DELIVERY

«Люблю, когда кто-то касается моей кожи, гладит меня, смотрит в глаза, интересуется мной, потому что тогда я испытываю чувство безопасности и ощущаю заботу о себе». Я. Вишневский       Примерно через час Юнги вытянул из дремоты дикий крик. Спросонья он ничего не мог понять, действие алкоголя только усложняло процесс. Немного придя в себя, он смог разобрать, что крики доносятся из комнаты Хоупа. Вслед за испугом вошла трезвость. Юнги соскочил с кровати и побежал к двери напротив. Дернул ручку. Блять, ну нахуя он себя там запер? Крик сменили стоны. Немного погодя, Юнги сообразил сбегать за ножом, чтобы провернуть защелку. Пара умелых движений, и дверь открылась.       Нащупав не без труда выключатель, Юнги включил свет. Хосок лежал на кровати, прижав колени к животу, словно закрывался от ударов. Все его тело было усыпано ссадинами и синяками, какие-то заживали, какие-то были свежими. Юнги удалось разобрать, что на спине следы то ли от плетей, то ли от ремня, и ожоги предположительно от затушенных сигарет. «Прикосновения выжигают мне кожу». Сердце сжалось в сострадании. За что Господь так наказывает этого парня? Юнги подобрал упавшее на пол одеяло и заботливо накрыл дрожащее худощавое тело. Оглянувшись, он обнаружил кучу упаковок с антидепрессантами, снотворное и обезболивающее. На прикроватной тумбе с другой стороны стояла фотография Хосока с мужем. Внешне его муж выглядел располагающе к себе: добрые глаза, широкая улыбка, мягкие черты лица, одна рука обнимает за талию, во второй бутылка шампанского. Видимо, фото со свадьбы. Из размышлений Юнги дернул очередной приступ крика. Пораскинув мозгами, он не придумал ничего лучше, чем лечь спать рядом с Хосоком, чтобы успокоить его. Юнги выключил свет и забрался к нему под одеяло. Хоуп дрожал. Без раздумий Мин притянул его к себе поближе, положив одну руку ему под голову, а второй обнимая за талию. Спустя какое-то время тело Хосока расслабилось, и Юнги, уткнувшись ему в макушку, стал проваливаться в сон. Для него в этом не было ничего постыдного, ведь он жил с Тэхеном, который постоянно прижимался к нему. Ведь так теплее и безопаснее. Больше всего Юнги сейчас хотел обезопасить Хосока от ночных кошмаров.       Наутро спасатель чужих снов проснулся один. На тумбе стоял стакан с водой, а рядом записка «Я внизу». Не сообразив, Юнги заглянул под кровать. После того, как кровь к голове все-таки прибила, он встал с постели и пошел на первый этаж. Негромко работал телевизор, было слышно, что кто-то готовит завтрак. Потягиваясь, Юнги нырнул в кухню.       Хосок готовил, что-то напевая себе под нос. Он ворковал перед супом в кастрюле и ловко переворачивал панкейки. Парень выглядел таким жизнерадостным и довольным, что не вязалось с ночным происшествием. Юнги тихо сел за стол и, облокотившись, молча наблюдал за процессом.       - А! Блять! – Хосок наконец-то заметил своего гостя. – Ты давно спустился?       - Неа, только что.       - Позавтракаем? Или сначала покурим?       - Курииииить!       Выбравшись на балкон, они обнаружили, что сигарета в пачке всего одна. Вчера они курили довольно много. Вообще-то Хосок не курит, но иногда дает слабину, особенно пьяный. Поочередно затягиваясь, они наблюдали, как Сеул восстанавливает ритм после бурной ночи. Вялые прохожие идут по своим делам, машины не скучают в пробках, ресторанчики ждут посетителей на похмельный суп.       - В этом есть своя романтика, правда? – начал разговор Хо. – Люди идут куда-то, провожая мысленно прошедшую ночь: кто-то встретил друзей, кто-то коллег, а кто-то влюбился.       Юнги закашлялся.       - Надеюсь, это не намек? Я вообще-то не сплю с мужиками.       - Разве? Мне показалось, именно этим ты и занимался ночью.       - Это случайность.       - Ты пришел добровольно.       - Ты кричал.       - А ты меня обнимал.       - Хотел успокоить.       - Потому что я тебе интересен?       - Потому что тебе было плохо.       Сделав последний затяг, Хосок вернулся в квартиру. Юнги задумчиво смотрел вдаль и крутил в голове мысли о том, что этот парень ему в самом деле интересен. Синдром спасателя не причем, но хочется сделать это прикрытием для того, чтобы остаться еще на время. Выйдя из недр подсознания, Юнги немного размялся и направился завтракать. Хосок его дожидался.       - Хо, напомни, когда там муж твой приедет? – с этим вопросом Юнги начал жадно хлебать суп.       - Через неделю, а что? – женатик повторил за ним.       - Я решил тут задержаться, если ты не против.       - Неа, не против.       Оба были однозначно довольны таким поворотом событий.       После завтрака Юнги решил отблагодарить Хосока за гостеприимство и помыть посуду. В этот раз действие не заставляло его беситься, ему было вовсе не в тягость. Он мылил тарелки и думал, какого хуя вообще ему нравится это делать в чужом доме. Хо сидел на диване и наблюдал с мягкой улыбкой на лице. Такое впечатление, что эти двое - семейная парочка. Так все гармонично. У обоих внутри засело чувство, что они знакомы вечность, а не меньше суток.       