В конце они умрут.

      - Ты все собрала? - мужчина с очками повернулся к Рюрико, которая передвигалась из комнаты в комнату, а следом за ней бродила собака, высунув розовый язык и наблюдая за каждым движением хозяйки, наровясь коснуться мокрым носом ладони. Девушка крутила головой, бегала живыми глазами по помещению, наблюдая опустевшие полки и голую кровать. Через окна пробивался солнечный свет, падая большими пятнами на пол и стены, делая сеульскую квартиру мягкой и теплой.       - Вроде как, - неуверенно произнесла Такаяма и наконец-то остановилась, чтобы огладить плюшевую голову пса, что прижался к ней всем телом, подталкивая японку присесть на рядом стоявший диван. - А ты ничего не забыл?       - Да вроде как, - так же неуверенно ответил мужчина и почесал голову. Лицо с морщинами и выбритым смуглым лицом вытянулось, когда тот, очевидно, вспомнил о чем-то и быстрым шагом пошел в собственную спальню-кабинет.       В ожидании отца, Рю присела на диван, как этого хотел Тсуки, что моментально умостил голову на полных коленках, прикрытых широкими хлопковыми штанами на завязках. Рука продолжала гладить голову, переходя с белого лба на щеки, постукивая пальчиками вокруг пасти с черными губами. Карие глаза, выглядывающие из-под бровей, на мгновение поднялись, смотря на задумчивое и несколько озадаченное лицо девушки, а после снова опустились на уровне туловища. Японка сидела на диване, слушая громкое копошение и кряхтение отца, который с довольной и победной улыбкой появился в гостевой, держа в руках потертую книжку с кожаной обложкой и помахал ею перед непонимающим взглядом дочери. Последняя вскинула брови и перехватила вещь, тут же раскрывая и наблюдая фотографии, на которых был запечатлен младенец. Под каждым изображением была подпись с датой и небольшой фразой. "Рюрико первый день дома", "Рюрико смотрит на цветы", "Рюрико с папой", "Первая прогулка", - и так далее наполняли страницу за страницей, где менялись локации, внешность растущего человека. Неизменным оставался лишь центр камеры - она сама. Такаяма-старший любил фотографировать все красивое и интересное, что окружало его, объясняя это тем, что память человека не способна долго держать краски и выцветает, теряя свежесть воспоминаний, а способность сохранять их подобным образом - то же самое, что передавать картину реставратору.       Рюрико смотрела на себя саму, краем глаза наблюдая, как отец садится рядом, касаясь своим плечом ее и заглядывая внутрь альбома, не скрывая улыбки и взволнованности, когда перед ним пробегают эпизоды прошлого. Такяма-старший любил фотографировать красивое, как было упомянуто ранее, а потому каждый раз наводя камеру на единственного ребенка, тот радовался пополнению в коллекции.       - Мы тут тебе Тсуки подарили, - хохотнул он и ткнул в фотографию с зареванным от счастья ребенком и потерянным щенком, которого прижимали к груди, обхватив руками. - Ну и криков было. Как вспомню, так содрогнусь.       Рю на это скромно улыбнулась и перевела взгляд на собаку, которая не осознавала, чем эта штука в руках людей дороже его самого, оставленного без внимания.       - Хороший пес, - ласково потрепал за ухом японец, тяжко вздыхая и разглядывая свои руки, огрубевшие за годы долгой и наполненной трудностями и переживаниями жизни. Мозоли, небольшие шрамы украшали широкие пальцы. У дочери же руки были чистые - аккуратные, ровные фаланги, не тронутые трудом и травмами.       - О, это мы в первый раз все вместе на отдых в Окинаву ездили! - воскликнула Рю и повернула голову на отца, тыча пальцем в семейную фотографию, на которой в объектив камеры смотрели все трое, пока пес неуклюже повернулся к фотографирующему задом, увлеченный чем-то за кадром.       - Да, ты там объелась мороженного, а потом с ангиной слегла и ныла, что купаться не можешь, - хохотнул он и развел руками на предупреждающий, но лишенный злобы взгляд дочери.       - Потом снова съездим, - произнесла Рю, но папа на это никак не отреагировал. Уголки губ опустились вниз, наполняя лицо и всю фигуру мужчины тихой грустью, печалью, на которую тут же среагировала Такаяма-младшая, вопросительно глянув и пихнув того в плечо, приоткрыв губы. - Па, ты чего?       - Да так, - отмахнулся он и пожал плечами, - задумался просто.       Японка не поверила, но промолчала. Докапывать родителя и вытаскивать из него тайны и причины резкой перемены настроения она не хотела. Он придерживался с матерью того же правила - когда дочь будет готова, тогда поделится или сохранит свой секрет.       Рю вернула свое внимание к фотографиям и разглядывала уже канувшие в лету мгновения жизни. Некоторые из них она даже и не помнила, а потому спрашивала у отца, тут же получая развернутый ответ, порой шутливый, отчего и она, и старший хихикали, как подружки. Плечо все еще ощущало теплоту, которое издавало тело мужчины. Закинув одну руку за ее голову, он прижал к себе в объятия ребенка, смазано коснувшись губами виска и продолжив наблюдение за медленно подходящими к концу страницами. Студентка же прижалась к боку отца, удобно устроившись и выдохнув, когда воздух вокруг наполнился защитой и уютом.       Долистав до конца, Рю закрыла альбом и с бережностью передала родителю, который тут же подхватил драгоценную книгу и мягко огладил пальцами обложку, что-то бормоча себе под нос. Такаяма-младшая же встала с нагретого места, потянулась и охнула, направившись в сторону сумок, готовых к отправке в аэропорт. Уже скоро они окажутся дома и увидятся с мамой, которая обещала к их приезду наготовить еды и прикупить чего-нибудь сладкого.       - Пап, пора выходить и ехать до-мой, - протянула она, оборачиваясь к все так же сидящему на диване мужчине в белой рубашке, заправленной в темно-синие брюки. Тсуки сидел рядом, подняв белую медвежью голову на девушку и не отрывая от нее взгляда карих глаз. Отец так же смотрел на нее, сложив руки на коленях. Он едва улыбался, а после тихо, опасливо произнес фразу, введя девушку в недоумение:       - Я не вернусь домой, Рю, - ладонь переместилась на мех собаки, поглаживая того по крепкой шее, - и Тсуки тоже.              - Проснись, - негромко произнес Ким и тронул спящую за плечо, слегка потряхивая тело. Голова Рюрико медленно повернулась к нему, являя заспанное лицо, на щеке которого отпечатался рисунок ранца, который та подложила себе под голову в качестве подушки. Открыв глаза, она увидела не менее сонное, но уже собранное лицо Джуна, который склонился на ней. Платок висел на шее. - Надо идти.       Рю моргнула, а после приподнялась, морщась от боли в затекшей спине. Мышцы не хотели работать после крепкого сна, остаток которого стал ускользать прочь. Такаяма помнила, что ей снился отец и кажется она видела своего пса, а так же фразу, которая всплыла в голове и дала звонкую пощечину, отрезвляя Такаяму.

      "Я не вернусь домой, Рю... и Тсуки тоже".

      Шумно выдохнув и тряхнув головой, девушка наконец-то встала на ноги и первым делом поглядела на руки, обе из которых были обмотаны бинтами. Левая рука была закрыта на месте предплечья и ладони, а правая - на уровне кисти, шевелить которой было все так же неприятно, но не так болезненно, как вчера. Джун долго настраивал самого себя и Рю, которая сжала между зубов край того самого засаленного одеяла. Шумоподавление оказалось неплохим, когда парень медленно стал поворачивать ладонь туда-сюда, отмечая положение смещенного сустава, - сначала шло слабое мычание с тяжелым дыханием, а после крик, который потонул в ткани и набивке. Японка даже отключилась на пару минут, которыми воспользовался Хонджун, пробуя снова вправить сустав, оттягивая и дергая руку, а после ощупывая место травмы. Когда Такаяма очухалась, тот дал ей воды и помог зафиксировать конечность, а после они наконец-то легли спать, сморенные уходящим днем.       На затравленный взгляд девушки, с которым она сначала разглядывала горящее и опухшее место выбитой конечности, а следом посмотрела на него, Ким поспешил заверить, что отек будет еще несколько дней или недель, а после спадет. Тот старался говорить уверенно, хоть оттенок переживания и сомнения за собственные действия отразились в его глазах.       - Нормально? - спросил он, взваливая на спину ранец и выжидающе глядя на Рю.       - Да, спасибо, - качнула головой и поспешила повторить за парнем, поправляя лямки, что тут же впились в ее плечи. Часть припасов Ким решил отдать Такаяме на время их путешествия до Сонбук-дона или дальше, если она решится продолжить выживать в его компании и компании других парней, которых он ожидает встретить. Все восемь были оповещены о конечной цели, а потому именно там они должны пересечься в любом случае. - Помощь нужна?       - Ты и так часть тяжести забрала, так что нет, - отрицательно качнул он головой и в последний раз оглядел комнату, в которую никогда не вернется. - Пора.       Выбирались оба тем же путем, каким и добирались - через трубу, по которой сначала спустился Джун, тут же вытянув из ремная пистолет, а после Такаяма, которая не была настолько резвой, как попутчик. Но стоило ботинкам коснуться твердой поверхности, как решительность стала наполнять тело и японка даже позволила себе слабую улыбку, шагая позади парня с битой и оглядываясь по сторонам. Путешествовать они решили, пока была возможность, по крышам. Их район не пестрил высокими зданиями: трехэтажные и двухэтажные дома, что стояли впритык друг к другу позволяли перепрыгнуть с одного парапета на другой без лишних проблем. Шанс встретить ходячего была намного ниже, чем по улицам, которые стали медленно прогреваться после холодной ночи. Изо рта вырывался пар, рассеиваясь в утреннем воздухе. Небо было грязным от облаков, которые медленно ползли по небосводу, кидая насмешливые взгляды на две точки внизу, что не могли так же легко и непринужденно идти по своим делам, как они.       - Тут разрыв, - оповестил Ким спустя пять минут, смотря на большое пространство между очередной пристройкой. Им нужно было дойти до конца квартала. Там был одноэтажный магазинчик, с помощью которого можно будет спуститься на улицу. Дальше можно было снова перебежать дорогу и вернуться наверх, если будет за что зацепиться. - Прыгать боишься?       - Нет, - мотнула головой Такаяма. Врала она то ли ему, чтобы он не усомнился в новообретенном балласте, то ли самой себе, когда глаза мазнули по темному переулку, который расстилался под их ногами. Внизу нельзя было что-то разглядеть, отчего чернеющая пасть высоты стала более зловещей. - Только ты первый.       - Ладно.       Отойдя в сторону Ким пару раз подпрыгнул, реагируя на вес за спиной. Винтовка, которую он закинул на плечо с помощью лямки, пару раз хлопнула по ранцу, а после скатилась по руке, едва не упав на настил крыши. Джун успел подхватить вещь и недовольно глянуть на нее, нахмурив темные брови и поджав губы.              - Давай ты без нее прыгнешь, я... - Рю запнулась, задумавшись о том, сможет ли она докинуть оружие до него.       - А ты кинешь, - закончил за нее кореец, подняв строгие карие глаза на Рю. - Постарайся только не уронить.       - Хорошо, - глухо ответила она и забрала оружие в руки, уже жалея, что открыла рот. Тяжесть винтовки была ощутимой в ее ладонях, которые и без того были не в самой лучшей форме.       - Хотя стой, - японка вскинула глаза на Джуна, который заметил то, как неуверенно путница сжимает его вещь. - Давай ты прыгнешь, а я следом, идет? Я уже докину до тебя винтовку, а ты поймаешь или попробуешь это сделать.       - Да, давай так, - на выдохе согласилась Рю, передавая вещь обратно юноше. Прижав к себе своего верного товарища, Джун неожиданно хлопнул пару раз рукой по плечу дрогнувшей и дернувшейся девушки, которая тут же отскочила от него и вопросительно вытянула лицо, сжав зубы и губы. - На удачу.       