Зачем вы развращаете мальчишку?

Ну вроде шкаф упал. А вроде и тело. А вроде и то, и другое. Кто уж разберёт, что происходит у этой сволочи с четвёртого этажа, близко совсем — соседи по клетке ведь. Периодически соседи мечтали, чтобы что-то упало паскуде на голову и шум прекратился навсегда. Иногда самые принципиальные стучали в треклятую дверь, благим матом покрывая соседа. Чем, по правде говоря, ещё больше раздражали других. В очередной раз послышалась ругань. Шлепок, эхом отозвавшийся, видимо, по всему району. И визг. Самый настоящий поросячий визг. Как если бы с живого человека кожу сдирали. Прямо ногтями или зубами. — Заебали, — вздохнула Юля, бросая ранее прижатую к уху подушку на пол. — Заебали! Бирюзовый плюшевый плед свалился с дивана, что ещё больше разозлило. Ибо вынести она могла многое, но такой подставы не ожидала. Пусть ещё лампочка перегорит, и Юля точно заплачет. Идея вызвать ментов давно закралась в головы дочери и матери из квартиры шестнадцать — Юлии Викторовне и Анне Сергеевне Пчёлкиных. Но вся эта возня с документами не соблазняла ни одну из них, ещё и прошлое покойного отца Юли не давало вступить в положительный контакт с представителями закона. Пока мамы нет дома, руки сами потянулись к телефону и впервые в жизни набрали «02». Затаилась надежда, что они сделают всё по-тихому и маме не придётся ничего рассказывать: приедет из командировки, заметит тишину и порадуется. Диспетчерка так сладко зевала, записывая адрес юлиного дома, что рот начал открываться сам по себе. Флэшмоб, мать вашу. Час-то поздний уже… Киношку не посмотришь, орут ведь. Кофеёчку одной не хочется, да и она уже две чашки выпила. Даже несуществующую пыль протирать лень. Юля бы уже давно спала, если бы не одно говно. — Сука!!! — громко орали оттуда, — Членовредительница! — Сучий потрох! — отвечали на этот голос. — Девушка, милая моя, ко мне какие претензии? — звучало с того конца трубки голосом учителя начальных классов. Вкрадчиво и снисходительно-меркзо. "Ты что мадам, думаешь, я совсем тупая? Я свои права и обязанности знаю, всё-таки обществознание сдавала!" - думалось Юле. Хотелось кричать благим матом на всех. — Что я их, плетьми к вам пригоню? Приедут — и слава богу, никто же не умрёт. — Уверены? Пусть тогда сразу с труповозкой едут. — пейзаж за широким окном, которое было сделано чтобы наполнять комнату солнечным светом, сейчас был совсем унылым. — Её же прибьют сейчас, вам ведь потом мучится! — Мне? — звонко и даже как-то бодро рассмеялась женщина, — Мне в отпуск через пару часов! — А ей на тот свет через пару минут! — крик из соседней квартиры прозвучал громче. Как объявление приговора, как удар палача, как чих во время ЕГЭ. — Да едут мальчишки, едут! Потерпите там, не вас же убивают. — Да, рядом со мной убивают, а я как-то не горю желанием быть понятой. — последнее слово осталось за Пчёлкиной. В конце-концов менты всё же приедут. Рано или поздно. Лучше, конечно, рано, чем поздно. Но не то чтобы её колыхала судьба соседей-алкашей. Тем более, что вот-вот из двух жильцов там останется всего один. Грохот прокатился по стенам квартиры и утёк куда-то по вытяжке. Не спасал ни громкий телевизор, ни музыка. Ни-че-го. Даже в проводку орать не было смысла. Доблесть полиции, видимо, осталась в советском кино — ядовито думала дочка рэкитира. А в современных реалиях только мусора и оборотни в погонах, как рассказывал дядя Саша Белый. На кой чёрт включили мигалку — не ясно. Район здесь тихий; только старушки, студенты, да молодые семьи живут. К чему эта