Oh I can ease you of your pain,
Feel you give me love again,
Round and round we go,
Each time I hear you say…
Держа одной рукой руль, а другой бутылку, он в слезах выкрикивал строки, периодически отпивая и давясь крепостью напитка. Как он доехал без происшествий, одному Богу известно, потому что домой он зашел, еле держась на ногах. Постель снова холодная, дом снова пустой, но для Намджуна это – пустяки. Ведь настоящая неразделенная любовь кроется в самопожертвовании и принятии, что любимый человек счастлив не с тобой. *** Парни живут вместе уже две недели, и, кажется, всех все устраивает: Хосок отвечает за чистоту в доме, Юнги за готовку, Чонгук за походы по магазинам, а Тэхен просто красивый. Иногда Тэ требует, чтобы Хосок спал с ним, пользуясь своими чарами против двух серьезных мужчин. Они до глубокой ночи сплетничают, смеются и раскрывают друг другу секреты, а потом тихо пробираются в кухню через гостиную, где спят их парни, чтобы съесть что-нибудь калорийное. Однажды Юнги все же спалил их за поеданием сэндвичей с тунцом, но молча удалился спать. Чонгук назвал их грешниками за то, что они «чревоугодствуют и не дают». - Хоуп, ты опять развел мою булку на поход по бутикам? Боже, да моя карта скоро начнет плакать! - Гук-и, вообще-то твоя булка нуждается в красоте. Как вообще можно оставлять такой бриллиант без огранки? – возмущенно воскликнул Хосок, обрамляя личико Тэхена ладонями. – Какое кощунство. - Мы сегодня ездили на съемки для журнала. Хосок был таким красивым в джинсовом комбинезоне! Вы бы видели! - Да ладно тебе. Лучше расскажи, как тебе удалось сняться вместе со мной, – Хосок хитро сверкнул глазами. - Вы вместе снимались для журнала? – Юнги убрал в сторону ноутбук. - Да. Я ждал бусинку в гримерной зоне, и ко мне подошел редактор. Он сказал, что у меня очень выдающиеся данные, и предложил составить Хосоку компанию. Было ощущение, что я снимаюсь со звездой. - Бро, может, нам замутить уже? А то этим подружкам и без нас хорошо живется, – Чонгук вздернул брови, зазывая Юнги. - Ну, если ты «Universal Pictures», то я согласен. - Эй! – Хосок и Тэхен в унисон возмутились. Выпуск журнала должен был выйти через месяц, но Тэхену уже спустя неделю после съемок посыпались предложения. Он отклонил все новомодные рекламные кампании и согласился лишь на рекламу пивных закусок. Никто удивлен не был. *** Жизнь кипела и настраивала всех четверых на хороший лад. Хосок исключил из рациона снотворное, потому что теперь мог засыпать абсолютно спокойно либо в объятиях Юнги, либо под болтовню клубнички. Чонгук пропадал в спортзале и на художественных курсах. Тэ и Юнги – в универе. Сегодня лучшие друзья уехали на учебу еще до того, как их вторые половинки проснулись. Начались экзамены, нужно было поднажать, чтобы получить стипендию. Юнги взял на работе отпуск, чтобы справиться с учебным планом и уделять Хосоку больше внимания. Все перевернул с ног на голову звонок Намджуна. - Привет, ты где? – голос Кима был взволнованным. - Привет. Ммм, в универе, а что? - Где Хосок? - Дома. К чему вопрос? - Срочно звони ему. Он должен уехать немедленно. - Намджун, что происходит? - Люди Сокджина могут приехать туда с минуты на минуту. Я случайно услышал его разговор с начальником охраны. - Как он… - Юнги, не время, – Намджун сбросил. События снова начали развиваться стремительно. Трясущимися от паники руками, Юнги набрал любимого, но трубку никто не взял. Почувствовав неладное, он позвонил младшему. Тот оказался дома. - Чонгук, где Хоуп? - Ушел за продуктами. - Дозвонись ему, и уезжайте немедленно! - Что случилось, бро? Куда нам ехать? - Сокджин отправил своих людей к нам! Езжайте к Намджуну в студию и запритесь там. Мы с Тэ скоро будем. Чон младший