***
Он стоит перед зеркалом в школьном туалете, рассматривая свое измученное лицо. Тусклый свет одной единственной лампочки, горевшей желтым, заполнял комнату и падал на бледное лицо Мэя. В разбитом зеркале оно казалось жутким, не человеческим, не живым. Даже не может понять что не так - да все. Он видит напротив размытую фигуру, не разобрать ни черт лица, ни глаз, только мыльная картинка, как из очень дерьмового кино. Я жутко одинок. Вода хлынула из заржавевшего крана алой жидкостью. Друзья меня бросили. Она вытекала тонкой струйкой, словно красная нить, пропадая в сливной трубе. Роджер меня бросил. В ладонях она становилась яркого, почти кричащего, рубинового цвета, малюсеньким океаном в руках, обмывая лицо. Я никому не нужен. Умывшись пару раз, он вновь посмотрел в зеркало. Я - жалкое существование человеческого вида. Отражение подмигнуло, исчезая в алой дымке. Я – Дверь распахивается, и в зеркале промелькивает блондинистая голова. Брайан поворачивается, и пред ним встает белобрысая девушка с двумя хвостиками, в рубашке с желто-розовым галстуком и в короткой юбке. Привет, проговаривает она, улыбаясь уголками губ. Привет, отвечает кудрявый, отстраняясь к стене, пропуская блондинку к зеркалу. Она причесывает чёлку ноготками, подходит ближе к зеркалу, поправляя пальцем что-то на губах, оглядывает в отражении Мэя с ног до головы и чмокает губами. Он стоит молча, пряча глаза и выжидая, когда же наконец она свалит из мужской уборной. Роджерина – фантом, преследовавший Мэя. Чувствует, как сливается с голубой стеной, проклиная всех и вся этого злорадного мира, желая провалиться в тартарары прямо сейчас. Роджерина – оболочка мертвого Роджера. Неожиданно чувствует мягкий аромат духов, внезапно ударивший в нос, и что-то мягкое на своих губах. Брайан оказывается прижатым к стене наглой блондинкой. Она аккуратно целует, стоя на носочках, одной рукой зарываясь в кудри, проникает языком, преодолевая губы и зубы парня. Пока опешивший Брайан совершенно не сопротивляется, стоит истуканом, не веря в происходящее. Неловко пытается отвечать, вздрагивает, когда чужой язык касается его. Мэй не успевает перевести дух, как мягкий поцелуй становится более развратным и влажным, как девушка непозволительно близко прижимается всем телом, как руки Брайана сами собою ложатся на ее талию. В комнате будто накурили чего-то запрещено-успокающего, никак наркотика, потому что голова шла кругом и воздуха не хватало. Брайана дурманит, его кружит, как после карусели, а блондинка все настойчивее целует, все ближе прижимается, поглаживая то его плечи, то шею, щекотит ноготками, вызывая волны мурашек. Роджерина обхватила ладонями лицо Брайана, целуя куда попало, оставляя блестящие следы от помады, и как в бреду повторяя: Бри, ты такой красивый.. боже... Брайан.. Брайан.. Язык скользнул по вздрагивающему кадыку, задевая кожу зубами и оставляя влажные следы на ключицах. Кудрявый неожиданно вздрогнул, несдержанно охнув, когда чужая ладонь накрыла его пах, сжимая и совершая поступательные движения вниз-вверх. Роджерина.. Прошептал он куда-то ей в затылок, зарывшись рукой в пшеничные волосы, вдыхая приятный аромат женских духов и ловя фейерверки в глазах от нахлынувшего возбуждения и четких движений там внизу. Неосознанно толкается ей в руку, ловя смешок губами. Какая я, нахуй, Роджерина? И вправду, какая Роджерина? Болезненный укус в основании шеи заставил Брайана до крови закусить губу, лишь бы подавить стон. Шаловливые пальчики толкнули пуговицу, расстёгивая молнию брюк, тут же ладошкой поглаживая вставший член. Невесть когда, белобрысый успел расстегнуть все пуговки на рубашке Брайана, но сейчас он разгорячённо осыпал его грудь влажными поцелуями. Рука Мэя нырнула под юбку, оглаживая бедро сквозь капрон, а белобрысый еще больше начал льститься к нему, наваливаясь, словно волна, подстраиваясь под ласки. Ладонь неожиданно сменяется бедром, вырывая нервный стон кудрявого. Трется ближе, а Брайан давится своей слюной, задыхается от рваных вздохов, еле стоит на дрожащих ногах. Роджи, Роджер. Ты знаешь? Знаешь как я люблю тебя? Шепчет он, прикрыв глаза. Блондин не отвечал, опускаясь потихоньку на колени, оставляя мокрую цепочку поцелуев на торсе кудрявого. Роджи, пожалуйста, скажи что-нибудь. Он продолжал молчать, блестя глазами снизу. Он медленно провел ладонями от колен вверх по бедру к кромке белья, и, не разрывая зрительного контакта, выудил горящий член, припадая к нему губами. О боже, Роджер... Роджер.. Голубые глаза сверкают, припухшие губы нежно целуют головку, язык проходит по всей длине, вырывая из парня несдержанные стоны. Рука зарывается в волосы, нежно почесывая кожу головы, и просит не останавливаться. Это сон. Нет, не сон. Все кажется слишком реальным, реальный Роджер, насаживающийся своими губами на член Брайана, вполне реальные ощущения, прикосновения. Парень отрывает взгляд от сладостного вида снизу, переводит на зеркало. Они не отражаются в зеркале. Время 5:09. Брайан подрывается с места, оглядываясь вокруг. Его пробирает огненной дрожью, а после будто окатывают водой. Простынь собралась в комок на одной стороне кровати, одеяло валялось на полу, видимо, сброшенное во время сна. В кресле поблескивала гитара, от лучей восходящего солнца; богами забытая тетрадь лежала на полу, кажется, с прошлого вечера. Тишина прерывается неровным дыханием и сердцебиением в ушах. Он встал на дрожащие ноги, выходя из комнаты. Хватает любимую литровую кружку, по привычке берет банку кофе и ложку, замирает в пространстве. Кофе закончился, придется пить чай.***