Рю покосилась на место, куда ранее прилетела чужая ладонь, а после снова на парня. Тот слегка опешил от реакции японки. Первый раз он видел, чтобы кто-то так дергался на дружеский жест: даже не особо контактный Кан и запуганный катастрофой Уён реагировали как-то более спокойно и сдержанней, отделываясь лишь слабим кивком головы и пожатием плеч. Эта же явно не одобрила контакт с ним, хотя, верно, страдала от того же, что и крикливый товарищ. Учитывая ее короткий рассказ о том, что от людей она ушла давно, то подобное обращение стало ей непривычным. Он с самого начала понимал, что девушка не доверяла ему до конца, но лишить себя возможности поесть и получить медицинские услуги не самого высокого качества она не решилась. Он ощущал взгляд исподлобья и нервозность, с которой она засыпала. И это точно было не из-за полученных травм, потому что в какой-то момент сна, он почувствовал на себе чужое внимание и крепче прижал к груди кухонный нож, перехваченный до прихода японки. И слова ее по поводу трех встреченных парней были странными. Он видел, как она говорит правду и в то же время увиливает, подбирает слова, что можно было изначально принять за желание рассказать все с точечной достоверностью.       Такаяма встряхнулась, концентрируя свое внимание на стороне, где должна будет оказаться. Руки слегка подрагивали, а все нутро прошибало ненужным в данный момент страхом и сомнениями по поводу собственных сил. Почему-то в голове сразу стали рисоваться картины, как она не допрыгивает до того участка, бьется головой об угол и падает вниз, достигая земли с хлопком тела о бетон.       Капля пота скатилась по похолодевшему лицу.       Однако возвращаться обратно не было смысла. Джун точно не одобрит такую затею, это во-первых, а, во-вторых, она потеряет не только хоть какое-то уважение, но и запасы, и соратника. Эти две вещи были ей необходимы сейчас. Совесть тоже ныла где-то под лопатками: все-таки она была должна этому низкорослому пареньку за то, что он дал ей возможность переночевать и даже поесть, хотя не был обязан ей ровным счетом ничем. Да и в конец-концов, какова вероятность, что она не умрет, идя по другой дороге, когда из угла может выскочить толпа и загрызть ее за несколько секунд? Выбирать из способов покинуть свет можно бесконечно долго.       - Да к черту, - выругалась себе под нос Рю и отошла для прыжка, сжимая ладони в кулаки и настраивая себя. Сердце, вопреки мыслям и желаниям, колотилось, как бешенное, а внутри все холодело.       Последний раз вздохнув и выдохнув, Такаяма двинулась вперед, набирая скорость и умоляя себя ни в коем случае не останавливаться, перед виднеющимся краем здания. Нога оттолкнулась, пока другая вытянулась вперед, чтобы через пару секунд ощутить твердую поверхность, на котором распласталось тело, грохнувшись и приложившись локтями, что тут же заныли. Но когда она распахнула глаза, которые невольно закрыла во время короткого полета, то обнаружила себя живой и самое главное - по бокам не было стен. Только свободное пространство и все то же небо, которое даже одобрительно посветлело.       Встав на колени и после поднявшись на дрожащие ноги, та повернулась к Киму, который уже стоял у края и держал в руках винтовку, думая, как перекинуть ее Рю. Тот слегка качал ее в руках, примеряя вес и ожидая попутчицу, что отзеркалила его движения и так же встала к краю, закатав рукава. Рюкзак она сняла и отложила в сторону, чтобы он не мешался при ловле особо ценной вещи. Первое волнение сменилось другим, только уже не за собственную шкуру, а за выполнение поставленной задачи, от которой так же будет зависеть отношение Джуна к ней.       Примерившись и кивнув Рю, что так же подала сигнал о готовности, кореец шумно выдохнул и подкинул винтовку вверх и вперед, с замиранием смотря на то, как Такаяма несколько неуклюже ловит ее, едва не роняя. Рюрико тут же прижимает ее к себе и смотрит с ожиданием на парня, смахивающего со лба выступивший пот и отходящего от переживания. Он даже подпрыгнул пару раз, стараясь разогнать кровь в окоченевших ногах, после чего стал мерить расстояние, пятясь спиной назад.       Такаяма отзеркалила его движения, давая пространство для приземления. Она лишь на мгновение обернулась, проверяя нет ли никого. Пальцы крепко сжали нагретый приклад. Но было пусто. Качнув ватной головой, японка вернула взгляд обратно и устремила свой взор за спину Кима, расширив глаза и тут же крикнув, предупреждая юношу об опасности, о которой он еще не знал:       - Беги!       Джун вскинул голову, но не стал смотреть туда же, куда и напарница, а ринулся вперед, стремительно сокращая расстояние и слыша позади себя протяжный визг и не менее быстрый бег, который принадлежал не живому. И к его проблеме, неживым кто-то стал не так давно, если его движения не были перевалочными и долгими.       Парень сбился на прыжке, содрогнувшись от нового крика позади, отчего полетел не так высоко, как планировал. Грудь столкнулась с краем здания, выбивая из него весь дух: руки хаотично стали скользить по поверхности, ища то, за что можно зацепиться, пока нижняя часть тела висела в воздухе, а ноги барахтались так, будто он тонул. Сзади колыхнулся воздух и мертвец, бросившийся следом, ударился головой о выступ, раскалывая черепушку и ухая вниз с противным хлопком. Впрочем, до него ему так же оставалось недолго, поскольку ладони так и не могли нашарит ничего. Ногти впивались в холодную поверхность, готовые разодрать в крови и мясо пальцы, лишь бы не упасть.       - Держу, - его предплечья были обхвачены женскими ладонями, не давая загребущим когтям смерти утащить парня в небытие. Рюрико напряглась, силясь вытянуть юношу, что сейчас полностью вверял ей свою безопасность. Но сил было не так много, чтобы утащить Кима. Хватки, однако, та не разжимала, продолжая тянуть его в обратную сторону, почти падая на задницу.       Снова послышалось верещание, и еще один труп, сзади которого замаячило еще третье пятно, понесся на них. И он бы точно таким же, как и первый - быстро передвигался и готовился к прыжку, который диктовало ему сознание, если таковое было. Очумелые глаза впились в двух товарищей, которые оставались на одном месте, словно предлагая отдать ему все, что у них было. Пасть открылась, являя болтающийся язык и зубы, между которыми растянулись нитки слюны, пеной стекавшей по нижней разодранной губе к расшибленному подбородку. Руки, как у хищника, были приподняты, а пальцы распахнуты для дальнейшего захвата Джуна.       Первой мыслью при надвигающемся уроде, который очевидно мог добраться до них - была мысль бежать, но Рю давила в себе это предательство, еще сильнее подтягивая к себе Хонджуна. Одна рука перестала держать его за предплечье и переместилась на воротник куртки, пытаясь уже так перетянуть на себя парня. Он же продолжал бессвязно говорить, задыхаясь от паники, и болтать ногами, надеясь нащупать подошвой хоть какой-то выступ и оттолкнуться от него.       Труп уже был у самого края. Такаяма смотрела на него, замерев от накатившего ужаса. Она же едва поняла, что произошло с телом, которое только что было на ногах, а теперь валялось на крыше другого здания, завалившись от чужой силы, что настигла его впритык к броску. Единственное, что девушка видела в тот момент - это длинный тонкий предмет, который торчал в шее мерзавца. Тот снова попытался встать, как второй снаряд со свистом влетел в ногу, пробивая плоть в районе бедра и застревая там намертво.       - Рюрико! - чуть ли не взвизгнул Джун, возвращая в реальность девушку, что с новой силой начать тащить парня, ощущая, как начинает выбивать на сил.       Снова дернув его, она все-таки упала назад, но тут же почувствовала, как Ким схватил ее за ногу, подтягиваясь за ее счет и параллельно с этим утаскивая Такаяму следом за собой. Другой ногой она пятилась обратно, молясь всем богам, чтобы они оба не пропали. Втянув сквозь сжатые зубы воздух и терпя боль от вновь побеспокоенных травм, которые парализовали обе конечности, она снова дернула Джуна за воротник, слыша треск ткани, заглушаемый кряхтением товарища и визгом твари, которая перекатилась на живот и уже тащила себя к ним, не отнимая от фигуры парня жадного взгляда.       - Еще! Еще!! - с придыханием подначивал кореец, наконец-то самостоятельно ползя и вылезая из западни, почти ложась на Такаяму, которая все еще сжимала его, боясь отпустить. Пальцы намертво впились в чужую одежду, пока Ким вытаскивал последнюю конечность и обессиленно падал, почти придавив грудную клетку японки. Больше не ощущая веса вниз, Рю громко выругалась и наконец-то расслабилась, откидывая голову назад, хватая ртом бодрящий кислород. Одна рука уткнулась в твердую поверхность, а другая придерживала хрипящего над ухом корейца, тело которого дрожало от напряжения и страха, что все еще стягивал его в петле, не давая оклематься. - Твою ма-а-ать...       Немного погодя, Рюрико вылезла из-под юноши, садясь на ягодицы и смотря вперед, поражаясь количеству мертвецов, которые решили появиться в этот момент, заполняя собой пространство. Четыре особи, не считая того, что все так же полз к ним. И все голодные и обозленные на удравшую добычу.       - Поднимайся, - тихо скомандовала она парню, окончательно вставая на ноги и помогая тому подняться. Когда кореец уже принял вертикальное положение, девушка, не отнимая глаз от проклятых тварей, закинула за спину свой рюкзак, отдала винтовку законному владельцу и побежала в противоположную сторону, не оглядываясь на соратника, что, сглотнув вязкую слюну, бросился следом.       Оказавшись в конце, те спешно спустились на крышу магазина, а после, быстро оглядев, что находится на земле, чуть ли не с разбега преодолели последнюю высоту. Рюрико упала на зад во время приземления, ощущая болезненную пульсацию в стопах и икрах, в то время, как Хонджун умудрился сделать перекат, насколько это позволял ранец. Подобрав оружие, которое при приземлении вышибло из рук, он тут же подскочил к девушке и вздернул ее на ноги, кидаясь вместе в другую сторону от тварей, которые повылезали из всех щелей, явно разбуженные криками сородичей, что эхом пронеслись на несколько десятков метров.       - Беги, беги! - пошевелил ее кореец, подталкивая в спину и тут же обгоняя, задавая направление и ориентируясь по расположению строений. Миновав закуток, молодые люди оказались на другой улице и стали увиливать от очередной волны с помощью машин. Пробегая мимо одной, пассажирская дверь которой была приоткрыта, Рю наспех дернула ручку и распахнула ту настежь, затрудняя проход преследующим, один из которых с грохотом напоролся на препятствие, не успев затормозить. Японка старалась нагнать Хонджуна, который с каждым метром ускорялся все быстрее, игнорируя вес сумки и не переставая сжимать приклад в руках. Макушка его почти потерялась среди транспорта, отчего Такаяма запнулась и тут же заскочила на капот, выглядывая парня и бросаясь в том же направлении, что и он. Сама она значительно замедлилась, утягиваемая назад. Но звуки все еще подстегивали ее продолжить движение.       Юркнув в том направлении, в котором предположительно только что растворился силуэт парня, темноволосая миновала пустой зал ювелирного магазина и выбежала с противположной стороны, завертев головой. Снова показалась спина с подскакивающим рюкзаком - она двинулась следом, отскакивая от ребенка, что с оглушительным визгом потянул к ней обглоданные культяпки.       Сердце снова застучало где-то в голове, бухая и заглушая звуки окружающего мира. В боку закололо.       - Блять, - на выдохе выругалась Такаяма, уже не понимая, куда делся напарник, как кто-то схватил ее за шкирку и дернул в сторону.       - Ну! - нетерпеливо рыкнул юноша, которому пришлось затормозить, когда он, обернувшись, не увидел девушку.       Они снова побежали вместе, снова стали отставать друг от друга, пока Ким резко не затормозил, вглядываясь в сторону, и не кинулся направо, не дожидаясь Рю, которая уже была на исходе. Они прибежали к какой-то забегаловке, дверь которую наскоро отодвинул парень и юркнул внутрь, за руку затащил туда напарницу и захлопнул, прижимаясь к тонкой поверхности и восстанавливая дыхание, пока японка распласталась на полу, подрагивая и хрипя.       Снаружи был зловещий гул и рев, который усиливался каждую секунду, говоря о том, что преследователи дышат в спину. Внутри все леденело, но Ким нашел силы продолжить движение, схватил Такаяму за рюкзак и заставил встать, пихая вглубь помещения и заводя в какую-то подсобку, снова закрывая уже другую дверь и отрезая их от остального мира. Теперь они были в полной темноте, но Джун, зашуршав карманами, извлек из них что-то и, пару раз ударив о раскрытую ладонь, включил фонарик. Первым делом он посветил им на задыхавшуюся Рю, которая от яркого света болезненно сощурилась, прикрывая лицо ладонью, а после перевел его в сторону и... блаженно выдохнул. Лица его она не видела, но готова была поклясться, что тот улыбался.       "С ума сошел", - пришла к выводу Такаяма. Они только что несколько минут, которые по ее мнению растянулись в часы, улепетывали от настоящих хищников, чуть не померли, а он лыбу давит.       В еще больший шок ее привели последующие действия парня. Тот подхватил винтовку, которую прислонил к пошарканной стене и двинулся... вниз. Повернув голову и широко распахнув глаза, та смотрела как фигура парня уменьшается и уменьшается, спускаясь по лестнице и подсвечивая себе путь белым светом. После тот и вовсе сгинул с ее поля зрения, оставляя в темноте. Снаружи, в помещении, где они только что были, послышался звук выбитого стекла и рев, от которого волоски на затылке встали дыбом. Она хотела позвать своим дрожащим голосом напарника, но боялась. Она так и замерла, поджав под себя ноги и едва дыша, зажмурив глаза.       Джуна не было слышно, отчего ей сделалось еще страшнее.       Так же, как и он, нашарив в кармане источник света, она нажала на кнопку и уставилась на огонек зажигалки, который был смешон по сравнению с фонариком, который все это время был припасен у юноши. На стены падали тени от предметов, которые находились внутри кладовки. Но больше ее интересовала лестница, которая тонула в темноте. Следовать за ним или подождать тут, пока не успокоятся звуки снаружи, чтобы выскользнуть и пойти уже своей дорогой? Долг она ему отплатила сполна, вытащив задницу из ловушки, а следовательно ничем не обязана. Однако... однако. Да что однако?       - ばか, - обругала корейца японка, поднялась, опираясь о стену, и стала неспешно спускаться за ним, боясь оступиться и сломать шею при падении.       Миновав последнюю ступеньку, та поежилась от холода в подвале. Огонь все так же горел у нее в руке, порой угасая, но снова оживая путем щелчка по кнопке.       - Рюрико, - разнесся шепот парня, нехило напугав Такаяму, которая наконец-то увидела его, сидящего у небольшого окна, выходившего на улицу. То было, по всем правилам закрыто, запачкано, но пропускало тусклый свет, освещая три фигуры, которые сидели на каких-то коробках. Лица всех были обращены к ней: один взгляд выражал легкое дружелюбие, два других интерес. Девушка снова поежилась, только от лишнего внимания и чувства дежавю, которое крутилось у нее во рту, подобно кислой конфете, обостряя все рецепторы. - Иди сюда.       Потоптавшись на месте, та несмело двинулась к ним, нахмурив брови и насупившись, бегая от низкой фигуры Кима к более высокой и самой высокой. Подобравшись ближе, но держа дистанцию, она окинула всех долгим взглядом и остановилась на среднем парне, не без удивления разглядывая очертания колчана. Стрелы торчали из него, пока лук был закинут на плечо с сумкой, что обхватывало запачканную в грязи и каких-то выделениях ветровку, под которой была кофта.       - Это Ёсан, - представил своего друга Джун, заметив ошарашенный взгляд новоиспеченной подруги, - а это Юнхо.       Осмотрев первого, та перевела взгляд на второго. Юноша слабо улыбнулся ей и приподнял руку, помахав новой знакомой.       - Приятно познакомиться.       - どぞよろしくお願いします, - тут же ответила Рю и смутилась. Она снова перешла на японский, ошарашенная происходящим и новыми лицами, однако Юнхо только усмехнулся и качнул головой, обменявшись взглядом с Ёсаном. Последний повторил слова парня и получил ответ, только уже на корейском.       Подождав, когда друзья познакомятся с незнакомкой, Ким перешел к делу, убрав с лица улыбку от встречи с ними, которых успел заметить во время бега: Кан выглянул из забегаловки и махнул рукой, тут же скрываясь за дверью. И на удачу всех четверых, Хонджун смог увидеть этот знак.       - Все нормально? - поинтересовался он у двоих товарищей, получая положительный ответ. - Отлично. Остальных нашли?       - Мы думали, что Чонхо с тобой, - произнес Кан и покосился на чумазую Рюрико, которую изначально принял за своего друга: пробегая по крышам противоположных домов, он первым увидал парочку, попавшую в беду. - Сонхва видимо мелкого под свое крыло забрал...       - Трое оболтусов... - мягко проговорил Чон, - так же потерялись где-то.       - Рюрико видела их, но они разминулись, - уведомил парень, утирая пот с лица.       Приподняв брови, двое снова поглядели на стушевавшуюся под таким напором японку, которая продолжала стоять на месте, не зная куда себя деть. Ей было неуютно. Только она прижилась к компании одного юноши в лице Джуна, как тут нарисовалась еще пара, которую она видела в первый раз в своей жизни и не знала толком, что они из себя представляют - человека или его обертку.       - И что?..       - Думаю, что мертвы, - ответила за самого низкого из них Такаяма.       Ёсан, округлив глаза, в неверии посмотрел на Джуна, что оставался невозмутимым, тем самым оставляя немой вопрос Кана без ответа. Он не мог утверждать ни правды, которая прозвучала из уст девушки, ни обратного, поскольку единственным источником и свидетелем их друзей была все так же она.       - Узнаем, когда доберемся до точки сбора, - пробормотал Чон, явно разделяя с Каном состояние переживания за судьбу трех парней. Да и за Сонхва, который был самым старшим из их восьмерки, и Чонхо, который был младше, он тоже теребил свои нервы. Хотя... последние двое больше внушали доверие в собственную безопасность и способность добраться целыми, нежели трое шумных и суетливых парня. А учитывая любовь Минги к неуклюжим действиям и неспособность Уёна контролировать свой высокий голос, то ситуация несколько усугублялась.       Комната погрузилась в молчание. Каждый думал о своем, перебирая в голове то одну, то другую мысль. Рюрико же смогла отыскать себе место и уселась на раскладной стул, вытянув ноги и сложив руки на груди. Она была в смятении, разглядывая троицу, на которую, словно на святых в окнах православных храмов, падал свет, освещая макушку и создавая ореол, отчего червяки внутри заелозили с новой силой. Ситуация, в которой она оказалась была неоднозначной: с одной стороны перед ней предстал шанс действительно продержаться и выбраться из города при поддержке людей, а после мирно разойтись по своим дорогам, - ей нужно добраться до берега Японии любой ценой. Об этом каждый раз напоминало невидимое, но понятное каждому, кто находится вдали от дома чувство - тоска. Она чужая здесь. Знала об этом с самого начала, но в условиях вскрытого гнойника в виде потерявшего понимание закона и морали социума, почувствовала в полной мере лишь сейчас.       С другой стороны, имела ли она моральное право пользовать протекцией и общими запасами этих людей? По сути, хоть никогда бы не сказала это вслух, она приложила руку к гибели не равнодушных их сердцу людей. Те трое были ей никем, простыми пешками одной большой игры, как и она, только у нее ведущая рука была проворнее, а потому она сейчас сидела здесь, а не шаталась обезображенным уродом снаружи.       Рюрико шумно выдохнула, привлекая внимание парней, которые среагировали на звук со стороны, повернув головы сначала в настороженности, а после успокоившись, с вопросом. Такаяма со своего стула только ответила им извиняющимся взглядом и снова отвернулась, поглаживая ладонями плечи. Все же, в подвале действительно намного холоднее, чем на улице.       Тишину снова разбавил звук, который исходил от японки. А точнее - от ее желудка. Бульканье вместе с урчанием заставило всех повторно навострить уши. Но большей реакции не последовало ни от кого, - слишком породнившееся состояние голода.       - Я тут подумал, - подал голос Чон, но закончил за него организм, вторя зову Рю. - Ну, да ладно...       - Припасов должно на две недели хватить, если растянуть, - задумчиво произнес Ёсан, у которого еды во рту не было больше суток. Утром прошлого дня они с Юнхо перебили физиологическую потребность в питательных веществах через лапшу быстрого приготовления, которая больше напоминала сухарь. У Чона чуть зуб не сломался, пока тот пытался разгрызть твердую массу, которую он до последнего надеялся употребить в той форме, которую предполагал производитель, но ни огня, ни кастрюли у них не было.       Все три пары глаз уткнулись в Хонджуна, который переводил медленный вдумчивый взгляд с одного лица на другое. Он прекрасно понимал желание и соблазн всех присутствующих, стараясь побороть свой собственный, который взывал к тому, чтобы наконец-то раскрыть все припасы и наесться до отвала, как это требует бунтующий желудок. Последний голос был за ним, как за одним из старших и умелых выживальщиков, поэтому гнетущее чувство вины, которое всплывало каждый раз при виде тихой мольбы о том, чтобы остановиться и отдохнуть или вскрыть лишнюю пачку, разрасталось в его груди. Он сочувствовал каждому и переживал за их состояние, но если бы они все это время поддавались своим низменным потребностям, то не сидели здесь.       - Хён, - позвал его Юнхо, у которого глаза темнели от одной мысли, что и сейчас придется отказаться от еды, - может?..       - Хоть немного, - подначивал Кан, как не старался сдержать в себе скромность и уважение к выбору их капитана. Такой титул они ему дали при первой неделе совместной жизни, когда каждый делился тем, чем занимался в прошлом. Ким тогда же раскрыл все карты, немного хвалясь своим статусом капитана бейсбольной команды при университете. - Иначе сил вообще не будет.       Рюрико же сидела и молчала, не решаясь вмешиваться. Она была не в своей тарелке: чем-то эта ситуация напоминает то, как твой друг приводит тебя в компанию малоизвестных людей, и пока они все активно обсуждают что-то и сплетничают, ты сидишь с непонимающей улыбкой на лице и делаешь вид, что все в порядке. Девушке оставалось сидеть в тени и ждать конца переговоров между нуждающимися и Кимом, молча разглядывая фаланги пальцев, потирая ушибленные места и грязь, которая, кажется, уже въелась в кожу и стала неотъемлемым пятном, которое будет только расти и расти.       На ум пришло воспоминание из фильма, который она одновременно боялась и любила смотреть в детстве. Там, в невиданной стране призраков были бани-онсэн, с помощью которых главная героиня смогла отмыть какого-то духа, буквально вытравив его из горы мусора и скользкой жижи.       