***
Её дом был необжитым, Гермиона относилась к нему больше, как к хранилищу и месту, где она может поспать. Ей было не свойственно привязываться к вещам, хотя в полке туалетного столика лежало три фотографии, которые она всё время перевозит с места на место. Гермиона Грейнджер постоянно искала своё пристанище, свой дом, своё душевное равновесие, себя. Она знала, что постоянная тревога внутри неё, беспокойство и нарастающее плохое предчувствие – всё это вызвано тем, что она не там. Она чувствовала себя так будто топчется на одном месте, ожидая чего-то, что подтолкнёт её. Гермиона сидела на веранде, наблюдая за тем, как встаёт солнце. Сны участились, а она стала подскакивать от них ещё до того, как проснётся или вернётся с ночной смены Гарри. Малфой. Он был частью той истории, которую она видела во снах последние несколько лет. Грейнджер перестала искать в них смысл, перестала придавать им значение или пытаться что-то изменить. Она просто принимала это, смиренно ожидая. Но чем ближе она была к нему, тем больше была уверена, что его образы встречались ей во снах. Иногда и в тех, которые не имели никакого смысла, но тех, от которых просыпаться и вовсе не хочется. В тех, в которых она чувствует. Она чувствует, что хочет его, чувствует, что её тянет к нему. Однако, всё заканчивается, стоит ей только открыть глаза. «И только смерть разлучит нас» Его голос заиграл в её голове. Снова. О чем думал Драко Малфой, подписывая этот контракт? Это было отчаяние или необдуманное действие? Её тишина прервалась неожиданным шумом из дома напротив. Причина по, которой она выбрала этот дом два года назад. С веранды открывался вид на небольшой садик соседнего дома. Между ними не было никакого забора, что позволяло Гермионе наблюдать за ними каждый день. Сад был засажен кустарниками роз, несколькими грядками овощей и ещё некоторыми растениями в горшках. За ними ухаживала пожилая леди со своим внуком, которые иногда делились травами. Размеры их веранд были одинаковые, но территория соседей была райским местом, где можно было даже спрятаться от жары в летние дни. А на веранде Гермионы было пару сорняков и ржавый металлический стол с лавкой. Ей они достались от предыдущих жильцов. — Вам нужна помощь, миссис Мэригольд? На Гермиону испуганно оглянулась пожилая женщина, которая до этого бегала по саду, не замечая ведьму. — А, мисс Грейнджер, — женщина улыбнулась, но глаза выдавали её нервозность, — спасибо, но не стоит. У нас, кажется, снова сломался трубопровод. Гермиона перевела взгляд на шланг, который держала женщина в руках и мальчика, которого она прятала за своей спиной. Он виновато отводил свои глаза. Кудрявый мальчишка семи лет был волшебником. Магглорождённым волшебником, который воспитывался только своей бабушкой. Его выбросы случались каждый раз, когда он хотел позаботиться или помочь своей бабушке. Например, как сегодня, когда его магия заставила работать шланг, а в итоге вода залила все грядки, и остановить это было невозможно. По какому-то счастливому обстоятельству Гермиона стала свидетельницей его первого выброса два года назад, когда приехала смотреть дом. Она решила, что в конечном итоге им всё равно придётся встретиться снова, а пожилая женщина выглядела слишком напуганной. Время от времени Гермиона незаметно помогала им. — Луис сегодня вам снова помогает, — Гермиона искренне улыбнулась напуганному мальчику. — Да, — растерянно ответила старушка. Женщина практически не общалась с соседями и почти всё своё время проводила со своим внуком. Гермиона не смогла выяснить, что случилось с его родителями, но в книге Хогвартса указано, что он магглорождённый. Письмо он получит только через четыре года, что было большим промахом министерства. Магглорождённые