позвонил Хосоку около двадцати раз, но тот не снял трубку. Пройдя в кухню, Чонгук заметил, что телефон, которым временно пользовался Хосок, лежит на подоконнике. Снова на беззвучном. Вся картина выглядела крайне подозрительно. Он не успел снять свой телефон с блокировки, чтобы набрать Юнги, как получил удар чем-то тяжелым по голове. Кто-то облил парня холодной водой. Голова жутко болела, зрение было тяжело сфокусировать, во рту все пересохло. Напротив Чонгука сидел какой-то мужчина в черном костюме, но из-за травмы головы он ничего подробно не мог разглядеть. - Кто Вы? – прочистил он горло. - Вопросы буду задавать я, а ты постарайся мне не врать. Договорились? Чонгук промолчал. - Буду считать, что договорились. Где Чон Хосок? - Я такого не…не знаю. - Ответ неправильный, – мужчина встал и дал ему пощечину. – Повторю вопрос: где господин Чон? - Я не знаком с таким, – стоял на своем младший, понемногу приходя в полное сознание. - Твое рвение защитить друга похвально, но вот он тебя не защитит. Как видишь, ты тут совершенно один. - Я таких как ты в рот ебал. Мне насрать на твои угрозы. Можешь встать на колени и отсосать мне. Мужчина усмехнулся и, поглаживая подбородок, сверлил Чона взглядом. Оценив крепкое телосложение, он отошел подальше и замахнулся кулаком. В этот момент в квартиру зашел ничего не подозревающий Хосок. - Что за…?! - Хен, беги! – успел выкрикнуть младший и от сильного удара упал вместе со стулом на пол, теряя сознание. – Беги… Хосок кинул пакеты с продуктами и побежал, куда глаза глядят, попутно собирая пазл воедино. Зарулив в проулок между домами, он спрятался за мусорными баками, чтобы отдышаться. Нога отдавала ноющей болью – больше он бежать не сможет. От злости он несколько раз пихнул локтями кирпичную стену, что служила его спине опорой. Телефона нет, выходить из проулка опасно. Хосок не впервые попал в безвыходную ситуацию, но сейчас он в самом деле не знал, что ему делать. Мысли о том, что Чонгук остался наедине с тем уродом, перебивали мысли о дальнейших действиях. Переведя дыхание и восстановив пульс, он аккуратно выглянул из-за баков. Недалеко от домов была станция метро, и Чон решительно, но озираясь по сторонам, скрылся в подземелье. Решение было принято не в его пользу. *** Через какое-то время Хосок сидел на диване в их с Сокджином квартире и смиренно ждал его появления. Он прекрасно знал, кто тот мужчина. Чем закончится его визит, он подозревал, но надеялся на более щадящие обстоятельства. В квартире ничего не изменилось кроме одного: вместо картин на стенах красовались портреты Хосока. - Решил устроить выставку. Тебе нравится? – из коридора раздался леденящий голос. - Нет. Безвкусица. - Огрызаешься, значит, – Сокджин прошел в гостиную и оперся об стену. – Я это не люблю. - Кто бы сомневался, – Хосок устремил пронзающий взгляд на мужа. – Я не намерен тут задерживаться. Оставь меня и моих близких в покое. - Тебя никто не спрашивает, подстилка. Ты думал, что я не узнаю, где ты и с кем? – не надеясь на ответ, он продолжил. – Ты заявился сам и выйдешь отсюда только с одним условием: сделаешь все, как я скажу. - С чего бы мне? - Ты ведь хочешь оставить своих друзей в живых? - Конченая мразь, – Хосок сжал кулаки. - Я так долго тебя искал, малыш, места себе не находил, а ты вот так меня встречаешь? Ким подошел к дивану и сел на корточки, вглядываясь в чужое лицо. От этого человека можно ожидать чего угодно, поэтому Хосок отстранился, пряча глаза. - Я предлагаю тебе сделку: ты сейчас выполняешь все, что я попрошу, и я оставляю вас в покое, либо, – он достал телефон и набрал чей-то номер. – Ты его привел в чувства? Отлично. Он включил громкую связь и положил телефон на стол. По ту сторону раздались звуки