_________________________________________________________
Мадара испытывал чувство неудовлетворённости. Сакура слишком быстро потеряла сознание и совсем не успела насладиться представлением. Учиха открыл заднюю дверь автомобиля, на котором приехал, и практически закинул на сиденье обмякшее женское тело. Он громко захлопнул дверь, а после повернулся. Начальник охраны как раз снимал глушитель с пистолета и укладывал оружие в кобуру. Мадара подошёл к яме, где лежало мёртвое тело племянника. К сожалению, могила рядом пустовала — она была бы предназначена для Итачи, которого уже постигла своя участь. Но Мадара отдал приказ выкопать именно две ямы не просто так. Игра чувствами этих двоих, непонимание и подавленность в глазах Саске, а после крик Сакуры забавляли до дрожи. Мадара знал, что падчерица проникнется чувствами к племяннику — её требование тому подтверждение, — но Саске… Новость из уст подчинённого, что тот привёз их с территории старого порта, вызвала изумление. «Саске рассказал Сакуре об Итачи? Доверил ей такую тёмную историю! Какую же прекрасную и нестерпимую боль он тогда испытал, узнав, что она предала его доверие. И Харуно с этим жить», — Мадара ликовал. Мешок, накинутый на голову Саске, отлично скрывал вынесенные мозги и кровавое месиво — привычного приступа тошноты и гнева при виде мертвеца не было. Мадара присел на корточки и протянул руку к связанным за спиной запястьям. Внезапно у плеча появилось остриё ножа, направленное точно в сторону сонной артерии. Учиха бросил гневный взгляд на оружие. — Перережьте верёвку, шеф. — Начальник охраны ловко провернул нож в руке, и теперь лезвие лежало у него в ладони. — Вы же пульс хотите проверить? — Твоя проницательность начинает раздражать, — выплюнул Мадара, перехватывая оружие из рук подчинённого. Учиха перерезал узел и коснулся пальцами запястья. Тело не успело окоченеть, но трупная прохлада уже ощущалась, и самое главное — пульса не было. Он отшвырнул руку Саске и встал. — Однажды тебе удалось обмануть смерть, но она всегда добивается своего, сопляк… — сказал Мадара и, развернувшись на месте, двинулся в сторону машины. Когда он минул дерево, у которого сидела Сакура, то обратился к начальнику охраны через плечо: — Заканчивай с панихидой и выдвигайся в офис. Учиха сел в машину и завёл двигатель. Автомобиль тронулся с места. Мадара долго смотрел в зеркало заднего вида — начальник охраны, умело орудуя лопатой, закапывал одно из главных препятствий к реализации задуманного. Губы скривились в ухмылке.***
Сакуру качало. Свет высоких уличных фонарей, что мелькал, видимо, из-за высокой скорости движения автомобиля, вспышками мерцал даже сквозь закрытые веки. Она открыла глаза, прижавшись влажным лбом к кожаному сиденью. В голове гудело то ли от последствий обморока, то ли от шума дороги. «Неужели нас с Саске-куном спасли?» — первая мысль, которая посетила её туманное сознание. Сакура лежала головой за водительским сиденьем, оттого не видела, кто за рулём. Подняться было сложно, руки больше ничего не сжимало, но ноющая боль в запястьях и мышцах спины лишала силы и контроля над телом. Тяжёлый вздох сорвался с сухих и бледных губ, когда Харуно всё же удалось оттолкнуться от сиденья и опереться на локоть. Теперь помимо уличных фонарей через стекло просматривались яркие витрины магазинов и торговых центров, а вот света в окнах жилых комплексов практически не было. Уже ночь, подумала Сакура. Она перевела взгляд на переднюю панель автомобиля. Слишком роскошно для полицейской машины. Угол зеркала заднего вида привлёк внимание Сакуры. В глазах ещё плавали «мошки», отчего она прищурилась, чтобы рассмотреть внешность водителя. Чёрная прядь, закрывающая часть лица, изящная бровь, холодный взгляд глаз цвета шерла. Сердце пропустило удар. — Саске-кун… Голос был наполнен облегчением и сожалением. — Очнулась? От ответа веяло колкостью и высокомерностью. Сакура сжала кулаки и напряглась всем телом. В районе солнечного сплетения сдавило, будто ударили под дых. Образ стоявшего на коленях Саске и пистолета, направленного точно