дети узнавали о своих способностях задолго до поступления в школу, но всё это время они жили в страхе вместе со своими родителями, отказывали себе в лишних минутах на детской площадке, а в школе постоянно были одни и терпели издёвки. Её фонд занимался кураторством и обучением таких детей в специальной школе до поступления в Хогвартс. Ничего особенного, кроме уроков контроля, истории и традиций. Она хотела сделать всё возможное, чтобы никто больше не чувствовал себя так же потерянно, как она. Чтобы больше никому из магглорождённых не приходилось сталкиваться с насмешками и непониманием. Она делала то, что не делало правительство. Пыталась предотвратить ещё одну войну и сузить расстояние между родившимися в этом мире и магглорождёнными. — Ты сегодня рано. За её спиной она услышала сонный голос Гарри. — Не спалось, — спокойно ответила она. — У Луиса снова был выброс? — Думаю, что уже пора пригласить профессора МакГонагалл и вручить им приглашение со всеми инструкциями. — Мне кажется, что миссис Мэригольд не сильно удивится.***
Она не была готова его встретить. Два жалких выходных было слишком мало, чтобы отдохнуть от присутствия Драко Малфоя в своей жизни и забыть, кто он такой, о его существовании. Хотя это было бессмысленно, потому что в конечном итоге они всё равно бы встретились. В коридоре, лифте или в кабинете для их еженедельной планёрки. — Твой чай и булочка с корицей. — Спасибо, Лаванда. Это небольшое кафе, где стояло всего два столика у окна принадлежало ей. Открытое на последние деньги сразу после увольнение из министерства, чтобы она могла конвертировать прибыль в инвестиции своего фонда. Спонтанная идея, которая обернулась успехом. — Я подготовила это для тебя. Словно боясь укуса змеи, Лаванда осторожно положила перед Гермионой несколько пергаментов. Грейнджер только уронила на них свой взгляд и уже поняла, что пыталась провернуть Лаванда. Она сблизилась с Лавандой после Хогвартса, когда та узнала о её пророческом даре. Браун любезно предоставила редкую литературу из своей коллекции, которая помогла Гермионе понять суть своей способности и дала несколько предметов, которые помогли бы настроиться Гермионе на более точные предсказания. Конечно же, ничего из этого не сработала, но рассказывать она об этом не стала. Вместе с одержимостью к прорицаниям у Лаванды оказался талант к менеджменту. Поэтому Гермиона наняла её, чтобы управлять своим кафе и помогать с финансовыми расчётами. — Я же уже говорила, что не хочу расширений, Лаванда, — устало проговорила Гермиона, — я не заинтересована в росте этого бизнеса. — Помню, — небрежно ответила Лаванда, закатывая глаза, — это не безопасно и привлечёт больше ненужного внимания. Но ты хотя бы взгляни, — настойчиво продолжала бывшая однокурсница, — я подготовила все расчёты и нашла место, где мы могли бы открыть вторую точку. Гермиона смотрела на свою подчинённую и видела в ней только воодушевлённость и искреннюю заинтересованность. Почему она была такой? Лаванда постоянно была к ней добра, пыталась помочь, ответственно и честно вела её бизнес, решая все проблемы. Рядом с ней Гермиону всегда захватывало чувство вины. — Клиентов становится всё больше, и я уже не справляюсь, — продолжала ведьма, — нам негде хранить продукты, они быстро заканчиваются, а поставки не могут быть ещё чаще. Гермиона ещё ни разу ничего для неё не сделала, а её холодный и, порой, надменный взгляд всегда сопровождал их встречи. — Ландно, — она сдалась, — я взгляну, — она потянулась за документами, которые подготовила Лаванда, — но всё будет выполнено на моих условиях. Я принесу новый договор к выходным. Дзинь. Машинально счастливая Лаванда повернулась к открытой двери, встречая нового посетителя. — Здравствуйте. Не обращая