С группы по нитке

Это было до ужаса странно. Он никогда не был в детдоме, но вполне мог там оказаться. Он очень любил своего папу, который по крови был его родным дядей, но он всегда звал его именно папой. Мин Юнги для него был папой, а его муж, с которым они обручились в Калифорнии, Чон Хосок, был отцом. И когда он увидел одного-единственного ребенка, что к его папе не подошел, он сам к нему направился. Мальчик сидел на старой обшарпанной лавочке, болтая ногами взад-вперед. — Привет, — он сел рядом с мальчиком, — я Феликс, а ты? Тринадцатилетний Феликс был довольно общительным ребенком, который никогда не упускал возможности познакомиться с новыми людьми. Поэтому когда папа предложил ему поехать с ним в детский дом, чтобы привезти разные вещи для детей и навестить их, Ликс с радостью согласился. — Джисон, — буркнул мальчик на лавочке, не поднимая взгляда. — Почему ты сидишь тут? — спрашивает его Феликс, оглядываясь на остальных детей, что облепили Юнги. — Даже если бы и хотел подойти, мне бы не дали, — пожимает плечами Джисон. — С чего ты взял? — изумляется Ликс. — Мой папа всем рад. — Другие дети, — просто отвечает мальчик, — они не дают мне этого делать. — Почему? — Феликс все еще недоумевает. — Они говорят, я не достоин новых вещей или чьей-то помощи, — Джисон поднимает голову к небу, — я не знаю, так ли это, но старшие говорят, что я сын шлюхи, которая сдала меня в детдом, а сама утопилась в реке Хан, — отвечает он на немой взгляд, — если подойду, потом меня побьют, — кивает он, — я, конечно, дам сдачи, но их больше. Феликса мгновенно пробило на жалость. Хотя он и понимал, что это не самое приятное чувство и этому ребенку не нужны сочувствующие взгляды, ему нужно понимание и помощь хоть в чем-то. Он немного придвинулся к мальчику и обнял его, прижимаясь подбородком к макушке. — И я ничего не смогу сделать, — шепчет он. — А тебе и не надо, — отвечает Джисон, — просто разговаривай со мной, как с нормальным, и мне будет достаточно. Почти сразу после этого Юнги засобирался домой и позвал Феликса. Тот отказался, сказав, что пешая прогулка пойдет ему на пользу. Он потащил Джисона погулять немного, понимая, что мальчику потом влетит за такой "побег", но он ничего не мог сделать с желанием побыть с этим ребенком еще немного. — Тебе повезло, что у тебя есть родители, — сказал Джисон, пока они ели мороженое в парке, — цени это. — Да, Юнги хороший папа, — улыбается Феликс воспоминаням. — Почему ты назвал его по имени? — поворачивает к нему голову мальчик. — Потому что я не знаю, кто мой настоящий папа, а мама умерла, когда я был совсем маленьким, — кивнул Ликс, — Юнги — мамин родной брат. — И он воспитывает тебя один? — удивился Джисон, — у него нет жены? — Жены нет, — усмехнулся Феликс, — зато есть муж. — Он.... — мальчик немного задумался. — Ага, мои родители геи, — кивнул Ликс, пожимая плечами, — я от этого стал плохим в твоих глазах? — спрашивает он. — Нет, что ты, — слегка улыбается Джисон, — не вижу ничего плохого в том, что у тебя два папы. — И ты не считаешь это мерзким или типо того? — удивляется Феликс. Многие персоны на его памяти презренно отворачивались от людей, что любят свой пол, хотя до этого он никому не рассказывал, что, кроме Юнги, у него есть еще и Хосок, хотя их отношения документально подтверждены. Просто Феликс сам не понял, как сказал это: Джисону ему хотелось доверить свой большой секрет. — Все люди равны, — улыбнулся Джисон, кладя голову Феликсу на плечо, — да и ты кажешься приятным человеком. Вернувшись тем вечером домой, Ликс заперся