Смена вкуса

Ночёвка Сергея растянулась уже на несколько недель. Поначалу юноша хотел найти себе жилье, не желая стеснять великого комбинатора на скромной площади, но Бендеру быстро удалось отговорить соседа, убедив его в том, что совместное проживание двух молодых мужчин очень выгодно. В комнате как раз две кровати, все расходы можно делить пополам. И вообще, общежития — источник половины всех бед человеческих. Молодые люди уживались неплохо. Иногда вместе шли на работу в Дом Культуры, дома же почти не пересекались. Филимонов несколько раз в неделю давал уроки скрипки, Остап часто уходил на встречи с другими литераторами (так он говорил Сергею). Где же на самом деле пропадал товарищ Бендер, не знал никто, кроме товарища Бендера. Он часто возвращался за полночь, Сергей же не проявлял особого интереса к жизни соседа. Филимонов вообще был человеком молчаливым: никогда не жаловался и не задавал вопросов. Остап, как человек крайне сообразительный и в некоторой степени деликатный, быстро выучился понимать соседа без слов. Когда Филимонов репетировал, Бендер оставлял его одного, чтобы не мешать. Он перестал курить в комнате (даже в окошко!) — Серёжа страшно кашлял из-за дыма, хоть и пытался из вежливости подавить свой кашель. Ещё он все время мёрз, поэтому в один день страшно довольный собой сын турецкоподданного притащил в комнату странной раскраски ковер. Это чудо советского ковроткачества вряд ли могло кого-то обрадовать сильнее, чем Сергея Алексеевича. Радость Сергея Алексеевича, в свою очередь, принесла великому комбинатору колоссальное удовольствие. Что-то неладное произошло однажды ночью, когда Остап проснулся выпить воды и почему-то засмотрелся на спящего соседа. Лунный свет широкой полосой лёг на лицо Сергея, подсветив голубым оттенком и без того бледную кожу. Черты лица во сне расслабились, придав своему обладателю совершенно мальчишеский вид. Будь Бендер художником, он обязательно бы написал портрет спящего Серёжи. Но рисовать он не умел, поэтому просто полюбовался ещё немного и пошёл спать. С того момента всё пошло куда-то не туда. Остап с увлечением подростка в разгаре пубертата начал исподтишка наблюдать за своим соседом. Вот только юнцы обычно заглядываются на хорошеньких девушек, а не на тощих и тихих скрипачей. Однако Бендера не смущала половая принадлежность своего соседа. Если что-то привлекает внимание, почему бы не привлечься? Следующая странность заключалась в непонятном желании Остапа заботиться о своем товарище. Такова была добрая душа великого комбинатора: он взял под своё крыло это чу́дное создание и теперь будет его опекать. Пока что опека заключалась в стремлении получше накормить скрипача, по возможности и без чрезмерной навязчивости проводить его вечером домой. На работе Остап пытался выбить у руководства ДК больше спектаклей, где задействован оркестр и, в частности, струнно–смычковые. Через неделю начались припадки беспочвенной ревности. К Филимонову уже три раза приходила ученица — довольно миловидная упитанная блондинка. Остапа, видевшего её не больше четверти часа за целую неделю, злило в ней всё: лицо с глупыми синими глазами, виляние пышными бедрами, высокий смех и попытки бестолкового флирта с Сергеем Алексеевичем. Особенно раздражало то, что Серёжа, кажется, был не против всего этого. Он терпеливо выслушивал странные сентенции девушки, неловко подавал ей пальто, смущался от пристального взгляда девичьих глаз, умилительно розовел ушами. И пусть это покраснение очаровывало Остапа, терпеть злосчастную ученицу становилось сложнее с каждым разом. В один день Филимонов вернулся домой гораздо позже обычного и застал неспящего и полностью одетого соседа, лежащего на заправленной кровати. Свет в комнате был потушен. — Остап, что-то случилось? — спросил молодой человек. — Серёжа, подойдите сюда, — попросил Остап каким-то не своим голосом. Сергей подошёл к постели и опустился на табуретку. — Мне нужна ваша помощь. — Что случилось? Вы заболели? Филимонов хотел протянуть руку ко лбу великого комбинатора, но тут же осекся и молча уставился на мужчину. Его глаза в темноте выглядели совсем черными. — Я влюблён. Влюблён тяжело и, вероятно, безответно, — серьёзно заявил Остап, глядя в потолок. — Ооо, — протянул Серёжа, не ожидавший душевных излияний Остапа в половине одиннадцатого ночи, — вы, полагаете, безответно? — Полагаю, а что? — оживился Бендер и приподнял голову. — Ну, вы… На вашем месте… — Говорите, не стесняйтесь! Серёжа набрал воздуха и выпалил: — Я думаю, вы нравитесь людям. Женщинам, — поспешно добавил юноша и шумно втянул воздух. — Спасибо, друг мой, но боюсь, что объект моего обожания совсем другого мнения, — горестно промолвил Остап и откинулся на подушку. — Вы, конечно, разбираетесь в этом лучше… Но мне кажется, вы ей тоже нравитесь. Она даже о вас спрашивала, — мягко и осторожно заговорил Сергей. — Кто «она»? — Алла, моя ученица. — Какая к чёрту Алла? — запальчиво брякнул Остап и тут же об этом пожалел. Позже он мог поклясться, что, несмотря на темноту, видел, как краска заливает лицо его соседа.