Юнги закончил любимое дело и направился наверх.       - Я в душ, детка!       - Ага!       «Стоп, что?! Какая нахуй детка?! Это тебе не Тэхен! Ты ебнулся что ли?!». Делая вид, что все нормально, Юнги продолжил подниматься.       «Стоп, что?! Какая нахуй детка?! Он ебнулся что ли?!». Делая вид, что все в порядке, Хосок продолжил смотреть телек.       Юнги стоял в ванной перед зеркалом с немым вопросом на лице. Длинные черные пряди спадали на лицо, покрывшееся румянцем. Грудь колыхалась. Он смотрел на себя и не понимал, почему организм его не слушается. Разум твердит, что нельзя стать геем в одночасье, а член стоит колом. Самому от себя противно. Память начала поддакивать, и Юнги вспомнил, как заботливо обнимал Хосока этой ночью. Как сквозь сон гладил его бедра, чтобы успокоить. Как прикасался губами к его лицу, когда он двигался ближе. Как ощущал чужое дыхание на своей шее. Хосокова кожа наощупь, как тонкий шелк, холодный струящийся шелк. Он был таким хрупким в объятиях Юнги. Фарфоровый мальчик.       Прогоняя пугающие мысли прочь, Юнги не заметил, как обхватил широкой ладонью твердый член и начал медленно надрачивать. Это просто похмелье, это просто похмелье. По утрам после пьянок Юнги часто это делал, чтобы взбодриться, но сейчас он это делает, потому что необходимо. Потому что иначе успокоиться не получится. Черты чужого лица врезаются в мысли на скорости 200 км/ч. Бархатный голос учащает дыхание. Хочется схватить за мягкие волосы и силой притянуть к себе. Юнги фантазирует, какие на вкус эти губы и тело, не ослабляя свою руку и наращивая темп. Он представляет, как Хосок ласкает его, целует шею, водит языком по животу. Все то, что раньше делали с ним девушки, он сейчас жаждет ощутить с мужчиной. Тихие стоны прорываются наружу. Юнги представил, что это Хоуп обхватил его член и рьяно продолжает его ублажать, вмазываясь сочным поцелуем в губы. Стонать громче нельзя, эти ограничения еще больше пробуждают желание. Юнги почти рычит. Осталось несколько секунд и образ развратного ангела покинет его беспорядочные мысли. Раз. Ноги подкашиваются. Два. Юнги падает на колени. Три. Глотает воздух словно утопленник. В глазах помутнело, тело продрала приятная дрожь, низ живота горит и пульсирует. Такого яркого оргазма не было давно. Он был настолько ярким, что Юнги не сразу смог подняться с холодного пола, потому что тело парализовало.       Он вытер салфетками пол и включил прохладный душ. Мало кто зимой его принимает, но обстоятельства так сложились. Нужно прийти в себя. От омерзения хотелось вскрыться на месте. Он бы и вскрылся, но травмировать человека, на которого дрочил, как-то не по-божески. В голову пришла гениальная идея: одеться и уйти. Точнее сбежать.       Он наспех прошелся по телу полотенцем, стряхнул воду с волос и, одеваясь по пути, засеменил ногами по лестнице. Ничего не объясняя, он схватил с дивана свой телефон, и, не прощаясь, выбежал прочь, попутно натягивая кроссовки. На этот раз повезло: лифт был этажом ниже, а Хосок в ахуе настолько, что после умчавшегося гостя, еще минут пять не мог встать. В его голове случился приступ бардака, потому что он увидел обнаженного и убегающего Юнги. Смахивая с себя несуществующую паутину, Хосок направился к входной двери. Не обнаружив возле лифта Юнги, он устремился к окну, но смог увидеть лишь уезжающий со двора мопед.       От загадочного гостя не осталось ничего: ни номера телефона, ни адреса, ни духа. Хосок бродил по гостиной в поисках ответа на очевидный вопрос. В голову ничего не приходило. Посылка! Он рванул в прихожую, попутно влетев в стену. На коробке указан номер горячей линии и юридический адрес. Без колебаний он набрал номер, придумывая историю, пока гудки не прервались.       - Добрый день! Вы позвонили в службу доставки «Ди-компани». Если Вам необходимо доставить посылку, нажмите 1. Если Вам необходимо ознакомиться с тарифами, нажмите 2. Если Вы хотите отследить…       - Да ебаная ты дура, дай мне оператора!       - …нажмите 3. Для соединения с оператором оставайтесь на линии. Внимание, разговоры записываются.       Заиграла максимально бесячая мелодия, которая только и способна, что разбудить дьявола. Про себя Хосок недоумевал: у них в штате композитор, а они заставляют людей страдать.       - Добрый день! Служба доставки «Ди-компани». Меня зовут Ли Менвон. Чем я могу помочь?       - Во-первых! Простите, добрый день. Во-первых! Впрочем, неважно, – Хосок прочистил горло. – Ваш курьер вчера по неосторожности забыл у меня свою личную вещь. Подскажите, господин Ли, я могу узнать какие-то координаты курьера, чтобы передать ему это?       - Приносим свои извинения за доставленные неудобства. Я передам в нужный отдел…       - Господин Ли! Мне нужен номер телефона курьера!       - Мы не передаем личную информацию наших сотрудников.       - Но Юнги очень нужна эта вещь!       - Юнги? Мин Юнги?       - Да-да! Он самый!       - Ожидайте, – диспетчер куда-то ненадолго удалился. – Он работает со складом в Тондэмуне. Обратитесь туда.       - Спасибо и на этом.       - Рад был помочь. Приятного дня! Прошу оценить качество обслуж…       - Да-да-да, – Хосок повесил трубку. – Пошел нахуй.       Он накинул на себя куртку и вылетел из квартиры. Сев за руль красного спорткара, он достал телефон и принялся искать филиал в Тондэмуне. Ехать около получаса, но Хосоку казалось, что он теряет вечность ежеминутно. Юнги ведь хотел остаться, так почему внезапно исчез? Еще и без объяснений. Разве Хосок сильно на него давил? Или сказал что-то обидное? «Я в душ, детка». Хоуп широко улыбнулся, слегка наклонив голову набок. Ему определенно понравился этот чудак.       ***       С порога Юнги пулей рванул в ванную. Весь завтрак был съеден зря. Ему казалось, что его вывернет наизнанку. Произошедшее никак не укладывалось в голове, менталка полетела и ничего не сказала о возвращении. Немного отдышавшись, он сполоснул лицо ледяной водой и отпил прям из-под крана. О содеянном он тут же пожалел: выблевать пришлось не только воду, но и желудок, печень, легкие, самого себя. Разум упорно пытался сопротивляться чувствам. Смотря на свое отражение, Юнги жонглировал мыслями по поводу случившегося. Тошнота подступала, когда он думал о Хосоке, и отпускала, когда он ругал себя за это.       - Ебаный ты ублюдок! – закричал Мин и харкнул в зеркало. – Пидарасом вдруг заделаться решил?!       С ноги ебнув по двери, он вышел в комнату, встал в центре и принялся разминать запястья.       - Уебок! Сука! Несчастный!       Юнги схватил стул и, сопровождая криками, расхуярил его о стену. Второй он запустил в сторону комода. Следом на пол полетел шкаф. Взяв крепко в руки то, что осталось от стула, он стал безжалостно бить по мебели. Каждый удар оставлял дыру. Такие же дыры были сейчас внутри Мин Юнги.       - Гандон, блять! Приди в себя! Я! Сказал! Приди! В себя!       Разнеся шкаф в щепки, он откинул остатки стула в сторону. Ладони были исполосованы в кровь и горели так, словно он приложился ими к горячей плите. Из груди вырвался истошный вопль. Юнги прижался к стене и сел, закрыв голову руками. Кричал в пустоту, кричал до хрипоты. Когда голоса совсем не стало слышно, он заплакал. Оставаться одному в таком состоянии было опасно, и Юнги позвонил Тэхену.       - Апельсинка, привет! – по ту сторону радостно отозвался голос.       - Тэ, – сглотнув слюну, Юнги стал заикаться. – Тэ, я хочу сдохнуть.       «Спаси меня».       - Я не хочу жить.       «Хочу, но не знаю, как».       - Юнги! Юнги, где ты?! Я еду! Еду, слышишь?! Скажи, где ты!       - Дома.       - Не уходи никуда! Малыш, я скоро буду!       Тэхен впервые слышал такое бессилие в голосе друга. Никогда раньше Юнги не говорил ему, что хочет умереть. Пугающая грань между «я хочу жить, но мне тошно». Тэ почувствовал боль сродни своей. Когда-то он точно также звонил лучшему другу, наглотавшись таблеток. Он не хотел такой участи для Юнги.       Пока они ехали, Чонгук пытался успокоить Тэхена, как мог. Хоть он и недолюбливал его лучшего друга, сегодня не на шутку заволновался. Разбитые жизни, разбитые сердца, все это случалось у каждого. Но не каждому вовремя помогли. Нужно отдать должное, ведь благодаря Мин Юнги, на пассажирском сидении находится тот, кого Чон так сильно любит.       Залетев в квартиру, Тэхен в слезах ринулся к лучшему другу, который тут же прижался к нему, как к родной матери, и захрипел, пытаясь кричать. Чонгук осмотрелся: в комнате не было живого места ровно настолько, насколько мертв был Юнги. Хватая руки Тэ, словно утопленник круг, парень трясся от рыданий всем телом. Младший пытался не разрыдаться, потому что в эту минуту в нем нуждается лучший друг. Юнги то хватал руки, то шею, то брал в ладони чужое лицо и задерживался на нем на мгновение. Он хрипел, стонал, изворачивался. Чонгук сразу понял, что истерика перерастает в лишение рассудка. От увиденного у самого ком в горле застрял, но кто-то должен был сохранять спокойствие.       Спустя десять минут в квартиру вбежал напуганный Намджун, которому позвонил Тэхен, опасаясь, что понадобится помощь. Он вскользь осмотрел место боя с демонами и задержал взгляд на разбитой двери в ванную. Нырнув внутрь, он убедился, что там ничего ужасного не случилось, и с чувством облегчения вернулся к парням. Все трое терпеливо ждали, когда у Юнги закончатся силы, и его можно будет увезти подальше отсюда.       - Намджун-хен, – шепотом позвал Чонгук. – Мы заберем его к себе.       - Да, у вас ему будет комфортнее, – не глядя, согласился Ким и после долгой паузы добавил. – Вы его забирайте, а я разгребу здесь и приеду.       