|
Нил задается вопросом, сколько еще раз он сможет солгать себе и людям в черном, прежде чем начнет забывать, что означает сама Истина. — Имя, — произносит автоматический голос. — Натаниэль Хэтфорд. — Число, — монотонно требует он. — 43315 — Соединить с? — Ичиро, гребаный, Морияма. Автоматический голос молчит. Затем: — Пожалуйста, повторите. Вздох. — Ичиро. Морияма, — подонок. Мягкое жужжание мелодии звонка заполняет пространство скромной квартирки Нила. Было поздно, прошло несколько часов после того, как он оставил Кевина и Эндрю наедине с самими собой, но в нынешней штаб-квартире Мориямы — в Эссексе, Великобритания, также известной как поместье покойного Стюарта Хэтфорда, — была уже середина утра. В ожидании ответа главы Нил откинулся на спинку своего дивана, мысленно складывая каждую ложь, которая могла бы сойти ему с рук, и каждую правду, которую он мог бы приберечь для себя. Ичиро учует ложь, как гончая собака, но у Нила был козырь для этого разговора : Эндрю Миньярд собственной персоной. — Натаниэль, — поприветствовал Ичиро. Прозвучала скорее как насмешка над именем. — Просвятите нас. Нас. Во множественном числе. Через экран Нил мог увидеть, что Ичиро был один в своем пентхаусе, но угол все решал. Он понятия не имеет, сколько других членов Семьи ждут, слушают, просто скрываясь из виду. — Добрый вечер, сэр, — сказал Нил, просто чтобы быть дерзким в этой вежливой манере. Тогда с любезностями будет покончено — не то чтобы Нил ожидал чего-то другого. — Думаю, вам будет приятно узнать, что я нашел. Ичиро приподнял бровь. Где-то справа от него голоса обменялись чем-то, что Нил едва уловил, на быстром японском языке. Определенно не только Ичиро. — Тогда приступайте к делу, Хэтфорд, — почти насмехается Ичиро. — Порадуйте нас. Нил начал. Он рассказал о занятиях, которые посещал, и о оценках выше среднего, которые ему удалось получить. Ичиро кивнул на это, но он, несомненно, все это время просматривал стенограммы Нила. Нил заверил, что встретился со своей целью, Кевином Дэем, и пока никаких проблем не возникало. Ичиро не удосужился скрыть сомнительный хмурый взгляд, но позволил Нилу продолжить. Когда Нил достиг кульминации своего звонка, предыдущее беспокойство Ичиро забылось и заменилось его собственной искаженной версией восторга. — Эндрю Миньярд, — повторяет Ичиро, пробуя имя на губах. Нил хочет вырезать эти губы медленно и безжалостно. Ты не заслуживаешь произносить его имя. — Итак, вы, наконец, вступили в контакт с крысой из ОБПА. Каков его статус? Нил сопротивляется желанию закатить глаза. — Живой, сэр. Он слишком ценная инвестиция для своего агентства, чтобы его так просто уничтожать. — Он подозревает тебя, я уверен, — размышляет Ичиро. Он не выглядел слишком обеспокоенным, и Нил сделал ставку на это. — Неразумно надолго отпускать подозрительных людей, я уверен, вы это знаете, мистер Хэтфорд. Нил изобразил легкую улыбку, несмотря на то, что его шея покрылась мурашкими. — Думаю, да, сэр, — согласился Нил. Он сложил руки на коленях и перевел дыхание. Это был его единственный шанс получить рычаг давления, его единственный шанс предложить собаке кость. — Но, сэр Ичиро, если позволите, я могу предложить другое возможное решение этой… — он подавил смешок над драматизмом всего этого, — крысиной инвазии. Кто-то, женщина, как предполагает Нил по более женственному голосу, что-то шепчет Ичиро. На языке, которым Нил никогда не владел, но в котром у него был некоторый опыт, разговаривали слишком тихо, чтобы он смог разобрать слова. Он ощетинивается в Незнании. — Можешь, — наконец говорит Ичиро Нилу. Он помахал рукой, и Нил не был уверен, было ли адресовано это ему или человеку, который только что говорил за кадром. — Но я ничего не обещаю. — Конечно, сэр, — любезно отвечает Нил. Он прячет сжатые кулаки под ноги, вне поля зрения записывающего экрана. — Это все, о чем я прошу. Мое предложение состоит в том, чтобы вы позволили мне не казнить Эндрю Миньярда, а вместо этого завербовать его. Нил готовится к ожидаемой неодобрительной болтовни со стороны "арахисовой галереи" Ичиро, но его встречает только тишина. Интересно. Не чувствуя прежних волнений, Нил продолжает: — Как я упоминал ранее, и я уверен, что вы знаете, мистер Миньярд — ценный актив, независимо