ударов вперемешку с мучительными всхлипами и протяжными стонами. - Прекратите! Не трогайте его! – он перевел взгляд на мужа. – Прикажи прекратить! - Остановись. Воцарилась тишина. - Гук-и! Малыш, ты слышишь меня?! – Хо кричал в трубку в надежде услышать хоть что-то от младшего. - Кажется Минхек перестарался, – без тени сожаления произнес Сокджин. – На сегодня ты свободен. Советую вызвать скорую, иначе его состояние будет на твоей совести. И еще, – он проводил жадным взглядом спину Хосока, ринувшегося с места. – С этого дня я за себя не отвечаю. Ты единственный несешь ответственность за их жизни. Хорошенько обдумай предложение. Хосок выбежал из квартиры, не оборачиваясь на голос. Нервно обшарив карманы, он снова вспомнил, что забыл телефон дома. С четвертой попытки ему дал позвонить случайный прохожий. Хо вызвал скорую на их адрес и поймал такси. Получасовая дорога домой казалась целой вечностью, и он не находил себе места, постоянно поторапливая водителя. - Гук-и! Гук-и! Боже! – он влетел в квартиру и обнаружил младшего на полу гостиной в луже собственной крови. Сел рядом и оглядел полуживое тело: голова пробита, вместо лица страшное месиво, пальцы на левой руке сломаны. Закрыв лицо ладонями, он прокричался в них, затем взял неповрежденную руку младшего в свою. - Мой ребенок, что они натворили… Прости меня, Гук-и, – Хосок смахнул слезы, оставляя на лице липкие кровавые пятна. Скорая приехала через пять минут. Хосок смог убедить врачей, что вызовет полицию самостоятельно. Никаких прогнозов ему не озвучили, дали лишь понять, что состояние Чонгука тяжелое. Слегка успокоившись, он прошелся по комнатам в поисках телефона. Найдя его на кухне, он скинул Юнги сообщение с названием больницы, а сам пошел в душ. Приведя себя в более-менее приличный вид, Хосок вызвал такси до Каннама. Опрокинул для храбрости пару бокалов виски и подошел к зеркалу. Он смотрел в свое отражение, убеждая себя, что поступает правильно и другого пути нет. Кивнув самому себе, он покинул квартиру. *** Сокджин встретил своего мужа с бокалом любимого вина в руке. На фоне играл Эйнауди, из-за чего Хоупа передернуло. - Не думал, что ты примешь мое предложение так скоро. Хотя, – Ким оценивающе проскользил глазами. – Ты всегда был слаб на передок. Со своими дружками тоже спишь? - Я не разговаривать сюда пришел. Давай закончим это поскорее. Сокджин схватил Хосока за подбородок свободной рукой. - Я вопрос задал. Ты все еще мой муж, так что мне интересна твоя жизнь. Раньше ты к своими ебырям так не привязывался. - Раньше я и тебя любил, – прошипел Чон. Сокджин улыбнулся и, отпив из бокала, передал его мужу. - Пей. До дна. Хосок запрокинул голову и осушил бокал парой глотков. Ким жадно наблюдал, как двигается его кадык, воображая, как сегодня поместит в эту глотку свой член. - Иди в мой кабинет, раздевайся и жди. По спине Хосока прошла дрожь: именно там его муж творил с ним ужасные вещи. Не подавая виду, он молча направился в кабинет. Внутри комната по-прежнему просторная и жутко холодная. На громадном рабочем столе стояла фотография Хосока с выпускного в старшей школе. Он окинул ее взглядом и ухмыльнулся такому двуличию: на работе Сокджин заботливый и верный муж, а за пределами монстр-садист и изменщик. Хосок уже сбился со счету, скольких молодых парней и девушек он выпроваживал по утрам. Только за первый год брака их было 47. Когда он начинал показывать Сокджину свой характер, высказывая неодобрение, его избивали: то кулаками, то ногами, то всем, что под руку попадется. Со временем Хосок перестал что-либо чувствовать, кроме презрения, закрывая глаза на измены, но даже тогда муж находил причины, чтобы причинить ему боль. В один из дней, когда они отдыхали на их вилле в