В конце они умрут.

      Мягкое покрывало поскрипывало под разрозненными шагами молодых людей. Изо рта вырывались слабые клубы пара, рассеиваясь в утреннем холодном воздухе, что пробирался под слои одежды и неприятно щипал вспотевшие участки кожи от долгой ходьбы. Небо было светло-синего оттенка, уже не такое грязное и отвратительное: стадо туч ушло на запад, плотно нависая над городскими застройками и безмолвно прощаясь со своими путниками, которым было все равно на появившееся солнце и легкое тепло, которым оно пыталось подкупить их за долгое свое отсутствие. На небольших деревцах, зачастивших при подходе к Сонбук-дону, ветки заледенели, плавно переходя от темно-коричневой коры к бледному налету застывшей воды после вчерашнего дождя. Превратились в сосульки и листья, очутившись в коконе из поблескивающего в лучах льда.       Рюрико оглянулась назад, проверяя, что Минги продолжает следовать за ними: тот шел неспешно, едва переставляя негнущиеся ноги и смотря на оставленные следы его товарищей на белом снегу. Одна рука его свисала вдоль сгорбившегося туловища, другая прижимала к плечу за лямку оружие, приклад которой мягко постукивал по ранцу. Голову тот не поднимал, являя миру только ворох всклоченных темных волос, среди которых затесались нерастаявшие белые вкрапления снежинок. Он не обращал внимание на окружающую среду, явно погруженный в себя. Казалось, что ему стало в одночасье все равно на все на свете - на первый снег в этом году, на возможную опасность со всех сторон, на то, что он мог попросту потерять из виду остальных, молча бредущих за капитаном.       Хонджун изредка оборачивался, глазами считая количество людей и возвращая свой взор вперед. Туда, где уже виднелась стена леса и кустарников, служивших естественной оградой для тропинок и жилого сектора. Осталось всего лишь пройти квартал и перейти мост, который, судя по картам, располагался прямо по дороге. Дальше нужно подняться на холм и затеряться меж стволов и не опавших листьев, найти место встречи, отмеченное на карте Хонджуна и Чонхо.       За всю дорогу, длинною в два часа, команда не умудрилась встретить никого из мертвецов. Они лишь видели их издалека: трупы стояли неподвижно, запрокинув головы и замерев, явно пораженные белыми красками, которые воспринимал их еле-еле работающих мозг, подавая сигналы и стараясь разобраться, что же такое произошло. На людей, мельтешащих на периферии, те не обратили никакого внимания. Самим молодым людям в свою очередь так же не хотелось, чтобы их заметили, а потому те тихо проскальзывали прочь из поля зрения и лишь изредка оборачивались, готовясь, что темная ободранная фигура человека последует за ними по пятам, одумавшись.       Такаяма ощущала давление рюкзака сзади и вырезавшееся чувство предательства, тянущее сердце. Ей было странно не наблюдать высокую фигуру впереди, которая бы постоянно крутила головой и хмурилась, а после что-то бы тихо пробормотала себе под нос. Непривычно, хоть и за такой короткий срок, наблюдать только пятерых парней. Тоскливо думать о том, что где-то позади в тихой комнатке, прикрытый брезентом, лежал остывший труп, постоянным гостем которого был ветер и безмолвие.       Ладонь все еще ощущала горячую кожу, а в голове разносился приглушенный голос, который только этой ночью был достаточно живым и бодрым, чтобы брести по заснеженной улочке, окруженной одноэтажными домами, мусором и одной единственной перевернутой машиной, слившейся в общий пейзаж.       Могли ли они что-то исправить? Нет. Это было и таблеткой утешения, и одновременно очередным доказательством их беспомощности перед неропотной судьбой.       Рюрико за долгое время жалела кого-то кроме себя по-настоящему. Причиной этому служил то ли факт их нейтрально-приветливых отношений с умершим, то ли простое сострадание к тому, кто действительно его заслуживал: Юнхо не должен был сгинуть вот так, остаться без достойных погребений, гнить в недостроенной хибаре и в последние минуты своей жизни провалиться в безумие воспаленного мозга.       Было желание повернуть время вспять, исправить ситуацию, чтобы все были счастливы и живы, но мир не подразумевал в своем создании никаких сверхспособностей для обычных смертных. Он создан, чтобы они мирились с произошедшим и старались учиться на своих и чужих ошибках, чтобы избежать трагедии снова. Только вот для первого и второго необходимо силы, неиссякаемый источник которых скрывался где-то вне познания человеческого разума, не доступный для слабых и сломленных.       Тихий скулеж позади заставил темноволосую сделать пару шагов и настороженно обернуться в очередной раз, чтобы уставиться на недвижимую фигуру Минги. Парень остановился, спрятав лицо в ладонях и шатался, будто был пьян, готовясь рухнуть оземь в любую секунду. Плечи его крупно подрагивали от переполняющих чувств.       Японка так и встала, смотря на то, как Сон оседает на колени и сгибается пополам, едва ли сдерживая надрывистый плач, уханье которого долетало до нее, но оставалось глухим для остальных участников процессии, продолживших свой путь и так же вступив в схватку с внутренними увечьями. Беспомощные глаза заскользили туда-сюда, а рот замер в выкрике, которым она бы попросила хоть кого-то прийти на помощь: сама она не позволяла себя подходить к чужим, все еще сотрясаясь от одной мысли, как переживания и гнев могут выплеснуться на нее.       - Уён, - негромко позвала она ближайшего парня. Тот не ответил, бредя дальше и сжимая ладони, одетые в подранные перчатки, в кулак. - Уён.       Парень нехотя оглянулся, выгибая бровь и продолжая шаг. Глаза его уткнулись в озабоченное лицо девушки, шумно сглотнувшей и качнувшей назад, призывая его посмотреть дальше. Когда он наконец-то увидел согнувшуюся фигуру в зашедшемся плаче, то шаркнул ногой и застопорился. Смесь сочувствия и пустоты отразилась на нем, копируя эмоции Такаямы, что ждала хоть чего-то от паренька.       Уён сделал шаг назад, потом еще один и прошел мимо японки, направляясь прямиком к Минги, наконец-то улавливая поскуливание и придыхание, которым тот старался сдержать рвущийся наружу громкий рокот потери. Чон мягко обнял друга, нависая над ним и стал что-то нашептывать, параллельно стараясь тактично приподнять высокого корейца. Он понимал, что ему нужно дать минутную передышку, время, чтобы хоть частично высвободить гнетущие отзвуки произошедшего, но останавливаться им нельзя. Место встречи, которое они наметили, было в получасе ходьбы от них. Неизвестно, прибыли ли к нужному месту Сонхва и Чонхо, ждали ли они их все это время или их путь оборвался точно так же, как и Юнхо.       - Вставай, друг, - мягко попросил его Уён, слегка потряхивая того за окаменевшие плечи. В ответ не послышалось ни одного внятного слова.       Японка повернулась к остальным парням, чтобы проверить, как далеко они ушли от них. Печальные глаза девушки в ту же секунду пересеклись с тихим омутом остекленевших глаз Сана, что стоял недвижимой статуей, склонив голову и сжав зубы. Взгляд его был направлен на нее, частично фокусируясь на холодном лице с легким румянцем мороза, разглядывая его в какой-то непонятной цели найти усмешку над ситуацией или равнодушие, за которое ее можно было бы смело огреть чем-то тяжелым. Но Чхве не нашел зачатков безразличия к чужому горю, отчего странно выдохнул и вернул свое внимание к двум парням, продолжающих оставаться на месте без каких-либо попыток вернуть движение их скромного, потрепанного и обнищавшего на одну душу каравана. Остальные так же стояли там, где решили обернуться на легкий шум позади.       - Почему?.. - тихое сопение укололо мочку уха, заставляя прислушаться к громкому вопросу Минги. - За что?..       В глотке встал комок рвущегося ответа, но он застрял там, так и не выйдя за барьер ненужных слов.       - Почему?.. - снова повторил Минги, отнимая ладони и смотря в искривившееся лицо Уёна, что сдерживал новый поток слез: юноша успел тихо поплакать еще в ночи, стараясь не шмыгать громко носом и вполуха слушая хриплое дыхание больного. Успел пролить слезы при выходе на ослепительно-белоснежную улицу, думая, что соленые капли так и заледенели на его веках и щеках. - Чем он заслужил?..       - Ничем, - прошептал в ответ Уён, отворачиваясь и обтирая лицо о плечо, - ничем, Минги, но... уже поздно. Надо идти.       - Мы его там оставили, - сокрушенно покачал головой, - одного...       - Ему уже все равно, - высказала Рюрико, сжимаясь внутри от грядущей бури озлобленности и ненависти, которую она ожидала принять со стороны парней. Вот только... Сон перевел на нее затравленный взгляд блестящих жидких глаз, с которых крупной точкой слетела слеза. Губа его подрагивала, раскрасневшаяся и разгоряченная. Подбородок скукожился. Понимание и жалость разделенные с ней, как кусок хлеба, без язвительности и строгости. Уже породнившихся и постоянных эмоций не было, что повергло ее в ступор.       - Я его... сам...       - Мы договорились об этом, - мягко напомнил Чон, - это лучшее, что мы сделали. Иначе... сам знаешь, что будет если не выстрелить в покойника.       - Знаю, но... - Минги запнулся, поднимая глаза к светлому небу, с которого мелкой пыльцой кружился очередной снегопад, прося его расслабиться и дать возможность насладиться утешительной красотой природы, что на деле померкла и была лишь обычным явлением.       - Сан, помоги-ка, - сиплым голосом позвал Чхве Уён.       Мимо Такаямы быстро прошествовал названный, тут же подхватывая обессиленного друга за другое плечо и напару с товарищем поднимая его, ставя на слабые ноги и давая возможность привыкнуть к земле. Минги шумно выдохнул, покачивая головой с желанием остаться сидеть на месте, но пара рук не дала ему сделать это и стала подталкивать вперед, придавливая грубой подошвой белоснежный ковер.       - Давай, парень, надо идти, - приободрил его Чхве, зажевывая губу и отворачиваясь от лица Минги, чтобы тот еще сильнее не расстроился. Глаза его вновь пересеклись с Рюрико и молча приказали следовать за ними.       