от того, кому он предан. Его навыки послужат невероятным преимуществом для Семьи. Он оперативник класса "E", четыре года проходил подготовку в ОБПА. Практиковался в искусстве в Mort de Poignard и Potseluy Angela. Ему присуждены пять синих медалей за международные… — Достаточно, Натаниэль, — прерывает его Ичиро. — Нам не нужно, чтобы вы повторяли нам статистику Миньярда, в конце концов, именно мы дали вам его файлы. Нил краснеет от тона Ичиро. Черт, черт, черт. Это звучит не слишком обнадеживающе. Но: — Мы обсудим ваше… предложение, — говорит Ичиро, и все, что Нил может сделать, это попытаться не сдуться от облегчения прямо здесь. — А пока сосредоточьтесь на своей миссии. Нам нужен только один новобранец, и мы ожидаем, что вы доставите его в мае. Если нет, наша проблема с крысами будет не единственным паразитом, от которого Семье придется избавляться. — Я ясно выражаюсь, Натаниэль? Нил дружелюбно кивает и разводит руки, низко поклонившись мужчине. Ичиро издает звук, сведетельствующий об окончании звонка, и говорит: "Май, Натаниэль. Помни о нашем договоре", прежде чем завершить разговор щелчком пальцев. Нил выдыхает сдерживаемый им воздух и снова опускается на кушетку. Кошки, которых он запер в своей комнате, царапаются в дверь, но он пока не предпринимает никаких действий, чтобы забрать их; мысли путаются. Май. Меньше чем через четыре месяца. Ему потребовалось так много времени, чтобы просто установить контакт со своей целью: драгоценное время было потрачено впустую в пользу наблюдения сначала со стороны. Помни о нашем договоре. О, Нил помнил. В мире недостаточно невезения, чтобы позволить Нилу забыть. Но будь Нил проклят, если доведет дело до конца. — Иду, — пробормотал Нил, поднимаясь на ноги. Как будто кошки поняли бы слово, которое он сказал. Настойчивое царапание продолжилось. — Я сказал, что иду, вы, забавные придурки. Нил распланировал многое, когда прибыл в Фоксборо. Его миссию, например. Найти Кевина Дэя. Привести его домой. «Это будет воссоединение семьи», — сказал Ичиро с садистской ухмылкой. Нил нашел Кевина. Но Нил не позволит Семье наложить на Дэя свои грязные руки. Не в этот раз. И, несмотря на его слова, Нил также не собирался сдавать Эндрю. И уж точно он не потратит время впустую, убивая этого человека. Нет. Во всяком случае, непослушание Нила, которое Семья в конечном счете искоренит, будет стоить Морияме только одной жизни в конце. Нила.||
— Проголадались? — пробормотал Нил на сонном русском. Он поставил миску с консервированным тунцом и с нежностью наблюдал, как его кошки лакали еду. Ему стало интересно, любят ли Кевин и Эндрю кошек. — Вкусно? — продолжил он мягко, потирая подбородок Толстушки. Она тихо замурлыкала, прежде чем оттолкнула его руку, чтобы съесть еще. Зазвонил будильник, и Нил вздохнул. Пять утра наступило слишком рано, а глазам еще ни разу не дали отдохнуть. Это была не первая ночь, когда его мысли изводили его, не давая спать часами. И точно не последняя. — Bonjour à moi, — пробормотал себе под нос Нил. Он погладил Дашу по голове, прежде чем встать со своего места, где он наклонился, чтобы поставить их миски. Время начинать очередной день. Очередную ложь. Очередное чудо. Сначала он побежал: Две мили вниз по направлению к Фоксборо, откуда видны шпили школы над Риот-Хилл. Когда он бежал, он смотрел на Западные лужайки, и когда он вошел в ворота Фоксборо, используя старую проторенную тропу, которая повела его дальше, он миновал свой второй контрольно-пропускной пункт: Петлю. Старый садовник насвистывал свой навязчивий мотив, обрезая очередную ветку, мелодию, с которой Нил слишком хорошо познакомился за время своего пребывания. Нил клянется, что каждый день видит, как мужчина обрезает одно и то же место, но дерево выглядит таким же пышным, как и тогда, когда он впервые приехал в университет. После того, как он пробежал Петлю и Оремора, Нил повернул налево и поднялся по другой тропе, пока, наконец, не вышел из Фокс через восточные ворота. Он наблюдал за первыми признаками утренней жизни, бурлящей вокруг него: машины выезжали с подъездных дорог, профессора заезжали на автостоянки, другие ранние пташки, такие же, как и он, занимались своими мирскими делами. Он жаждал их простоты. Когда он не изучал