внимание на этот шум, на обстановку в целом она спрятала все бумаги в свою сумку, взяла чай и развернулась к выходу. Гермиона не рассчитывала встретить его до начала рабочего дня, за стенами министерства, где любое действие, рассказывает о твоих маленьких слабостях и привычках. Ведьма чувствовала себя так, будто подглядывала, будто напрашивалась стать частью его жизни, приблизиться. Малфой был озадачен и также застигнуть врасплох, как и сама Гермиона. Они молчали, рассматривая друг друга напряженным взглядом. Лаванда стала невольной свидетельницей этого спектакля, где ни один из главных героев не хотел уступать другому. — Лаванда, — она обратилась к ведьме, даже не взглянув, на неё, — этому клиенту кофе за счёт заведения. Гермионе достаточно было одного шага, чтобы оказаться в зоне досягаемости парфюма Малфоя. Ещё через шаг расстояние между ними стало меньше вытянутой руки, но Драко не двигался со своего места. Он не хотел уступать дорогу. Малфой дождался, пока она упрётся в его плечо, чтобы потом отойти в сторону. — Увидимся в офисе, Грейнджер, — хмыкнул он. Холодный, уже ноябрьский, воздух привёл её в чувства, как только Гермиона сделала шаг за порог этого кафе. Щёки заалели, но вовсе не от холода, который забрался даже под её мантию. Она не думала накладывать согревающие чары, чтобы не терять ясность ума и оставаться такой же холодной по отношению к Малфою.***
Но если Гермиона не планировала сотрудничества с Драко Малфоем, то вот он, определённо, искал её внимания. Или же это он заставлял её так думать. До их еженедельного обсуждения оставалось меньше часа. Грейнджер сидела за своим столом, рассматривая вопросы, вынесенные на сегодняшнюю повестку. Она делала заметки, отмечая все проблемные места, предлагая новые правки. Даже если это работа для отвода глаз, она будет выполнять её с должным энтузиазмом и ответственностью. На её стол приземлилась папка с документами больше обычного, а вместе с ней и рабочая записка. «Финальные правки для изменения правил и протоколов в отделе первичных обращений ведьм и волшебников. Ознакомься с первым блоком и напиши рекомендацию. Завтра утром это будет на рассмотрении у Визенгамота. Драко Люциус Малфой» Гермиона взяла в руки своё перо, уже зная, что увидит внутри. Ничего нового, ничего, что впечатлило бы её, ничего, что действительно бы стоило внимания министерства. Но она замерла сразу же, как раскрыла документы на первой странице. Ведьма задержала дыхание, бегая глазами по строкам, перелистывая страницы одну за другой. Покалывание в пальцах переросло в легкую дрожь, охватившую каждую клеточку её тела. Она перечитывала слова перед её глазами, чтобы убедиться, что это не иллюзия. Драко Малфой перечеркнул всё, что было написано ранее его командой, оставив все предложения Гермионы. Каждую правку, из-за которой они спорили, каждую формулировку, которая бы не понравилась Артемиусу Гринграссу. Последняя страница особенно привлекла внимание Гермионы. Малфой любезно приложил бланк для её рекомендации и уже поставил имя проверяющей. Матильда Ойстер. «Он знает» она сглотнула. Ну и каково это, когда кто-то дышит тебе в спину, Гермиона Грейнджер? Драко узнал о твоих тайных встречах с членами Визенгамота всего за несколько дней, и ты будешь приятно удивлена, когда узнаешь, что на этом он не остановится. Каллиграфичные, размашистые буквы с широкими завитками выводили всего одно слово на обороте этого бланка. «Рискнёшь?»***
i could be your goddess - CASHFORGOLD