На границе районов жизнь почему-то ощущалась иначе. Виной тому была то ли река, протекающая под ногами своим неспешным ритмом, отражая в низких появляющихся волнах блики солнечного света, то ли ветер пропитанный свежестью пресной воды, то ли стена деревьев, плавно качающихся в такт стихшего ветра. До уха даже долетала трель птиц, нашедшая убежище в кронах, не обращая ни малейшего внимания на бедствие и разруху вокруг: им было почти все по боку - на них никто не охотился, никто не отравлял их среду обитания выхлопами машины, пугающими криками и слепящим глаза огнем, они всегда могли найти пропитание. Возможно в эти минуты они воспевали восторжествовавшую победу над людским эгоизмом и злодеянием, а может и просто перекидывались незатейливыми фразами, разряжая свою недолгую жизнь разговорами. Может обсуждали, как красив стал мир на фоне приближающейся зимы.       Или Рюрико так все казалось, когда после долгого скитания среди бетонных лабиринтов, кучи оставленных машин и одиночества, разделенного с мертвецами, она наконец-то обнаружила оазис жизни. По периметру не наблюдалось ходячих, сбоку шагали живые люди, пусть и молчавшие, а нега легла на ее усталые плечи теплым пледом, баюкая истощенную нервную систему и душу, утихшую от панихиды на неопределенный срок. Шум реки лился в уши колыбелью. Она и не помнила, когда в последний раз видела столько воды. Возможно она была заражена, но ее благолепия это нисколько не умоляло. Тревоги, что билась в унисон с сердцем, японка тоже не находила.       - Куда дальше?       Это спрашивал Ёсан у остановившего Хонджуна. Капитан бросил быструю фразу подождать и расстегнул нагрудный карман, извлекая из него потасканную бумагу, сложенную в несколько слоев. Развернув ее, юноша подошел к толстой ограде и положил на нее карту города с мелко помеченными изображениями районов, начиная водить пальцем по обозначенным краям, силясь отыскать нынешнее местоположение. Одно место было помечено красным цветом где-то недалеко от линии Сонбук-дона.       - Мы сейчас здесь, - рассуждал старший вслух, - значит... нам сейчас нужно будет подняться на холм и проследовать к востоку на пересечение дорог к въезду в частный сектор.       - Думаешь, Сонхва и Чонхо уже добрались?       - Скорее всего, - с задержкой ответил кэп, мазнув взглядом по Уёну, стоявшего над душой и смотрящего в изображения, бегая глазенками туда-сюда. - Или рядом находятся.       - Рацию бы, - мечтательно вздохнул Кан, почесывая затылок, - так бы хоть связаться смогли и сразу выйти друг к другу.       - А в участке найти не смогли? - спросил Сан, сложив руки на груди и покачиваясь на пятках, чувствуя как подмерзли пальцы ног.       - Нет, - мотнул головой Ёсан. - Там до нас кто-то уже побывал.       - Жаль, - вздохнул Чхве и запустил руку в отросшие темные патлы, зализывая их назад и попутно почесывая кожу головы. - А с ней что делать будем?       - С кем? - изогнув бровь спросил Хонджун, чуть погодя поворачивая непонимающее лицо к парню. Тот в ответ качнул подбородком в сторону Рюрико, что моментально уткнула свой взор на временную компанию. - А...       - Рюрико, ты как дальше? - поинтересовался уставшим голосом Ёсан, тут же ловя на себя неприязненный взгляд со стороны Уёна. Чон выпучил глаза на друга и фыркнул, качая головой.       - Как-как, - протянул Сан, разделив эмоции с Чоном-младшим, - своей дорогой. Хватит уже за нами таскаться. Пусть только наши запасы вернет и винтовку Юнхо. И так проблем создала...       - Можно подумать, что моя вина во всем этом, - твердым голосом отдалось на высказывания парня.       - А чья?..       - Ну уж не моя точно, что произошел всемирный кошмар, - рыкнула она, сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Бурлящий вулкан проснулся стремительно, как по щелчку пальцев, хотя до этого Такаяма была спокойна, как море во время штиля. Все смешалось воедино: измотанность, потеря, засохшая кровь под ногтями и навязываемое чувство вины, которое она не должная испытывать. - И не моя вина, что я тогда вас там оставила. Не моя вина, что зомби ворвались в зал и цапнули Юнхо. Не моя вина, что он умер. Я и сама не рада здесь находиться и терпеть все это.       - Не твоя вина, что ты нас бросила на съедение? - в ответ вспыхнул Сан, повысив голос. Глаза его почернели и сузились в привычной манере, а широкий шаг наскоро сократил дистанцию между ним и дернувшейся по инерции Рюрико. Однако голову та не опустила, продолжая стоять напротив своего ненавистника и готовая постоять за себя. - А ты вообще о понятии товарищества не знаешь? Мы...       - Какое нахрен товарищество? - прошипела она сквозь зубы, съедая колким взором исказившееся в гримасе злобы и крупицы растерянности физиономию молодого человека. - Мы тогда знакомы были от силы минут пятнадцать, большую часть из которых прирезать друг друга были готовы. Я вам в тот момент ничем не была обязана, как и вы мне.       - Ты так свой поступок называешь, когда сбежала в крысу...       - Я жить хочу! - крикнула она, перебив Сана и Ёсана, который хотел приструнить обоих, что решили выяснять свои отношения в любой моменты облавы трупов на них. - Жить хочу, а не играть в героя. Думаешь, что я буду жертвовать собой, не зная для чего? Я вот сомневаюсь, что ради какой-то девки ты бы стал грудью вставать на защиту, зная, что помрешь в любом случае. Что ты блять из себя строишь?       - Ты...       - Рот. Оба. Закрыли, - сурово отрезал Хонджун, продолжая стоять на своем месте. Пустой взгляд его моментально заставил всех заткнуться и обернуться на его невысокую фигуру, что в этот момент разом возвышалась даже над тихо стоящим в стороне Минги. - Еще одна ругань вне стен убежища и с риском подставить всех - вдвоем пойдете вон.       - А что мне делать, если эта девка ведет себя как...       - Сан, прекращай, - поддержал Кан, наблюдая как тот бесится и чуть ли не огнем дышит, сжав челюсти до такого, что на скулах забродили желваки, приподнимая тонкий слой кожи. - Хонджун прав. Вы сейчас разоретесь, трупы на звук прибегут и там уже всем будет поделом на то, кто и как поступил.       - А что с ней делать?       - Рюрико, ты ведь думала на восток двигаться? - спросил Ким, пригвождая нервного Чхве взмахом руки. Рот того захлопнулся с очередным возмущением.       - Да, но... - она запнулась, отворачиваясь от пронзительных глазенок капитана. - Я думаю, что задержусь в Сонбук-доне. Ваша идея про... машины звучала неплохо. А с условием того, что здесь мне хватит времени найти и разобраться в них, то это разумнее, чем тратить то же время на дорогу пешком.       - Только не с нами, - отрицательно мотнул головой Уён. Однако протест его был не столь уверенным, как пару мгновений назад. Он не хотел, чтобы сомнительная личность была под боком, за который могла цапнуть, но в голове не рождался ни один действующий аргумент: уже застарелые факты, которыми пытался оперировать Сан, казались слабыми и ничтожными после всего того, что последовало за событиями проклятого офиса. - Я не уверен в ней... до сих пор.       - Голосование? - переглянулся с раздумывающим на чем-то Хонджуном Ёсан, получая в ответ кивок.       - О, да, давайте голосование! - протянул Сан и осклабился, показывая ровный ряд зубов, немного розоватый от крови из-за искусанной губы. - Давайте опять проголосуем, но в итоге поступим, как ты хочешь!       - На этот раз по-честному, - возразил лучник, вскидывая подбородок. - Без исключений и лишних вопросов.       - Ну, ладно, - издевательским тоном пропел Чхве. - Кто за то, чтобы эта пошла своей дорогой?       Такаяма фыркнула от пренебрежительного тона и нелепой попытки сделать вид, что он не знал ее имени.       Рука Сана поднялась вверх. За ней, неспешно, приподнялась Уёна, увлеченный мысками своих ботинок.       - Пока двое... - прокомментировал лучник и поглядел на стоявшего позади Минги, который оставался непричастным к инициативе друзей, хоть глаза его и были направлены на них. Даже осмысленность в них наблюдалась.       - Мин? - вздернул брови Сан и обернулся на друга. - Ты че?       - Мне все равно, будет она или нет, - произнес он сиплым голосом, пожимая плечами и слегка покашливая, силясь прочистить затор в глотке и неприятное колющее-сжимающее чувство удавки на ней. - Если хочет - пусть остается.       - Да ты дурак? - никак не унимался Чхве, оказавшись в два шага напротив младшего и слегка пихнув его в грудь, стараясь отрезвить и вернуть в реальность. - Она тебе глотку чуть не вскрыла. Она нас бросила. Скрыла от парней правду. Припрятала запасы. Она... она же Юнхо руку отрезала.       - Сан, - Чон коснулся плеча друга, стараясь оттащить его от вмиг побледневшего в своей тоске Минги. - Кончай...       - Она же с Юнхо и ночь просидела, - Сон кинул беглый взгляд на оторопевшую девушку, наблюдавшую со стороны за очередным судом ее дальнейшей дороги. - Говорила с ним, поддерживала... Сделала так, чтобы он хоть перед смертью ощутил себя в покое. Кто бы из нас за его мать взялся играть? Я? Ты? Знаешь, каково это было сидеть и наблюдать за этим всем и знать, что ты ни черта не можешь сделать? Он умер по собственной глупости. Из-за зомби. Из-за того, что кинулся вверх по лестнице на кой-то черт. Из-за того, что тобой хотел прикрыться. Но ее вины в том нет. Поэтому хочет - пусть остается, хочет - своей дорогой идет.       - Я тоже не против, чтобы Рюрико осталась с нами, - озвучил свое мнение Ёсан. - Она могла уже сто раз слинять от нас, подставить, бросить Уёна на пару с Юнхо. Но не сделала.       Парень повернулся к Такаяме, которая все так же стояла на месте, сжав ладони в кулак и зажевав губу, нахмурив брови. Сердце ее простукивало в груди, а какой-то трепет и чувство заставляли дожидаться конца их переговоров. И казалось ей отчего-то, что прощаться по итогу они не будут. А это значит, что одной ей не придется идти дальше, хоть она уже и была готова к тому.       - Ты, Хонджун? - спросил Уён, поворачиваясь к лидеру. - У нас два на два получилось. Слово за тобой.       Ожидание зависло между молодыми людьми. Все пять пар глаз были устремлены на невысокого юношу, который в свою очередь долго и пытливо смотрел на девушку, почти ощутимо проникая под ее кожу, копаясь в перевернутом нутре и заглядывая в самые отдаленные уголки ее сознания, стараясь найти все причины, чтобы продолжить выживать с ней и все причины, чтобы отправить ее прочь. Рюрико же стояла почти не шелохнувшись, на удивление стойко переживая мыслительный допрос и обещая всему высшему на свете, что она будет самым достойным человеком, если они найдут крупицу снисхождения и дадут добро на ее существование в социуме. Японка вопреки страху не хотела уходить от людей, пусть они даже и не относились к ней радушно и ласково, не сдували пылинки, как она к этому привыкла с детства.       - Я не против, - наконец-то выдал вердикт Ким и качнул головой. Уголки губ его слегка приподнялись в поддержке к вмиг расслабившейся Рю. - Но не делай ничего в последующем, чтобы я пожалел о своем решении.       - Спасибо, - выдохнула она. Изо рта вышел небольшой пар, задерживаясь перед посветлевшим лицом и убегая прочь.       Сан исподлобья глянул на капитана, потом перевел негодующий взгляд на девушку, фыркнул и, не думая, направился в сторону, где предположительно должны дожидаться оставшиеся два компаньона. В этот момент его даже не волновало то, что он мог отдалиться от товарищей, засеменивших следом, ошибиться дорогой и напороться на труп, - ему хотелось уйти от обидного поражения и предательства, когда с ним опять не посчитались, обменяли собственную безопасность на жалость к японке, которой с ними не должно было быть. И что самое неприятное, Чхве не мог уже толком сказать, почему ей действительно ни в какую нельзя с ними.       - Пойдем, а то этот не туда забредет, - выдохнул теплый пар Ёсан и кинул еще один взгляд на карту до того, как капитан стал поспешно убирать ее: снег мог впитаться в тонкую бумагу и испортить ее.       Лучник рысцой направился за другом, нагоняя и трогая Чхве за плечо, игнорируя то, как юноша скинул его руку и буркнул что-то непонятное, но явно не радостное. Уён направился следом, кидая косой взор на девчонку. Хонджун же оглядел двоих молодых людей, сочувствующе воззрился на невзрачного Минги и кивнул головой в сторону холма, по которому стали взбираться молодые люди, перелезая через небольшую бетонную ограду дороги.       - Минги, - позвала юношу Рюрико, когда те стали уходить прочь с моста, замыкая их караван, что снова обрел путь.       Кореец оглянулся назад, спрашивая одними потухшими глазами.       - Спасибо.       Сон поджал губы и неспешно кивнул, утыкая свой взгляд в рощу, проскальзывая через ограду и, зашелестев листвой, стал подниматься вверх, расставив ноги и слегка наклоняясь, чтобы в случае чего вцепиться руками в землю и торчавшие корни, избежав неприятного падения или соскальзывания, которое послышалось со стороны Чона. Уён бухнулся животом, чуть ли не воткнув носки ботинок в твердую почву, придавленный весом ранца. Над ним, едва усмехнувшись, тут же оказался Хонджун, помогая другу подняться и следя за тем, чтобы самому не скатиться: в некоторых местах можно было нащупать тонкий слой льда.       Сан и Ёсан уже были на вершине, смотря на товарищей и готовые протянуть руки для того, чтобы подтянуть на ровную землю. Чхве, все еще мелко скрипел зубами, но при виде снова рухнувшего друга позволил улыбку, показывая ямочки на обеих порозовевших щеках.       Такаяма аккуратно перелезла через толстый высокий бетонный блок, невольно ежась от удара тока в руках. Конечности она почти не чувствовала, словно их сковывал тот самый морозец. Выбора однако у нее не было. Голова в последний раз мотнулась, давая попрощаться с силуэтом мертвых построек и мечтаний. В последний раз попрощаться со спящим под тонким покрывалом юношей, отдыхающего вдали от злодеяний, тревоги и скорби.       Под ногами хрустнула ветка, от которой девушка вздрогнула, но после мигом успокоилась, стараясь не обращать внимание на забившееся в испуге сердце. Первые три шага дались ей довольно легко, но дальше, когда наклон становился круче, Такаяме пришлось становиться боком и мелко семенить ногами, дольше положенного примеряя устойчивость ботинка для новой импровизированной ступеньки. И так дальше и дальше. Мозг был сосредоточен на подъеме, дискомфорте в руках, сжимавших мешающую в эту секунду винтовку Юнхо, тяжести ранца, который будто специально тянул ее назад, чтобы она кубарем свалилась к подножью.       И только она подумала о том, как будет хреново оступиться, как при очередном шаге нога напоролась на скользкую поверхность и все ее тело с подавленными выкриком шлепнулось и прокатилось на метр вниз. Удар пришелся на левую сторону, моментально вызвав волну боли в руке, из которой вылетело оружие, угодившее в сторону и съехавшее на метр дальше от несущей. В глазах скопились слезы от того, как стало плохо в акте слабости. Легкие на пару секунд перекрыло, отчего девушка подумала, что и вовсе не сможет сделать вдох.       Пульсация в конечности принуждала к тому, чтобы оставаться неподвижным, в то время как мозг требовал подняться и не замедлять остальных, что уже скорее всего стояли там, наверху, и видели этот позор. Но как было неожиданно услышать очередной шелест листвы и негромкое: "вставай", - перед тем, как чьи-то руки стали поднимать ее за потрепанный ранец, помогая встать на колени.       Карие очи взметнулись вверх, наблюдая Минги, который спустился еще чуть дальше и закинул на второе плечо винтовку, игнорируя ее немаленький вес и снова поднимаясь к девушке, которая глядела на него с сомнением и настороженностью, возникшей не к месту. Внутреннее недоверие все еще гуляло меж ребер, призывая сторониться каждого, пока крепкая ладонь несильно сжала ее локоть правой руки и потянула вперед, заставляя бороться с падением и продолжать путь. Рюрико нелепо хлопала глазами, сжимая губы от усиливающейся боли в пострадавшей конечности и суматошно перебирая ногами.       Наконец-то, когда ступни уперлись в ровную поверхность, запыхавшаяся Такаяма и ее сопроводитель смогли выдохнуть. Минги тут же отцепился от нее, давая японке спокойно осесть и хрипло закашляться, шмыгая носом и качая затуманенной головой, смаргивая появившиеся слезы. Сон же аккуратно положил обе винтовки на землю и стер со лба выступивший пот, качая утвердительно на вопрос Хонджуна о том, в порядке ли он.       - Надеюсь, что оно стоило того, - с отдышкой произнес Чон, утыкаясь ладонями в колени и шумно выдыхая.       - Стареешь, приятель, - хмыкнул на это Сан, поправляя лямки собственного ранца и оглядываясь по сторонам, останавливая свой взор за каждым столбом и прислушиваясь к местности, игнорируя похрипывания и сбитое дыхание. - Как ты все это время выдержал, а?       - Ну слушай, когда тебе в жопу гнилые зубы целятся - ноги как-то сами уже бегут, - огрызнулся собеседник и выпрямился, пихая плечом товарища и фыркая на его ухмылку. - Че дальше?       - Туда, - указал пальцем Ким и, не дожидаясь, пошел вперед, предварительно сняв винтовку с предохранителя и щелкнув затвором.       - Ну туда, так туда, - с неохотой Уён последовал за капитаном, раскидывая листву под ногами и потирая свободной рукой щеку, на которой остался темный след от грязи, в которую он упал. Парню до ужаса хотелось отдохнуть после долгой ходьбы, сходить по большому и съесть что-то сытное, белковое, после чего благополучно завалиться спать и забыться. Тело несмотря на постоянное движение успело заметно подмерзнуть. Разжечь бы костер пока на улице светло, но некогда.       - Рюрико, порядок?       Такаяма кивнула, зажмурившись на вопрос нависнувшего над ней Ёсана.       - Ща встану, - едва слышно пролепетала она и, в подтверждение зашевелилась, нелепо поднимаясь и пошатываясь. Она уже хотела потянуться к брошенной винтовке Чона-старшего, как не обнаружила ее на месте и стала глупо хлопать глазами, а после и вовсе ужаснулась, что просеяла ее где-то позади. В памяти почти стерлись последние две минуты, и та даже не была уверенна, где именно могла покоиться вещь.       - Чего потеряла? - заметив ее растерянность, полюбопытствовал лучник, оглядываясь на уходящих вглубь деревьев парней.       - В-винтовка, - с заиканием ответила она не без страха смотря в умиротворенное лицо корейца, боясь, что тот сейчас мигом посереет и выругается на нее: она ждала этого за такую оплошность, ведь ей только-только дали возможность доказать свою полезность и способность помочь общему выживанию.       - Так ее Минги взял, - и в доказательство указал на бредущего Сона. - Пошли.       - Ага, - от сердца отлегло, когда карие глазенки действительно обнаружили мнимую потерю.       - Рука в порядке? - учтиво поинтересовался юноша, крепче сжимая лук и бегло считая количество оставшихся стрел в колчане, прикрепленному к боку. - А то ты приложилась вроде неплохо.       - Пройдет, я думаю...       Ёсан больше ничего не ответил и не спросил. Только утвердительно два раза покивал и направился вперед, оставляя девушку замыкать их колонну. Спина юноши была выпрямлена, ступал он одновременно аккуратно и твердо, головы не опускал, следя за тем, что под ногами лишь глазами. Только подрагивающие пальцы выдавали нервозность, которая загустела липким туманом меж молчаливых крон и постукивания какой-то птицы по дереву. Из-за слияния темно-коричневых, бурых и белых оттенков в глазах немного рябило, не давая сосредоточиться и быстро сообразить, скрывается ли кто-то за тем высоким облезлым кустом, ветки которого напоминали иглы обороняющегося ежа, или нет. Кончик носа покалывал холодок, перебивая любые запахи. Затылок зудел, но когда японка несмело обернулась, то не увидела никого, кто мог бы наблюдать за ней.       