Чеджу-до после танцевального тура Хосока, Сокджин напился и устроил сцену ревности. Якобы Хосок на кого-то не так посмотрел из своей команды. В порыве ярости он сломал ему ногу, разбив об него стул. С тех пор Хосок немного хромает и не выносит длительных физических нагрузок. Выплыв из аквариума с воспоминаниями, Хосок еще раз оглядел кабинет и разделся. Он выставил стул на середину комнаты и сел на него, накрыв ладонями колени. Именно так он должен был ждать своего мужа каждый раз. Ким зашел в кабинет и расплылся в довольной улыбке: он любил покорность и податливость, а если человек не поддавался – заставлял. В руке у него было два бокала и бутылка коллекционного вина. Он прошел мимо и, наполнив бокалы, протянул один Хосоку. Из-за нервного напряжения тот опустошил его залпом. Раньше бы он просто смирился с таким положением дел, но сейчас он не может этого сделать из-за Юнги. - Налей мне еще, – не оборачиваясь, выставил бокал Хосок и, получив желаемое, выпил еще раз. - Не налегай так на алкоголь, ты же на препаратах. - Если так за меня беспокоишься, начни поскорее. За спиной раздался скрип выдвижного ящика. Сокджин подошел со спины и накинул на глаза мужа темную повязку, лишая возможности видеть. Хосок даже был рад такому стечению обстоятельств: хотя бы наблюдать ненавистное лицо ему не придется. - Сразу предупреждаю: я все записываю на камеру. - Что? Зачем? - На память, любимый. Буду пересматривать это кино ежедневно. Хосок сглотнул вязкую слюну и не нашелся в ответе. - Сегодня я решил не использовать ничего, кроме своего тела. В этот раз я буду с тобой максимально нежен, чтобы тебе понравилось. Для Хосока эти слова звучали как приговор. Лучше бы Сокджин его избил и жестко трахнул, потому что меньше всего ему сейчас хотелось нежного секса с тем, кого он больше не любит. Мысленно он пытался отгонять от себя тошноту. Он уже забыл, когда последний раз муж был с ним ласков, и вспоминать не хотелось. Сейчас в голове всплывает только трепетный образ Мин Юнги, который понятия не имеет, что сейчас происходит в этом доме. Думать о том, как он отреагирует, когда узнает, страшно. Но назад дороги нет: Чонгук уже в больнице, а допустить, чтобы пострадали Тэхен и Юнги, он не мог. - Встань. Я хочу на тебя посмотреть. Хосок поднялся со стула. - Ты красив. Я приглушу свет. Хосок услышал щелчок выключателя, а через мгновение ощутил чужое дыхание на своей шее. Сокджин накрыл ладонями его плечи и вдыхал запах волос, опускаясь с поцелуями ниже. Он обвел языком ухо и прикусил мочку, опуская руки на талию. Хосок сжал зубами изнутри нижнюю губу – ему было противно. Крепко обняв мужа, Сокджин уперся уже вставшим членом ему в поясницу, лаская дыханием уши. - Я так скучал. Я истосковался по твоему телу. Никто никогда не сможет заменить мне тебя. Ты единственный на свете способен заставить мое сердце биться. Он обошел Хосока и встал напротив. Обхватив лицо, он притянул его к себе, вовлекая в глубокий поцелуй, совершенно лишенный похоти и грубости. От такого поведения Хосоку стало не по себе. Он ждал, что его будут принуждать к действиям, но этого не происходило. Он поддавался сам. - Я хочу отсосать тебе, – Сокджин спустил белье вниз и встал на колени, заполняя свой рот чужой плотью. Никогда прежде он этого не делал, а сейчас заглатывает Хосока в самое горло, стягивая головку, и делает это так сдержанно нежно, словно копил в себе эти чувства долгое время. Сам того не замечая, Хосок схватил мужа за волосы. Сокджин умело двигал головой и работал языком, начиная доставлять уже неприкрытое удовольствие. Хосок начал стонать, что вызвало у Кима довольный смешок. - А ты тоже скучал, – Сокджин поднялся с колен и облизал чужие губы. – Вкус все тот же. Обхвати