светопредставление, если операция пустяковая? Юля спешно закрыла окно, прыгнула в домашние тапочки-зайцы и нажала кнопку домофона ещё до того, как успели позвонить. Хоть кто-то в этой стране работает на опережение. — Вызывали? — тот, что был поближе и, видимо, хорошо выдрессирован, слегка приподнял фуражку, так и не переступив порога парадной. Тот, что был понаглее, толкнул его плечом и усмехнулся: — Нет, не вызывали. Просто так гражданка в тапочках ночью куда-то собралась. Поговорить ей не с кем. Он глянул на товарища сверху вниз, хотя товарищ был выше, и сделал шаг вперёд. Вот и правильно, дверь ведь размагнитится из-за этого капуши в форме! Потом от злющей бабки Светы — домкома –, по башке получит либо она, либо мама. Потому как разницы между ними со своим зрением и деменцией она не видит. А вот то, что в открытую дверь может пройти какой-нибудь торч или бомж — видит. Фантастическая бабулька. — Младший лейтенант — Игорь Гром, — знакомство прошло скомкано из-за режущего слух, дущераздирающего крика сверху. Младший лейтенант рванул вверх. — Мальчик молодой! — добавила Юля, хватаясь за перила для устойчивости шага. Младший лейтенант хрипло посмеялся. «А то как же!» — раздалось от него. — А я… — второй нерешительно замялся, но всё же побежал следом, догоняя Юлю. — Константин Цветков! Старший сержант, вот. В пятнадцатой квартире на четвёртом этаже зашуршали, загудели. Кто-то явно припал к глазку, но открывать не спешил. Ещё бы, сначала полицейская машина во дворе паркуется, потом кто-то по лестнице носится. Остановившись у подоконника напротив самой громкой квартиры, сержант начал объяснять про устав, про ордер, про закон. Ещё и так, будто он столько дерьма на работе повидал, и этот вызов — шелуха от семечек. Выбрался из тупых комедий про американских копов, не иначе. Юля слушала, но косилась на замершего в раздумьях младшего лейтенанта. Напряжение его чувствовалось даже со спины. Перебинтованные руки ничуть не сглаживали первое впечатление. Ощущение, что не ментов прислали, а Бибу и Бобу. Вот только Боба резко приложился плечом в старую дверь. А затем добил пару раз с ноги. Появилось некое уважение. — Пиши, что было сопротивление, — потёр ушиб Гром и запустил руку в образовавшиюся дыру. Как-то даже тестостероном запахло, на фоне спиртного флёра за остатками двери. Этому, видать, класть на устав, на правила. На людей ему не класть — это для Юли сейчас главное. — Вау… — Я, между прочим, тоже думал о таком подходе, — поводив ручкой в документах, пробормотал Цветков. — Я просто… Плечо повредил. На другой операции. Более опасной, да. В дыре сломанной двери пронеслось несколько теней. Одна из них, судя по звукам, влетела носом в стену. Другая этому поспособствовала. И коленом придержать не забыл, чтобы не рыпался. Чей-то женский плач, явно не Юлин, зазвенел по всей площадке. — Нормально всё, все живы-здоровы. Более менее, — Гром чуть выглянул из-за дыры, — Понятой будешь, гражданка в тапочках? — Для тебя, чувак, кем угодно… Хотя, понятая — в данном случае — тот человек, который кивнёт, когда надо. Кивнёт, что нос мужик разбил сам, что активно оказывал сопротивление, что жену свою поколачивал. И реально ведь колотил, молоток тому подтверждение. Зассано всё, какая-то муть по углам, цветы сдохли, плесень цветёт — аж жёлтой стала. Даже рамки у фотографий позеленели. Аммиачный запах в сочетании со старостью. Для пострадавшей подъехала другая служба. Когда выводили её, с жалостью смотрел каждый. Кто из окна, кто из квартир выглядывал. Даже из других