Улыбка отразилась в уголках губ, когда Такаяма представила себя на месте одного из героев: она порой позволяла себе вот так мечтать о теплой ванне, чистой кровати с мягким матрасом и теплым одеялом, в которое укутываешься с головой после сытной горячей пищи и душистого чая. Они тешили, издевались над ее нутром, которое истосковалась по бытовым радостям жизни, потеряв которые, она стала ценить их еще больше и осознавать, насколько жизнь приятная и сладкая вещь. Не нынешняя, а та, когда ты пропускаешь мимо своего внимания такие мелочи, думая о чем-то другом, о чем сейчас и думать не будешь, поскольку это уже не играет никакой роли: безделушка, что раньше выглядела, как антиквариат с великолепной и глубокой историей.       - Рюрико, - вскинув голову, японка уставилась на лучника, который повернул к ней голову и помахал рукой, ладонью вниз. Задержав внимание на этом жесте, та передернулась внутри, но лицо оставляло за собой власть непроницаемой маски. - Иди есть.       Тут же раздалось наигранное бурчание Хонджуна, которого все-таки смог убедить Чон. Второй же сидел с довольной улыбкой, жмурясь от нотаций Кима, что вскрыл пачку сухарей, часть из которых уже зеленела. Вытащив один такой, Джун засомневался, но все-так отломил пораженный кусок и положил на пол. Остальную же часть он складировал на коробку, где лежали уже отложенные Юнхо порции: на каждого выходило по двум сухарям, а остальные остались лежать в пакете, уже перемотанном и сунутом вглубь сумки старшего. Он же поднял глаза на несмело подошедшую девушку и качнул головой, приглашая сесть, что она и сделала, опустившись на холодный пол и благодарно качнув головой, врезаясь глазами в сухой хлеб. Полость рта сразу стала влажной от выступившей слюны.       Ели они не быстро, долго пережевывая каждый кусок и проглатывая, игнорируя то, как начинает сушить горло. После этого каждый сделал глоток из бутылки, не касаясь горлышка, под строгим контролем Джуна.       - Доволен? - поинтересовался он у Юнхо, который одобрительно качнул головой и поджал губы, ощущая легкий укол вины, который непринужденно гасился удовольствием. - С тебя потом еще пачка.       Рюрико поглядела то на одного, то на второго, пытаясь понять, всерьез это говорит Ким или нет. Когда она съела тушенку, которую он предоставил вечером прошлого дня, то и не заикнулся об этом.       - Даже две отыщу, - хмыкнул Чон и озорливо переглянулся с Каном, который откинулся назад и положил руку на вздымающийся живот, слегка поглаживая его через скатавшуюся ткань толстовки. Глаза его зажмурились, превращаясь в две щелочки. - Ты как?       Японка не сразу поняла, что парень обращается к ней. Только краем глаза заметила, что его лицо было повернуто к ней, а большие карие глаза неотрывно, с интересом наблюдали за поведением нового компаньона.       - Нормально, - отозвалась она тихим голосом, - спасибо.       Рю было не по себе: от такого внимания, от того, что у нее резко появилась еда и защита, хоть последнее может быстро перерасти в очередной виток опасности. Ей все это казалось каким-то нереальным, голова не до конца соображала, что с ней произошло за такой короткий промежуток времени и почему все люди оказались взаимосвязаны друг с другом. И помимо этого... ей было неловко. Неловко от того же внимания и от оказанной помощи. Должной она себя не любила ощущать, поэтому о помощи обычно не просила, а ту, которую ей давали без запроса - принимала и потом додумывала, как перестать быть зависимой. А еще ей было неловко от того, что она находилась в компании противоположного пола: старые шрамы все-еще зудели, напоминали о том, кто более опасный в этой пищевой цепочке, но они граничили с простым смущением, которое возникало у молодого разума при контакте с приятными и даже миловидными парнями, внешний вид которых располагал к себе. Этот же Юнхо казался каким-то плюшевым, несмотря на торчащие костяшки на открытых участках рук. Не источал враждебности или похабности, которой впрочем не несло и от Ёсана, и Хонджуна.       - А ты? - вдруг поинтересовалась она, чтобы отвести фокус внимания от своей персоны.       - Я? - немного озадачено переспросил Чон и ткнул в грудь указательным пальцем, вскинув темные брови. Рю кивнула, подтверждая свой вопрос. - Ну, насколько это может быть - нормально, - голова повернулась к хмурому Киму, - вот уговорил для нас небольшой ланч устроить. Вроде не болит ничего. А ты, Ёсан, как?       Теперь двое глядели на оторопевшего юношу, что забавно выпучил закрытые до этого глаза и, как и Юнхо, переспросил суть вопроса.       - Да тоже ничего.       Передать вопрос под широкую улыбку Юнхо и повеселевший взгляд японки Джуну лучник не успел. Грохот наверху заставил всех встрепенуться и замереть. После раздался новый удар о что-то твердое и Ким сразу понял, в чем дело. Не говоря ничего, он стал собирать вещи и быстро направился в сторону окна, которое служило их спасательной шлюпкой на случай катастрофы, которая уже была на пороге. Благо, что дверь открывалась не вовнутрь, и мертвяк, который видимо учуял их, еще не сообразил, как преодолеть этот заслон.       Идиллия прервалась достаточно быстро, но паники не наблюдалось среди молодых людей, которые стали оперативно уходить из подвала. Сначала полезла Рю, которая при виде окошка снова ощутила кислый вкус дежавю во рту, а после протолкнула вперед ранец и, с помощью Юнхо, который подсадил ее, выбралась наружу, мелко оглядываясь, и вытаскивая поданный рюкзак старшего, который пролез следом, шипя от мелких камушков, что впивались в его руку. Следом уже протиснулся Ёсан, бережно забирая из рук девушки свой лук. Последним был самый высокий, что дернул ногой и оглянулся на назад, ожидая увидеть труп, но помещение еще пустовало. Когда они закрыли окно, громыхнув рамой, только тогда до них донесся хлопок исходящий из нутра помещения.       - Туда, - качнул головой Кан и поспешил вперед, присаживаясь на корточки и доставая из колчана стрелу, уже прикладывая его на оттянутую тетиву спортивного лука. Рюрико быстро оглядела движения корейца и невольно поразилась гениальности его задумки: оружие было тихим, не таким тяжелым, как винтовка Джуна, и также могло поражать цель с большого расстояния. Единственная проблема - это умения лучника и стрелы, которые найти было даже сложнее, чем пули нужного калибра. Хотя, будь они в лесу, то он наверняка смог бы сам себе наделать снаряды.       Отряд следовал за лучником, который крайне аккуратно и бесшумно передвигался от одного укрытия к другому, перебирая тонкими ногами. Несколько тяжело за ним следовал Юнхо, которому высокий рост в ситуации выживания был и наказанием, и наградой, затем следовала сама японка и вереницу замыкал Хонджун.       Минуя очередной квартал, те зашли в пустое, недостроенное здание. Ветер трепал оборванный брезент, отчего он похлопывал, будто бы в пригласительном жесте, и зазывал скорее оказаться в узких серых помещениях с кучей мусора и торчащей из расколотых стен арматурой.       - Так мы быстрее доберемся до участка, - прошептал Юнхо, повернув голову, когда четверка стала красться вперед, перешагивая залежи отходов и избегая темные сгустки непонятной жижи. - Мы наблюдали за ним вчера - там никого не осталось из... живых и ходячих.       - Хотите попробовать найти радио? - тем же шепотом спросил Джун, выглядывая из-за плеча Такаямы, которая инстинктивно оглянулась назад, сначала глядя на низкорослого, а после на выход, который, к частью, не был затемнен никакой фигурой: их не преследовали.       - Да, - Чон сжал губы, снова поворачиваясь вперед.              В участке в действительности было тихо. Свет выключен, столы снесены с тех мест, на которых стояли изначально, под ногами вместе с хрустящими осколками стекла, валялась макулатура, шурша и шипя, ругая гостей за то, что они портят материалы "повешенных" дел, которые в целом можно смело закрыть по причине смерти виновных в совершении преступлений и административных проступков. Телевизор в дежурной части был разбит и свисал со стены, устало держась на соплях, чтобы не встретиться с перемазанной кровью поверхностью пола. Разводы так же можно было увидеть на стене, и в углах, где стала расти плесень, казавшейся черной дырой в отсутствии нормального освещения.       Впереди был коридор, который вел вглубь здания, однако пробираться туда никто не спешил, замерев и прислушиваясь к звукам. Ёсан все так же стоял впереди, подрагивающей рукой натягивая стрелу и вытягиваясь, расправив плечи и приподняв подбородок. Парень почти не дышал, шевеля губами. Джун вскинули винтовку, прикрывая Юнхо, который перелез в отсек, где сидел дежурный и взял в руки откинутую телефонную трубку, скрепленную с остальным устройством темной пружинкой. Приложив ее к уху, тот, непонятно на что надеясь, услышал лишь шипящий звук вместе с непрерывным зловещим гудением.       - Тут связь есть, - прошептал он и потянулся второй рукой к цифрам, замерев на пару минут. А кому, собственно говоря звонить собрался? Никаких горячих линий им не сообщали в первые недели и даже месяцы катастрофы, пока была хоть какая-то возможность информировать население - только сирена орала днем и ночью, только укрепляя панику и распыляя обезумевших от голода уродцев.       - Справочника нет?       - Не вижу, - высокий оглядел стол, стараясь найти папку, которую обычно имели под рукой, чтобы всегда был доступ к разным отделам и должностным лицам, организациям, но на глаза попался только распахнутый и незаполненный журнал с фамилиями и именами, датами о приеме граждан, чьи права были нарушены.       - Может радио или что-то еще есть?       - Не вижу, - повторил снова.       В этот момент Рюрико продолжала прикрывать спину Ёсана, сжимая в руке биту, напряженно втягивая затхлый воздух и скользя глазами по входу, передергивая плечами каждый раз, когда на улице напротив, видимая сквозь проем центральной двери, плелась очередная тень жизни, не сворачивая головы в их сторону, бесцельно блуждая туда-сюда. Пространство было наполнено тревогой и предчувствием чего-то значимого: только она никак не могла определить, что именно - очередной виток ужаса или иное, более светлое и приятное, возможно нечто нужное и полезное. Пьянящее чувство вбивалось в голову, дезориентируя на время, пока Рю прислушивалась к звукам организма. Однако это временное смятение не позволило упустить момент движения лучника.       Кан резко дернулся, вскинул руку, сжимающую лук почти по середке, и оттянул тетиву назад другой, заводя плечо и отводя лопатку так, чтобы стрела была на уровне нижнего века; после чего резко отпустил, едва успев прицелиться из-за волнения, обрушившегося на того и на остальную команду, что уставилась на выплывшую из тьмы здания мишень, только успевшую увидеть людей. Стрела угодила прямо в пасть, пройдя ее насквозь и откинув голову назад с тихим хрустом, а после с шлепком, с которым башка упала на пол: связки сгнили вместе с мышцами и разрыхленными позвонками, которые торчали из-за темно-зеленого обрубка. Туловище еще пару секунду держалось на ногах, а после завалилось туда же, куда и черепушка, придавливая ее.       - Сойка-пересмешница, блять, - на выдохе прокомментировал Юнхо, хлопнув по плечу задрожавшего от испуга Кана. Тот только кивнул и уже начал неспешное движение по коридору, натягивая новую стрелу, ловко извлеченную из колчана.       - Ахренеть, - выдала японка и поспешила за ними, теперь замыкая процессию.       Все-таки парни немного просчитались, что в участке никого не было, но проходя мимо небольшой комнаты, из которой, видимо, и вышла туша, девушка поняла, почему они не учли этого. Дверь была распахнута, отсутствовали окна, но благодаря лучу света из фонарика Хонджуна, который так же заинтересовался тем, из какой дыры высунулся покойник, она смогла разглядеть две клетки-вольера. Один пустовал. А во втором, сквозь тонкие прутья, деформированные от давления, та увидала торчавшую обглоданную голову собаки, туловище которой осело на пол и стало медленно истлевать. Под ней растеклось темное пятно гноя и крови. Одно ухо было оторвано, а морда была неестественно вывернута, будто кто-то схватил животинку за башку и тянул на себя, желая добраться до мяса, пока несчастное создание сопротивлялось и клацало зубами, желая перекусить хватку и избавить себя от боли, с которой сдавливались мягкие ткань черных губ. От фонаря белела лобная кость с трещиной, которая начиналась из одного участка, скрытого редким мехом, и тянулась к сохранившему куски серо-розовой плоти подглазничному отверстию. Стоял смрад, от которого Такаяма скривилась и прикрыла рот, делая пару шагов назад и жмуря заслезившиеся глаза. В глотке потонул булькающий звук.       - Мерзость, - озвучил за нее парень и направился дальше, светя себе под ноги и на мгновение кидая взгляд на распластавшийся труп, по которому успел пройтись Юнхо, раздавив грудину.       В новой части помещения, где были выбиты окна, пуская по полу сквозняк, больше никого не было. Есан, стоял чуть поодаль, отложив лук на менее захламленный стол и растирал руки, которые не переставали трястись. Юноша поглаживал пальцы, между ними, сжимая поочередно ладони и проходил по всей длине: от кистей до сгиба локтя, насколько это позволяли закатанные рукава.       - Нормально? - едва слышно поинтересовалась Рюрико, перехватывая расфокусированный взгляд и ловя неуверенный кивок.       Чон в это время переходил от одного места к другому, разбирал завалы макулатуры и грязи, которую занес сюда дождь: валялись ветки, пожухлая листва, земля и песок вперемешку с окурками, - помимо стекол от окон были разбросаны и осколки пепельниц.       Хонджун стоял на стреме, отойдя в дальний угол и придерживая одной рукой винтовку, а другой разбирая шкаф, бросая быстрые взгляды то туда, то обратно. Однако внутренности хранилища были такими же бесполезными, как и все остальное. Существовала даже догадка, неприятная, но вполне реальная, что если здесь и были хоть какие-то способы для соединения с выжившими, то их вполне могли забрать другие мародеры.       - Я еду нашел, - негромко оповестил парней и девушку высокий, приподнимая над головой две упаковки каких-то хлебцев, которые завалялись в дальнем ящике стола.       - Ну хоть что-то, - раздраженно шепнул под нос Ким и почти сдержался, чтобы не хлопнуть шкафом от отчаяния: он не содержал в себе ничего ценного.       Такаяма прошла чуть дальше и открыла следующую дверь, ведущую в комнату начальника отдела. Там картина была такой же, что и в смежном помещении - полная разруха и явное ощущение того, что ничего хорошего она отыскать явно не сумеет. Тем не менее темноволосая все же прошла дальше, сминая под подошвой тонкий пергамент и оставляя резные следы на газете. Глаза ее зацепились за пробковую доску, прикрепленную к свободной от полок и шкафчиков стене: множество изображений и бумажек с короткими пометками о данных неизвестных ей лиц. В том числе здесь висели и объявления о пропаже: взрослые мужчины и женщины, старики, подростки и пара ребятишек, которых уже никто не найдет, как и остальных, - пара из них была помечена едва различимым синим маркером. Что именно там было написано, она различить не смогла, почти ткнув носом в пожелтевшую бумагу.       Обведя уставшим взглядом помещение, та стала проверять содержимое мебели, отодвигая ящики с папками дел, перелистывая их, двигаясь дальше. Открыв шкафчик в столе, самый нижний, та обнаружила белую коробку с красным крестом посередине. Легкая дрожь и озноб обхватили плечи японки, отчего она поежилась, а после вытащила находку, быстро раскрыв, и блеснувшими в моменте счастья глазами стала разглядывать почти полный набор медикаментов. Тут же, как напоминание, заныли обе руки: левую защипало, правую потянуло.       Свесив с плеча рюкзак, Рю открыла его, заглядывая в отданные Хонджуном припасы еды, и стала складывать находку внутрь, шебурша упаковками, с предельной осторожностью помещая мазь и таблетки в отдельные отсеки, чтобы быстрее добраться до них в случае чего. Упаковка обезбола, которую она нашла ранее, все так же лежала в кармане ее куртки. Небольшой обмоток бинта и перекись водорода она оставила вовне. Покончив с утрамбованием и застегнув молнию под вжикающий звук, девушка отодвинула край ткани на левой руке, осматривая пропитавшуюся кровью повязку.       Прислонившись спиной к холодному дереву стола, Рюрико сделала пару вздохов и выдохов и стала медленно отрывать пришедшую в негодность ткань, сжав зубы и хмурясь от прокатывавшегося по позвонку шарику недомогания. Корочки цеплялись за сетки, не желая отпускать, отчего приходилось прикладывать больше усилий и подмыкивать от очередной волны боли, но в конце-концов, японка откинула окровавленное месиво в сторону и, подхватив со стола пузырек, замерла, втягивая воздух, попутно слыша позади себя шарканье чьих-то ног. Оглянувшись, она поймала сначала вопросительно-спокойный взгляд Юнхо, наблюдая, как тот невольно переносит свой центр внимания на проблему девушки и тут же бледнеет, приподнимая брови и приоткрывая рот, разглядывая чужое увечье. Он даже пикнул, вовремя погасив выкрик в сторону темноволосой.       - Это укус собаки... - поспешила заверить его она, ощущая колкий недоверчивый и уже достаточно испуганный взгляд карих глаз. - Спроси у Хонджуна - он сам проверял меня на... заразность.       - Но...       Парень оробел, склоняя голову и продолжая разглядывать рваные края чужой плоти, вновь начавшие кровиться. Все его тело напряглось, руки сжались в кулаки, сдерживая порывы резко разросшейся в груди злобы и естественной обиды, граничащей с огорчением. Парень не стеснялся показывать свои эмоции, давая сразу считывать каждый его жест и пробегающие мыслительные процессы на лице. Он боялся - сделал шаг назад, но вытянул шею, чтобы сохранять в поле видимости темноволосую, которая могла в любую секунду дернуться, забиться в припадке и упасть замертво, а после с омерзительным и тошнотворным треском костей и скрипом выворачивающихся суставов кинуться на него.       Рюрико сглотнула образовавшуюся слюну и, не в силах дальше видеть чужое недоверие, отвернулась, одним взмахом руки заливая струей увечье и прикрывая глаза, силясь справиться с неприятными ощущениями жжения, чувствуя как вспенивается участок кожи и как холодная жидкость скатывается вниз, обводя обручем предплечье.       - Тебе помочь?.. - все еще стоя на месте предложил Чон, наблюдая за мучениями чужого человека, но не желая делать шаги навстречу, предостерегаемый неизвестностью. С одной стороны она уже сказала, что сам Ким удостоверился в ее "чистоте", но с другой стороны, почему кэп сразу не предупредил о таком "дефекте", хотя следовало ожидать, что рано или поздно кто-то из низ увидел бы это? На что он рассчитывал и почему не подумал об общей безопасности?       - Сама справлюсь, - несколько резко, чем это было необходимо, кинула ему японка, сопя и раскачивая ступней вытянутой ноги. Глаза ее были обращены к окошку, вглядываясь в проемы поломанных пластин жалюзи, стараясь отвлечься от горящей плоти.       Высокий юноша еще немного потоптался на месте, не зная, куда себя деть, а после наконец-то развернулся и, на последок глянув в сторону отвернувшийся от него девушки, поплелся обратно. Когда силуэт парня, отражавшийся в запыленной вазе в углу, скрылась в дверном проеме, Рюрико выдохнула и потянулась рукой к бинту, начиная перевязывать красное от химической реакции пятно вперемешку с розоватой пеной, параллельно прислушиваясь к едва различимым шипящим звукам, причиной которым были двое парней.       - Почему ты сразу не предупредил?! - вполголоса спросил Юнхо, натыкаясь на слегка ошарашенный и вместе с тем угрюмый взгляд Джуна, что вопросительно вскинул брови       - Ты о чем?       - О девчонке. Что ее собака цапнула.       - В смысле? - тут же подключился Ёсан, наконец-то успокоив трясущиеся руки и сделав аккуратный шаг к парням, заглядывая в лицо то одного, то другого и ожидая объяснений.       - Из головы вылетело, - буркнул Ким, поджав обветрившееся губы и вскинув подбородок, чтобы поравняться с более рослым, чем он, товарищем. - Да и не так это сейчас важно - она безопасна, в плане здоровья...       - "Не важно", - хмыкнул обиженный таким легкомыслием со стороны их выбранного кэпа Чон, насупившись, - я чуть в штаны не наложил, когда увидел, как она укус обрабатывает. Думал все... грохнуть придется или оставить на привязи... Сам знаешь.       - Знаю.       - А если бы ситуация другой была?.. Если бы мы все на нервах были и с перемешанными мозгами в черепушке? Я же церемониться не стал бы, а потом пришлось повторно патроны тратить...       Японка молча переваривала диалог, ежась от скребущего чувства меж ребер и доделывая узелок, фиксируя бинт на предплечье, бегло оглядывая его и слегка прижимая к мокрой коже, после чего прикрывая тканью перепачканной одежды. Карие глаза снова поднялись к окну, за которым блеснуло солнце, тут же скрываясь за плотной чередой туч. В голове созрела идея. Простая, такая логичная и нужная, как она считала: сбежать. У нее сейчас было все для этого - запасы еды, которую ей передал на хранение Хонджун, лекарства и оружие. Даже силы были для того, чтобы перелезть через оконную раму на улицу и двинуться на север, куда собирались переться и парни. Район, о котором они говорили был вполне неплохим для того, чтобы отыскать машину и если надо - найдется укромный дворик частного дома, в котором можно затаиться, укрыться и жить с меньшим страхом внезапной засады, параллельно разбираясь в пресловутой механике с целью завести колымагу и уже на колесах полным ходом бежать прочь. Она даже не сразу бы или вовсе не догадалась следовать к тому району, поскольку все ее мысли были заняты слепым передвижением на восток. Да и к тому же, Сонбук-дон был меньше застроен, имел больше зеленых зон и отдыха, там почти никогда не было большого потока населения, даже бездомных, которых просто-напросто отпугивало то, что они могут запятнать элитные кварталы с тихими красивыми аллеями.       Такаяма поднялась и уже коснулась пластика, проводя по нему подушками пальцев и поджимая передние фаланги, чтобы зацепиться и одним рывком вывалиться наружу, как затормозила. Блок вырос прямо перед ней и действием, не давая закончить уже начатое движение.       - Рюрико, - дрогнув и круто мотнув головой, она уткнула беспокойный взор на Кана. Паренек с необычной внешностью и растрепанными темными волосами, забранные в низкий хвостик, глядел на нее вопрошающе, с толикой опасливости и проскальзывающей неуверенности. - Мы выдвигаемся дальше.       - Вот как... - в горле встал ком, - радио не нашли?       - Нет. Пойдем.       Он не стал уходить, дожидаясь, когда японка наконец-то отомрет и пойдет в нужную сторону, минуя его, и лишь после парень последовал за ней, кинув затравленный взгляд на доску с объявлениями о пропаже людей.       Когда начало смеркаться и заморосил дождь, ребятам не оставалось ничего, кроме как найти укрытие. Пробираться дальше, учитывая возможность настоящего ливня и стертые ноги, а также общее желание сделать привал после нескольких часов постоянного стресса и ходьбы, превращающегося в легкий бег или ползки на карачках, обняло разум всех четверых бывших студентов. Удивительно было то, как они уверенно и достаточно легко перебирались от одного места к другому, либо оставаясь незамеченными, либо бесшумно избавляясь от случайных свидетелей с помощью Есана или Такаямы, которая пару раз сумела в тихую подкрасться к трупу и намеченным ударом биты проломить череп или сломать хлипкую шею, если способа обойти помеху не существовало. Кан со своей задачей справлялся еще искуснее, хотя тот тремор в мозолистых руках не оставался незамеченным остальными, что, впрочем, делали вид, будто его и нет.       