— Ты пытаешься угрожать мне, Малфой? — Я делаю тебе подарок. Его непринуждённый тон, растягивание гласных и глубокий голос ласкали перепонки Гермионы. Она пыталась найти в нём того потерянного и разбитого мужчину, которого видела несколько дней назад. Нет, он был таким, когда они только встретились. Но сейчас перед ней стоял Драко Малфой, которого она помнила со школы: уверенный в себе, вызывал мурашки одним лишь взглядом, заставлял остерегаться. Жёсткость была в каждом его шаге, который он делал в её сторону. Никто из них не желал учиться на своих ошибках. Малфой полностью игнорировал свой инстинкт самосохранения, подходя к Грейнджер. Он чувствовал опасность, которая исходила от ведьмы, но это только больше будоражило, разгоняло кровь. Гермиона была в нескольких шагах от двери, но не хотела уходить. Этот Малфой её интриговал. Это было осознанное решение обоих – задержаться после общего собрания. В то время, как все сотрудники спешно покинули комнату, словно предчувствуя приближения апокалипсиса, Гермиона и Драко растягивали каждое своё действие, считая секунды. И вот они здесь. В его глазах отражается азарт. В её – любопытство. Но объединяет их вовсе не это. — Я начинаю думать, что ты мною одержим, — насмешливым голосом отвечала она. И Гермиона была очень близка к правде. — Если тебе это льстит, — он хмыкнул, — то не отказывай себе в подобных фантазиях. Он не поддавался на её провокацию. — С чего ты взял, что я захочу принимать твой подарок? — Разве он тебе не нужен, Грейнджер? Мне казалось, что ты хочешь именно этого – реформ и прав всем ущемлённым. Гермиона не давала своего ответа, молча сверля его глазами, давая возможность добровольно выложить все карты на стол. Он хочет войны или стать союзником? — Твой фонд действует довольно тихо, без лишней огласки и всё, что ты пока сделала – это взяла под опеку детей магглорождённых. Чтобы защищать их и дальше тебе нужен закон, который будет на твоей стороне. Тебе необходимы реформы. Именно поэтому ты здесь. Он знает о желаниях своего врага и готов пойти на сделку ради собственной выгоды. Драко Малфой не благородный принц, помогающий героине войны, он стратег, который видит в ней возможность и просто использует. — Чего ты хочешь взамен, Малфой? — она скрестила руки на груди и бедром оперлась о столешницу, — за то, что используешь меня, — добавила она. Гермиона Грейнджер была не той, кто делит мир на чёрное и белое, безоговорочно веря только хорошее. Если ты желаешь чего-то добиться будь готова как взять, так и отдать. Баланс. Чего же хочет Малфой? Он не спешил отвечать, сам задумавшись над этим вопросом. Что бы он ни попросил, его, как оказалось, хрупкий и мнимый мир больше не станет тем, что был прежде. Что же всё-таки неведение – подарок или наказание. Всё зависит от «до» и «после». — Астория, — наконец ответил он, — дай ей то, чего она хочет. «Тайная встреча была не такой уж и тайной» один из уголков её губ дёрнулся вверх. — Зачем тебе это? Разве ты не кричал о том, что мой фонд не получит денег Малфоев? — насмешливо спросила она. — Хочу сделать подарок и своей невесте, — коротко и легко ответил он. — Чувствуешь вину? Этот вопрос вырвался из её рта быстрее, чем она смогла себя остановить, быстрее, чем она могла подумать о последствиях. Тишина. Мрачная и в тоже время неловкая тишина воцарилась между двумя людьми, разделявшими один порочный секрет. Пока никто не произносит это вслух, можно делать вид, что этого и не существует. Но как только, слова вырываются наружу, всё обретает материю и вес. Оба признаются в своих ошибках и скандальных желаниях. Драко сделал широкий шаг вперёд, оказываясь к Грейнджер не слишком близко, чтобы её дыхание не смогло касаться его, но она могла слышать его глубокий полушепот. Правда, это всё равно его не спасёт. Если это был не империус, то он точно одурманен, иначе он никак не мог объяснить это скрытое восхищение и влечение к Гермионе Грейнджер. Ему лучше бы прекратить прямо сейчас, отступить назад и сказать, что он не понимает, о чём она говорит. Но она начала первой, и он жаждет ответить ей. Он не будет единственным, кого сойдёт с ума. Гермиона хотела дотронуться, она хотела хоть раз дотронуться до Драко Малфоя, не поглощённая одержимостью и желанием. Она полагала, что это сможет многое объяснить. Ведьма нервно сглатывая, готовая вот-вот наложить окклюменцию, только бы не показывать ему свою реакцию. Вдох. Выдох. Она дышит через нос, пытаясь восстановить ритм своего сердца. Гермиона всё ещё стоит около этой проклятой двери, к которой она не в силах повернуться из-за мужчины, что стоит перед ней. Он, определённо, имел над ней власть. Всё это не поддавалось никакому логическому объяснению. — А ты, Грейнджер? — он шептал с лёгкой хрипотцой, — не чувствуешь себя разлучницей? — Кем угодно, но только не разлучницей, Малфой, — она с вызовом смотрела ему в глаза. Непреклонная и непоколебимая, дерзит ему с искренней улыбкой, вызывая в нём ещё больший азарт. С ней было интересно, интригующе. Малой испытывал весь спектр эмоций, которые подкармливали его. Как сильно он изголодался. Ещё чуть-чуть и он станет зависим от Гермионы Грейнджер. — Я приму твой подарок, Драко Малфой, — Гермиона сделала шаг вперёд и наклонилась к его уху, — но ты об это пожалеешь. Её дыхание опалило его шею, оно задержалась там на долгие-долгие секунды, ему кажется, что он ещё долго будет чувствовать теплоту в том месте. Беспалочковой магией Драко ослабил узел своего галстука, который ощущался удавкой на его шее. Это было лёгкое, едва заметное касание их рук: ладони потёрлись тыльными сторонами друг о друга. Но он тут же ощутил острое желание ощутить её кожу на подушечках своих пальцев. Двое задержали своё дыхание и снова столкнулись взглядами, уже намного ближе друг к другу. Её глаза были красивы. В них была тьма, которая взывала к нему, влекла к себе, желая утащить на самое дно. Он видел в них отражение себя. «Красивая» это было его первым признанием. Неудовлетворённость и разочарование окутали её сразу же, как на разорвала этот контакт и, наконец, развернулась к двери. «Это неправильно» она всё ещё пытается убедить себя. Но Грейнджер не собиралась уходить просто так. У неё тоже был подарок для Драко. — Передавай отцу привет, слышала, Рождество вы проведёте уже вместе, — сказала Гермиона, уже стоя в дверном проёме. «Откуда…» чуть не вырвалось у него. Она снова оставила его в пустом кабинете после того, как ей удалось вскрыть все замки, державшие его чувства и эмоции взаперти. Драко Малфой чувствовал свой проигрыш, потому что Гермиона Грейнджер снова была впереди.***
Once Upon A Time - Евгений Гринько
Дождь. Кладбище. Душераздирающий крик и плач. Девушка на коленях стоит у надгробия. Это она. Она обхватывает камень, в отчаянии обнимая последнее, что у неё осталось. Гермиона чувствует неимоверную боль внутри себя, её тело разрывается, она хочет разодрать себе грудь, чтобы страдания утихли. Девушка задыхается от плача. Кто-то тянет её обратно. — Нет! Нет! Ведьма не может рассмотреть имя, потому что девушка из сна закрывает его собой. Она теряет сознание от изнеможения, открывая вид на надгробную плиту. Белый мрамор возвышается над крошечным и безжизненным телом девушки. Черными буквами на белом мраморе она замечает всего три слова. Драко Люциус Малфой. Гермиона мгновенно выпрыгивает из сна. Она задыхается, по её щекам текут слёзы, она продолжает плакать, обхватывая себя. — Нет. Нет. Нет, — давится слезами, — этого не может быть! Она обхватывает голову руками, затягивая волосы назад, когда в комнату влетает Гарри с палочкой в руках. — Гермиона! Что случилось, — он подбегает к ней и заключает в объятия. — О-о-он, — она пытается взять контроль, — ум-рёт, — она снова оглушает комнату рыданиями.