***
«Ебать» - думает Кира, вылетая из своей комнаты. У неё буквально руки дрожат от пережитого. Съёмочная команда будто целью задалась: до нервного срыва Медведеву довести. Загибаем пальцы. Один – привезти блядского дядю. Второй – привезти старшего брата её «партнера», которого Кира некогда абьюзила. Самого партнера, ясен хер, на всю страну не покажут, иначе придётся локальный каминг-аут устроить. Но и брата достаточно: он на Киру смотрит, как на говно. Она вспоминает, как этот парень орал, взорвав петарду где-то под порогом Медведевой. Бабушку и дедушку до смерти перепугал. Но, наверное, заслуженно. Кире перед ним извиняться приходится, молча выдержать поток желчи. — Изменилась? Ты? Такие ебанутые суки не меняются. Ты «кое-кому» жизнь сломала, расхуячила как тварь последняя. Эти слова выжигают Киру изнутри, напоминают о монстре, притаившемся «где-то». Ей от самой себя противно. А потом Медведева слышит плач. Лиза выбегает из-за поворота, с красными глазами, ревёт как ребенок. Так непривычно, так зло и обиженно – что Медведева обо всем забывает. О брате, о камерах, о монстре – она бросается вперёд, за плечи брюнетку обхватывает и спрашивает: — Лиз, бля, очухайся! Что случилось? Кого ты там… — Бывшего! Они привезли моего бывшего! – Индиго вырывается из рук Киры, плавает на грани боли и ярости. У Киры опустошается мозг. В голове картинки с Лизой, с её скупыми рассказами о «том времени». — Пиздец, - говорит Медведева, а потом резко направляется вперёд. Он же здесь. Он никуда не уехал, верно? Цель, которую можно сломать. Цель, которую нужно уничтожить. Абьюзер абьюзера видит издалека и Кире просто хочется отомстить за чужие слёзы (её слезы), хочется разрушить оковы липкой власти того мудака над Лизой. Медведева действительно забывает обо всём, поглощенная порывом чистейшей ярости.***
— Лизонька, привет, - лениво вздыхает он, - я ненадолго. Заскочил к тебе, проведать, так сказать… Как ты, ласточка моя? Как тут поживаешь? Выглядишь не очень. Должно быть, тебе приходится тяжело. Этот ласковый, елейный тон. Он словно с малым ребёнком говорит. Сейчас предложит на коленки сесть и леденец пососать. Но, честно говоря, Лиза по горло насосалась. — Привет, - её голос натужный, она не решается пройти дальше. — Заходи же, - Алексей головой качает, - чего как не родная? Эй, Лиз, как тебе испытание? Должно быть легко пройти, ведь у остальных, полагаю, маргинальные отбросы. А у тебя я. Ты рада? — Нет. – качает головой Лиза. Ногти до боли в ладонь впиваются. — Жаль. Я вот рад. — Ну и ебись со своей радостью, - Андрющенко точно знает, чего он добивается. Знает, но не выдерживает – выходит из комнаты почти бегом. Слёзы начинают течь сами собой, путь застилая. Как же сильно она не-на-ви-дит Лёшеньку. Убить готова. Кира оказывается рядом, как глоток свежего воздуха, как панацея. Лиза в ней спасение видит, наконец может дышать, обретает трезвость, но… Словно вирусом передает свою ненависть ей. И Медведева срывается. — Нет! Кира, блять, нет! – Лиза за ней бежит, только чтобы остановить неминуемый пиздец. На ходу сталкивается с Крис. — Воу, малая, ты куда скачешь? – та мрачная, но в адеквате. — Крис, Кира сейчас Хиккана отхерачит! — Твоего бывшего? – губы Захаровой кривятся. – И поделом с хуемразью. — Кристина, - едва ли не шипит Лиза, - Кира нахуй вылетит, если ты мне не поможешь. Так что взяла и пошла. Надо позвать и Амину. Индиго не знает, где именно находится Медведева, но девочек собирает. Они слышат драку, заныривают в комнату и… Не успевают. Кира прописала Хиккану смачный удар по лицу. Нос, кажется, сломала – из него обильно хлестала кровь. Амина и Крис оттаскивают Медведеву, а Лиза вырастает перед бывшим, словно прикрыть от его взгляда Киру пытается. — Это уже слишком, - хрипит Леша, - ты действительно с такими отбросами дружбу водишь… Опустилась ниже плинтуса, Лизочка. Это было очевидно: только я способен вытащить тебя из дерьма. — Лёш, - шепчет Лиза и улыбается жестоко, криво, гордо, - я, блять, в твоём обществе не нуждаюсь. Напротив: смотрю и вижу жалкого человека. Только моей жалости ты тоже недостоин. Об одном посочувствовать можно: не понимаю, как я могла повестись на такого? Как я могла в «тебе» увидеть «личность»? Ты же просто… Смешной. Глаза Хиккана вспыхивают, а потом он подавляет гнев. Индиго знает, что его задела. Понимает, что впервые на это решилась. А ещё… Всё это: импульс прикрыть Киру. Но поможет ли подобное избежать её выгона…?***
Неделя продолжалась. Так, словно Хиккану жирную компенсацию за разбитый нос не выплатили. Так, словно не было никакой вспышки ярости. Кира не хочет обсуждать ничего, только костяшки пластырем заклеила. Между ней и Лизой – тишина. Индиго страдает, но виду не подаёт. Понимает, что блондинке нужно время… Много времени на раздумья. Шоу Вундеркиндов. Бочки с водой по песчаной горе («кисуль, давай помогу, не ломайся блять» - первый разговор за два дня). Гала-ужин. Чёрное платье Лизе будто жмёт, но, знаете – она просто пытается поймать на себе взгляд пронзительных угольных глаз, каждую переглядку в копилочку памяти бережно собирает. Шоу талантов… К Лизе приставили стрит-арт художника, который обучает её постановке с распыленными красками (как покрасить с десяток маек за девять минут и сделать крутой узор, о да). Индиго радуется, что не боевые искусства достались в нагрузку и с жадностью впитывает барменское выступление Киры. «Ебучий кайф» А потом они поднимаются на воздушном шаре. Лизе немного холодно, но привольно. Кира ненароком опирается подбородком на её плечо и недельный лёд между ними трогается – вместе с робким переплетением пальцев. — Поговорим… Когда вернёмся? – хриплый, излюбленный шёпот на ушко. — Давно пора, кошка, - дразнит её Лиза.