С группы по нитке

Он не знал, с чем связано такое его состояние, но он точно знал, что чувствует. Какую-то подавленность, отстраненность от мира, он теряется в собственных мыслях, стены комнаты даваят со всех сторон, неконтролируемые слезы, сон в два раза дольше, чем обычно, не хочется произносить и слова, смерть в постели кажется не такой уж плохой идеей. Если вы спросите, что с ним, то спросите что-нибудь попроще. — Привет, — тихо говорит он в трубку, — вы заняты? — спрашивает он, смотря в потолок. — Неа, — отвечает кто-то. — Фильм смотреть собирались, — вторит уже другой голос. — Я могу приехать? — вопрос вырывается сам по себе, и он мысленно дает себе по лбу. — Конечно, хен, — выдают в трубку почти одновременно, после секундного молчания. Он садится на кровати, думая, что ему нужно делать. Мысли настолько путаются, что он не знает, где вообще находится, что предпринять и жив ли он вообще, не потерял ли душу где-то в этом доме. Посидев десять секунд, он встряхивает головой и поднимается на ноги. Быстро собирается: не хочет, чтобы они ждали. Вызывает такси, извиняясь перед водителем за позднее время. Затыкает уши наушниками, обнимая себя руками. Пялится в окно, сам не зная, что хочет там увидеть, пустыми стеклянными глазами скользит по домам и вывескам магазинов, оглядывая людей, что спешат домой или выгуливают собак. Он колеблется немного перед тем, как позвонить, но палец все же нажимает на кнопку. Дверь распахивается почти мгновенно, и когда они видят его заплаканое лицо, тут же утаскивают в квартиру, обнимая. Юнги опять плачет, просто так плачет, не знает, почему плачет, нельзя ему что ли? Обнимает Хосока с Чимином и плачет. А они гладят по спине, шепчут что-то несуразное, целуют в макушку. Ему так страшно. Что если они его бросят? Что если он окажется не нужен? Что если они наиграются с ним? Хосок и Чимин встречались уже два года, когда Юнги с ними только познакомился. Он встречался уже полгода с давно любящей друг друга парой. Посмеяться бы над собой, но, на его взгляд, это достойно слез. У него в голове не укладывалось, как два человека, что любят друг друга, могли полюбить еще кого-то, не теряя любви к первому. Он боялся, что это всего лишь ложь. Он и свою любовь не мог принять долгое время. Пытался решить, кто ему нравится больше, но пришел к выводу, что по отдельности он не чувствует себя с ними настолько комфортно, как вместе. Он определенно влюблен сразу в двоих. Парни отвели его в гостиную, усаживая на диван и укутывая в одеяло. — Я сделаю нам чай, — улыбнулся Чимин, легко проводя рукой по позвоночнику Мина перед тем, как уйти. Хосок притянул Юнги к себе, укрывая в кольце рук, потираясь щекой о макушку парня, зажмуриваясь. — Все будет хорошо, солнце, — шептал он, гладя Юнги по предплечьям. Пак вернулся спустя несколько минут с лавандовым чаем и уселся рядом с Мином, прижимаясь к его плечу, укладывая на него голову и беря за ладонь. — Хочешь посмотреть с нами фильм или лучше поговорим? — спрашивает Чимин, поднося руку Юнги к лицу, целуя внутреннюю сторону и прикладывая к своей щеке, ластясь, словно кот, требующий тепла. Мин не хочет разговаривать, он просто хочет быть рядом со своими парнями, греться в их руках, ощущать поцелуи на висках и лбу, знать, что он им нужен. Он машет головой несколько раз, и Хосок тянется к пульту, чтобы включить фильм, который они поставили на паузу почти сразу после начала, чтобы дождаться Юнги. Просидев так около получаса, Чон начал засыпать, прислонившись к макушке Мина, а сам Юнги даже не пытался сконцентрироваться на фильме. Он стал оголенным клубком нервов, направляя свои ощущения только на парней, что зажали его по середине. И он вспомнил, что за все полгода они не разу не прикоснулись к нему интимно. Только опаляли поцелуями на коже в тех местах, которые не были скрыты за одеждой. Знакомые всегда твердили ему, что, если у вас нет секса, вы не любите друг друга. Глупое утверждение, но с другой стороны даже немного правдивое. — Вы не хотите меня? — тихо начинает он. — Я противен вам в этом плане? Его тихий голос привлек внимание сморенного Хосока и заставил Чимина приподнять голову, чтобы заглянуть Мину в глаза. — Что за бред ты несешь? — так же тихо проговаривает он, — конечно же хотим, но мы даем тебе время привыкнуть к нам. — Это все не так просто, милый, — Чон целует его в висок, — и мы не хотим заставлять тебя или типо того. — Тем более для нас секс - это не главное проявление любви, — Пак оставляет поцелуи на опухших от рыданий щеках. — Нам необязательно трахаться с тобой, чтобы показать, что ты нам дорог и мы тебя любим, — Хосок укрывается в изгибе шеи Юнги. — Мы сами переспали в первый раз только спустя год отношений, — усмехается Чимин, сощуриваясь. — И уж тем более мы не будем заниматься этим сегодня, — кивает Чон, — ты явно не в состоянии для такого. Чтобы потом не наслаждаться, а жалеть. — Мы берем твою крепость заботой, хен, — Чимин целует его ладони, оставляя прикосновения на каждом пальчике и каждой фаланге. — И поцелуями, — смеется Хосок, притягивая лицо Юнги к себе, целуя каждый миллиметр, прикасаясь губами ко лбу, щекам, носу, глазам, подбородку, оставляет теплый поцелуй на губах. — Мы любим тебя больше, чем ты можешь себе представить, — они одновременно шепчут в уши, заставляя их краснеть. Пак оставляет поцелуй рядом с хрещем, а Чон кусает за мочку, оттягивая маленькую черную сережку. Юнги снова плачет, не контролируя слезы, всхлипывая, пытаясь стереть влагу ладонями, но парни прижимают его руки к коленям и сами тянутся губами к его щекам, чтобы сцеловать слезы. — Без тебя наша жизнь невозможна. — Мы умрем, если тебя не будет рядом. — Мы так влюблены в тебя. — Мы не позволим тебе больше плакать. — Мы хотим, чтобы ты был самым счастливым человеком на свете.