Отчуждённость

      В раннее морозное утро всем благоразумным людям (и не только людям) хочется одного — сна и отдыха. Однако, есть в мире и те, кто таким утром занят совершенно другим. — Нико, ты оставляешь голову и лицо открытыми для ударов, — отметил Лука, плоской стороной меча стукнув брюнета по голове. Нико только моргнул, негромко выругавшись себе под нос. Затем он не без труда поднял меч. Сейчас Лука занимался спарингом на мечах, но перед этим Нико пришлось наносить точечные удары по ближайшим деревьям — и всегда попадать в одну точку. Пятьдесят повторений на каждую руку. Худые руки ещё мальчика тряслись, но он отказывался выказывать слабость в открытую. — Хватит, Лукас, — сказал Нико, и стигйской сталью отстранил меч блондина. — Лучше покажи мне какой-нибудь полезный приём с мечом. Я хотел бы что-то новое. Меня достали эти повторения по сто раз! — На каждую руку? Это полезно, помогает рукам не трястись, если работаешь мечом, а ещё неплохо увеличвает точность попаданий, — разжевал Люк, но затем поймал Нико за тем, что он зевнул. Ухмыльнувшись, Люк передумал: — Хочешь что-то новое? Отлично, Нико.       Ди Анджело перестал зевать. Теперь он был максимально сосредоточен. — И что же это? — Прием обезоруживания! — с воодушевлением воскликнул Лука. Но, кажется, на Нико это не произвело должного впечатления. Он только хлопнул два раза своими чёрными глазами. — Эй! Это полезно. И тебе будет сложно. — Показывай, пустослов, — зевнул Нико. Но Лука на секунду удивился: — Пустослов? Что это за слово? — Мне, фактически, за 80, Лукас. — Ну... — Люку сложно было привыкнуть к этому, ведь внешне Нико выглядел как тринадцатилетний мальчик. — Ладно. Итак. Сейчас я покажу это, но прежде — немного теории. Я попытаюсь закрутить твой клинок плоской стороной своего меча, и тебе не останется ничего, кроме как выронить его.       Нико кивнул и выставил меч вперёд. Неудивительно, что через секунду тот уже отлетел немного в сторону. Нико это немного удивило. — Понял, — кивнул он. — Попробуешь? — Думаешь? — Ты не сможешь, — с ухмылкой проговорил Лука. Нико изогнул бровь. — Ты во мне сомневаешься? — Совсем немного, — и Лука пальцем показал, насколько: между ними было не меньше трёх-четырёх дюймов. Нико насупился, взял меч и решил испробовать этот приём. — Мальчик-смерть злится, — комментировал Лука с всё той же ухмылкой. Но когда Нико ударил по основанию его меча, то перестал, но было уже поздно — брюнет сделал вращательное движение, налег на меч Луки и... — Черт, ты смог! — в восторге ахнул Люк. — Только потому что ты сомневался, — напомнил ди Анджело. Лука тем временем уже успел подобрать своё оружие. Услышав это, он закатил глаза. — Ты так принципиален, что меня это бесит. — Спаринг. Ещё, — потребовал Нико, кивнув на меч Луки. Блондин сморщился. — Снова? — Я хочу опробовать приём в бою, а не когда ты беспомощен. — Разумное желание, — согласился Лука. И атаковал. Нико успел спарировать этот выпад, но это чуть не застало его врасплох. Далее блондин не смог повторить это. Их борьба продолжилась наполняя воздух вокруг звоном металла, бьющегося друг о друга, и шумом быстрых движений. Бой продолжался, заставляя обоих становиться изнуреннее, но они также пытались найти слабое место друг у друга.       