Все молча следовали за Хонджуном, что не без страха преодолевал каждый метр, чувствуя вес ответственности за ведомых и за самого себя, а также опасность, которая кружила над ними. Либо же это была паранойя: мертвецы не забредали так далеко, ведь все пропитание находилось в городе. В жилых частных секторах, безусловно, тоже были люди, но один квартал вряд ли мог дотянуть до того количества ходячих консерв, которые предположительно могли быть в одной-единственной многоэтажке. И от того, Киму было немного страшно. Что будет, когда живых в городах не останется? Покочуют ли стаи трупов в другие места, будут ли рыскать по селам и деревням, ловить выживших в глубине горных массивов? Будет ли хоть одна точка на земле, где будет достаточно спокойно, чтобы жить по-новому и не дергаться от каждого свиста?       Одно радует парня, который перелез через поваленный ствол, снова ступая на импровизированную тропу, - трупы гниют. А это значит, что рано или поздно причина их кошмара уничтожится сама по себе. Жара, холод, дожди и снегопад, - все это так или иначе будет разрушительно воздействовать на плоть, кромсая ее. Важно лишь дождаться. Дотерпеть до всего этого.       - Мы точно туда идем? - вполголоса произнес Сан, обращаясь к впередиидущему кэпу.       - Да.       - Вон, вроде пропускной пункт, - неуверенно ляпнул Уён и вытянул руку с оттопыренным указательным пальцем, заставляя двоих юношей поглазеть в сторону небольшой коробки с поржавевшей обшивкой, контрастирующей на фоне забитой снегом крышей.       Процессия остановилась, ожидая дальнейшей команды от Хонджуна, который пригвоздил свой взгляд на объекте, а после зрительно пробежался по остальному периметру, стараясь отыскать две фигуры, которые должны были ждать их в указанном месте. По крайней мере таково было условие. И у него, и у Чонхо точка совпадала. Иного быть не могло.       - Ты точно уверен, что мы туда пришли? - подойдя, спросил Ёсан, так же озираясь по сторонам.       - Точно, - несколько раздраженно буркнул старший.       - А если... - Кан смолк, не договорив, но все остальные поняли, к чему он клонил. Что если они не дошли.       - Сначала проверим, потом будем думать дальше, - решил за них Сан, но все-таки выждал подтверждение от кэпа, который сразу направился неспешным шагом в сторону будки.       - Мы туда, вы тут постойте, - дал приказ Ёсан и пошел следом, вытаскивая из колчана стрелу и прикладывая ее к луку, который он выставил перед собой.       Парни подошли к коробке не спешно, ощущая взгляды позади и легкую дрожь, протекающую от кончиков пальцев к локтям, оттуда в плечи и в напряженную спину. Первое, что они увидели - это разломанный в щепки шлагбаум, который, вероятно, был выбит машиной, спешно покидающей опасную зону. Водителю некогда было искать кнопку для открытия, если на кону была шкура своя и шкура близких. Лишь небольшой накрененный огрызок остался на своем месте, прикрепленный расшатанной конструкцией к низкому столбику. Важно было проверить внутренность, где когда-то сидел дежурный: дверь была закрыта, единственный способ узнать что там - это открыть ее или проверить толстое окошко с парой дырок для того, чтобы разговаривающие могли слышать и общаться друг с другом. Но только Ким вырулил к нему, как увидел, что оно было прикрыто все тем же снегом и небольшой коркой льда, не дающей заглянуть внутрь темноты.       Оба парня замерли и стали прислушиваться, ожидая услышать хоть какое-то копошение.       - Никого, - шепнул Ёсан, не отрывая глаз от двери.       - Пошли обратно, - только успел произнести капитан, как мигом вскинул винтовку, направляя ее на дрогнувшую ручку и медленно разевающуюся пасть неизвестности. Петли заскрипели, создавая сложившуюся ситуацию еще более зловещей, но ни один мускул на лице Джуна не дрогнул, пока он вглядывался в темноту. И лишь несмелый, тихий, почти шелестящий голос заставил его выдохнуть весь кислород и опустить руку со спускового крючка:       - Хонджун?..       - Сонхва? - позвал Ёсан, который выпучил зенки и теперь наблюдал, как дверь с еще одним скрипом распахивается шире, являя взбудораженное и побледневшее от нехватки витаминов тонкое лицо с аккуратными чертами, темными неряшливыми прядями волос, некоторые из которых серебрились, подобно главному символу зимы. - Черт тебя дери, я чуть в штаны не обделался!       Появившийся криво улыбнулся, притормозил, убирая пистолет в кобуру на поясе, и тут же вышел на улицу, мигом распахивая объятия и получая крепкие от Кана, который благодарно улыбнулся и положил подбородок на плечо друга, чувствуя, как тот дрожит. А может дрожал он сам.       - Старый, бляха, - Хонджуна Сонхва так же крепко обнял, похлопывая по спине и не сразу отдаляясь, теперь являя им двоим свою широкую искреннюю улыбку. Даже глаза, которые казались пару секунд назад бездонными пустыми океанами заблестели Поясом Ориона, не давая ни на йоту засомневаться в счастье встречи.       - Сонхва! - не сдержавшись крикнул Уён и кинулся навстречу, почти пролетая над землей и так же крепко обнимая друга, слегка пошатываясь и едва не падая. За ним, добавляя веса, приблизился Сан негромко посмеиваясь и сжимая в охапку друзей, немного грубо поглаживая старшего через тонкий слой одежды, который он додумался нацепить на себя в такую температуру. - Я тебя впервые рад видеть!       - Иди-ка! - со смехом ответил он. - Я вас сутки караулил! Можно как-то и отблагодарить!       - А малой куда делся? - тут же встрепенулся Кан, не находя крупного товарища и по совместительству того, кто является главным звеном в их эвакуации из города - с машинами он был сговорчивее всей остальной шайки.       - Пока мы сюда добирались Чонхо ногу подвернул - неудачно спрыгнул с окна первого этажа, - объяснил Пак, выглядя при этом совершенно спокойно. Давал понять, что тревожиться не о чем. - Не сильно пострадал, только отлежаться надо. Мы, правда, думали, что опоздаем и уже вас не встретим, а оказалась все наоборот... Ох, Минги!       - Привет, - скупо улыбнувшись старшему, названный наспех прижал друга и отступил, давая придирчивому взгляду пробежаться по его помятой фигуре: внимание Пака на мгновение было охвачено потухшими глазами Сона. - Рад, что ты в порядке!       - И я, - тут наконец-то Сонхва обратил внимание за спину, встречаясь со взглядом исподлобья незнакомки, которая неловко переменилась с ноги на ногу и сделала пару шагов навстречу, оставаясь чуть в стороне от остальной группы и неловко поджимая сухие обветренные губы, боясь смотреть в глаза шестому пареньку, который в свое время наоборот не стеснялся разглядывать ее из детского любопытства. - А это?..       - Рюрико Такаяма, - прошелестела японка и поклонилась, получая в ответ такой же легкий поклон и наконец-то глядя в лицо юноши, фокусируя внимание на его переносице.       - Встретили ее в городе, - пояснил Хонджун, щелкая предохранителем обратно, чтобы случайно не выстрелить. - Она побудет с нами пока не сможет найти машину и выбраться из города.       - Понятно, - Пак, до этого повернувший голову к другу снова посмотрел на Рюрико.       В мозгу его не сразу щелкнуло то, что хоть людей и шестеро, как они ожидали, но не хватает кое-кого. Тот стал быстро пересчитывать лица, в голове называя каждого и заторможенно перекидывая взор на деревья, думая, что Чон-старший остался там, собирая вещи или поправляя одежду. Но было пусто.       Вопрос вырвался сам по себе:       - А где же Юнхо?       - Нет Юнхо, - с горечью ответил Минги, ссутулившись и поджав покрасневшие пальцы, которых он уже не чувствовал.       Рот Сонхва распахнулся в желании возмутиться на сказанное, как ту же захлопнулся.       - Как?..       - Поцарапали, ну и дальше пошло, - отозвался все тот же Сон. Про руку он решил промолчать, видя, как старший уже весь побледнел, как задрожал его подбородок и блеснули глаза от скопившейся влаги, которую он мигом сморгнул, сжав веки на секунду дольше и тут же вновь открыл, засопев.       - Вот как... - голова Сонхва закачалась, как у болванчика. - Значит никого больше не ждем.       - Не ждем, - подтвердил Уён, хлопая Пака по плечу.       - Тогда пойдем. Чонхо ждет.       В молчании, обдумывая преподнесенные вести, темноволосый с проседью направился по дороге вверх, ступая по потрескавшемуся асфальту дороги, уводя за собой остальных в сторону жилого сектора, к одному из домов, в котором они с Чхве-младшим обосновались в ночи, половину из которой по-быстрому укрепляли высокий забор, другую половину проспали в ванной комнате в обниму с оружием, подрагивая от каждого звука и скрипа крыши, по которой топал ветер.       - В доме нет света и воды, как и везде, - произнес Сонхва, все же поворачиваясь к попутчикам, вглядываясь в их приподнявшиеся лица, - но на участке есть небольшой пруд, а также место для разведения огня. Мы утром как раз разводили костер, чтобы накипятить воду и сварить лапшу, которую нашли в дальних ящиках. Дом частично обнесен, но это лучшее, что мы нашли. Там еще и ворота с забором крепкие и высокие, так что безопасность самое то. Пара окон на втором этаже выбита, но мы их закрыли простынями. Еще нашли газовый болон, вот только сможет ли мелкий его встроить в плиту пока неизвестно. Спальные места тоже есть, но в первый день как-то не по себе было ночевать в них. Участок в целом большой. Даже небольшая беседка есть. Правда поломанная.       - Ну нам выбирать не приходится, - прокомментировал Сан и поежилась от того, как сдавило кишки при упоминании лапши. Причем горячей и отварной, а не сухарь, который пока грызешь все зубы переломаешь.       - А машина? - задал самый важный вопрос Ёсан.       - Машина, как подарок - внедорожник, вроде, - отозвался Сонхва и кисло улыбнулся, - только вот Чонхо сказал, что там нужно будет заменить что-то и поискать, где бак залить, чтобы не остановиться на полпути.       - Тут же заправки где-то должны быть?       - Должны, но прогуливаться времени не было, - кивнул головой. - Нам все равно нужно подождать, когда Чонхо в порядок придет. Да и ехать сейчас не вариант в ближайшие месяцы. Дорогая явно будет завалена снегом, что здесь, что за чертой города.       - Значит, мы тут до весны, - расстроенно сделал вывод Уён.       - Получается так.       - Вот дерьмо.       Через пятнадцать минут они дошли, минуя несколько участков, в которых были повалены ограды, сломаны калитки и где-то даже виднелся сгоревший дом, гарь которого била в нос, неприятно щекоча нервы. Их же новый приют, выглядывающий из-за забора темно-шоколадного оттенка из профнастила с кирпичной опорой и столбами, которые выглядели очень надежными, был двухэтажным с односкатной крышей. Второй этаж был выкрашен в серый оттенок. Небольшой выступ с выбитым коном дополнительно покрывала деревянная панель. Первый этаж, скорее всего, был обшит более темными цветом, на подобии тех домов, которые можно было встретить ранее.       Сложив руки у рта и оттопырив мизинцы, Сонхва сделал глубокий вдох и издал звук, напоминающий уханье совы. И так повторилось два раза под недоумевающие взгляды зрителей, которые стали прислушиваться к округе, не сразу улавливая поспешный скрип чьих-то ботинок на той стороне. Наконец-то кто-то остановился у двери. Заскрежетали петли и что-то щелкнуло, после чего дверь отворилась, пропуская внутрь гостей. За Такаямой, которая зашла последняя, ворота закрылись, после чего снова последовал скрежет и щелчок, только уже сделанный для того, чтобы отрезать их от внешнего мира на территории частного дома.       Японка посмотрела на того, кто совершал эту процедуру и сразу вспомнила имя. Чонхо, оказался чуть выше ее самой, на вид крепкий паренек с растрепанными темно-русыми волосами, овальным, несколько детским лицом. Глаза у него были миндалевидной формы: не такие суженные, как у Сана, не такие широкие, как если бы он был представителем европеоидной расы. Чуть приплюснутый нос и маленький рот. Но что больше привлекло внимание девушки - это то, как его внешность походила на внешность Юнхо: встреть она их в первый раз вместе, то явно бы сочла родственниками.       - Привет, - Чхве тоже сразу обратил на нее взор, игнорируя остальных парней. Взгляд его опасливо пробежался по незнакомке, подмечая торчащую из-под открытой куртки кобуру и биту, что висела в петле крупного рюкзака. Сначала он подумал, что это какой-то новый парнишка, которого друзья подобрали во время путешествия, но приглядевшись лучше, тот сразу нащупал девчачьи черты. Да и прическа хоть ее и была коротковата и неряшлива, все равно была какой-то женской.       - Привет, - ответила она, разомкнув губы и поклонившись. Ей с легкой замешкой ответили тем же поклоном.       - А туалет тут есть? - донеслось из-за спины от Уёна.       - Да, на первом этаже. Даже работает, если воду из ведра залить.       - Ну хоть где-то жизнь задом не повернулась.       - Юнхо ждать не стоит, верно понимаю? - больше, чем утверждение, нежели вопрос задал Чонхо, привлекая наконец-то всеобщее внимание. По лицам товарищей он сразу получил ответ, кивнул самому себе, поджав пухлые губы и, бросив еще один взгляд на Рюрико, так и не спросив имя новенькой, заковылял в сторону двери, куда повел остальных Сонхва. Младший прихрамывал на правую ногу, делая небольшие шаги и стараясь сохранять вес на здоровой конечности. На нем была одета только кофта, сзади запачканная какой-то ржавчиной и темно-серыми разводами. Ноги скрывались за плотными штанами армейской расцветки. Обут был в какие-то демисезонные кроссовки базового черного цвета.       Дорожка до дома была посыпана гравием, вокруг прикрытый снегом газон, одно хвойное дерево рядом с забором, и два лиственных с голыми ветками у той самой беседки.       В пристройке к дому, где были отодвинуты стальные пластины ворот гаража, виднелся темнелся силуэт того внедорожника. Потушенные фары искоса поглядывали на единственную девушку, оставшуюся наружу, пока внутри дома раздавались едва слышимые голоса парней, контрастирующих на тишине улицы. Даже птицы смолкли, хотя Такаяма отчетливо видела, как они мелкой кучкой следовали за ними по дороге.       Направляться внутрь дома было тревожно. Ее ненужность как цвела в хрупком теле, так и продолжала распускаться ядовитыми лепестками, отравляя не то совесть, не то безопасность, к которой она едва успела прикоснуться. Стоит ли ей уйти отсюда и подыскать в округе еще один безопасный дом? Или же ей стоит остаться здесь и перетерпеть то осуждение, с которым на нее смотрит Сан и Уён, а после начнут глядеть и двое других - Сонхва и Чонхо. Ведь им точно все расскажут, как было, скажут, кто она и что делала, и не делала.       - ちくしょう, - на выдохе произнесла она и несмело пошла внутрь, лишь на мгновение повернув голову, когда на периферии заметила что-то странное. Полностью повернувшись лицом к находке, японка снова замерла, напрягаясь всем телом и смотря на сверток под хвойным деревом, который не увидела изначально. В простыню, перемотанную синей изолентой с грязными пятнами и бурыми подтеками, было замотано чье-то тело. Оно просто лежало, не подавая признаков жизни, что было и хорошо, и одновременно вызывало вопрос: откуда?       - Он уже был, когда мы тут появились, - раздался мягкий голос, от которого темноволосая крупно вздрогнула и чуть ли не подскочила. Сонхва, прислонившись к косяку двери, сочувствующе оглядел труп, после перевел вдумчивый взор на робеющую девчонку, опуская взгляд на расставленные по швам руки. - Пойдем внутрь. Там тепло, да и Хонджун сказал, что ты себе руки травмировала. Я далеко не доктор, но хотя бы помогу обработать.       Внутри действительно было чуточку теплее. Встретила их небольшая прихожая с порогом, где обычно оставляли уличную обувь и надевали тапочки либо проходили босиком. Сейчас же такого обычного порядка никто не соблюдал - они сразу прошествовали в сторону гостевой, где на оставшемся диване сидел Чонхо, закинув одну ногу на найденную подушку, переговариваясь о чем-то с Хонджуном, который сидел на другом конце, уткнувшись локтями в колени. Остальных не наблюдалось.       - Туда иди, - указала длинная рука в сторону кухни, огражденной небольшим островком. Там же располагалось небольшое окошко, закрытое наглухо и целое - единственный источник света. Шкафы были также закрыты, как и тумбы. Было три стула, на один из которых присела девушка, предварительно стянув на пол рюкзак. Сонхва у островка развязывал пакет, доставая поочередно медикаменты, - раздевайся.       - Что?       - Сними куртку и остальное, что мешает на руки смотреть, - пояснил спокойно юноша, не отрывая глаз от поверхности стола. Затем он потянулся куда-то в сторону и поставил перед собой свечу и коробок спичек. Чиркнув о бок - с шипением вырвалось небольшое пламя, которое он сразу опустил к фитилю, наблюдая, как тот воспламеняется и отбрасывает на небольшое расстояние теплый мягкий свет, поигрывающий от легкого дыхания корейца.       С легкой заминкой, Такаяма стянул поочередно рукава куртки, откладывая ее на второй стул, останавливаясь и смотря на висящий на теле лонгслив, под которым был только один спортивный лив. Оголяться она не хотела, а потому, сцепив зубы, дрожащими и немеющими руками, по которым снова прошелся ток боли, стала закатывать ткань, смотря, как обычную кожу сменяют стухшие бинты на левой руке и тут же спавший на правой. Кисть опухла от ушиба, но выглядела не так хреново, как она думала. Что с укусом она узнает сейчас.       Исподлобья Такаяма поглядела, как Сонхва пододвигает напротив нее третий стул, присаживается на него, ставит поближе свечу, которая раскрашивает худое юношеское лицо в оранжевые оттенки, выделяя мешки под воспаленными глазами, очерчивает линию прямого носа и кромку губ. Другая его сторона остается в приглушенном владении естественного освещения.       - Помни, что перетерпеть надо, чтобы потом легче было, - произнес он, обтирая собственные руки непонятно откуда взявшейся тряпкой. Оказалось, что тут же стоял тазик с холодной водой, который они, наверное, готовили для совершенно другого.       Пальцы Хва прикоснулись к расхлябанному узелку, развязывая его без каких-либо проблем. Дальше он начал разматывать один край, полностью сосредоточенный на работе до того, как ткань стала менее охотно поддаваться, прилипшая к коже.       - Сейчас неприятно будет, - предупредил он, прикладывая больше сил и чувствуя как в лицо выдувается шипение пациентки. Но Рюрико продолжила сидеть смирно, глубоко дыша и так же не отрывая взора от процесса "очищения".       Чем ближе ткань приближалась к ране, тем больше требовалось резких движений, от одного из которых Такаяма дернулась и мыкнула, невольно стукнув каблуком ботинка по полу.       - Да рви, не жалей, - безразлично прокомментировал Сан, наблюдая издали.       - Не мешай, - бросил в ответ равнодушное Пак, дальше обращаясь к японке, - сейчас будет самое неприятное. Мне нужно будет зафиксировать твою руку, - он сжал кисть чужой левой руки под предупреждающий взор, - и действовать более грубо. Но так надо, хорошо?       - Не ребенок она, не надо сюсюкаться, - продолжал Чхве, подходя поближе и смотря на двоих сверху-вниз, отчего Такаяма невольно поежилась, что мигом ощутил Сонхва, оглядываясь на парня с недовольной мордой.       - Либо помогай, либо иди отсюда.       Темные прищуренные глаза уставились на старшего, тонкие черные брови сомкнулись на переносице, порождая складку между ними. И сейчас, казалось, младший развернется и утопает восвояси, но заместо того, тот подошел ближе, повесил сложенную на сидушку куртку на спину стула и уселся сам, пододвигаясь вперед и перехватывая бинт, пока Пак придерживал девичью конечность на весу.       - Только... - не успел старший договорить, как Чхве дернул бинт, моментально отдирая его с засохшей коркой под аккомпанемент выдоха Сонхва и утробного стона Такаямы, чья рука невольно затряслась, желая вырваться из хватки Пака. - Ну ты специально?       - Так быстрее, - буркнул Сан, не отвечая на недовольный взгляд, - она не ребенок, как твои подопечные в прошлом, так что переживет. Да и один хрен отдирать придется с кровью.       И в доказательство этому стали появляться небольшие насыщенные рубиновые бусинки, больше похожие на мелких букашек, покидающих свое укрытие.       - ... - неразборчиво шепнул под нос Сан и снова дернул, замирая и ожидая, когда Такаяма перестанет подрагивать, дальше еще раз, показывая незаживающее увечье.       - Ну хоть не гниет, - прокомментировал Пак, наблюдая как губы тяжело дышащей японки становились бесцветными. Ее размытый взгляд смотрел на укус пса, еле воспринимая их голоса и голоса в гостинной, куда вернулся Уён, рассказывая Чонхо о том, что случилось с Юнхо, все еще не упоминая про ампутацию.       Наконец-то сдернув последнюю корку и освободив руку от ненужных оков, Сан откинул испорченный, разодранный ситец в сторону, наблюдая за чужим уродством. Явно шрам останется, а может и два. Свезло девчонке, что собака ни той заразой не была поражена, ни бешенством. Он даже не знал, в каком случае умирать было хуже. Итог только один был - ходячий до одного точного удара в череп.       - Обработаем и обратно замотаем, - в руках старшего оказался ватный диск с бутыльком перекиси. Тот брызнул на подранную плоть, слушая скрежет со стороны Такаямы и наблюдая на поднимающийся пенящийся розовеющий налет, которые тут же накрыл смоченным диском, придерживая чужую руку и на некоторое время отнимая от припухшей кожи, давая Рю отдышаться. Дальше еще несколько раз.       Сан продолжал сидеть на месте, поглядывая, как тело девушки обмякает и слегка накреняется в сторону, наровясь упасть. Та через раз старалась принять вертикальное положение, морща лицо и кривя губы, глубоко дыша. Воздух между ними наполнился уже ядовитым железом и спиртом вперемешку с затхлым ароматом бинтов. Будто бы они попали в больницу, которая была ненавистна Чхве.       - Еще немного, - шептал Пак, склонив голову, но стараясь не заграждать им свет от огня. Укус не был серьезным, но если не обрабатывать и не лечить, то последствия могут перерасти в более серьезные. - Сан, отрежь лоскут бинта, пожалуйста. Нож на столе.       Чхве повиновался, вставая с места и выполняя поручение друга молча.       - Сейчас поесть приготовим, - добавил Пак, когда до ушей донеслось хоровое урчание желудка японки и младшего. - Вы отоспитесь, я на втором этаже подежурю: там на выступе окошко - гнездо соорудили на случай, если кто-то из ходячих приблизиться.       - Или людей, - донеслось с дивана. Чонхо даже не оглянулся, чтобы проверить реакцию друзей, только словив на себе недоумевающие физиономии Хонджуна и Уёна, - мы пока добирались до сюда встретили... хрен знает кого. В общем люди и с той стороны, и с другой - разговаривали между собой, движения были, как у живых, но что-то случилось и одна группа открыла огонь по другой. Всех троих завалили, потом обыскали их, выпотрошили рюкзаки, изъяли часть оружия и свинтили. Мы тоже деру дали пока на звук не прискакала группка любителей живчиков.       - Люди?.. - переспросил Сан, подавая бинт Сонхва.       - Люди, - твердым голосом повторил Чхве-младший, уткнув вдумчивый взгляд в голый пол. - Даже в такой ситуации все друг друга ненавидеть умудряются и убивать. Не знаю, что они не поделили, но показали хорошо, что даже своим доверять нельзя.       Такаяма, умудрившись переварить суть диалога, сжалась, искоса поглядывая на Сонхва, а после переводя взгляд на Сана. Последний, вопреки ее ожиданиям, смотрел куда-то сквозь, обдумывая новость.       - Щас помажу, чтобы от воспаления избавиться, - Пак открутил крышку помятого тюбика с медицинской надписью и выдавил немного бесцветной пахучей жижи на палец, тут же прикладывая его к вздутому участку и круговыми движениями растирая. Бинт, который ему передал Чхве был перекинут через кисть другой руки.       - А вы помните, как они выглядели? - неуверенно спросила девушка, сомневаясь, что ее тихий в эту секунду голос донесся до ушей Чонхо.       - Нет, конечно, - последовало за ним, и чуть позже, - а что?       Девушка сжалась, что не осталось незамеченным от Хва, который бросил мимолетный взгляд на подопечную и продолжил обтирать руку.       - Да так...       - "Да так" не бывает, - снова последовало от младшего. - Знакомых ищешь?       - Скорее надеюсь не найти, - отозвалась она, наблюдая как укус наконец-то скрывается под несколькими слоями ситца, не давая увидеть то безобразие, которое с ней произошло.       - Ну ты либо все выкладывай, либо никак, - продолжал свое Чонхо, наконец-то поворачивая голову, чтобы посмотреть на новенькую и увидеть, чем она занимается и какое у нее выражение лица. - Секретов нам не надо. Тем более, если кэп после всего решил тебя оставить с нами.       - Просто, - комок встал в горле. Прокашлявшись пару раз, японка зажмурилась, набираясь сил и смелости рассказать о том, где она была ранее, думая, что именно стоит рассказать и как не начать заикаться от того страха, который в нее заложили свои-чужие ей люди, облик которых она хотела бы навсегда вычистить из своей головы. Перезагрузить воспоминания так же, как каждый год персиковые деревья сбрасывают нежно-розовые лепестки, обновляя весной свой чистый и прекрасный облик, созерцание которого приносит лишь покой и наслаждение своим существованием. - До того, как встретиться с вами... я была в одной общине ближе к центру: я уже даже точно не могу сказать, какой это был район. Там была своеобразная крепость, охраняемая, но не совсем безопасная. Я попала туда случайно, прожила где-то полгода и сбежала. У них были свои правила, вне рамок приличия и закона. К обычным людям относились паскудно, делили по половому признаку, возрастному и национальному... - Такаяма запнулась и дернула правой рукой, которую ощупывал Сонхва, стараясь понять масштаб проблемы, - по ним выбирали кто какую работу выполняет, кого не жалко отправлять в другие районы на длительное время, кому сколько еды выделить из запасов. Запас делился на общий - для нас. Второй - для старших, которые руководили всем процессом. Они же и ставили свои порядки. Скажешь против них - ничего хорошего не получишь. Да и ниже них не отличались особой добротой: могли побить, нагрузить лишней работой, оскорбить или пригрозить... всяким. Кто совершал непростительную по их меркам оплошность - казнили, трупы либо выкидывали, либо сжигали, либо в назидание вывешивали наружу по дороге к общине, чтобы дать пример того, что будет за непослушание, - мысли путались в один клубок, из-за чего повествование Такаямы выходил несколько сумбурным. Она старалась игнорировать самое плохое, но как назло только это и лезло в голову, будто подкрепляя и так не самые лучшие стороны того периода. - Мне еще относительно везло, учитывая, что я была девчонкой. Некоторым... ну, вы поняли.       - И как ты сбежала оттуда? - задал вопрос Хонджун, впитывая новую информацию.       - Была вылазка. Я, господин Пак... и еще один отправились в дальний район, чтобы найти хоть что-то наподобии еды или медикаментов, так как наши запасы стали медленно истощаться и в округе уже было обнесено все без остатка. Все шло, как всегда, пока третий не... - Рю запнулась, засопев носом, - в общем он убил господина Пака, потом пытался расправиться со мной. Я смогла вывернуться, вспорола ему глотку и убежала.       - И отчего у него фляга засвистела, что он от двух людей решил избавиться? - допытывал Ким, стараясь понять, правду ли говорит Рюрико или же в ее словах есть частичка лжи: в чем смысл избавляться от тех, чья поддержка может стоить выживанию?       - Он... - японка снова запнулась, не горя желанием говорить постыдное, но давление, которое исходило от сразу нескольких пар отяжелевших глаз, все же делало свое дело, - он давно заглядывался, делал однозначные намеки, отпускал пошлые шутки, пытался домогаться до меня... - девушка мягко высвободила деревянную конечность из рук Хва. - После того, как появился Господин Пак, ситуация немного стала лучше: тот не давал задирать остальных, следил за работой, помогал, когда это требовалось и ставил палки в колеса старшим, хотя прямой конфронтации я припомнить не смогу. Мне он так же стал помогать, - она качнула головой, смотря себе под ноги, - делился своими порциями: мне выдавали немного, так как я японка. Типо... старые обиды припомнили, называли меня гейшей, нацисткой и так далее. Господин Пак в свою очередь обращался со мной по-справедливости, но и с каплей строгости, напоминая, что отлынивать нельзя, так как мы в одной лодке. Он же учил меня стрелять, показывал приемы самообороны, отгонял того, даже грозил ему, когда он пытался вновь нарушить мое личное пространство. Он был, как отец, - голос Рю надломился, отчего она смолкла и мигом стала прочищать горло, игнорируя пощипывание в носу и горящие веки. - Ну и в тот раз, видимо, решил расправиться с нами разом. Вышло только на половину. Я ему вскрыла горло до того... ну... вы поняли.       Рассказ оборвался, уступая место тишине и сопению, которое исходило от японки. Та приподняла левую руку и утерла выступившие слезы, тут же вскидывая голову и спешно смаргивая оставшуюся жидкость, чтобы не казаться в глазах слушателей жалкой и бесхребетной. Как-никак, а даже маленькую часть достоинства и уважения терять не хотелось. Кому приятно работать и жить с плаксами? Не одна ее судьба в этом доме оказалась жестокой и наполненной горечью.       - Как-то так... - выдала она, чтобы разбавить гнетущую тишину. - Дальше одна слонялась...       - Ты поэтому хотела Минги глотку вскрыть? - спросил Сан, уже зная ответ на вопрос.       - Да.       - Ну и хуета-а-а, - протянул гласные Уён, а после крупно дрогнул, расширил глаза и уставился на капитана, смотря с открытым ужасом прямо на него. - Слушай, а помнишь мы как-то видели...       - Группка людей, которая за нами шла несколько минут?       - Их, - Чон залез с ногами на кресло, в котором до этого обустроился и поджал к себе колени, словно стараясь отгородиться ими от остального мира. - Что если придурковатые знакомые Рюрико были?..       - Все возможно, - пожал плечами Хонджун, внутри так же сотрясаясь от одной мысли того, что было бы, если бы Юнхо, ведомый интуицией не предложил идти прочь от них. Тот словно чуял, что встреча не обернется ничем положительным.       Чонхо так же замер, а после растер мигом похолодевшие плечи, стараясь выбросить из головы неудачный расклад событий.       - Пронесло и на том спасибо, - подытожил Сан, складируя медикаменты обратно в пакет и растерянно гуляя по островку, задерживая взор на пляшущем огоньке. - Давайте на вечер все дерьмо откинем и поедим, а то я щас помру.       Все молча согласились, продолжая сидеть на своих местах. Сонхва подал ладонь, прося Рюрико вложить свою правую руку, чтобы закончить осмотр на сегодня. Та, замешкавшись, кивнула и протянула конечность, наблюдая, как та трясется, словно у нее был припадок. И только холодные руки, мягко обхватившие многострадальную кисть смогли на немного успокоить это тремор, а не менее добрый голос, в который Пак вложил уверенность, обволокли на секунду разум, помогая вернуться в настоящее. То настоящее, где она не была потенциальной мишенью для чужих извращенных мыслей и прихотей:       - Я знаю, что ты нам не веришь. Мы друг другу никто, но тебя здесь пальцем не тронут. Даю голову на отсечение.       - Но и ты не забывайся о своих обязанностях, - вставил свое Чхве-старший, кинув нечитаемый взор на японку, и направился в сторону лестницы, на второй этаж, чтобы проверить, чем занят Ёсан и Минги.       - ありがとうございます, - шепнула Такаяма, прикусывая внутреннюю сторону щеки.       К вечеру стало еще холоднее. Вновь пошел небольшой снег, перекрывая оставленные по дороге к дому следы, отрезая любую возможность выследить направление, в котором ушла группа молодых людей. Во дворе приюта остывал разведенный днем костер. Под елью ютилась вскопанный участок земли, куда Минги и Сан уложили обернутое в простыни небольшое детское тельце. В желудке переваривалась съеденная порция лапши, которой было мало. Завтра утром Сонхва и Хонджун решили все-таки приготовить что-то стоящее, чтобы всем хватило до вечера: обед нужно будет пропустить с целью экономии. За стенкой раздавался тихий храп мигом отрубившегося Ёсана, который не ощущал во сне, как на него наваливается тело капитана, желавшего пригреться хоть обо что-то.       Такаяма же ютилась в небольшой комнатушке одна. Ей ее выделили из соображений безопасности и личности японки, которой вряд ли бы понравилось спать в одном помещении с двумя или тремя парнями.       Несмотря на желание уснуть как можно скорее, сон никак не шел к голове из-за обступившей мерзлоты. Тонкое пыльное одеяльце, найденной в кладовке ни капли не грело, как и потрепанная жизнью куртка, которую в пору бы отстирать и заштопать. Тело было слишком слабым, чтобы выделить достаточное количество тепла для организма.       По ногам бегали мурашки. Ладони сцепились в замок, стараясь породить меж друг другом какое-то согревающее чувство. Пальцы на ногах поджимались, стараясь избежать неприятных покусываний холодного воздуха, умудрявшегося пролезать сквозь наглухо закрытую оконную раму. Дверь была также плотно закрыта.       Снова закололо меж лопаток, отчего Рюрико изогнулась дугой и легла на спину, смотря на расползающееся пятно на потолке с одним оголенным проводом. Видимо, комнату собирались только-только ремонтировать, учитывая непокрытые ничем серые стены, старый пол и отсутствие мебели: только пыль и ошметки бумаги, какого-то мусора, жесткий матрас на полу и табуретка около нее, где стояла пара свечей, изъятых из комнаты главы семейства, где обосновались Уён и Сан, ненароком пиная друг друга во сне.       Привстав на локтях, девушка приняла сидячее положение и потянулась к одному из стеклянных сосудов, второй рукой залезая в карман куртки и доставая зажигалку, которой щелкнула пару раз плохо сгибающимся большим пальцем правой руки, извлекая тонкую струю пламени, поспешно перенося ее на фитиль. Тот вспыхнул не сразу, но в пару секунд превратился в высокий извилистый огонек, который девушка поднесла ближе к лицу, жмурясь от горячего воздуха и чувствуя как размораживаются губы и кончик носа.       Источник света отбрасывал рыжие пятна на стены, диковато выплясывая и вместе с тем делая окружающую обстановку более приветливой и домашней. Не хватало еще взбитой подушки, пары плюшевых игрушек, оставшихся на родном острове, теплого одеяла, которое она заправляла при наступлении зимы, и пахнущей стиральным порошком хрустящей простыни. И под боком обязательно живой комок белой шерсти, недовольно фыркающий в своем собачьем сне и урчащий каждый раз, когда хозяйка пробегалась ладошкой по гладкому мягкому лбу.       Уголки губ Рюрико дрогнули в подобии улыбки, вызванной очередным порывом мечтаний, ограждающих ее от темных заплесневелых углов коморки и черного вида за окном, где зловеще выглядывали своей пустотой заброшенные дома и деревья.       Едва уловимо, до ушей донесся скрип половиц в момент разрушая зародившуюся сказку. Японка встрепенулась, вытянув шею и настороженно глянув на дверь, которая стояла щитом от того, кто сейчас бродил в коридоре, направляясь в ее сторону. Каждый шаг отдавался стуком сердца, что нездорово ускорялось, то тормозило, метаясь, как дикий зверь в клетке, порыкивая и скаля зубы в безысходности. Вот еще один шаг, ближе к ней, второй, третий... и четвертый раздался прямо у двери, уступая место пятому, который свидетельствовал о том, что блуждающий направился в сторону лестницы, которая располагалась прямо под носом девчонки. Уже заныли половицы и чужая походка стала утопать в тишине.       Когда все вновь вернулось на свои места, Рю не сразу поняла, что почти стоит на ногах, готовая прыгнуть в оборону, держась одной рукой за свечу, а второй с силой сжимая одеяльце и игнорируя предупреждающую пульсацию на месте заживающего сустава. По виску прокатилась холодная капля пота. Дыхание сбилось, задерживаясь на той секунде, когда был четвертый шаг. Она боялась быть услышанной.       - И кто шатается в такое время?.. - задалась вопросом Такаяма, невольно представляя длинный, перекрученный силуэт с обезображенной мордой и выпущенными кишками, что маятником старых деревянных больших часов раскачивались влево-вправо, пощелкивая.       Вроде бы сейчас должен на втором этаже дежурить Сонхва. Вряд ли бы он пропустил ночного гостя в позднее время. А если бы и пропустил, то его крик или шум сопротивления моментально бы долетел не только до девушки, но и до остальных парней, которые бы повскакивали со своих мест и заголосили. Значит, то шлялся кто-то из своих. Может приспичило в туалет, может захотелось воды или еще что.       У самой Такаямы горло сушило, но до этого она боялась выходить наружу из своей временной берлоги. Сейчас же был шанс по-быстрому сползти вниз, сделать свои дела и заодно поглядеть, кто решил выбраться вниз, если, конечно, кто-то будет сидеть там.       Ручка двери была холодной, но поддалась охотно. Короткое поскрипывание петлей предательски выдало ее присутствие.       - Ты чего не спишь? - хриплый голос Хва раздался спереди, мгновенно встряхивая японку, повернувшуюся к неспящему парню лицом. Вид того был усталый, глаза прищурены, готовые вот-вот схлопнуться, но он продолжал бороться с физиологической потребностью, сидя у приоткрытого окна с высунутой наружу винтовкой и укутанный в кофту и куртку. Волосы взъерошены. Пара седых прядей торчала отдельно от них, выделяясь на фоне сплошной темени.       - Воды попить, - сипло пробормотала девушка.       - Ну иди, - разрешил старший широко зевая и не утруждаясь прикрыть рот, - вниз Минги как раз ушел.       Юноша отвел взгляд на улицу, пряча нос в вороте кофты и снова щуря глаза, втайне надеясь не увидеть никого во время своего дозора.       Лестница заскрипела под небольшим женским весом, играя в расстроенный рояль и на последней ступени выдавая самый громкий звук, от которого девушка невольно замерла и выругалась. После, наконец-то сошла на пол, освещая пустую комнату все той же свечей, внутри которой расплавилась добрая половина воска. В большой комнате девушка никого не обнаружила, как и в примыкающей к ней кухне. Пустые полки глядели обидчиво на новую хозяйку.       Ей же не было особого дела до них: хотелось смочить глотку и уйти обратно, наконец-то забываясь коротким сном, но взгляд невольно упал в проем арки, где виднелась открытая дверь, ведущая на улицу. И там, сидя на веранде, она обнаружила Сона. Хоть в такой неразберихе он мог вполне сойти за Чонхо или Сана, или, что уж юлить, за Юнхо. Только вот Сонхва четко и ясно сказал, что ушел сюда Минги, а никто иной.       Первой мыслью было проигнорировать его, как он удачно игнорировал ее появление, даже не шелохнувшись и не проверив, кто пошел следом за ним, вникая в пейзаж улицы и думая о чем-то своем, сокровенном, делясь им не то с природой, не то с кем-то выше. Либо же просто вел монолог в своей голове, стараясь унять вездесущие мысли, которых скопилось достаточно. И большая часть из них, безусловно, была пропитана будущим и прошлым.        И черт знает, что двигало в эту секунду ею, но заместо кухни, та неспешно побрела к парню, не спуская с него глаз.       - Тебе не холодно? - остановившись в паре шагов от него побеспокоилась девушка, сама ежась от ночной стужи.       - Терпимо, - глухо ответил он, меж тем растирая порозовевшие пальцы.       Они замолчали, смотря вперед, как в приглушенном теплом свете кружатся очередные снежинки. Те самые, которые приветствовали их в это не самое доброе утро.       - Иди внутрь, замерзнешь, - произнес Минги, все еще не спуская пустого взора за чудом природы, - а то опять будешь полуобмороком идти и падать неряшливо.       Японка сомкнула губы в тонкую линию, сглатывая обиду. Очевидно, что он прогонял ее не из заботы, а из желания побыть одному. В конце-концов, она чужая ему и телом, и разумом. Возможно, будь на ее месте покойный друг, то отреагировал он совсем иначе. Хотя если бы Чон-старший стоял на ее месте, то и сидеть бы не пришлось одному, игнорируя собственную вероятность простыть.       - Я просто хотела сказать "спасибо" за то, что помог мне тогда подняться, - лжет, прикрываясь вместе с тем правдой. Она ведь так и не отблагодарила, что он не остался в стороне.       - У тебя сигареты еще остались?       - С-сигареты? - переспросила девушка, стараясь не обращать внимание, что он никак не откликнулся на ее слова. - Были еще шутки три-четыре.       - Можешь дать?       - Могу.       Она вытащила из куртки помятую пачку и протянула вперед, делая шаг за порог дома и наблюдая, как парень резко вытаскивает из приоткрытой крышки одну штуку, тут же засовывая меж зубов, обхватывая фильтр губами и застывая. Девушка же соображает быстрее и засовывает руку в карман повторно, но не нащупывает в нем зажигалку. Верно, оставила на втором этаже. Поэтому та просто подносит к лицу юноши свечу, подставляя кончик сигареты прямо к облизывающемуся огоньку, старающемуся дотянуться до пергамента с забитым в него табаком.       - Я зажигалку оставила наверху, - пояснила она на приподнятые брови корейца. Тот же, не брезгуя, но слегка робея, вытягивает шею и подпаливает кончик, тут же возвращая голову в исходное положение.       Рю следит за тем, как он аккуратно делает первую затяжку и за ней выпускает серый дым, слегка покашливая с непривычки.       Помедлив, девушка опускается на корточки рядом, но не близко, и ставит свечу перед собой.       За оградой затрещала какая-то птица. Оба молодых человека повернули головы в сторону звука, напрягая зрение и вглядываясь в вершины деревьев. Трель продолжилась еще несколько раз, затем снова стихла. За ней качнулась какая-то ветка: это было слышно по тому, как хрустнуло ее основание, - и нарушитель покоя улетел прочь.       - Интересно, тут другие звери водятся? - задалась вопросом японка, скрещивая перед собой руки и обнимая плечи.       - Какие, к примеру?       - Ну... обычно в фильмах с зомби или другой катастрофой на улицах бродят олени там, волки... еще кто-то.       - Волков нам не хватало для полного счастья, - проворчал Минги, нахохлившись и скосив глаза на девчонку, которая уставилась в одну точку, не моргая. - Из зоопарка так точно кто-то мог сбежать, если не сцапали. Тигры там, львы, макаки всякие.       - Их сожрали, наверное, или сами заразились, - рассуждала за ним Такаяма.       - Угу.       Неловкость росла между ними. Рю бы следовало уже пожелать доброй ночи и уйти, но вопреки собственным правилам сидеть в одичноку в пустой холодной комнате в ожидании сна не хотелось. На улице было так же далеко не тепло, но всяко лучше плесени в углу и огромному пятну от протеков на потолке. Глаза переместились на свечу снова, что продолжала верно служить обоим юнцам, несмотря на почти полностью расплавленный воск выглядящий как вода светло-бежевого оттенка.       - Мне Ёсан рассказал, что с тобой случилось в прошлом, - оповестил девушку Минги, делая очередную затяжку и оттаскивая мерцающую сигарету изо рта.       - Ёсан?       - Ну, да, - пожал плечами Сон, - он вас подслушивал на лестнице, решил не нарушать идиллию, потом поднялся обратно. Видимо хоть так решил меня отвлечь от...       - Юнхо.       - Да. Только не особо вышло, - скривил губы в подобии улыбки и повернул голову, встречаясь с тихими глазами девушки рядом с собой и невольно тушуясь. Как-то не особо выглядело, если он сначала затронет историю, как над ней издевались, убили близкого человека, а после пытались изнасиловать, а сейчас начнет выворачивать душу наизнанку о том, как ему хреново. Хотя и так всем было понятно, каково ему. Особенно, когда он дал слабину и заревел прямо посреди дороги.       - Знаешь, я тоже... убила своего друга. Он тоже находился в стадии обращения, так что я примерно понимаю, каково тебе, - сухие губы поджались, заглядывая вовнутрь вспыхнувшим бестактным интересом глаза Сона. И она, видя хоть какую-то оживленную перемену в нем, решила рассказать свой самый грешный проступок, за который она будет корить себя всю оставшуюся жизнь. Даже осознание того, что иначе поступить было нельзя, не давало ей какого-то морального права облегчить эту ношу. В этом они вдвоем, пожалуй, были близки. Только вот те, кого они убили различались не только именем, ростом, цветом волос и глаз, но и принадлежностью. Такаяма сомневалась, что ее история покажется Минги аналогичной собственной драме. - Когда пришлось уйти из дома, где уже нечего есть и ждать... я пошла вместе со своим псом, который на фотокарточке в паспорте. Тцуки был стареньким, слабо слышал, у него была заторможенная реакция и проблемы с задними ногами порой давали о себе знать. На тот момент они снова вернулись из-за чего передвигаться с ним было проблематично. Я разделяла внимание на две стороны: на улицу и на него, проверяла, чтобы он не отстал, не забрел никуда, не остановился или не подал голос. Он продержался на улице не больше суток: его укусила за лапу... я даже не знаю, как это назвать. Половина от тела, иссушенная, еле двигающаяся. И при этом целилась она в меня - Тцуки дернулся в ее сторону первее, чем я успела ее заметить, пытался ухватить за руку, отогнать, зарычал, но, очевидно сам боялся этого. А та хреновина не медлила и сделала ход первой. Впилась так, что после того как я проломила ей череп ботинком, все еще сжимала кусок плоти. Дальше... как всегда бывает. Я его оставлять там не хотела - не могла бросить друга, с которым росла. Подхватила его на руки, скулящего от боли, и помчалась куда глаза глядят. Он тяжелый, так что далеко не убежала, заныкалась в подсобке магазина стройматериалов с крохотным оконцем. Он все скулил жалостливо, пытался зализать рану - я ему морду держала, хотя уже бесполезно было. Думала, что делать, но в голову шли только самые хреновые сценарии развития событий. Один из них таки и случился. Тцуки стал мутировать, изо рта шла пена, как при бешенстве, стал порыкивать на меня, дергаться, головой крутить. Но все еще слушался, когда я слезно просила его успокоиться, - девушка замолчала делая глубокий глоток воздуха, продолжая рассказ и смеживая веки. - Я обмотала ему пасть скотчем, чтобы он не цапнул меня. Несколько раз закрутила и держала, так как он вырывался. Все руки были в слюне и крови, дурнопахнущих выделениях. Он уже дышал тяжело, через раз. Рычал утробно, ерзая укушенной конечностью, что на глазах гноилась. Ну я тогда поняла, что все, - Рю оторвала ладони от плеч и посмотрела на них, разглядывая небольшие рубцы и желтеющие мозоли, - не с первого, даже не со второго раза пыталась свернуть шею. Просто останавливалась у самого конца, не желая совершать то, что планировала, ведь знала, что не прощу никогда. Даже думала, что так и не смогу сделать. Но встал выбор: либо позорно сбежать, либо закончить его мучения... Он барахтался с секунды, тонко заверещав даже через заклеенную морду, а после обмяк и все.       - Знаешь в чем разница между Тцуки и Юнхо? - выслушав историю, немного погодя, задал вопросы Минги.       - Тем, что Тцуки - это собака, а Юнхо - человек? - нерешительно ответила собеседница, поглядывая на безликий профиль Минги, откинувшего окурок в снег.       - Тем, что Тцуки отжил свое. А Юно жить и жить, - пояснил он и слабо улыбнулся. Пальцы надавили на застекленевшие глаза, после обе ладони того приглушенно хлопнули по собственным ляжкам и он зашевелился, поднимаясь на ноги, во весь свой немаленький рост, но так и не расправляя плеч и спины. - Пойдем, а то замерзнем.       - И еще, - уже оказавшись внутри дома, закрыв за собой двери и подперев ручку спинкой изодранного стула, Минги снова заговорил, обращаясь к молча следующей за ним Такаяме, - спасибо.       - За что? - нахмурилась девушка, смотря снизу вверх на спокойное лицо юноши. Свет свечи в руках плавно очерчивал грубый нос, мягкие губы, уголки которых чуть сдвинулись в сторону, и глаза. Позолоченные глаза, которые из-за отражения пламени показались даже какими-то живыми и чистыми, сильными, передающие иллюзорную могучую тягу к жизни и действиям корейца.       - Что поговорила, хоть я и не просил, - ответил он, еще сильнее заставляя непонимающую Такаяму напрячь голову и отыскать причинно-следственную связь.       - Я все равно не понимаю за что ты меня благодаришь, - заговорила она ему в спину, когда тот уже хотел уйти наверх.       - Просто, - ей показалось или в голосе Минги засквозила стеснительность? - Я просто хотел, чтобы ты поговорила со мной. Мне показалось, что если я сделаю это, то мне станет легче.       - И стало?       - Не особо, - усмехнулся он, а после широко улыбнулся с вытянутого лица японки, которая уже косо поглядывала на парня, скидывая его странное поведение на недосып и утомление. - Все, я спать пошел.       - 変人, - прилетело в спину растворившемуся в темноте силуэту.       Такаяма перед тем, как вернуться в кровать, наконец-то дошла до кастрюли с водой и достала выставленный специально для всех нуждающихся стакан, который Сонхва кипятил до допуска к употреблению. Быстро осушив горло, Рюрико поглядела в отражение воды, обвела взглядом кухоньку и большую комнату, задержав взгляд на заколоченном окне, а после невольно приподняла голову к потолку, где сейчас, возможно спал ее поздний собеседник.       - 豈, - охнула темноволосая. До нее только сейчас дошел примитивный и почти не меняющий реальность факт, но такой важный для нее самой - Сон Минги стал первым человеком, которому она рассказала про свое злодеяние, и что самое важное - он ее услышал. И в душе, не видимый для обывателя, отсутствовал темный липкий фрагмент ее судьбы, который кореец унес с собой. Тот фрагмент, который она хотела отдать кому-то долгое время, но боялась и знала, что никто не захочет марать руки. И может от этого, стоя в холодном помещении, продрогшая насквозь, та ощутила заискрившийся греющий фитиль где-то меж ребер.