Лиза никогда не испытывала потребности в демонстрации близости. Каждую долбанную неделю, когда Лукина едко спрашивала:
«Елизавета, с кем вы общаетесь…?», Индиго с некоторым трудом вспоминала все случайные разговоры и мимолетные встречи.
«С этой сыграла в шахматы, с той – прогулялась после обеда»
Это смешно, но ей буквально приходилось «готовиться» к этому ответу, умалчивая очевидное: да ни с кем она особенную близость не поддерживает.
Но последние недели выбиваются из при-выч-но-го и набухающий конфликт в комнате это подчеркивает.
— Почему я должна переселяться на одиночную койку?! – Юля говорит на повышенных тонах, уперев руки в бока.
— Михайлова, будь кисой – съебись без пояснений, - лениво щёлкает пальцами Кира.
Лизе пиздецки неловко за всем этим наблюдать. Она думает, что ей необязательно менять койку, но, почему-то, молчит, не вмешиваясь в разговор.
— Да она на следующей неделе слетит нахер, мне опять вещи перетаскивать?! – Юля опять повышает голос.
Раньше это работало, раньше её слушали, просто сейчас в этой комнате Юлька далеко не в фаворе.
— Харе голосить, - мрачный голос Кристины приносит привкус острого давления, - пиздишь под камерами – хер с этим, но в нашей комнате будь добра заткнуться.
Шума отвешивает пинок Юлиной сумке и демонстрирует фак на откровенные недовольства. Именно так Лиза занимает своё новое место, игнорируя жгучие взгляды Михайловой.
Этим вечером у девочек выходной, так что все слегка навеселе. Вилка снова запланировала вылазку за «запрещёнкой», остальные её, вроде как, поддерживают.
Лизу уже и не зовут в подобные походы. Знают, что она «душнила», которая в любом случае предпочтёт одиночество. И Андрющенко покидает комнату, переходя на балкон третьего этажа. Там, где всегда тихо, спокойно и никого нет.
Раньше этот балкон скрашивал её одиночество, особенно в периоды острого буллинга, когда девочки её буквально убить хотели. Здесь же Лиза потом болела. В общем-то, она сменила такое количество спальных мест в доме, что в пору записывать особенный рекорд на всю харю.
Андрющенко садится на мягкий пуфик (у неё тут готовое место), пододвигает настольную лампу и продолжает читать, изредка прислушиваясь к звукам извне. В какой-то момент она, должно быть, задремала, ибо опущенная на плечо ладонь заставляет её дёрнуться.
— Хай, Лизок, - кривая ухмылка – как фирменная черта Медведевой.
За нею сложно определить реальные чувства Кирюхи, но в чёрных глазах её Лиза всё чаще ловит язвительную вдумчивость. Кира умеет сглаживать повороты, умеет быть комфортной, но в ней реально ощущался доберман на спущенном поводке, который вполне осознанно тебе в горло вцепиться может, просто он пока не хо-чет.
Медведева разрешения не спрашивает, тупо сдвигает Лизу, приваливаясь к ней плечом и достаёт притыренную пачку сигарет.
— Как тебя ещё не спалили? – устало уточняет Индиго, оставляя в книге закладку.
— Я ловкая, охуительная и… - Кира загибает два пальца.
— Ахеревшая, - подсказывает Лиза, коротко усмехнувшись.
— Не без этого, - Медведева закатывает глаза, поджигает зажигалкой сигарету и затягивается, едким дымом заполняя пространство.
Индиго морщится, смотрит на неё особенно неодобрительно.
— Лекцию о вреде никотина расскажешь мне перед сном, я под такое ахуенно быстро засыпаю, - перебивает Кира, стоит Лизе открыть рот.
Андрющенко вздыхает и отворачивается, судорожно ловя глотки свежего ветра на балконе.
— Исследование о человеческом разум… Разумении? – Кира читает название книги и кашляет, резко поднимаясь с пуфика. – Я словила стресс уже от названия.
— Я не всё в ней понимаю, - зачем-то признается Лиза, - очень часто перескакиваю с абзаца на абзац… Но что-то пытаюсь разобрать.
— Уважаю тебя хотя бы за попытки. Мой мозг опух от первых строк, - смеётся Кира.
Ей, по сути, не сложно признавать, что кто-то умнее. У Кирюхи была своя боль и свои косяки по жизни, но Лиза её тупорылой не считала. Кира просто не эрудированная, но житейской мудрости в ней – хоть отбавляй.
Андрющенко чуть медлит, но тоже поднимается, выглядывая за парапет. Леса тут красивые и вид – что надо. Фонари уже погасли, однако, Индиго вдруг видит охранные фонарики, а потом Кира резко её вниз тащит, чтобы ненароком не засветиться за нарушением правил.
— Охуеть, бабы, походу, спалились, - цокнула языком Медведева, погасив сигарету и растерев пепел по стене.
— А чего ты с ними не пошла? – интересуется Лиза, понизив голос.
Взгляд Киры чудится ей насмешливым и с двойным дном. Но Медведева не отвечает, тупо мотнув головой:
— Тебя редко на третьем этаже дёргают?
— Ну… Последней ко мне приходила, кажется, Идея, - припоминает Лиза, - в те… Дни.
Они обе знают, о чём идёт речь. Линия скул Киры становится жестче, словно с налётом внутренней борьбы. И всё оставшееся время они проводят в затяжном молчании.
***
Лизе снятся взрывы, вспышки пламени, и она подскакивает, едва не ударившись головой о верхнюю кровать. Грудь сжимает хриплый спазм, но вскрик Андрющенко успешно сдерживает.
В комнате очень темно, слышно лишь сопение девочек поблизости. Лиза поворачивается в сторону и едва не шугается от руки Медведевой, свисающей с верхней кровати.
Дыхание нормализуется, но желание залить водой нервы – никуда не делось. И Андрющенко спускает ноги с кровати, аккуратно огибает ладонь Киры, а потом… Чувствует хлопок по затылку.
Медведева проснулась, частично свесившись со своей койки. Лиза качает головой, быстро выскользнув в тёмный коридор и слышит за собой ленивые шаги.
— Ты чего бродишь, Индиго? – Кира зевает, оправляя смятую пижаму, которая изрядно перекосилась набок.
— Воды попить хочу. Иди, спи, - коротко увещевает её Лиза, да только Медведева и не думает слушаться. Знай себе, идёт рядом, спускаясь по лестнице.
На кухне видимость лучше, потому что за окном – предрассветная серость.
Пока Лиза нервно пьёт воду, Кира достаёт молоко. Продуктов у них не так и много для постоянного доступа, но что-то можно ухватить без надзора.
— Как же хочется сладкое, - с тоской признается Индиго, привалившись спиной к окну.
— Как же хочется бургер, - вторит ей Кира, - чтоб прям масло с жиром стекали по пальцам…
Лиза улыбается против воли, трет заспанные глаза и чувствует, что ей нравится этот момент. Нравится разговаривать с Кирой, проводить с ней время (даже и на остротах).
«Ты говорила, что ненавидишь людей. Говорила, что тебе всё равно.
Ёбанная лгунья» - шепчет сознание, вновь подкидывая дровишек в костер сожалений.
— Завтра опять будешь весь день в одиночестве слоняться? – интересуется Кира, заливая стакан водой из-под крана.
У Медведевой-то всегда в выходные дела есть. Спорт, игра в картишки, дернуть девах на авантюру №55765787767…
— У меня завтра внеплановая встреча с психологом, - криво усмехается Лиза, ощущая тяжесть, наваливающуюся на плечи.
