Алые Паруса

Идя рядом с Володей по камешкам, Ксюша была полна решимости стереть лишний уголок у этого любовного треугольника. И им был Тима. Нужно будет объясниться, сказать всё честно, как есть. А сначала нужно выполнить обещание, данное Насте. Если говорить по правде, то Чехова на Анастасию ну очень сильно обиделась, настолько сильно, что недовольно поджимала губы, когда замечала её светлую косу среди кустов сирени. Внезапно Величанский наклонился к одному из них, заставив Ксюшу оцепенеть. Что-то заметил?! Но нет, он лишь сорвал цветок, аккуратно просунув в копну золотистых волос девушки, и замер рядом с ней. — Ну, расскажешь, почему такая грустная? Ксюша попыталась выдавить из себя улыбку и при этом снова не заплакать. — Просто мне тяжело, — произнесла она, понимая, что у неё глаза полны дрожащих слёз. — Ну, в этой жизни нет ничего простого, но я бы советовал поговорить тебе с более близким человеком. С мамой, с папой, они всегда помогут. — Мой отец живет в Италии, — выпалила Ксюша. Она была удивлена, никто её никогда об этом не спрашивал, и она не говорила. Об этом знала только Маша… Теперь знает и Володя. — Тебе нравится Тим? — Может, я не знаю, — в смятении ответила Ксюша. Вдруг из-за угла показалась голова Кошакова. В руках у него три мороженых, на губах — довольная улыбка. От тепла в глазах Тимы Ксении стало нехорошо, закружилось голова. «Что же я творю?» — Привет, — сказал он и протянул ванильное Ксюше, с орехами — Володе, а сам взял шоколадное. — Последние у Васи забрал. — Он улыбнулся и тут же исчез за корпусами, махнув рукой напоследок. «Демонстрирует дружелюбие», — подумала Ксюша, и эта мысль подняла настроение. Полакомившись мороженым, ребята поговорили не о чём. Болтали о жизни, о шестом отряде, про который Ксюша благополучно забыла, вожатому пришлось отдавать свою булочку с сахаром. Вдруг Володя притянул её к себе. Она почувствовала тёплое дыхание возле своих губ. Интересно, будет считаться, если он сам её поцеловал? Он хотел что-то сказать, но из-за угла появилась Ульяна Игоревна, и они отпрыгнули друг от друга, заливаясь краской. — Ксюша, вот ты где, я хотела спросить тебя про кружок. Сегодня я договорилась, что кружок начнётся с завтрашнего дня для нашего отряда. Ты куда идёшь? — Ну, мне надо подумать, может, рисование или гребля, — неуверенно пробормотала Чехова. — Так, ну, рисование у нас Дима ведёт, надо спросить у него. Так ещё Тимофей не определился, никогда на кружки не ходит... — Ну вы же разрешаете не ходить, может он не хочет — Ну, во-первых, он тут с семи лет и всё знает. А во-вторых, все заняты, а он ходит без дела, никогда распорядок не соблюдает! — Ульяна Игоревна, видимо, его недолюбливала. — Ещё рисует лучше всех, а ни на какой кружок его не затащить! Кстати, Володя, а ты чего тут стоишь? За детьми не следишь? — Слежу, я как раз спрашивал у неё насчет гребков… — Володя довольно сильно смутился, делая мелкий шаг в сторону. — Ну да, а твои-то где? — За ними второй вожатый следит. — Ладно. Ксюша, ты перед отбоем ко мне зайди вместе с Полиной и Викой, кружок выберете. Ах да, и с собой Кошакова захвати, — крикнула она, уходя. Что там Ксюша говорила об улучшенном настроении? Она берет слова обратно.