у себя в комнате и долго думал, смотря в потолок. Спустя пару дней он решил поговорить о Джисоне с папой. — Ты знаешь о нем что-нибудь? — спрашивает мальчик, пока они завтракают. — Нет, он ведь никогда ко мне не подходит, — отвечает Юнги. — Его зовут Джисон, и он боится к тебе подходить, — говорит Феликс, ковыряя палочками в тарелке. Он хотел, чтобы его папы сделали хоть что-то, но он понимал, что это "что-то", крайне непросто. — Нам вряд ли дадут усыновить его, милый, — качает головой Хосок после непродолжительного разговора. — Я знаю, но... — Феликс замолкает на секунду, — я хочу ему помочь. — Но мы не можем, — заключает Юнги. Феликс ездил к Джисону каждый день на протяжении полугода. Детям запрещалось выходить за ворота, поэтому они общались через железные прутья. — Сонни, ты бы хотел жить со мной и моими родителями? — однажды спросил Ликс. — Что? — изумляется детдомовец. — Ты не шутишь? — его глаза округляются. — Нет, — смеется Феликс, протягивая руку через пруться, чтобы погладить Джисона по голове. Но он не шутил. Ни Юнги, ни Хосок не были против еще одного ребенка в семье, но против может быть опека. Поэтому Феликс всеми силами собирался доказать, что они - лучшая семья для усыновления. — Да, я хотел бы, — вскрикивает Джисон, радостно подпрыгивая. — Тогда подожди еще чуть-чуть, и я обещаю, что ты будешь с нами, — улыбается Ликс, прикрывая глаза. Он пришел к директору детского дома через неделю с огромными папками. Чон Хосок был продюсером известной компании и писал тексты для многих исполнителей, а Чон Юнги был пианистом, что играл на различных концертах, работая при этом учителем в консерватории, при этом он был волонтером для нескольких детских домов. — Вы давно знаете моего папу и знаете, что он хороший человек, — продолжал мальчик, — у них у обоих есть навыки в воспитании, я же вырос. — Да, не думаю, что кто-то настолько хороший, как Юнги, мог воспитать плохого мальчика, — кивает директриса, складывая руки на столе. — И у нас квартира почти в центре, родители немало зарабатывают, — закончил Феликс, собираясь выдумать еще что-то, если это не поможет. — Я думаю, что будет возможно совершить усыновление, — улыбается директриса, листая папки, — но ко мне должны прийти твои родители и сказать, что готовы на такое, чтобы я рассказала, какие нужны документы и все подготовила. — Хорошо, — улыбается Ликс, ерзая на стуле. Джисон почти снес его, падая в руки. — И как? — спросил он сходу. — Нужно подождать отца с папой, и все решится, — ответил Феликс, прижимая мальчика ближе к себе. Джисон приподнимается на цыпочки, будучи немного ниже Феликса, и касается его губ своими. Парень распахивает глаза от удивления. Он знал, что был геем, знал о своем влечении к парням, и глаза на это раскрыли папы, показали, что это нормально, но Джисон... Не поддался ли он просто рассказам о семье Чон? Не перепутал ли братскую любовь с настоящей? — Ты мне нравишься, а твой пол совершенно не важен, — как прочитав его мысли, прошептал Джисон. Формально они были братьями, лишь по документам. Поэтому ни Феликс, ни Джисон не чувствовали угрызений совести за то, что делали друг с другом. Дарили поцелуи украдкой, совсем невинные, детские, простые чмоки в сухие губы, осторожные объятья, дольше положенного, крепкие, как в последний раз, неловкие слова любви, сладкие, как карамель, тихий шепот в уши о том, как они важны друг другу, укусы от Феликса в разные места, как проявление любви, держание за ладони и поцелуи в них от Джисона. Они считали это нормальным, а на остальных было плевать.