мою шею. Он подхватил мужа под бедра и понес к небольшому диванчику, по пути внюхиваясь в шейную ложбинку. Повалившись на диван, Сокджин снял с себя черную рубашку и расстегнул ремень на брюках. Он ласкал хосоково тело поцелуями, обводя языком соски и нижнюю часть живота, наслаждаясь податливостью. Хосок извивался и тяжело дышал, чем разочаровывал сам себя. «Ты всегда был слаб на передок». - Можно я сначала опробую твой рот? – спросил Ким, сам того не ожидая. Хосок молча сменил положение, опустившись на пол. Он нащупал молнию и, расстегнув ее, приспустил брюки. Не предаваясь предварительным ласкам, он сразу заглотил член полностью. Муж издал стон и принялся насаживать его, заставив убрать руки за спину. - Достаточно, – тихо произнес Сокджин, потянувшись за салфетками, чтобы вытереть с лица Хосока коктейль из собственной смазки, слюней и слез. – Теперь иди ко мне, бельчонок. Он не называл Хосока бельчонком уже давно. Хотя был период в их отношениях, когда парню казалось, что это и есть его имя. Ким спустил брюки и усадил мужа на свои бедра. Выдавив на пальцы смазку, он осторожно запустил в Хосока один палец. - Ты… ты спал с кем-то? – давя в себе обиду и желание избить парня до смерти, прошептал Сокджин. - Да. Ким прижался к чужой груди, тяжело выдохнув. Хосок обхватил его в объятия, понимая, что тот чувствует. После небольшой паузы Сокджин молча продолжил, запустив внутрь уже два пальца, затем три, вслушиваясь в хосоково дыхание. - Я готов принять. Хосок приподнялся и, самостоятельно направляя чужой член, стал медленно насаживаться. Кабинет заполнился тяжелым дыханием двоих. От холода тело Сокджина покрылось мелкой рябью, а ноги свело от приятных ощущений разгоряченного внутри Хосока, который старательно принимал его внутрь. Ким сжал ладонями бедра своего мужа и надавил, помогая принять себя до конца. Хосок издал громкий стон – член вошел полностью. Медленно двигаясь сверху, он уперся руками в чужую грудь и закинул назад голову, обнажая Сокджину прекрасный вид. Не в силах себя сдерживать, последний припал с поцелуями к груди, оставляя слюни и отметины. Хосоковы руки медленно переместились на его шею – раньше это был знак, что он скоро кончит. Шлепки тела о тело глухо распространялись по большой комнате, не успевая один раздаться эхом, как следовал следующий. Чон активно двигался, заполняя уши Сокджина сладкими звуками. Почти обезумев, оба растворились в друг друге всего на жалкое мгновение. Из-за лишения видеть, Хосок был возбужден не меньше своего мужа. Настолько, что вовсе забылся, ради чего он приехал. - Джинни, я скоро кончу, – глотая воздух пересохшей глоткой, прохрипел Чон. - Я тоже. Они обхватили пальцами шеи друг друга, создавая ощущение легкого удушья. Все совсем как раньше, пока их отношения были здоровы и не обречены на провал. Они кончили одновременно, задыхаясь от ощущений в прямом смысле. Прокашлявшись, Сокджин снял с Хосока повязку и прижал к себе, поглаживая лопатки. - Прости, что в тебя. - Переживу. Через двадцать минут Хосок уже выходил из душа, пряча свои глаза от, как ему теперь казалось, бывшего мужа. Он быстро оделся и молча направился к выходу. - Постой. Хосок обернулся и взглянул на Сокджина. Тот выглядел иначе, чем всегда. На мгновение его муж вернулся из прошлого, где они друг друга любили чисто и невинно. Уголки его губ слегка были вздернуты, а глаза блестели. - Ты можешь… можешь взять свои вещи. Чемодан уже наверху. Чон от удивления не мог пошевелиться. - Быстрее, пока я не передумал. *** Хосок ехал в такси, мотая пленку туда-обратно, в поисках нужного момента, чтобы понять цели Сокджина, но ничего вразумительного в голову не приходило. Проехав мост, он вдруг опомнился: Чонгук в больнице. Достал