ему в голову, выстрел, а затем падающее тело в яму вызвали неконтролируемый приступ слёз и жжение в груди. — Тварь! — рыком прокричала Сакура и кинулась вперёд в попытках обвить руки на шее Мадары. Но даже приток адреналина не помог ей взять власть над жизнью Учихи. Он ловко перехватил руку Харуно и заломал тонкое запястье с невозмутимым лицом. Ни одного мускула не дрогнуло, автомобиль и на сантиметр не сменил траекторию движения. Она закричала от боли в руке и откинулась на спинку сиденья, прижимая кисть к груди. — Будь любезна вести себя тихо, — сказал Мадара, смотря в зеркало. Сакура хотела что-то сказать, как Учиха рукой, что покоилась на подлокотнике, согнув её в локте, приказал вальяжным жестом машущего указательного пальца не говорить ни слова. Сакура всхлипнула и затихла. Ей категорически не хватало воздуха. Здоровая рука судорожно нащупала кнопку стеклоподъемника и, нажав её, открыла окно. В салон ворвался поток ночного воздуха и запах озона, в небе не было видно ни одной звезды — надвигался дождь. И земля станет мокрой… Ему будет холодно… Голова уткнулась в поджатые колени, а тонкие дрожащие пальцы зарылись в запутанные волосы. Сакура тянула со всей силы, но болело совсем в другом месте. Лёгкие схватил спазм, который не давал вдохнуть, отчего первые крики были совсем бесшумными. Слёзы капали на голые бёдра и стекали по коже. «Прости… Прости… Прости… Прости…» — Прости… Прости… Прости… Прости… Она пыталась говорить, но глотала каждое слово, что лезвиями полосовали слизистую. Эти слова не обернут время вспять, не оживят Саске. Они не имели волшебной силы, не были проклятием, не были спасением. «Прости» — невидимая нить, паутинка, что удерживала связь между ними. Всё, что осталось у Сакуры, связывающее её с Саске. Машина остановилась. Харуно не шевелилась, лишь её плечи вздрагивали при каждом всхлипе. Большая мужская ладонь легла на затылок, отчего Сакура задержала дыхание. Мадара начал гладить локоны. От его ласки Харуно начало подташнивать, по спине пробежала неприятная дрожь. — Сакура. — Вибрация его баритона чувствовалась сквозь пальцы в волосах и раздражала мозг. — Как бы сильно я тебя ни ненавидел, но это не меняет того факта, что ты мне как дочь. Поэтому ты и не лежишь сейчас мёртвая рядом с ним. Прежде чем подняться к себе домой и продолжить жить свою жалкую жизнь, осознай одну вещь… — Послышался шорох одежды о кожу — Мадара нагнулся ближе. — Ты видела, что я способен сделать, если кто-то встаёт на моём пути. Мадара убрал руку. — Можешь идти, — сказал Учиха. Сакура медленно подняла голову, глотая ужас и слёзы. Она потянулась к дверной ручке и нажала её. Показалась знакомая бруковка, но она была мокрой. Харуно покинула машину быстро, не желая больше чувствовать присутствия Мадары. За несколько секунд тонкое платье промокло насквозь — лил ливень, а Сакура и не заметила. — И ещё, — послышалось сзади, — твоё решение предать Саске не могло не потешить меня. Возьми себе отпуск, отдохни — ты заслужила. Харуно сжала кулаки. Он проворачивал подобное и с Цунаде. Заставлял чувствовать вину, терзать себя за содеянное, уверяя в том, что всё в порядке. Сакура закусила губу, но не от злости, а от услышанной правды. Она предала Саске, подвергла его опасности, и в его смерти виновата только она. «Хотела выйти сухой из воды…» — иронично подумала Сакура, чувствуя, как холодная дождевая вода затекает за шиворот. Мадара уехал в момент, когда с губ сорвалось апатичное «Гори в аду». Сакура повернулась лицом к дому и посмотрела вверх. Ливень не утихал, бил по щекам. В груди до сих пор горело и жгло, но холодная вода совсем не облегчала боль. Тело дрожало, потому что замёрзло, но внутри всё плавилось. Сакура упала на колени, принимая все симптомы, залезая в созданную собственными руками ловушку. Она прикрыла лицо руками и шептала: — Дура… Идиотка… Больше они не увидятся. Саске больше не прикоснётся к ней и не назовёт таким особенным «Док». Сакура больше не поцелует его и не ощутит тепла рук. Не будет возможности признаться в чувствах, объяснить, что ею двигало, когда