Старое заводское здание в три этажа с потертыми стенами, сползшей от отсутствия должного ухода ливневки, по которой шумно плескалась вода, и выбитыми окнами, была замечена Рюрико, которая остановила свой взгляд на почти скрытой за слоем налета вывеске спортивного зала, вход в которых располагался с торца. Такаяма даже почти вспомнила, что бывала здесь ранее, когда провожала своего одногруппника до зала после одного университетского мероприятия: день тогда был погожий, тело не хотело тащиться в четыре стены квартиры, а здесь как раз был способ лишний раз подышать воздухом и поперебирать ногами по ухоженным улицам, не замечая очевидный мусор, оставленный нерадивыми гражданами. Она, кажется, даже успела заглянуть внутрь, оглохнув от того, как упала перегруженная блинами штанга.       - Я вперед пойду, - шепнуло Юнхо, прокручивая в руке найденный лом, когда они вчетвером оказались внутри здания. Их встретил небольшой короткий подъезд с желтой плиткой стен, на которой красовались сине-зеленые разводы, протекавшие от потолка к полу, а так же характерные багровые отпечатки, которым уже никто не предавал внимания. Только в уголку Джун бросил беглый взгляд на кусок сгнившей плоти, облепленной мягкими короткими линиями-опарышами, извивающиеся и копошащиеся в безвкусной массе.       - Я следом, - кивнул Чону Ёсан.       Джуну и Рю оставалось лишь следовать за ними, поднимаясь по лестнице и подсвечивая себе дорогу фонариками: Кан светил под ноги впередиидущему, Ким подсвечивал вверх, чтобы их случайно не застали недруги. Зомби обычно не достаточно хитры, чтобы скрываться и поджидать свою жертву, а сразу подавали голос и скрип, предупреждая о себе и давая фору живым, чтобы скрыться. На памяти Юнхо, который имел уже достаточный опыт выживания в новой среде, таких инцидентов с ушлыми мертвяками он мог пересчитать на пальцах одной руки: и каждый из этих разов был настолько пугающим и неожиданным, что навсегда впивался в разум. От этого, порой, высокий ловил паранойю, вглядываясь в темные углы и укромные места, готовясь к вот-вот показавшейся морде с насмехающимся оскалом и впивающимися в твою физиономию блеклыми глазами.       Поднявшись на второй этаж, Юнхо сразу бросилась во внимание дверь. Она была плотно закрыта и имела одну-единственную ручку, под которой располагалась замочная скважина. Ёсан позади него посветил на место взора парня, а после поднял свет чуть выше, наблюдая сохранившую цвет черно-красную логотип-наклейку на стене лестничного пролета.       - Только не говори, что закрыто, - прозвучало позади всех, вынуждая поглядеть на омрачившееся лицо Хонджуна: тот снова нацепил на лицо маску, оставляя две пары замученных глаз с набухшими синяками под ними и лопнувшими капиллярами, окрасившими белок в розовый цвет.       Высокий ничего не ответил, только отвел темно-карие зенки на ручку и поднял свою ладонь, кладя ее на рычаг, но не надавливая. Внутри него заколотилось сердце, бухая по всей грудной клетке, отдаваясь в ребра и в желудок, который поджался, боясь, что выскочившая из входа тварь наброситься на него и первым делом попытается вытащить из вспоротого брюха мишуру кишок. По плечам к лопаткам прошелся мороз от шума за стеной - ливень усилился, ударяя по стенам и разбиваясь об асфальт, подгоняемым ветром, который так же пытался штурмовать здание завода. Там, внутри зала, в который они сейчас попадут, завыл сквозняк, перекрывая возможный источник опасности. Единственная радость от этой природы в том, что дождь маскирует запахи, впитывая в себя аромат живых, и сбивая с курса возможных преследователей, если таковые и имелись.       - Я рядом, - шепнул Кан, достав из колчана стрелу и кивнув головой старшему.       Юнхо ответил ему те же сигналом и, сжав кулак, надавил на ручку, которая... поддалась, с небольшим, но слышимым щелчком, отворяя вход в пустое пространство. Чон в ту же секунду распахнул дверь, давая выпрямившемуся и натянувшему лук Ёсану встать в стойку для выстрела, но, к общему облегчению и вопросу, стрелять было не в кого: никто не бродил по серому помещению с разбросанными снарядами, качающимися под напором ветра канатами и накренившимися грифами, готовыми вот-вот со всей силой удариться об пол. Часть окон была закрыта - стекла были целыми, а другая же свободно пропускала воздух и капли дождя, которые уже успели скопиться на широких подоконниках. Справа располагалась стойка ресепшена с сохранившимся компьютером и полочками-оконцами с номерами ключей. У изголовья висел график работы зала с чек-листом тренировок. Слева был бар, в котором продавались, по всей видимости, протеиновые напитки. За ним же чернела подсобка, куда неспешно двинулся прошедший вперед Джун, прижавшись спиной к стене и выставив перед собой винтовку, с которой и заглянул внутрь, но не нашел ничего кроме полок с просроченными и бесполезными пищевыми добавками.       Рюрико же, удобнее перехватив биту, направилась вперед, вытянув шею и оглядываясь на парней, которые пока плотно закрыли за собой дверь, не считая нужным подпирать ее до момента, пока они не удостоверятся в безопасности потенциального убежища. Шум за окном и усиливающийся хаотичный барабанный ритм ливня только удручал общее состояние и испуг, который рос внутри японки по мере приближения к дверям раздевалки, располагавшейся по прямой. Там отсутствовал естественный свет, который в небольшом количестве освещал общее помещение спортивного пространства, не давая сломать себе пальцы на ногах об оставленную гирю или столкнуться лицом с висящими с потолка кольцами для подтягиваний.       Темноволосая, дойдя до двери, остановилась и постаралась вглядеться внутрь через тонкую щелочку, но не увидала ни черта.       - Давай, - от шепота под ухом она чуть не двинула Ёсану по подбородку приподнявшимся локтем. Табун мурашек прошелся от макушки до копчика, защекотав под грудью, а рот едва сдержался, чтобы не хихикнуть истерично от внезапно появившегося парня, что уже снова включил фонарик на самый тусклый режим и аккуратно подсветил сначала один край, направляя в мужской сектор, затем в женский, оставаясь в зоне дверного проема вместе с взмыленной Такаямой, которая следила за светом с округлившимися глазами и замершим сердцем, сделавшим кульбит. Белый луч упал на серые ноги с фиолетовыми и синими изгибами вен на тонкой коже, не прикрытыми ни носками, ни кроссовками.       Ёсан сглотнул, приподнимая подрагивающими руками фонарь выше, добираясь до женских бедер и выше, только сейчас замечая, что труп был обращен лицом к гудящему бойлеру, располагавшемуся прямиком в женской раздевалке сбоку от шкафчиков, лезть в которые резко перехотелось. Тело на них никак не реагировало, как и второе, которое они заметили в нескольких шагах левее, - то так же стояло в стороне, уткнувшись мордой в угол, будто прячась от кого-то. Перед тем, как снова взвыл ветер, прорываясь в спортивный зал, Кан погасил свет и потянул от себя дверь, закрывая ее почти бесшумно. Взгляд его переместился на японку, что переваривала соседство с трупами, но затем бегло сообразила и, прислонив биту, направилась назад, останавливаясь у небольшой стойки с блинами. Слабые руки потянулись к первому снаряду, самому легкому и, сняв его, направилась обратно к Кану, который держал дверь в раздевалку. Японка как можно тише положила блин на пол и придвинула к пластику, подпирая его, чтобы случайно пожелавший мертвяк не захотел выбраться наружу. Следом она уже на пару с Ёсаном перетащила по паре более тяжелых весов, а чуть позже подключился и обшаривший напару с Юнхо остальное пространство Ким.       - Неплохо, - хмыкнул Хонджун, разглядывая баррикаду. - Много?       - Трое, - ответила японка на непонимающий взор Кана. Тот нахмурил брови и пытался понять, откуда девушка насчитала еще одного. - Перед тем, как ты свет выключил, один из них стоял почти рядом с нами - я не сразу увидела, но у... нее лица не было...       Говорила это девушка непринужденно, однако мандраж прошелся по ее телу. Ужас она ощутила моментально, однако и пикнуть себе не позволила, пожираемая паникой и резкостью безликого силуэта, почти дышащего ими, но не имевшего на деле возможность - у женской особи человека отгрызли нос с хрящом и видимо высосали глазенки. Губы так же были отгрызены, являя выбитый ряд неприкрытых зубов с распухшим синим языком, торчавшего из глотки, откуда тянуло тошнотворным плотным ароматом кислоты и мертвечины: Кан не увидел и не учуял тогда потому, что стоял чуть дальше ее. Кожи на щеках у нее так же не было, только уплотнение с выпирающими осколками черепа.       - Молодцы, - мягко похлопав по плечу дернувшейся Рюрико и кивнувшему с благодарностью Ёсану, Ким сделал шаг назад и поглядел в сторону Юнхо, который перетягивал маты и пытался прикрыть ими сквозняк, зажимая их с двух сторон оконными рамами и гантелями. - Если бы не ветер, то эти наверное бы нас услышали. А так - остальное место чистое, есть служебный выход в тренерской, но он закрыт в отличии от главной двери... Поэтому придется в случае чего выбираться через окна - карниз вполне широкий, чтобы передвигаться по нему. Но надеюсь, что как зашли, так и вышли. И еще... - тот замолчал, обдумывая свои слова, - мы нашли в той же тренерской санузел и душевую. И судя по всему, тут есть небольшие запасы воды, чтобы помыться.       Последняя фраза мигом подействовала на осунувшихся ребят, которые изумленно переглянулись, почти не веря в слова сохранявшего спокойствия Кима, в чьих глазах плескалась не менее громкая радость.       Струя воды была тонкой, холодной и не самой чистой, отдаваясь ржавчиной в цвете и запахе. Но ничего из перечисленного не мешало Рюрико, перебиравшей свои волосы и сквозь приоткрытые веки наблюдавшей, как на кафель в душевой падает грязь темно-серой жижей, убегая в водосточный канал и скрываясь в темной дыре вместе с выпавшими короткими волосами шевелюры. Кожу головы кололо, но японка терпела, дрожащими и замершими пальцами погружаясь под корень и вместо расчески используя фаланги пальцев, порой вздрагивая, когда капли падали на обнаженную шею и лопатки, скользя вниз, к прикрытой штанами пояснице.       Вылив немного воды на ладони, та провела ими по лицу, повторив это пару раз и наконец-то повернув краны, оставляя помещение в тишине, нарушаемом гудящим бойлером с водой и собственным сбитым дыханием, которое вырывалось из губ. Забытое чувство чистоты и свежести мягкой рябью прошлось по всему телу, давая ощущение легкости и непринужденности, с которой японка взяла свою старую футболку и смочила ею кончики волос. Тем же образом она обтерла грудь и впалый живот с рядом ребер, натянувшим батист кожи, которая вот-вот порвется под острыми костьми.       Откинув в сторону старую вещь, та взяла в руки новую одежду, которую нашла в шкафчике какого-то тренера: лонгслив висел на ее теле, но это не имело значения. Надевать, впрочем, она вещь не торопилась. Откинув передние криво срезанные волосы, японка посмотрела в небольшое зеркало, разглядывая себя в свете фонаря, одолженного Джуном, ставшим первым, кто пошел помыться и теперь сидел с другими парнями, готовя спальное место на боксерском ринге. Тот стоял в дальнем углу зала. Покрытие его хорошо сохранилось и было достаточно мягким, что уже сделало его лакомым кусочком по сравнению с твердым и холодным полом.       Рюрико была худой, с минимальными процентом жира в организме и изношенными мышцами, которые не имели постоянного и свободного доступа к питательным веществам. Плоская грудь с розоватыми сосками, над которыми перекладиной выступали ключицы и впадина меж ними. В самом низу торчал небольшой животик, сохранявший в безопасности репродуктивную часть девичьего тела, а также тазовые кости. Темные волосы, освещение и измотанность, отражающая на осунувшемся лице с красными и темно-зелеными пятнами от увечий в ходе выживаний, - она была ничуть не лучше мертвяков, некоторые из которых, по сравнению с ней, были более упитанными и мягкими от естественного процесса гниения. Скользя темно-карими глазами по собственному отражению, та лишь невесело усмехнулась, оттянув уголки губ, и в мыслях комментируя, что ей подстать сниматься в фильмах ужасов по типу "Проклятия".       