телефон и набрал Тэхена. - Бусинка, хвала небесам! Ты в порядке?! – по ту сторону раздался усталый, но взволнованный голос друга. - Да, клубничка. Как Гук-и? - Без сознания. Его прооперировали. У него рука и нога сломаны. Юнги сказал, что это сделали люди твоего мужа. Это правда? - Прости меня, Тэ. Я причинил тебе и Чонгуку боль. - Виноват тот, кто это сделал. - Где вы сейчас? - Я остался в больнице. Мне разрешили переночевать тут, прямо в палате. А Юнги скорее всего дома. Он места себе не находил, раз сто тебе звонил. - Ага, я видел. Попроси выделить Чонгуку вип-палату, я оплачу счета. Хорошо? - Спасибо, бусинка. Приезжайте завтра с Юнги. - Да, приедем. Чон сбросил. Может, зря он пообещал Тэхену приехать? Ему предстоит еще сложный разговор с Юнги, и чем это закончится – неизвестно. От волнения начало подташнивать, пульс участился. В голове полный бардак и нужно срочно его разгрести, чтобы не повязнуть. Хосок открыл окно и закрыл глаза, вдыхая запах мегаполиса. Закатив чемодан в квартиру, первым делом Хосок посмотрел на пол гостиной. Крови нигде не было. Видимо, Юнги уже все прибрал. Свет был выключен, стояла неприятная тишина. Продвинувшись дальше, он нашел Юнги в спальне ребят. Тот собирал для них кое-какие вещи. - Я дома, милый. - Где ты был? – злобно спросил Мин, не оборачиваясь. - Нам нужно поговорить. Юнги обернулся и, осмотрев Хосока с головы до ног, устремил взгляд ему за спину. - Куда-то собрался? – кивнул он на чемодан. - Нет. Давай поговорим. Сегодня… - Да! Сегодня! – Юнги откинул в сторону спортивные штаны Тэхена. – Ты видел сколько раз я тебе звонил?! Ты отправил мне сообщение, что Чонгука увезли в больницу, ничего больше не объясняя, и сам как сквозь землю провалился, блять! Хоуп, я чуть с ума не сошел! Почему ты не поехал с Чонгук-и?! Почему ты его оставил?! Хосок переминался с ноги на ногу, уперевшись руками в бока и собираясь с мыслями. Он поднял глаза на Юнги и больше ничего не мог произнести. Тот стоял с напуганным выражением лица и ждал хоть какого-то объяснения. Словно предчувствуя, что объяснения ему не понравятся, Мин подошел к любимому и внимательно стал изучать его взгляд и эмоции, чтобы все понять самостоятельно. - Ты был у него? – Юнги резким движением сорвал рубашку с Хосока и истерично засмеялся. – Твою мать, ты был у него! Ты был у своего муженька! Охуеть, Хоуп! Ты… Да ты серьезно?! Он же тебя трахнул! – Юнги яростно кричал, тыкая указательным пальцем в каждый засос и укус. - Я не хотел с ним спать. Я был вынужден. - Услышь себя! Сначала ты принимаешь меня в душе, потом едешь трахнуться с бывшим, от которого сбежал, а теперь стоишь и строишь из себя жертву?! – разъяренный чужим поведением, Юнги подошел вплотную к парню и схватил за волосы, оттянув его голову назад. – Да ты насквозь блядством пропах. От тебя за километр шлюхой несет. - Не ты ли за спиной у Намджуна меня отодрал, а потом как ни в чем не бывало принимал его внутрь? – прошипел Хоуп с обидой в голосе. Щеку обдало алым. Мин Юнги впервые поднял руку на Хосока, не стерпев унижения, о чем тут же пожалел. Однажды он сказал Чонгуку, что спрыгнет с моста, если допустит даже мысль. Так вот сейчас он намерен воплотить сказанное. - Ты кончил с ним? - Не задавай мне такие вопросы! - Отвечай, кончил или нет?! - Да! Да! Да! Доволен?! Юнги пошатнулся. Он нахмурился и забегал глазами по чужому лицу. - Я ведь тебя… - Я не просил меня любить! Не живи иллюзиями, Юнги! - Ты просил избавить тебя от боли! Ты сам пошел за мной! Я же души в тебе не чаю, я же с ума от тебя схожу… Ты пожираешь меня, – Мин провел дрожащей ладонью по выразительному лицу, внимательно впечатывая его в память. – Тебе больше не нужно оставаться со мной. - Я никуда от тебя не уйду. Ты