сдавала информацию Мадаре. В памяти остались лишь воспоминания, которые Сакура будет нести сквозь время. Сил держать себя в руках больше не было. Кулаки были по лужам, превращая розовые волосы в серую и грязную копну. — Саске-кун… — протянула она сквозь рыдание. — Саске-кун… Сакура набрала воздуха в лёгкие и закричала со всей силы. В своё отражение в дождевой воде. Совсем недавно водная гладь отражала их двоих, держащихся за руки, его широкую спину и её уверенную улыбку, а теперь Сакура видела лишь отчаяние и ненависть к самой себе. Кто-то позвал её и потряс за плечи, но Сакура настолько замёрзла, что не понимала, живой ли человек к ней прикасается, ведь тепла она не чувствовала. На миг ей показалось, что руки, держащие её плечи, были испачканы в земле, но лица она так и не успела увидеть. Истощение взяло верх.***
Хотелось открыть глаза, но веки словно сшили. Хотелось вдохнуть воздуха, но его словно не было вокруг или же был, но слишком мало. Саске попробовал пошевелить рукой. Пальцы слушались, но полностью сжать кулак не получилось. На коже ощущалось что-то мокрое и холодное, будто земля после дождя. «Точно… Меня, должно быть, закопали…» Учиха попробовал согнуть руку в локте, и та поддалась. Верхний слой земли не казался плотным, но из-за воды его вес стал ощутимым. Саске просунул руку себе под грудь и оттолкнулся. С трудом, но ему удалось прорваться сквозь грунт и лечь на бок. Ткань мешка упала на лицо, перекрывая дыхание. Паники не было. Видимо, мозг всё ещё заторможенно реагирует после действия транквилизатора. Саске сел, выровнявшись в спине. Рука нащупала шнурок и ослабила хват. Одним махом он сорвал мешок и громко вдохнул. Лёгкие, казалось, сейчас лопнут, голова закружилась, а сердце забилось чаще. Учиха сквозь мутность в глазах пытался осмотреться, но лес уже погрузился в ночь, и нужно было время, чтобы привыкнуть. Он хотел встать, но получилось подняться только на колени, упираясь рукой о ствол дерева. Саске часто заморгал, прогоняя пелену с глаз и головокружение. Наконец-то он смог что-то развидеть, помимо рощи. Яма рядом с его была полностью зарыта. «Сакура… Она…» Саске рванул вперёд, но сил добежать до второй могилы не было. Он свалился на землю и, толкая себя ногами, добрался до прибитой дождём почвы. Саске начал активно разгребать голыми руками грунт. Если с ней провернули то же самое, что и с ним, то она должна уже очнуться. — Твою мать… Да где же ты? — рычал Саске, откидывая мокрую землю. Он рыл грунт, гневно дыша, — Сакура всё не появлялась. Внезапно пальцы зацепились за что-то. Он потянул изо всех сил, что у него были, и по инерции упал на бок, когда это что-то оказалось в руках. — Рюкзак? Саске отбросил его и снова наклонился к яме. Он швырнул ещё несколько груд земли, окончательно убедившись, что больше ничего там не найдёт. «Этот ублюдок всё-таки забрал её с собой…» — с двояким чувством подумал Саске, вздыхая. Он громко рассмеялся, зарываясь пальцами с сорванными ногтями в волосы. Даже после предательства надеялся, что она будет рядом? Ну не идиот ли? Учиха схватил рюкзак и стал проверять его содержимое. Бутылка питьевой воды, несколько энергетических батончиков, ручной фонарь, компас и пластиковая карта, похожая на электронный ключ. Все предметы были тщательно упакованы в вакуумную плёнку. — Какая забота… Саске первым делом выпил воды и съел батончик. Ему ещё идти три километра, силы из ниоткуда не появятся. Преодолеть эти три километра оказалось тяжелее, чем Учиха предполагал. Все мысли были заняты тем, чтобы не упасть и не сломать себе чего — почва была достаточно мокрой и скользкой. Нельзя исключать и встречи с местными обитателями, что не входило в список первоочерёдных желаний Саске, пока он преодолевал овраг за оврагом. По подсчётам, оставалось порядка пятидесяти метров, а Учиха уже начал узнавать местность. Он направил луч света вперёд и ускорился. Охотничий домик, где ему уже приходилось бывать, показался на горизонте. Учиха прижался к дереву и осмотрел с помощью фонарика территорию вокруг лачуги. Никого. Он быстро преодолел