Чонгук дотронулся плеча Тэхена, подавая знак. Тот положил руки лучшего друга к себе на плечи и, обняв за талию, попытался его поднять. Юнги был абсолютно обессилен истерическим припадком и едва мог держаться на ногах. Глаза были стеклянными, реакции на действия не последовало. Тогда Чонгук взял его на руки и понес в машину. Тэхен последовал за ними, оставив Намджуна наедине с разбитой мебелью.       Недолго поразмыслив над происходящим, Джун начал разбирать то, что уже нельзя использовать по назначению. Характер повреждений говорил о том, что Юнги бил агрессивно, с ненавистью, множество раз. Тяжело наблюдать, как люди, ломая вещи, ломают себя. Внутренне, внешне. Моральную боль зачастую переносят на физическую, чтобы легче пережить. Что могло заставить Юнги так сломаться?       Ким вынес из квартиры разломанную мебель, подмел пол, снял дверь в ванную, чтобы заменить, почистил заблеванный унитаз, протер зеркало, даже в холодильнике порядок навел. Если Юнги сюда вернется, ему должно быть комфортно, и он не должен заострять внимание на том, что чувствовал сегодня. Хотя звучит это неубедительно, Намджун надеялся, что чистота и отсутствие предметов агрессии помогут. Он скинул в рюкзак какую-то свежую одежду и поспешил к ребятам.       ***       Чонгук занес в квартиру истощенного Юнги и уложил на кровать. Ладонью он определил, что у того жар.       - Чонгук-и, что нам делать? Он же ничего с собой не сделал? Почему он весь дрожит? – застонал Тэ.       - Смочи полотенце холодной водой, его лихорадит, – не обращая внимания на вопросы, попросил Чонгук.       Он стащил с Юнги обувь, снял одежду и накрыл одеялом. В стрессовых ситуациях Чон ведет себя максимально холодно и практично. Он не позволяет разуму поддаваться на провокации.       - Держи. Я не могу на него смотреть без слез. Я словно чувствую, как он мучается. Я хочу забрать эту боль себе. Я все переживу, а вот он, – глотая поступившие слезы, простонал парень.       - Детка, с ним все будет хорошо. Ему надо отдохнуть, поспим сегодня в гостиной.       - Можно я посплю с ним? – спросил Ким и округлил без того большие глаза, в надежде на положительный ответ.       - Можно.       Чонгук приобнял его за талию и легко поцеловал в лоб. Сегодня ревности нет места. Тэхену нужно проверять дыхание, контролировать сон, просто находиться рядом с Юнги. Очевидно, что он переживает непростой период и вряд ли захочет проснуться от ночного кошмара в одиночестве. Человеку нужен человек. Человеку нужна безопасность и доверие. Кто, как не Ким Тэхен, может дать это?       Через два часа на пороге нарисовался Намджун. Без лишних вопросов он вытащил вещи Юнги, принес даже его наушники и сигареты, и уже собирался уходить, как Чонгук окликнул:       - Слушай, может тоже у нас останешься? Мало ли что произойти может, он до сих пор нам ни слова не сказал.       - Без проблем.       Тихо прикрыв спальню, Тэ присоединился к парням, уже выпивающим соджу в гостиной. На лице у каждого читалось опустошение. Каждый размышлял о своем, не делясь выводами. Молчание прервал рингтон «Day6». Звонил телефон Юнги. Ответить решился только Намджун.       - Да?       - Ты заставил меня понервничать, господин курьер.       - Что?       - Ты сказал, что хочешь остаться, а потом, как ошпаренный, вылетел из душа и сбежал. Ты бы хоть номер оставил. Пришлось парню со склада взятку дать, чтоб выяснить о тебе хоть что-то.       - Я не понимаю…       - Не понимаешь? Быстро ты забыл, как меня ночью обнимал. Я надеялся, что ты приедешь снова, но раз уж ты имеешь в голове дыру, найду другую компанию.       По ту сторону раздались гудки. Незнакомец сбросил трубку.       По спине Намджуна прошел холодок. Он поднял глаза на ожидающих Тэ и Чонгука, но передать услышанное было сложновато. Сказать, что он был удивлен – ничего не сказать. Он достал из кармана джинсов сигареты.       - У вас тут покурить можно?       Парочка переглянулась. Чон кивнул в знак согласия.       Затягиваясь, Джун потирал лоб, затем морщил, снова затягивался и снова потирал. Не подобрав нужных слов, он выпалил:       - Звонил какой-то парень, сказал, что Юнги его обнимал этой ночью, – и, смачно затянувшись, добавил. – А потом принимал душ.       Тэхен нервно начал улыбаться. Чонгук присел обратно на диван и уставился в стену.       - Что, прости, он делал ночью? – переспросил Тэ.       - Ну, обнимал какого-то парня.       - А потом, прости, что он делал?       - Мылся у этого парня дома.       - Какой-то бред, Юнги не любит объятия, уж тем более с парнями.       - Он еще сказал, что Юнги хотел остаться у него.       - Да апельсинка терпеть не может спать в чужом доме!       Чонгук вернулся из путешествия по чертогам разума:       - Я не хочу показаться прямолинейным, но походу я понял, что произошло с Юнги.       Намджун и Тэхен замерли в ожидании.       - Над ним надругались…       - Щас я над тобой надругаюсь, долбоеб, – раздраженно произнес Юнги, выходя из комнаты. – Мое очко целое, в отличии от твоего.       - Вот тебе обязательно меня постоянно оскорблять?! Я уже почти проникся к тебе!       - Без проникновений, бро. Сегодня я не готовился.       Намджун, смеясь, склонил голову и прикрыл лицо ладонью. Он единственный оценил этот искрометный юмор.       - Как ты можешь отшучиваться после того, что я увидел в твоем доме?! – вопросительно закричал Тэхен, взбесившись из-за такого поведения. – Ты хоть представляешь, что я пережил за эти часы?!       - Мы, Тэхен. Мы пережили, – поправил Намджун. – Юнги, как себя чувствуешь?       - В порядке.       Хуево пиздец. Юнги скрывает настоящие чувства за неуместными шутками, потому что не может рассказать правду. Правду, за которую стыдно. Из-за которой хочется утопиться в ванной, задушить себя подушкой или вспороть живот ножницами для мяса. Он стоял в дверях, не смущаясь того, что вышел в одних трусах. Шесть глаз испытывали его, они ждали объяснений.       - Да что с вами не так? – он закатил глаза.       - С нами?! Блять, с нами все так, а вот насчет тебя есть сомнения. Ты даже сейчас стоишь выебываешься, а на деле дрожишь, как дворовая собака, и в глаза нам посмотреть не можешь! – прорычал Тэхен.       - Че ты истеришь опять?!       - Да нихуя! Чонгук тебя на руках сюда притащил, Намджун разгреб пиздец в твоем доме, а ты делаешь вид, что ничего не произошло! Мы для тебя какая-то шутка?! Ты невыносим!       - Ну так не бери в следующий раз трубку, раз ждешь, что я тут перед вами исповедальню устрою!       - Можно просто поблагодарить, что мы не дали тебе сдохнуть!       Тэхен подошел вплотную.       - А, может, я хотел сдохнуть, – прошептал Юнги в лицо другу.       - Малыш, это плохая идея, – одернул Чонгук. – Отойди от него.       Тэхен послушно отстранился, прикусывая изнутри нижнюю губу от злости. Юнги невозмутимо прошел мимо, направляясь в ванную. Он ненавидит ссоры с лучшим другом, после которых на сердце появляется рубец. Последнее время рубцов все больше. Он зашел в ванную и включил воду, чтобы никто не услышал, как он плачет. Благодарность? Конечно, Юнги благодарен, но он не скажет этого, не умеет. Он и рад, и расстроен, что оказался не один этим вечером: с одной стороны – ему не позволят сотворить глупость, с другой – ему не позволят сотворить глупость. Прошло около пятнадцати минут прежде, чем он успокоился. Лицо обдало ледяной водой. Вдох-выдох. На выход.       Возле двери стоял Намджун. Он посмотрел на Юнги с сочувствием и недоверием. То, что случайно выпалил незнакомец, не давало ему покоя. По сути, он сейчас единственный в этой квартире, кто догадался о произошедшем.       - Одевайся, пошли покурим.       Юнги покорно кивнул и взял у него с рук чистую одежду.       Первую минуту они молча дымили, глядя каждый в сторону. Разговор начал Джун.       - Я знаю, что ты не считаешь меня доверительным лицом, но, думаю, пора пересмотреть свои взгляды. Я не собираюсь тебя расстраивать.       Мин вопросительно окинул его.       - Звонил какой-то парень. Он сказал, что ты ночевал у него и сбежал под утро.       - Звонил?! Мне?!       - Ага. Объяснишь?       - Нет.       - Другого я и не ожидал.       Намджун кинул под ноги сигарету и направился обратно к ребятам.       - Подожди. Я не знаю, что ты там себе надумал, но у нас с ним не было ничего. Я не из таких.       - Ты его обнимал.       - Да. Он кричал во сне, я успокоил. Тэхену тоже иногда снятся кошмары. Ничего такого нет в этом.       - Тогда зачем квартиру разнес?       - Джун-а, у меня непростой период сейчас.       - Люди не плюют на свое отражение в зеркале, если только им не противно от самих себя. Людей не рвет просто так, разве что при пищевом расстройстве либо нервном потрясении. Люди не сбегают от других без объяснений. У людей не бегают глаза, когда их не ловят с поличным. У тебя участилось дыхание, ты чаще затягиваешься и отводишь от меня взгляд. И прямо сейчас ты понимаешь, что я обо всем догадался.       - Твою мать, – Юнги склонил голову, переминаясь с ноги на ногу. – Ким Намджун, ты, как и всегда, все знаешь наперед.       Он не подозревал, что его так просто прочитать, как открытую книгу.       - Его зовут Хосок. Славный парень. Но у нас правда ничего не было. Мы едва знаем друг друга. Он странноватый, но что-то в нем есть притягивающее что ли. Господи, блять, как мне мерзко это рассказывать.       - Он тебе нравится?       - Нет. Не знаю. Не думаю, что это так. Просто у меня сложный пери…       - А я?       - Что?       - Я нравлюсь?       Юнги сглотнул слюну. Удивлен этому вопросу он не был, потому что все знал. Ким Намджун каждый раз целовал его в лоб, когда накрывал пледом в своей студии. Приобнимал, когда они сидели рядом. Благодаря жизни рядом с Тэхеном, Юнги адекватно воспринимал такое поведение со стороны. Но теперь, чувствуя, что его внутренности перемалывает та же самая мясорубка, он пытается это отрицать. Джун всегда был замечательным человеком, но теперь Юнги нужно посмотреть на него, как на парня. И это заставляет снова почувствовать тошноту.       - Можешь не отвечать. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Пошли домой.       - Слушай, давай сделаем вид, что этого разговора не было.       - Я и так долго делал вид, – расстроенно ответил Ким и направился в сторону подъезда.       Юнги достал еще одну сигарету. Сложно трезво оценивать ситуацию, когда ты свое состояние даже не в силах оценить. Он благодарен, что Намджун не стал давить на него. Тошнота не отпускает. Как ты докатился до такого, Мин Юнги? Пока он курил, его голову посетила внеочередная гениальная идея: нужно сходить в ночной клуб и найти там девушку. Таким образом, он хотел проверить, встанет ли у него на женщину, или можно прыгать с обрыва. Довольный собой, он залетел в квартиру и стал уговаривать ребят пойти развеяться, ведь день выдался непростой.       - У тебя явно что-то с головой, но идея выбраться куда-то мне нравится, – одобрил Чонгук. – Малыш, что скажешь?       - Если это поможет нашему придурку, то я «за».       - Я пас, но могу вас подбросить, куда надо.       Намджун подобные заведения не любит.       ***       Не успели парни зайти в клуб, как в нос ударил запах разврата. Вокруг пьяные и объебашенные чем-то тела, двигающиеся на автопилоте. За руки постоянно кто-то хватает в попытке затащить на танцпол. Неоновые прожекторы слепят глаза, музыка сотрясает барабанные перепонки. Все бы ничего, но музыка здесь крайне паршивая. Юнги решил выпить за баром: без алкоголя поиски будут затруднительны. Он заказал виски и лед. Рядом подсела симпатичная девушка в коротком платье, настолько, что было видно, что она ела на ужин.       Пока Тэхен и Чонгук собирали восхищенные взгляды на танцполе, Юнги вовсю обрабатывал свою новую знакомую. Внешне хороша: фигура, как он любит, пухлые губы, ненавязчивый макияж, ухоженные руки, минимум украшений и одежды. После пары коктейлей, она сама придвинулась ближе, что-то увлеченно рассказывала, но ее, естественно, никто не слушал. Юнги просто ждал, когда она сама проявит интерес к нему. Он джентльмен вообще-то, сам никогда девушке не предложит перепихнуться.       Момент истины настал спустя полчаса милой беседы. Девушка взяла его за руку и повела на второй этаж, где находились приватные комнаты. В нескольких из них свет не горел, значит, пустые. Как только они завалились в первую свободную, девушка прильнула к нему губами и прижала к стене. Идейная попалась.       - Погоди, я свет включу. Надо презервативы найти в сумке.       Как только комнату осветила тусклая лампа, Юнги вжался в стену и закрыл ладонью рот. Перед ним в углу сидел Хосок, напротив него на коленях стоял парень и усердно сосал. Юнги закрыл девушке глаза и попросил выйти, не оборачиваясь. Мало ли, вдруг травму еще получит от увиденного. К лицу прибила злость.       - Какого хуя ты делаешь?!       Спутник Хосока вскочил и начал истерично застегивать ширинку и поправлять одежду. Хосок сделал то же самое, но вальяжно и с надменным взглядом.       - Эй, подожди снаружи, – почти приказным тоном произнес Хосок, и парень убрался прочь. – Я тут отдыхаю, нельзя?       - Твой муж знает о твоем досуге?       - Мне как-то насрать, знаешь ли. А тебе что за дело? Если бы ты не уехал, я бы не пришел сюда в поисках утешения.       - Не пытайся переложить ответственность на меня. Езжай домой, таблетку в рот и спи.       Хосок рассмеялся. Он был уже изрядно пьян.       - Мне твое мнение в хуй не дует, Мин Юнги. Свали, пожалуйста, мне тут кое-что закончить надо.       Юнги заглянул ему в глаза. Солнечное сплетение начало ныть от обиды. Почему из десятков заведений он выбрал именно это? Такое странное чувство, ведь они друг другу никто. Хосок живет своей жизнью, и он не имеет права влиять на нее, но почему так неприятно? Почувствовав, что вот-вот заплачет, как пятилетний мальчишка, Юнги вышел из комнаты с грохотом двинув дверь. Перед ним был совсем другой Чон Хосок: надменный, властный, грубый. От разочарования помутился рассудок.       Тэхен и Чонгук все еще трясли всеми конечностями в центре событий. Юнги решил не отвлекать их и пошел покурить на улицу. Пока они были внутри, выпал снег. Пар от горячего дыхания смешивался с дымом. Слезы медленно стекали по замерзшим щекам. День был настолько тяжелым и наполненным негативом, настолько хаотичным и насыщенным событиями, что хотелось кинуться под машину. Недалеко студия Намджуна, и Юнги решил пройтись до нее пешком, чтобы немного прийти в себя. Можно написать парочку композиций, настроение как раз подходящее.       Подойдя к зданию, Мин заметил, что свет в студии включен. Намджун там? Сердце подозрительно заколотилось. Открыв дверь студии, он увидел Намджуна, сидящего за аппаратурой. На нем были наушники: видимо, работает. Состояние не позволяет быть сильнее, чем есть на самом деле, и Юнги присел у двери, вдумчиво глядя на Кима. Проветрился он неважно, слезы все равно лились горным ручьем.       - Намджун.       Реакции не последовало.       - Намджун!       Тот вздрогнул и обернулся. Юнги сидел на пороге и вытирал слезы ладонями.       - Напугал. Что случилось? Почему ты здесь? – поинтересовался Ким, поднимаясь со стула.       Юнги поднялся с пола и уставился на него. Взгляд стал решительнее, чем секунду назад. Решительнее и безумнее. Почти с разбега он прыгнул на Намджуна, обхватив ногами талию. Он всадил ему в рот свой язык. Поцелуй был таким резким, что во рту почувствовался вкус крови. Целовал ли кого-то Юнги с такой страстью раньше? Вряд ли. Намджун обнял его хрупкое тело и прижал к себе. Губы с привкусом крови казались слаще, чем должны были. Он подкинул Мина чуть повыше, чтобы достать до шеи. Запах тела начал дурманить разум. Джун припал губами к бледной коже, напоминающей выпавший снег, усыпая поцелуями каждый квадратный сантиметр. Ухо щекотало тяжелое дыхание. Облизав подбородок, он снова добрался до губ, вкус пломбира с ванилью, привкус железа. Слюноотделение усиливалось с каждой секундой, тело обдавало жаром.       - Раздевайся, – прошептал Намджун.       Юнги скинул куртку, следом полетела черная водолазка. Ким не упускал возможности разглядеть его, кожа – парное молоко. Хочется в нем утопиться. Пока он был занят чужим телом, с него уже стащили худи и футболку. Примкнув друг к другу, тела упали на пол, разражаясь взаимным желанием. Намджун навалился на младшего, лаская руками тело, нежно водя пальцами от шеи до живота и обратно. Грудь Юнги вздымалась каждый раз, когда пальцы доходили до линии брюк. Он обвил руками талию старшего и нежно гладил поясницу, иногда задерживаясь на мощных ягодицах.       Момент, и рука Намджуна расположилась в брюках Юнги, нежно поглаживая член. Он делал это осторожно, боясь спугнуть, внимательно слушал дыхание. Как только тот начал постанывать, он решился обхватить член ладонью, и начал медленно надрачивать. Юнги стал изгибаться в спине, делая поступательные движения, его рот был приоткрыт, щеки покрылись румянцем. Ким наслаждался зрелищем каждую секунду, лаская чужую плоть. Он был безумно голоден. Неожиданно Юнги открыл глаза и резко перевернул его на спину, расположившись сверху.       - Детка, что ты делаешь?       - Погоди минуту, – Мин направился к музыкальной аппаратуре и включил «Wicked games», выкручивая громкость. – Я не хочу, чтобы нас слышали.       Он сел на Намджуна сверху и расстегнул его джинсы.       - Я выключу свет, – произнес на ухо Ким, притянув его к себе.       Под яркий свет мониторов, старший подхватил Юнги на руки и уложил на диван. Хотелось бы разложить, но рассудок не позволял. Они вновь встретились в поцелуе, облизывая губы друг друга. Широкая спина накрыла нежное тело. Джун целовал его, обводя языком низ живота, оставляя засосы на груди, шее, пробуя его на вкус. Соскучившись, возвращался к пломбирным губам, сочно захватывая их. Юнги извивался под ним, постанывая, поддаваясь.       - Я хочу тебя, – прошептал он.       Алкоголь сделал из Юнги ходячую похоть. Для Намджуна эти слова были желаннее всего на свете. Сейчас ему было наплевать, что будет после. Его внутренний зверь желает лишь одного – Мин Юнги. Ширинка расстегнулась, холодная ладонь нащупала горячий член и жадно его обхватила. От контраста температур Джун ахнул, но этот контраст возбуждал до безумия. Юнги старательно ласкал его, наращивая темп.       Музыка приглушала похоть, захватившую студию. Они остервенело обслуживали друг друга, не давая отдышаться. Юнги стонал все громче, что дико возбуждало партнера. Он не сдерживал эмоций, он отдался желанию полностью, он доверил свое тело человеку, которому долгое время не мог доверить свою душу.       - Тише, детка, не кричи так.       Намджун просил ради себя, потому что сдерживаться было уже невозможно, но младший нихрена не слышал. Поцелуи уже не помогали: Юнги громко мычал ему в губы. Стоны были слышны в коридоре, нужно было выкрутить динамики на полную громкость. Если бы в здании кто-то был, их обязательно бы раскрыли.       - Намджун! Намджун! – Юнги был за несколько секунд до пика и стал надрачивать еще быстрее.       Старший уткнулся ему в шею, тяжело и отрывисто дыша от такой скорости. Тепло разлилось по впалому животу. Ким упал рядом, жадно глотая воздух. Обезвоженные, но довольные, они еще минут десять лежали в обнимку, поочередно целуя друг друга.       ***       - Быть с мужчиной не так уж и противно, как я думал, – признался Юнги.       - Надеюсь, ты больше не будешь себя травмировать, – ответил Намджун, заботливо вытирая салфетками живот младшего.       - Вы че делаете, блять?!       В дверях в полнейшем ахуе стояли Тэхен и Чонгук. Парни соскочили с дивана, нервно застегивая штаны. Под охуевание свидетелей, они собрали валяющуюся, где попало, одежду, и шустро в нее нырнули.       - Мы курить собирались, – сообщил Намджун, уводя Юнги за руку.       