Короткие пальцы прошлись по выступающим ребрам, скользнули вниз и оттянули резинку спадавших штанов. Раньше девушка бы даже и порадовалась такому телосложению, не заботясь о том, что оно может стать еще хуже, поскольку большую часть жизни, которую она помнила - та была в теле. Она быля мягкой, плотной и постоянно бесилась с того, тщетно стараясь скинуть лишний вес и ругая себя за очередной срыв, после которого все начиналось по новой. Но сейчас она бы отдала многое, чтобы опять увидеть накормленные бока и выступающее при дыхание пузико, которые бы свидетельствовали о том, что у нее в жизни все хорошо и она сама в достатке.       Закончив созерцание себя, та наконец-то нацепила на тело верх, заправив в штаны, которые были немного сырыми в районе ягодиц и паха, который она вымыла первым делом, после чего подобрала фонарь и направилась к двери, которую предварительно закрыла на защелку, боясь, что кто-то зайдет или будет подглядывать. В голове все еще стояли сцены с домогательствами из прошлого, бестактные комментарии по поводу ее единственной ценности и попытка изнасилования, оставившая липкий смердящий отпечаток в ее разуме.       Выйдя из душевой, Рю прошла через разоренную тренерскую и вышла к парням, которые сидели в кругу, сложив ноги, и о чем-то беседовали. Расслышать, о чем именно она не могла, да и подслушивать сил уже не было: принятие душа разморило ее, а набежавший холодок лишь усилил желание прикрыться чем-то теплым и отвернуться от всего мира, как в коконе, задремав на несколько часов. Спать по долгу Рюрико боялась: единожды она надолго погрузилась в царство Морфея, после пробуждения из которого не сразу сообразила где она и что происходит, а после обвалившегося, словно снег на голову, понимания, горько заплакала. Возвращаться в кошмар никто не хотел, когда в небытие было так мирно и не больно.       - ...Чонхо разбирается в машинах, поэтому если его не будет, то придется трудно, - по подходе долетел до нее загробный голос Джуна.       Все трое парней резко заткнулись, когда сквозь канаты ринга пролезло тело девушки, и уставились на ее лицо, не прикрытое грязными патлами. Темные локоны были зализаны назад, показывая помятую физиономию и торчащие уши, одно из которых было изувечено в хряще. По всей видимости девушка носила там серьгу или другое украшение, которое просто вырвали, - как минимум так показалось Ёсану, единственному из парней сидевшему без прикрытой сырой головы, не боясь простудиться. Юнхо натянул на себя капюшон, Джун сделал то же самое, дожидаясь, когда скованная в движениях девушках сядет к ним. Старший пододвинул ей половину от консерв, часть из которых съел ранее.       - Спасибо, - шелестящим голосом поблагодарила Такаяма, сразу приступая к еде и сглатывая очередной комок в горле, который появлялся при виде хоть чего-то сытного. Тело немного подрагивало, отчего девушка тут же потянулась к куртке, что лежала рядом и накинула на плечи, сгорбившись, чтобы сохранить хоть какое-то тепло.       - Ты думаешь, что мы их найдем? - задался вопросом Юнхо, возвращаясь к прерванному диалогу и закидывая в рот черствый сухарь, хрумкая им зубами.       - С большей долей вероятности, - ответил Джун, тяжело вздыхая и ежась, - как минимум от этих двоих я жду большего результата, чем от Сана, Уёна и Минги... Сонхва старший из нас и никогда ранее не попадал в форс-мажорные ситуации, всегда продумывал каждое движение и думал наперед. А Чонхо, сами знаете, не уступает ему. Да и находчивый он, смышленый и не из трусливых.       - Порой его "не-трусливость" граничит с легкомыслием, - по-доброму оговорил товарища Кан, откидываясь на руки назад. - Вспомнить только, как он измазался жижей мертвяков с головы до ног и с беспристрастным лицом поплелся по парковке, чтобы открыть нам ворота на улицу... Я думал, что его в ту же секунду сожрут, а он все вперед и вперед, как паровоз - зомбаки тогда сами от его крутости в ступор впали и даже разошлись.       - С таким ароматом, который из него трое суток выветривался не удивительно, - хохотнул Юнхо, широко улыбаясь и смотря в ответ на повеселевшего Ёсана. - Минги тогда больше всех испереживался...       - Сонхва скорее, - отозвался уже Джун, и Рюрико впервые увидела на его лице за последние несколько часов такую простую улыбку и выраженное спокойствие. К тому же из изменений, замеченных ею, было то, что темных волос над губой и на нижней челюсти уже не было. - Он же у нас мать-наседка.       - Ну Сонхва не зря в педагогическом учился и вдобавок старостой был.       - Он нас и воспринимает, как детей.       - Уёна так точно - тот еще карапуз с ветром в голове.       - Сейчас как бы не пропал...       - С ним Сан - он более изворотливый и внимательный, - мягко напомнил Юнхо, - хотя у него тоже случаются эти, - и помахал рукой у виска и присвистнул.       Девушка молча пережевывала еду, слушая такой непринужденный и не вписывающийся в общую мрачную атмосферу разговор, наполненный далекими ей шутками и замечаниями, улыбками и переглядывания между парнишками, что вели себя уже действительно, как парнишки, а не как вымученные жертвы: всю дорогу они были хмурыми, в голосах их сквозила сталь и собранность, движения были либо резкими, либо их вовсе не было, чтобы лишний раз не нервировать участников процессии.       - Нет, - вдруг резко ударил в уши тихий голос старшего, наполненной искренним отрицанием, - не пропадут они...       И снова улыбнулся, скользя глазами по товарищам и замирая на затравленно сидящей, чуть дальше остальных Рюрико, которая пересеклась с ними взглядом исподлобья и внутренне содрогнулась. Ей казалось, что Ким смотрел на нее с брезгливостью; знанием, что она нагло соврала ему, что она бросила его товарищей: мерещилось это презрение и злоба, с которой человек мстит за близких, не жалея ни себя, ни виновного, готовый по рукоятку вонзить нож. Боялась ли она? Да. Боялась, потому что этого правосудия ей не избежать. Она знала, что карма существует в той или иной степени и все всегда возвращается бумерангом, что со всей силы бьет по лбу. Вчера она, завтра - ее. Этот день выдался легким по сравнению с предыдущими, завтра - реальность выбьет весь дух.       У нее дрожала алюминиевая ложка, которую, вероятно носил кто-то из других парней. Она вся тряслась от собственного бессилия.       - Замерзла? - это говорил Юнхо, но Рюрико не смотрела на него - глядела прямиком в худое лицо Хонджуна и молилась, чтобы ее простила эти жизнь.       - Нет, - только и ответила, хотя на деле продрогла насквозь.       Она вонзает взор в консервы, в полумраке выглядящие как месиво перегноя, хоть и пахли сносно. Запах едва достигал ее носа, а рецепторы не поглощали вкус. Ей стало совсем плохо. Вновь стали мерещиться глаза в самом темном углу, где не было ничего кроме огромных шин, которые использовали спортсмены для кроссфита. Три пары глаз тех парней, которые умерли и стали безвольными телами. Они смотрели жадно, с ненавистью.       - ...надо двигаться на север, - долетают фразы, которые она не воспринимает, хмурясь и продолжая шевелить челюстью, болевшей у сгиба рядом с мочкой уха. - Я думаю, что границу с Северной Кореей можно пересечь.       - Думаешь, что они целы?       - Угу. Не зря же от всего мира огородились и живут, как в крепости с кучей оружия. К слову... ты же пули забрал с участка?       - Да.       - Скорее это мы соседей от мира огородили... Вот и получили сами...       - Уже поздно думать о прошлом. Но на север все равно двигаемся, там есть где укрыться.       - А потом?       - Я смотрел карты - там военный городок есть. Может база сохранилась с военными или другой оплот выживших.       - Им лишние рты не нужны, если выжившие - пристрелят на подходе. Себе совесть прикроют тем, что посчитали за трупов.       - Водили бы трупы машину, то я бы сам вздернулся.       - Рюрико планирует на восток, к морю...       - Да? - Чон вздернул бровями и посмотрел на девушку, которая при звуке собственного имени вскинула голову и растерянно заозиралась. - Ты планируешь?..       - Через море в Японию, - ответил за нее Ким, задумчиво выводя пальцами узоры на поверхности ринга, - только разумности в этом нет, если даже острова отделены от континента - это не гарантирует отсутствия болезни там. Посещаемость туда выше, чем к нам была.       - Вот как... - Юнхо протянул гласные и снова обратился к девушке, - зачем?       - Мама, - несмело произнесла, отвечая на прямой взгляд парня.       - Понимаю... У меня у самого, как я надеюсь, мать в живых остаться должна - она уехала в деревню подальше от цивилизации к бабушке еще до того, как все произошло. Если все получится, то я планирую с ребятами к ним заехать и... узнать, что с ней стало, - юноша сощурил глаза, натягивая улыбку, которой пытался приободрить самого себя. - Но я думаю, что она в порядке - она у меня боевая, в обиду никого не даст.       Ёсан слушал вполуха и размеренно дышал, часто моргая глазами. Весь парень во время рассказа друга серел, словно каждое произнесенное слово камнями спадало на его острые плечи и лопатки, давая вниз-вниз, сминая под массой. Японка разглядывала его исподтишка, читая эмоции тоски и скорби, которые скопились под глазами и выдавали его грусть, которая при сложившейся ситуации означала то, что Кану не к кому было заезжать и проверять живы или нет. У людей, у которых никого не осталось был единый архетип потерянного ребенка, который не мог найти своих родителей в забитом торговом центре, мотая головой и выкрикивая "папа" и "мама", бегая туда-сюда и ловя беглые взгляды безучастных прохожих. Хонджун был таким же, но держался вполне сносно, явно приняв собственную трагедию, поставив перед фактом то, что остался один. Таких, как они были много - она насмотрелась на них в общине, сначала искренне сочувствуя, а после так же равнодушно наблюдая, осознавая, что помочь своим состраданием не сможет, да и собственных сил не хватит.       Рю постоянно вспоминает те мучительные сутки начала, когда ждала с Тсуки отца домой, надеясь, что тот ввалится в дверь и скомандует собирать чемоданы в спешке, чтобы потом отправиться домой, где они всей семьей будут принимать новый уклад жизни. Но он не вернулся, и она, оставшись без еды и надежды, ушла сама, проникая в жестокий и дикий мир. В нем же она потеряла и второго члена семьи, скитаясь в одиночку.       Они все были повязаны и одновременно были сами по себе.              Во время сна было принято единогласное решение о дежурстве. Рюрико вызвалась первой, понимая, что сон хоть и наступает на нее, но явно не придет в ближайшие два часа, и она будет бесцельно взирать на потолок или в темноту, слыша завывания едва успокоившегося ветра. Дождь уже не шел, что можно было понять по одиночным постукиваниям капель в окна с верхних парапетов.       Девушка слезла с ринга, постелив себе под задницу найденный коврик для йоги, и положила рядом биту. Левая рука слегка зудела и чесалась, правая отдавалась пульсацией, напоминая, что не нужно ее беспокоить хотя бы день-другой.       