ждал меня. Я уверен, что ты ждал меня каждый день, – Хосок обхватил чужое лицо вспотевшими ладонями, прислонившись вплотную, и продолжил шептать губы в губы. – Ты без меня не сможешь. Ты стал моим, хоть и пытаешься отрицать, значит всегда моим и будешь. Ты мне принадлежишь весь без остатка. - Тебе лучше съебать отсюда! – Юнги оттолкнул его. – Хо, у меня нет желания подыгрывать тебе! Хватит мной манипулировать! - Я тоже твой, ты забыл?! - Да о чем ты говоришь?! Ты не можешь принадлежать мне после десятков принятых членов! Сколько рук тебя лапали?! Да ты сам себе не принадлежишь! Кричишь, что я живу иллюзиями и тут же подтверждаешь, что существуем «мы»! Никаких «мы» не существует! Включи мозги и подумай, как мы должны продолжать жить с этим пиздецом! - Мы можем начать заново. Не нужно продолжать, давай здесь и сейчас поставим точку и начнем все снова. Снова познакомимся, снова узнаем друг друга. Хосок выглядел убедительно: он сам верил в то, что говорил. Ему казалось, что начать заново легко, как будто можно отмотать время назад и стереть им обоим память. Он испытывал Юнги взглядом, прожигая роговицу. Уходить он не хотел, потому что сделал все, как велел Сокджин, ради их с Мином безопасности. Вся грязь была размазана по телу, чтобы их оставили в покое. Хосок давно выработал иммунитет «расслабься, все нормально». Если бы он терзал себя после каждого раза с мужем, то был бы на дне Хангана. Достаточно было того, что у него расшатанная психика из-за побоев и унижений. Однажды Юнги поймет намерения Хосока и простит его. Так он думал. - Заново? Да ты ебнулся что ли? Хуя с два я начну эти больные отношения заново. Ты пытаешься убежать от проблем, а не решить их, прикрываясь абсолютно бредовыми идеями. Проблемы есть здесь и сейчас, и их, блять, надо решать, чтобы идти дальше. Я от своих слов не отказываюсь: нам лучше расстаться. После этих слов Хосока окатило кипятком. До этого момента он считал происходящее скорее бытовой ссорой, как будто Юнги просто испытывает его, потому что злится. Но его лицо даже не дрогнуло после сказанного. Обычно так происходит, когда люди выгорают или готовятся заранее. Хосок ушел в гостиную и сел на диван, запуская тонкие пальцы в волосы. - Но ведь до сегодняшнего дня у нас все было хорошо… - Хоуп, я готов закрыть глаза на то, что произошло между тобой и Сокджином, если тому есть объяснение, но ты разрушаешь себя, меня и мое окружение. Я уже лишился Намджуна, а сейчас Тэхен находится в больнице с Чонгуком, который пострадал не по своей воле. Их это вообще не должно было коснуться! Как только я тебя увидел, моя жизнь пошла ко дну. Я ошибочно полагал, что ты вдохнул ее в меня, – Юнги запнулся в попытках проглотить ком в горле, но слезы хлынули из глаз. – Но ты медленно убиваешь. Ты – самая мощная разрушительная стихия из всех, ты не щадишь никого. Хосок, моя к тебе любовь губительна для меня же. Я хочу жить, слышишь? Дай мне. Нахрен. Спокойно. Жить. Юнги отчеканил последние слова и ушел курить, оставив Хосока наедине со своими мыслями. Ему было сложно решиться на такой серьезный разговор. Он любил Хосока так сильно, что готов был и дальше калечиться, если так нужно, но он не мог подставить друзей. Чонгук лежит без сознания в палате, обмотанный проводами и трубками, потому что пытался защитить Хосока, а Тэхен сидит с ним рядом с опухшими глазами и не знает, как жить дальше. Может ли Юнги себе позволить быть счастливым? В груди была такая дыра, что он жадно глотал воздух, хрипя, словно вместе с сердцем вырвали легкие. Деть себя было совершенно некуда, от нарастающей внутри боли начал разрушаться разум. На весь двор раздался истошный крик, продирающий глотку. Мин Юнги кричал, кричал неистово, безумно, словно