домов потянулась публика. Бедолаге жить теперь со шрамом через все лицо, и ещё черт знает скольким болячками внутри. Как телесными, так и душевными. Сержант подписывал бумаги, разложив их на бампере машины. Оказалось их столько, что напоминало скатерть. Лейтенант молча вёл алкаша, заломив тому руки. Юля несла зип-пакет с молотком и кепку Грома. Так старался, что чуть не потерял. Какая-то старая пыльная тряпка, но все мы такие. Привязываемся к рухляди, кроме неё ничего не принимаем. Она смотрела на Игоря так же, как Цветков смотрел на сдобную булку по-московски. Восхищённо, едва не облизываясь. Даже жалко стало, что раньше ментов не вызвала. Оказывается водятся и такие. Пока младший лейтенант пристегивал задержанного к ручке двери, Юля надела на него кепку. Но так, что уши торчали уж очень смешно. Хотя, на удивление, смотрелось неплохо. Разбавляло градус случившегося и в целом образ грозного полицая. Сама же она напоминала ему пушистого дворового котёнка. Ещё недавно злого, напряжённого, выгнувшего спину и распушившего хвост. Заправляя непослушные красные пряди за уши, чтобы те не падали на чёрные глаза-бусинки. С явными претензиями и возмущением. Забавно это, конечно… Так нос от ночного холодка покраснел, а все равно в дом не идёт. Даже за кофтой не сбегала, хотя бежать тут немного. Уж очень помочь хотела, наверное. Сейчас котёнок успокоился и очень хотел спать, это видно. А спать он теперь мог спокойно. — Всего доброго, гражданочка, — на манер напарника, он приподнял козырёк. Кашлянул неловко, будто бы ждал чего-то или ещё что сказать хотел, а не мог. — Если помочь больше нечем, то мы поехали тогда. — Фамилия у вас крутая, — слабо улыбнулась уставшая Юля. — Необычная. Только один раз похожую слышала. — Пошутить хотите или себе забрать? Цветков подавился булкой. — А можно и то, и то? Бушевать сильно будете? Или это не ваша стихия? Цветков настроил зеркало заднего вида так, чтобы наблюдать за этим флирт-баттлом и брелоком с подковой на том же зеркале. Удача нужна любая, даже такая. А у Игоря её действительно мало. Про иконы можно даже не заикаться, они всегда на месте. — Вот визитка моя, — Игорь шлёпал себя по карманам до тех пор, пока не нашарил карточку. — Тут номер… Вы запишите или сфотографируйте, а то у меня больше нет. Цветков возмущённо хрюкнул. У него тоже есть визитки, причём много. Но ему так ни разу никто и не позвонил. — Будете давать свой номер кому-то кроме меня? — сказано это было с небольшим уколом, но вовсе не серьёзно, а шутя. — Только бабулькам и дедулькам. Цветков сполз в кресле и нечаянно задел гудок. Это означало ничью в их маленькой битве. Как только машина отъехала, Юля забежала в парадную, теряя тапочки по дороге. Шкодная девчонка проснулась в ней ещё на первой ступени. Сердце бешено забилось. Неужели получилось выцыганить номер этого Грома? Контакт «Максимка» мелькнул жёлтым сердечком и шмелём перед тем, как Юля сползла по собственной двери, уже не в силах держаться на ногах от восторга. Темно, душно, но сейчас не до того. Одной здесь всегда неуютно. — Роднулькин, ты не поверишь, какого мужика встретила! Голос какой, кот-баюн просто! Так мягко стелет. А руки… Какие руки!.. Что-то общее у вас, кстати, есть, но он всё-таки получше будет… — Мать, ты… Я тебе за такое знаешь что сделаю? — шутя злился Кольцов. — Ты у меня в следующем выпуске новостей без слов останешься, рядом красивая стоять будешь! — Ты по аккуратнее, дядь, у меня номер этого мента есть! Сейчас я, конечно, звонить не буду, пусть отдыхает. Но пото-о-ом!