Полчаса прошли у нее в одиночестве. Такаяма думала о том, что будет завтра, размышляла, как они будут проходить через кварталы мертвецов, и порой позволяла себе слабые мечты того, как ее лодка остановится в паре метрах от берега Окинавы, залитого приветливым теплым солнцем, а на берегу будут встречать ее сограждане, тут же обхватывая продрогшую от морского шквала полотенцами и расспрашивая, как она себя чувствует. Там же она встретит маму, с которой наконец-то обнимется, уткнет зареванное, но счастливое лицо в теплую мягкую грудь и будет впитывать ту любовь, которую может дать исключительно родительница.       Глаза почти не моргая, смотрели вперед, в сторону входной двери, которая оставалась немой. Белым пятном она выделялась на фоне темной стены и силуэтов мебели, приковывая к себе внимание не мигающих глаз. Зрение перестало функционировать в должной мере, но слух порядком заменял его, отчего Такаяма сразу услышала сопение и шевеление за спиной, сдержав тонкую нить испуга и повернув голову к высокой сутулой фигуре парня, что перелез сквозь ограду ринга и мягко спустился к ней, присаживаясь рядом, сохраняя небольшую дистанцию и складывая длинные сухие руки на согнутые колени.       - Почему не спишь? - задала первой вопрос японка.       - Не могу уснуть, - ответил ей Чон, слабо улыбаясь и неуверенно разглядывая осунувшееся лицо девушки. - Мысли слишком громкие, не дают дреме наступить.       - Понимаю.       Они смолкли, не зная, как продолжить диалог и в целом размышляя стоит ли его продолжать. К откровенностям Рюрико тяготела, но распарывать душу и доставать оттуда внутренние терзания ей не хотелось перед ним и остальными. Они почуют слабость, не будут воспринимать всерьез.       - Я просто думаю о том... - Юнхо заговорил вместо нее, едва слышно, боясь разбудить чутко дремлющих парней, - что будет завтра. Что будет дальше. Мне страшно и одновременно волнительно от мысли, что возможно вскоре это все закончится. Мы спасемся все... вдевятером. Нас найдут военные, отвезут в безопасное место к другим спасшимся, накормят, напоят и окружат безопасностью, дадут работу, чтобы помогать остальным, самому себе и не забивать голову корежащим разум воспоминаниям. Знаешь, я готов на любую работу, лишь бы делать что-то, ощущать тяжесть в мышцах, боль в суставах, но дышать и чувствовать мир. Чтобы иметь законное место среди выживших и не страшиться того, что тебя выгонят, как тунеядца, отправят на верную погибель. Я до ужаса жить хочу. Раньше я не замечал, как приятно это существовать, относился поверхностям к мелочам, но после того, как теряешь, начинаешь ценить, так?.. - он не смело захихикал, потирая затылок с высохшими темными волосами. - Я так жить хочу. У меня есть цель, чтобы жить.       Он снова замолчал, переваривая сказанное, сглатывая вязкую слюну и кидая настороженный взгляд на белое пятно впереди, напрягаясь всем телом, готовый к броску к оружию. Но никто не ломился в гости.       - Ты, наверное заметила, что Ёсан... загрустил, когда мы говорили о планах. У него... вся семья на глазах погибла, потом он сам свою девушку забил, когда она обратилась. У него никого не осталось, и порой мне кажется, что его потухший огонь, отсутствие тяги к существованию потянет нас всех с ним на дно. Из-за этого мы даже подрались как-то, - Чон сжал кулаки и тут же расслабил, вытягивая пальцы с небольшими рубцами и пластырем на среднем пальце, давно отсыревшем и требовавшим замены. - Не сильно. Но потом я так злился на то, что он наговорил. Он был на эмоциях, возможно я его выбесил своим оптимизмом, но то, как он уверял нас в неминуемой гибели просто землю из-под ног выбивало. Мы не разговаривали пару дней... Дураки. Но меня это просто убивает морально, когда ты делаешь все, чтобы сохранить внутренний стержень, как безумец ищешь в мелочах знак свыше о том, что движешься в нужном направлении и скоро... вот скоро - тебя наградят желанным подарком. Я устал, как и Ёсан, Джун... как остальные, но я не позволяю себе сдаваться, переступая через омерзение, - он запнулся, поджав губы, - переступая через собственные принципы. Как только я вымылся впервые за несколько месяцев и взглянул в свое отражение - не узнал самого себя. Я блеклая тень прошлого, у которой есть лишь тяга к жизни.       Японка слушала молча, давая разговорившемуся парню вытащить все из закромов, отчистить залежавшийся мусор. Видимо, он не обсуждал больше ни с кем то, что сейчас обсуждает с ней, боясь очередного конфликта.       - Возможно это прозвучит грубо, но я порой желаю Ёсану скорой смерти, чтобы он перестал мучаться от утраты, которую не может отпустить. А себе... себе я желаю жить. Мне тоже больно, но тот шанс, что моя мама жива и ждет меня, выглядывает на улицу и плачет, беспокоясь, как я тут справляюсь, дает мне стимул. Ну и в целом. Какой бы жизнь не была уродливой, тяжелой, она стоит того - стоит того, чтобы проходить эти трудности, плакать или рыдать навзрыд. Я это уже говорил и будут говорить много раз, но, - большие глубокие глаза, наполненные искренними эмоциями заглянули прямо в остекленевшие глаза Рюрико, - я так хочу жить. Я не хочу умирать.       Такаяма растерялась. Она приоткрыла губы, силясь сказать что-то, но думала, что любое слово здесь будет невпопад, поэтому лишь понимающе кивнула и позволила скромную улыбку, которой вполне хватило для юноши. Он еще шире оттянул губы, весь просветлев, а после склонил голову, размыслив над чем-то и спросил:       - А ты?       - 何? - задала в ответ вопрос она.       - Ты жить хочешь? - и смотрит пытливо.       - Хочу, - честно призналась, - хочу, может не так сильно, как ты. Но и умирать мне нельзя. Я тоже хочу маму увидеть. Она, наверное, тоже переживает и думает, как я здесь одна.       Собеседник кивнул, явно удовлетворенный своим вопросом, но не отстранился.       - Рюрико, - она кивнула, давая разрешение на новый вопрос. - Можно тебя обнять?       Суть не сразу дошла до конечной точки, остановившись где-то у границы разума, медленно пытавшегося анализировать сказанное. Ей казалось, что она неправильно перевела его фразу, но по заблестевшим от слез глазам и подрагивающему подбородку, она сразу отринула сомнения, уступив место новым. Ей не хотелось, чтобы ее кто-то касался, трогал, опалял не зажившие синяки и раны, которые нельзя было разглядеть обычным способом. Она боялась каждого из их шайки, сторонилась, но не убегала. По крайней мере пока. Но то, как смотрел на нее этот человек, ее ровесник, который не сделал ей ничего плохого и даже раскрыл себя, доверив сокровенное чужаку, тронуло человеческое начало. Разжалобило до такой степени, что когда он молчал потянулся, обхватывая ее плечо одной рукой и на другое прижался лбом, та не отстранилась, впившись ногтями в ладони. Юнхо же, поняв, что его не отталкивают, прижался еще сильнее и прерывисто вздохнул, цепляясь за слабое девичье тело и позволяя пролить каплю-другую слез. Другой рукой он обнял ее спереди.       Первые пары секунд девушка так и сидела безмолвной статуей, гася отвращение внутри, а после, когда теплая слеза упала на открытый участок кожи, та приподняла ладонь и мягко положила ее на чужую спину, невесомо похлопывая парня в знак поддержки. Горло сдавило спазмом, у нее у самой глаза стали застилаться пеленой непролитых слез.       - Все будет хорошо, - шепнула она, нагло обманывая. - Ты будешь жить, Юнхо.       Он кивнул и сильнее прижался к той. Копна волос щекотала впалые щеки, а запах ржавчины, которым были пропитаны ее собственные, бился в нос. Но она не отстранялась, давая тому ощутить поддержку, хоть и слабую, выбить из себя слабость, которой, как огня боялась сама Такаяма. И ей казалось, что акт милосердия, источником которого была она сама, обязан будет вернуться к ней с небес. Вернуться и ей, и этому пареньку, который до ужаса хотел жить.       Когда Чон наконец-то отлип от нее, смущенно улыбаясь и утирая покрасневшие глаза, поблагодарив, то направился обратно, бессильно укладывая голову на свою сумку и забываясь во сне, не в силах больше думать.       Рюрико снова оказалась одна, смотря на белую дверь и чувствуя себя опустошенно. Казалось, что Чон на пару высосал все ее мысли, оставляя за тонкой преградой забвения страхи и думы. Поэтому она просто сидела, достав из кармана штанов помятую пачку сигарет с зажигалкой, закурив. Точка огонька на краешке сигареты мерцала в темноте, то ослабевая, то вновь загораясь при очередной затяжке. Глаза на мгновение уткнулись в это мерцание, сравнивая его с той жизнью, которую оберегал Чон. Она гасла-гасла, но при новом вздохе, наполнявшим легкие таким необходимым кислородом вперемешку с едким никотином, распалялась, давая о себе знать и слегка шипя от боли, с которой пламя пожирало пергамент.       Но эта аллегория и зачаток философских размышлений затухли с потушенным об пол окурком в тот же момент, когда раздался щелчок отворившейся двери.       Сгорбленная фигура, подсвеченная выступившей из-за облаков луной, тут же бросилась в глаза, скользя внутрь. За ней еще одна. Одна рука тут же обхватила биту, а вторая пихнула в ногу дремавшего у края ринга Ёсана, что мигом проснулся, вскинув темную голову и посмотрев в сторону входа, а следом разбудил и Джуна, который по цепочке пихнул Юнхо.       Сердце бахнуло в пятки, желудок скрутило, но благодаря сумраку, обступавшего со всех сторон, девушка незаметно шмыгнула за бетонную колонну, которая стояла не так далеко. Судя по шебуршанию и легкому постукиванию, с которым опустились парни на пол - те так же нашли укрытие и готовились к обороне.       Такаяма осталась одна, ближе всех к пришедшим, но факт того, что остальные готовы будут вступиться, придавало уверенности в том, что она будет в порядке. Руки невовремя застонали, но внимания та старалась не обращать, прислушиваясь к шагам и поворачивая голову к расколотому зеркалу, висевшему рядом с тренажерами, располагавшимися почти впритык к зоне для бокса: их отделяли висящие груши и три столба, за одним из которых стояла она, выворачивая шею, чтобы держать в поле зрения проявившиеся фигуры. Первое, что она отметила в темных слонявшихся, аккуратно перебирающих ногами силуэтах - это походка. И походка эта не напоминала перевалочные шаги трупов с подергивающими конечностями и трясущейся башкой. Но был шанс, что это новенькие, которые сохраняли еще обычное поведение живого, а потому определить точно она не могла, кто предстанет перед ними. Звуков они тоже не издавали, сомкнув губы. Ее они пока что не заметили, передвигаясь все ближе и ближе, оставляя меж ними незначительное расстояние. Глаза насколько могли метались к одной фигуре, затем к другой. Их двое... Двое?       Колыхание воздуха сбоку и явное ощущение кого-то спровоцировала дальнейшие действия. Такаяма высвободила правую руку, отдавая весь вес оружия левой, и локтем двинула в район горла, но цель нападения явно была готовой к этому, а потому отскочила и, не дожидаясь, когда девушка развернется, чтобы сделать следующий выпад, ударила кулаком по лицу. Негромкий шлепок от соприкосновения костяшек к щеке отразился по стенам, а затем последовал глухой стук тела о поверхность: ее просто обронили, как тряпичную куклу, сделав бросок через бедро, предварительно пихнув телом и обхватив сильными руками, пальцы и ладони которых с болью стиснули кости корпуса. Тут же со всех сторон послышались предупреждающие крики и стуки, от которых за стенкой раздевалки затрещали взбудораженные мертвецы.       Но Рюрико не глядела ни на Юнхо, который возвышался над ней и над противником, приставив дуло ружья к затылку и вжимая его в темную шевелюру, ни на Ёсана, который из угла целился в сторону одного, на на Хонджуна, который с винтовкой держал на мушке третьего, что так же целился в него из оружия. Все ее внимание было приковано к холодеющей стали у ее глотки и паре глаз, которая сжирала ее перекошенное лицо сначала в боязни и в гневе, а после с ошеломлением и непониманием. И глаза она эти уже видела. Только в тот раз их позиции были диаметрально противоположными.