На стороне Луки играло то, что он был выше брюнета. Он внезапно атаковал Нико — тот выставил меч над собой, чтобы отвести оружие противника, но тут Лука въехал ему по грудной клетке ногой. Нико, естественно, потерял равновесие и откинулся на землю. Но как только он открыл глаза, то увидел меч, нависающий над ним. — И... Я снова победил. Тринадцать — ноль, — хохотнул Лука. Потирая грудь, Нико, без грамма обиды, поправил его: — Тринадцать — один. Я одолел тебя в тот раз. — Это была поблажка, Нико! — Плевать. Хочу ещё, — и он поднял меч. Но Кастеллан мотнул головой. — Хватит с тебя. Ты и так отлично прогрессируешь. Знаешь, может, ты можешь быть лучшим моим учеником, — не без гордости сказал Лука. — Я твой единственный ученик, Лукас, — напомнил Нико. — Знаешь, в такие моменты ты бьешь по самолюбию, — расстроенно вздохнул Лука. — И я всё ещё не на твоём уровне, — добавил ди Анджело. — Мне понадобились долгие годы. Ты не достигнешь моего уровня за столь короткий промежуток, — устало пояснил Кастеллан. Он уже засунул свой меч в ножны на поясе. Нико сделал то же самое, отправив их в ножны на спине. Затем оглянулся вокруг.       Солнце дало о себе знать. Щебет птиц разлился в пространстве. Лучи, появившиеся только для вида, не грели, а редкие, но пушистые снежинки, качаясь, падали на землю. Нико повернулся к Луке спиной. — Лукас, мне нужно идти. Сам знаешь.       Нико успел только занести ногу, но Лука схватил его за плечо. — Эге-ге, ну и куда ты намылился? В такую-то рань, погоду... — Ну... — Нико замялся. А Люк не отпускал: — Как будто у тебя много мест, куда идти. — Не то чтобы... — Подземный мир? — Нет, — отсек парень. — В какой-то из Лагерей? — Тем более нет, — мотнул головой Нико. — Значит, никуда ты не пойдёшь, Ники, — и Лука растрепал его волосы. — Никакой я не Ники! — взбунтовался Нико и пытался вырваться. — Как насчёт того, чтобы провести этот день не одному, Нико? — исправился Лука, серьёзно спросив. Нико перестал вырываться и ненадолго задумался. — Лукас, у меня есть немного работы. — Немного? Ну и сделаешь её потом. Да и какой вообще работы? Ты же не учишься нигде и не подрабатываешь. — Нет, — согласился ди Анджело. — Она немного другая... — И поэтому сможет повременить, — закончил, не дослушав, Лука. — Да колись, что за работка такая? Та самая, из-за которой ты частенько уходишь? Как, например, хочешь сейчас? — Ну... Да, — медленно кивнул брюнет. — А мне, знаешь, бывает жутко одиноко, — грустно вздохнув, признался Люк. Нико лишь удивился: — И что не так? — В одиночестве? Да всё! — Со временем привыкаешь. А когда привыкнешь, то сможешь извлечь некоторые... Уроки. И плюсы, — со всей серьёзностью возразил черноглазый. Лука закатил глаза. — В том и дело, что ты слишком долго был один. Ты говоришь об одиночестве, как о чём-то хорошем. — Я не говорил, что одиночество — это хорошо. Одиночество лучше, чем... Чем... — Нико пытался сформировать свои мысли, но дислексия и СДВГ мешали ему. Наконец, он смог: — Одиночество лучше, чем времяпровождение с такими, как те из Лагеря. Они все предвзяты. Лживы. Не понимают тех, кто отличается от них... — И непонимание, в свою очередь, порождает страх, — продолжил Лука. Нико кивнул: — Который перерастает в гнев и гонения против тех, кого не понимают, — закончил ди Анджело, слегка кивнув головой и смотря в глаза Луке. В его собственных всё ещё сохранялся свет жизни, воспоминания о счастье и многое другое, чего в глазах будущего Нико не было. Но вместе с тем они уже успели наполниться темнотой. — Мне жаль, что тебе пришлось пережить это, Нико, — положив руку ему на плечо, сказал Лука. — Но это не значит, что я такой же. — Я и не говорил такого. Ты не такой, я знаю, Лукас. Я просто... Сомневаюсь, наверное. — Сомнения исчезнут, не волнуйся. Так что... Что скажешь? Сможем провести этот день вместе? — с надеждой в голосе спросил Лука. Нико задумался.

***

— Ты уверен? — скептически глядя на то, что ему предлагает Лука, спросил брюнет. — