Amor non quaerit verba

      Нога и рука, пострадавшие при падении, ощутимо болели, настроение было крайне паршивым, пока мадам Помфри проводила уйму манипуляций. Я битый час убеждала деканов факультетов в том, что Джеймс свалился с метлы из–за вырвавшихся у меня непроизвольно чар. И явно предстояло обсудить этот случай с директором…        Но я прекрасно понимала, кому на самом деле принадлежали эти чары, и что творили их скорее всего вполне осознанно. И если мне, при хорошей репутации и прекрасном образе же отца, да ещё и Ибис и со всех сторон положительной девушке, грозили бы разве что пара недель отдраивания кастрюль на кухнях и нотации от Слакхгорна и директора, то вот Северусу, неоднократно попадавшемуся на драках и стычках с Мародёрами, из неблагополучной семьи и с мягко говоря посредственной славой, могли грозить существенно более серьёзные последствия. В худшем случае даже исключение из школы.        Поттер, однако, не поверил, требовал, чтобы расспросили всех и каждого со Слизерина, метал гневные взоры на нашу команду и трибуны, обещал написать родителям сегодня же, а потом пообещал чуть позже зайти «поговорить по душам».        Но явился ко мне первым не Поттер и не тот, кого я почему–то в глубине души даже ждала, сама как–то полуосознанно стараясь взять на себя его вину, а Блэк. Сириус притащил большой букет роз, трансфигурированных, видимо, из чего–то, коробку конфет и с беззаботным видом уселся на стул рядом с кроватью.        – Ну ты как, крошка? – подмигнул он, внимательно рассматривая моё лицо.        – Я не припоминаю, когда мы с тобой начали так общаться, – фыркнула на это я, прищурившись и вопросительно на него глянув. – И вообще, ты почему не с Поттером? Он тут почти час картинно охал, как ему бедному тяжело, а потом вроде как ушел в ваше общежитие зализывать раны…        – У него там чудесное их зализывание в обществе Эванс, – отмахнулся парень. – Она решила пожалеть нашего страдальца…        — Вот даже как… – протянула я.        – Ага. И к тому же ты явно куда сильнее пострадала, чем его пятая точка и гордость, – недовольно поморщился Сириус. – Но ты можешь не дуться, Рэддл, справедливость восторжествовала, мы с Римусом ему уже объяснили, что так делать нельзя. Больше я, справедливости ради, – добавил он.        – О, какой несравненный благородный поступок, – беззлобно хмыкнула в ответ я, саркастично улыбнувшись. – Я польщена, доблестный рыцарь.        – Ладно, лечись. Завтра тебя, говорят, уже выпишут, – просиял Блэк, улыбаясь в полный рот.        – Он тебе разве не рассказал, как я страстно люблю Нюниуса? – иронично поинтересовалась я, подумав, что такую мысль Поттер просто не мог озвучить мне одной, тем более после матча. К тому же на поле непрозрачно намекнул, что подозревал, что на самом деле это было дело рук Северуса.        – Глупая теория, я ему уже говорил. У него горе – убилась любимая метла. Так что он малость не в себе, – хмыкнул Сириус. Говорил, значит, выходит. Главное, чтобы с учителями и половиной школы своими подозрениями не делился. И вообще очень не мешало бы поговорить с Поттером без лишних ушей…        На этой мысли меня потормошил за плечо Блэк, заметив, что я с полминуты уже смотрела в одну точку.        – Задумалась. Рука болит, – отмахнулась я.        – Ну в общем поправляйся, а я пойду. Увидимся, – подмигнул парень и уже вышел было в коридор, как удивлённо и весело повернулся ко мне с простеньким букетиком и шоколадной лягушкой в руках. – Рэддл, да у тебя завёлся тайный поклонник, только он какой–то скромный. Небось младшекурсник, – хмыкнул он, положив находку на мою тумбочку. Сомнений в том, что это мне, не было, поскольку лежала я в Больничном Крыле в тот момент одна… Цветы были словно бы сорваны в теплицах и у Запретного Леса, и коробка с лягушкой была немного поцарапана… Кто–то не хотел особо привлекать внимание своим жестом поддержки? Или, и эта мысль заставила спину покрыться липким потом, принес ровно то, что смог себе позволить… Но заходить не стал. Хотя Сириус бы его вряд ли сильно смутил или напугал… Если только он не слышал…        Я еще не успела это додумать до конца, как сползла с кровати, чуть морщась, и принялась искать в соседних помещениях Мадам Помфри и уверять, что мне намного лучше, я уже совсем в норме и могу ночевать в дормитории. И вечером и утром готова прийти на осмотр… Умолчав, что именно сейчас я просто хотела оттуда вырваться. И поискать Северуса, начиная с того класса, что он мне показал… Всеми силами стараясь оставаться спокойной, чтобы от жгучего стыда не полыхали щёки.        Убедить медсестру было делом крайне нелегким, я изображала воплощение бодрости и здоровья, стараясь не кривиться от боли при ходьбе, но в конечном итоге она всё же согласилась меня отпустить до вечера, и я, сгребя с тумбочки и прижав к себе сладость, выскользнула в коридор и поспешила найти Снейпа. И не прогадала, застав в его же тайном логове, сидевшим на полу, с лицом, на котором отчётливо читались обида, разочарование и довольно мрачная решимость. У ног парня повизгивала висевшая вверх тормашками крыса, на которую кончик палочки и был нацелен…        Я, впрочем, не стала заострять на этом внимание, почему–то только припомнив ту книжку из поезда, но вполне понимая, что он сейчас был явно не в лучшем состоянии духа. Да и четвертовать грызуна вроде как не пытался. И вместо этого просто обняла нового приятеля за шею.        – Прости, прости пожалуйста, – виновато пробормотала я в эту самую шею. – Прости...        – Рэддл? – обнимать меня в ответ Снейп не спешил, но весь замер и напрягся.        – Я знаю, что ты приходил меня навестить, – ещё раз покрепче обняв нахохлившегося парнишку, уселась рядом, поморщившись из–за занывшего колена. – И слышал кое–что… – я замялась, не решаясь продолжить, и с полминуты молчала, рассматривая собственные ноги. – Я тебя никогда не называла этим дурацким прозвищем, – наконец произнесла, прикусив губу. – И считаю его очень гадким и отвратительным. Я цитировала Поттера, вообще…        – Я всё прекрасно слышал, – крыса пискнула, оказавшись в руках Северуса, опустившего её чарами. – Как ты со своим дружком Блэком обсуждала…        – Поттер перед матчем подошел ко мне с какими–то странными намёками, – покачала головой я, перебив Северуса, и разворачивая лягушку. – Спрашивал про тебя, говорил какие–то гадости, и намекал, как бы чего не случилось на игре. А потом вон сшиб с метлы. А когда он упал со своей, – бросила я взгляд на парня, – то требовал разбираться со Слизерином. И он уверен, что это твоих рук дело.        – Грязная игра за грязную игру, – тёмные глаза на мгновение сверкнули, и крыса снова поднялась в воздух.        – Я сказала, что это мои чары, непроизвольные, Слагкхгорн и МакГонагалл поверили, с директором пока не разговаривала, – заметила я, наконец отправив лягушку в рот. – А ты – дурак, причем самый большой в этой школе, – выплеснула копившееся ещё с квиддичного поля недовольство его поведением, смешанное с какой–то смутной и невнятной тревогой.        – Это почему вдруг? – нахохлился больше обычного Северус, и я осторожно взяла его за руку, свободную. Вновь ощутив, как приятель напрягся и подозрительно шумно втянул воздух.        – Тебя могли отчислить, если бы выяснилось, что это сделал ты. И накажут уж точно.        – Можно подумать, тебя не накажут, – буркнул Снейп. Крыса шмякнулась на пол и сбежала, пока на меня смотрели в полумраке кабинета тёмные до черноты глаза.        – Накажут, но скорее всего легче. Я примерная девочка с хорошей репутацией, – невинно улыбнулась я в ответ. – Вот после всех этих разговоров я и цитировала Блэку общение с Поттером. Я не считаю тебя…        – Нюниусом? – мрачно хмыкнул парень, но злость была направлена уже не на меня. И он впервые за весь разговор слабо улыбнулся.        – Я не знаю, откуда он взял эту мерзость, но как по мне, это на редкость глупое и гадкое прозвище. И ты уж точно ему не соответствуешь, – что–то тогда, в тот день, когда мы сидели на пыльном полу заброшенного класса, было странное, непривычное, ощутимое почти кожей, когда я смотрела на парня, сидевшего рядом. И от руки, которой касались чужие длинные пальцы, по коже скользнуло приятное тепло, поднимаясь выше по плечу и растворяясь, где–то в груди. А до щеки долетало тёплое дыхание оказавшегося впервые довольно близко Снейпа, щекоча и покалывая кожу иголочками выбившихся из причёски волос. – И мне правда очень жаль и очень стыдно, что ты это услышал. И, кстати, спасибо за лягушку, очень вкусная, – улыбнулась я. Наваждение исчезать не спешило, и паузы не казались сейчас неловкими. По крайней мере мне. – И букет очень красивый. Но с твоей стороны было очень глупо и опрометчиво делать то, что ты затеял на поле. Я не хочу, чтобы тебя из–за меня отчислили, – вздохнула я.        – Пусть докажет, что это я, и что это вообще было. Сомневаюсь, что учителя будут дёргать Министерство из–за его ушибленного зада, – хмыкнул Северус. Но на тонких губах виднелась слабая улыбка. – Ладно, прощаю. Ты, кстати, немного бледная. Давай–ка я тебя верну медсестре, – прищурился он, и решительно, но осторожно поставил меня на ноги, игнорируя протесты. И не менее решительно потащил в Больничное Крыло... Впрочем, когда уже через десяток шагов нога разболелась сильнее, и пришлось опереться на его локоть, спорить я передумала и покорно ушла лечиться.