расстояние к порогу и потянул на себя ветхую дверь. Следующим препятствием оказалась вмонтированная в стену бронированная дверь с электронным замком. Чтобы войти, нужно было либо ввести код, либо использовать ключ-карту, которую Саске поспешил достать из сумки. Он провёл картой по сканеру и грузно опёрся на дверь, чтобы её открыть. Усталость чувствовалась всё больше, поэтому Учиха, когда закрыл за собой, облегчённо вздохнул. Не прошло и пяти секунд его пребывания в доме, как тишину разрезал внезапный звонок. Саске поднял голову и посмотрел в сторону источника звука. Свободная рука нащупала выключатель и нажала на кнопку. Яркий свет ослепил Учиху, отчего он прищурился. Он подошёл к мобильному телефону, что лежал на журнальном столике в зале. — Слушаю, — сухо ответил Саске на звонок с неизвестного номера. — Как только увидел, что ты активировал ключ, сразу же позвонил, — Какаши говорил спокойно. — Как давно ты был в курсе всего? — Учиха ходил по дому в поисках ванной комнаты. — Я узнал детали после нашего последнего разговора по телефону, — ответил Хатаке. Саске открыл одну из дверей, и, увидев душевую кабину, удовлетворённо хмыкнул, и начал расстёгивать пуговицы на рубашке. Хотелось поскорее избавиться от этих грязных лохмотьев. — Подробнее… — Мадара заказал тебя ему, поэтому пришлось отключить свой маячок, чтобы исключить все риски провала. Он позвонил мне с твоего телефона сразу же после того, как забрал тебя, чтобы предупредить, что у него всё под контролем. Телефон скорее всего он уничтожил. — Понятно… — протянул Саске. — Он что-то говорил тебе? — Смутно помню… — Саске потёр переносицу двумя пальцами. — Что-то вроде «Дерево пустило свои корни». — Если так, то у Ямато получилось войти Мадаре в доверие лучше, чем ожидалось. Это хорошие новости. — Если это всё, то я отключаюсь. — Учиха ужасно хотел в душ и спать. — Девчонка с тобой? — холодно спросил Какаши. — Нет. Мадара забрал с собой. Завтра переговорим по этому поводу. — Она в опасности? — Нет, не думаю. До завтра. — Учиха завершил разговор и отбросил телефон на диван. Избавиться от мыслей о Сакуре оказалось невозможным, как бы Саске ни хотелось. Он находился один в отдалённом месте, но всё вокруг напоминало о Харуно. Это порядком раздражало. Если бы Док тогда в лесу просто сказала: «Да, я провернула всё ради добычи информации, и мне плевать на тебя», Саске возненавидел бы её, как врага. Испытал бы ненависть, подобную той, что испытывает к Мадаре. Забыл бы эту ситуацию, как очередное дерьмо в своей жизни. Но Сакура решила до последнего играть свою роль, до последней секунды быть его женщиной, звать Саске, выражать ужас и растерянность взглядом. Это навязывало неоднозначность и сомнения в случившемся. Однако Саске всё же ненавидел. Ненавидел то, что поселилось внутри него: чувства, привязанность, желание подпустить к себе. Учиха был слеп и доверчив. Винить ли в этом Сакуру? Она виновата лишь в том, что заигралась и сама стала испытывать нечто большее по отношению к Саске. Он был уверен в этом, он видел это. И дело вовсе не в сексе. Вызывающем физическую зависимость сексе. Дело в том, как Сакура реагировала на его прикосновения, поцелуи и даже простой шёпот — она трепетала. Каждый раз, когда Учиха обращался к ней, её глаза горели. Когда Саске оказывался рядом, она подходила ближе. Он не верил, что Сакура ничего не чувствовала к нему в моменты близости. Или не хотел верить. Учиха смотрел в своё отражение в зеркале, упёршись руками в края раковины. С чистых и мокрых волос падали капли воды на голые плечи. Что он видел? Следы губ Сакуры на своих губах, её руки на предплечьях, красные отметины на груди, стройные ноги на своих бёдрах. Что он слышал? «Саске-кун!», её звонкий смех, стоны удовольствия, «Саске-кун…». Руки сжали раковину, чуть не сорвав ту с крепления. Кулак полетел точно в собственное лицо, что теперь исказилось в тысячах осколках. Вместе с зеркалом треснуло и без того ледяное сердце Саске. — Чёрт бы тебя побрал, Харуно Сакура… Саске включил холодную воду, чтобы остановить и смыть кровь с руки.