мир, он боролся со своим разумом. Мысли о его матери, чьи кости сгорели на заброшенном калифорнийском пляже. Дяде Стюарте, его спасителе и поработителе, истекающего кровью на полу своего атриума. Скатертью дорожка. Семье, Ичиро, его новых похитителях. Эндрю и его огонье, Кевине и его пламени. Девушке с «Комплексного анализа», которая делилась своими конспектами, когда он не мог заставить себя бодрствовать, чтобы послушать лекцию. Он не просто жаждал простоты. Он жаждал безопасности. Очередной поворот; очередной угол улицы. Идет парочка, балансирующая кофейными чашками в руках. Уличный артист играл на немелодичной скрипке. Собака лаяла через ветхий забор. Мир продолжался. Нил знает, что он эгоистичен. Тот факт, что в мае он будет завернут в мешок для трупов, не дает ему права искать безопасности, какой бы фальшивой или недолгой она ни была. Но один привкус пороха, окружающего присутствие Эндрю, одно прикосновение человека цвета расплавленного меда, который говорит по-французски, как будто читает молитву, и Нил уже обречен. Он не заслуживает их прикосновений, их внимания, их существования. В конце концов, на данный момент он практически должен отправить их на верную смерть. Нил всегда должен был умереть. Тот факт, что он продержался так долго, являлся свидетельством его упрямой воли. А может быть, простой удачи. То, что называется причиной для жизни, также является отличной причиной для смерти. Нил считает, что несколько месяцев, чтобы оценить оставшееся у него дыхание, — это не так уж и много. Эндрю может ненавидеть его. Кевин может терпеть его. Не похоже, чтобы Нил ожидал чего-то большего. Это была бы хорошая мысль, но Нил всего лишь лис. И на всех лисов в конце концов надо охотиться. К тому времени, когда он сделал круг и добрался до главной дороги, по которой он вышел из своей квартиры, солнце уже полностью взошло, и он с головы до ног покрылся свежим слоем пота. Было по-прежнему чертовски холодно, но он почти не чувствовал озноба в своих ослабевших конечностях и бурлящей крови. Прилив адреналина, этот постоянный наркотик, от которого он не может избавиться. Когда он возвращается в свою квартиру, перебирая руками по разным установленным системам безопасности, его мысли продолжают мчаться так же быстро, как и пульсирующая кровь. Проблема в том, что за ним начали охотиться слишком рано. Эндрю оказался настоллко же умным, как и ожидал Нил, и даже более подозрительным. Он не думает, что Эндрю разобрался во всей истории, но, поскольку он работает на ОБПА, блондин наверняка узнает все подробности скорее раньше, чем позже. Очередной замок; очередной ключевой код для ввода. Из того, что понял Нил, в Фокс было больше агентов ОБПА чем он предполагал. Эндрю не был неожиданностью, и было почти приятно увидеть Рене Уокер, очень уважаемого бывшего Черного лебедя. Она сразу же узнала Нила в "У Красотки" — или, по крайней мере, она распознала признаки того, на что ей велели обратить внимание, но он сомневается, что она получила подтверждение своих наблюдений. Хорошо, что она и не подозревает, что он узнал ее. Это могло бы стать более серьезной проблемой. Еще один код. Нил почувствовал, как отворился последний замок. Что касается куратора Миньярда и Уокера, он тоже работают в Фокс, но Нилу еще предстояло его разыскать. Вскоре, однако. Скоро. Но сейчас? Ему нужно сбить Эндрю со следа. Не для самого обмана как такого, а для прекращения всех беспокойств. Он дал себе обещание, что не причинит вреда ни Кевину, ни Эндрю, и намеревался сдержать его ценой собственной крови. Лучший способ: бросить собаке кость. Положить достаточно мяса, чтобы зверь не подозревал, что происходит вокруг него. Утолить жажду крови, пока другая его добыча не покажется ему более привлекательной. Alea iacta est. И возможно… Нет. Жестоко надеяться на что-то большее. Ничто не изменит подозрительности Эндрю, его ненависти к Нилу. У Кевина есть Эндрю. Он им не нужен. (Но, может быть, мне не нужно умирать, зная только одиночество.) Нелепая мечта. С таким же успехом Нил мог бы поверить в Бога, пока воображал это. Наконец распахнув дверь, Нил вздохнул. Даша приветственно виляла хвостом со своего насеста на спинке дивана, прежде чем снова отвернулась. Нил сказал призраку самого себя: — До мая.