Пение Фредди предзнаменовало раннее утро. Он копошился рядом, видимо, выбирая образ Роджерины на сегодня. Носа коснулись нотки яичницы и поджаренного хлеба – ура, это утро уже отлично начинается. Роджер приподнимается на локтях, щурясь, разглядывая превеселого Фредди. – Фред, знаешь.. у меня такое чувство.. – он замолчал, привлекая внимание Фредди, заставив его оторваться от выбора одежды. – Какое? – Такое прям странное ощущение... – Ну чего? – он встал руки в бока, выжидающе глазея на сморщенное лицо Тейлора. – Ощущение прям, – он сел по-турецки на кровати, ещё сильнее морщась на друга, – будто этой ночью я соснул хуйца. Секундное молчание разрывает вопиющий хохот Булсары. Тейлор мигает поочередно каждым глазом, не находя в сказанном совершенно ничего смешного, пока Фредди скручивается в три погибели от смеха.***
Все утро Тейлора сопровождал нервный узел, повязанный у него на шее, словно петля. Он шарахался каждый раз, стоило ему заметить в толпе кудрявую шевелюру; прятался в кабинетах, за учениками, заметив хоть намек на присутствие Брайана в радиусе 100 метров. Со звонком он самый первый вылетал из класса, словно пуля, чтобы быстрее скрыться в следующем. И он понимал, что избегает его. И Мэй, каждую перемену бегал сравнивать расписание, чтобы узнать в каком же кабинете Тейлор сейчас. Но каждый раз, каким-то магическим образом, стоило ему заглянуть в класс, он не обнаруживал блондина. Он будто материализовался в призрака. Самого что ни наесть неуловимого призрака. И Мэй понимал, что его избегают. И это так странно, сначала эта Роджерина всюду следовала за ним, словно убиенный за своим палачом, а теперь Мэй играет роль того самого упокоенного, теряясь в лабиринтах школы. Блондин в сопровождении Фредди, расталкивая перед собою толпу, торопил того поскорее прийти в столовую, и забиться в самый глухой угол, чтобы главное не наткнуться на кудрявую проблему. Глаза тревожно разбегаются, выглядывая знакомого, и натыкаются на устремленный на него взгляд. Заметив, что его обнаружили, Джон приветливо машет рукой и улыбается. Роджер взаимно машет ему, проследив, как тот теряется в толпе, что не ускальзывает от внимания Фредди. – Что это сейчас было? – Ну, мы успели подружиться. – отшучивается белобрысый, пихая Фреда идти ближе к стене. Не успевает Фредди обрушиться на бедного Тейлора с сотней расспросов, как на блондина налетает кто-то, почти сшибая с ног. – Приветик, солнце! – мурлыкает рыженькая, крепче обнимая блондина, плавясь в его руках. И Тейлор мысленно молится на нее, благодарив за спасение. – Привет привет. – Так, я по делу, – она мягко отстраняется, вылавливает руки парня и сжимает их в своих. - извини, конечно, но тебе придётся выступать с нами. Он смеется, проговаривая утверждающее "нет". А та смотрит так невинно и лучисто, улыбается, утверждая "да". Парень снова смеется, уже менее уверенно, вторит свое нет. А та еще милее улыбается, большими пальцами поглаживая руки Тейлора, кивая головой, снова повторяет да. Улыбка пропадает с лица Роджера, в последний раз выдыхая свое нет, практически обреченно. Эмили в последний раз отвечает "да", успокаивающим жестом гладя щеку парня, забавляясь с его обескураженного лица. – Одна из участниц заболела, и заменить ее можешь только ты. Мы все очень долго готовились к этому дню и директор возлагает на наше выступление большие надежды. Ты же поможешь нам? Хотя бы ради меня. – она сильней сжала ладони парня в своих, молитвенно смотря в его глаза. Большие изумрудные глаза налились слезками, уголки губ подрагивали, жалость затянула веревку на шее. Роджер попал в ее сети. Он отвернул голову в сторону, будто размышляя над выбором, которого ему не давали, сдавшись, прошептал да. Она сморгнула слезы, и ее личико вновь засияло радостью - маленькая манипуляция прошла просто превосходно. Сучка Эмили. На последок обняла его, тараторя, как скороговорку, "спасибо-спасибо-спасибо-спасибо", умчалась, сливаясь в толпе. Леденящие мурашки пробежали по спине - кто-то снова подглядывал за фальш-Роджериной. Кто же? Кто это? В коридоре промелькнул знакомый силуэт, приковавший внимание Роджера к себе. И на Тейлора обрушилось осознание еще одной нерешенной проблемы. Пол.