увидел своими глазами смерть самого дорогого ему человека. Внутри Хосок для него практически «умер» здесь и сейчас. На крики с улицы выбежал испугавшийся Хосок. Он еще не открыв дверь понял, что это Юнги. - Милый, пойдем, – Хосок схватил его в объятия, поднимая с асфальта. - Убери руки, ублюдок! Я сам в состоянии идти! Мин скинул с себя чужие руки и пошел обратно в квартиру, давясь слезами. Хосок последовал за ним, пытаясь не кинуться на шею, чтобы успокоить. Как только входная дверь закрылась, парень сдался и упал на колени, обхватив чужие ноги и сотрясаясь в рыданиях. - Я без тебя сдохну, Юнги! – он отстранился и поднял голову, чтобы заглянуть ему в глаза. - Переживешь, – холодно отрезал Мин, устремив взгляд вперед. Слезы капали на его футболку, оставляя разводы. - Прости меня! - Встань. Хосок проигнорировал. - Прекрати унижаться! Я говорю – встань! - Разве ты унижаешь меня этим?! Я готов стоять на коленях перед тобой до конца жизни, лишь бы ты простил! - Скажи мне, – Юнги опустился на колени, чтобы остаться на уровне глаз. – Ответь, почему так больно? Он вытер тыльной стороной ладоней слезы со щек Хосока и посмотрел в глаза. Ответа на свой вопрос он так и не получил. Хосок уткнулся ему в плечо, словно искал безопасности в его объятиях. Юнги возражать не стал и прижал любимого к себе. Мозг говорил «беги», а сердце шептало «останься». - Я не смогу смириться с тем, что он касался тебя несколько часов назад, – Мин поцеловал вишневые губы. – Почему ты так поступил? - Он пообещал мне, что оставит нас в покое. Юнги замер. Сокджин путем шантажа воспользовался его мальчиком. Казалось, даже пульс перестал прощупываться, потому что тело покрыло льдом. Однажды Юнги просил небеса избавить Хосока от страданий, но его не услышали. Значит, Богу нет дела, и его посланники на земле наплевали на жизнь Чон Хосока. - Почему ты не сказал мне сразу? Мы смогли бы найти выход из этой ситуации! Вместе, Хосок! - Скажи, что я тебе больше не нужен, и я уйду. - Я не буду тебе обещать, что мы будем вместе, но и не могу врать тебе. Ты моя жизнь. И я люблю тебя. Люблю, слышишь? – он утопил Хосока в поцелуе. – Прости, я не должен был… - Нет! Ты ни в чем не виноват! - Я не смог тебя уберечь от него. - Ты сделал больше, чем можешь представить. С этого дня Хосок больше не сможет адекватно реагировать на «прости», сказанное его парнем. Чувство вины за то, что он сделал, будет преследовать его, потому что лишь ему и его мужу известно, что он отдался добровольно. Он ни разу не просил остановиться. Он даже назвал своего мужа «Джинни» впервые за три года. Хосок догадывался, что Юнги спал с Намджуном, и смог оправдать его для себя. И теперь, когда он сам таким же образом поставил точку в отношениях с Сокджином, ждет того же от Юнги. Хосок будет пожирать себя за то, что по его вине, пострадали как минимум трое, не догадываясь, что четвертым потерпевшим стал Ким Сокджин. Недопонимание, недосказанность, подорванное доверие повисли в воздухе со знаком плюс. После равенства стоял знак вопроса. Мин Юнги еще предстояло до конца принять ситуацию, но уже сейчас он знал наверняка, что восстановить доверие будет тяжело. Он любит Хосока и ненавидит одновременно. Нескольких недель вместе, душа в душу, мало, чтобы перечеркнуть эмоции, пережитые до и после. Юнги казалось, что он теряет сам себя, рассыпаясь сквозь чужие пальцы. То, что сделал со всеми ними Сокджин, косвенно утянув и Намджуна, не укладывалось в голове. То, как быстро Хосок поселился в сердце, также не поддавалось объяснениям. Когда люди гибнут – это не любовь, а наваждение. Судьба издевается над ними, а, может, намекает, что они рождены для других. «Почему ты не сказал мне сразу?». А могло ли что-то измениться?