Они вышли на улицу и закурили. Тишина давила на барабанные перепонки. После произошедшего ни один не знал, что делать дальше. Что между ними сейчас? Что будет потом? А главное: как все объяснить ребятам?       - Тебе досталось сегодня. Как себя чувствуешь?       - Думал будет хуже, оказалось вполне сносно. Голова гудит от бардака, но меня хотя бы не тошнит.       - Я рад.       - Прости, что втянул тебя в это, – в голосе Юнги слышалась искренность.       Он чувствовал себя виноватым, потому что Намджун не заслужил эти эмоциональные качели.       - Со мной порядок. Останешься у меня сегодня?       Юнги взглянул на него. Ким опустил глаза вниз и начал колупать ногой выпавший снег. Было очевидно, что он надеется на положительный ответ.       - Останусь, – согласился Юнги, выдыхая дым.       Такого ответа Намджун не ожидал: он замер и уставился на парня. Мягкая улыбка украсила его лицо. В эти ямочки хочется упасть и не подниматься. В этих сияющих глазах страдающей душе хочется найти приют. Ким понимал, что сам позволяет собой пользоваться, но он и мечтать не мог, что однажды Мин Юнги сам его поцелует. Если этому суждено продлиться даже сутки, он готов пойти на растерзания чувствам, не задумываясь. Когда длительное время лелеешь мысли о несбыточном, и судьба дарит тебе шанс на сладкие мгновения, кто бы устоял?       Они поднялись молча в студию. Тэхен и Чонгук сидели на диване, где еще полчаса назад потели двое парней. Если Чон уже выглядел расслаблено и равнодушно, то Тэ явно готов был вмазать обоим. Его можно понять: столько стресса меньше, чем за сутки. Он уже давно забыл про странный звонок от незнакомца. Здесь и сейчас его волновало лишь одно.       - Вы двое! Сели! – прикрикнул Тэхен и указал на стулья.       Намджун и Юнги лениво уселись. Выглядели они, как нашкодившие дети, которых сейчас отчитают родители. Точнее мать. Отец из-за спины показывает большие пальцы вверх.       - Для начала я жду объяснений по поводу того, что я увидел.       - Эй, бро, да ладно тебе, с кем не бывает? – попытался отшутиться Мин.       - С тобой, блять! Ты хоть раз видел, чтоб убежденный гетеро трахался с мужиком?!       - Да кто тут трахался?! Я что ли?!       - А что вы делали?!       - Бля, ну это сложно объяснить…       В студии ненадолго повисло молчание, которое решил прервать Чонгук.       - Как давно ты понял, что тебе нравятся парни? Почему не поделился этим хотя бы с Тэхеном?       - Несколько часов назад.       - Нет, я хуею с этого человека! Осознать, что привлекают парни, а через несколько часов запрыгнуть в койку к первому встречному?!       У Тэхена явно это не укладывалось в голове.       - Да с чего я первый встречный?! – возмутился Намджун.       - Да он не первый!       - Как это я не первый?! Тебе по пути сюда кем-то срикошетило?!       - Да завалитесь все! Я еще в своем познании не преуспел, дайте мне время принять ситуацию! Какие ответы вы от меня ждете?! Что вы за друзья такие?!       - Ого, я теперь друг, – порадовался Чонгук, но никто не разделил эту радость с ним. Намджун и вовсе приуныл.       - Юнги, ты отлично принял ситуацию. Пока мы с Чонгук-и тебя по всему клубу искали, ты тут самопознанием занимался. Судя по тому, что я увидел, весьма успешно. С девушкой не заладилось? Не дала? Или не встал?       - Зачем так грубо, Тэхен? – вмешался Джун.       - Ты бы вообще помолчал. Какого хуя он к тебе пришел? Не, я понимаю какого хуя, но я имею в виду почему к тебе? Я думал, что студия – последнее место, где Юнги мог бы оказаться. Но надо же, с первого раза попал.       Он смерил Намджуна взглядом и переключился на лучшего друга.       - Сколько ты планировал скрывать от меня это?       - Я нихуя тебе доказывать не буду. Вместо того, чтобы поддержать, ты меня дрочишь. Хоть раз за всю нашу дружбу я позволил себе подобное? Когда ты мне во всем признался, я говорил с тобой также презрительно? – глаза Юнги покраснели. – Намджун, поехали домой.       Он встал со стула и, схватив старшего за руку, поплелся к выходу. Ему было неприятно слышать от самого близкого человека подобные слова. Когда-то Тэхен был на его месте, и Юнги сделал все, чтобы выстроить комфортные отношения и оказывал должную поддержку. Благодаря стараниям хена, Тэ смог преодолеть внутреннюю борьбу с самим собой и почувствовать себя нормальным человеком. Того же от него ждет Юнги, которому только предстоит столкнуться с полным принятием себя.       Как и было обещано, Юнги остался у Намджуна. Вопреки ожиданиям второго, он попросил отдельное одеяло, но все-таки лег рядом. Спать одному после пережитого не хотелось. Блуждая в своих мыслях, он дергал за ниточки, пытаясь их распутывать. В таком состоянии и заснул.       Во сне Юнги пару раз вздрагивал и что-то бубнил себе под нос. Намджун притянул его к себе и нежно обнял, уткнувшись в волосы. Он заснул, вдыхая запах любимого человека. Казалось, что такую гармонию ничто не может нарушить. Ничто. Но кое-кто мог.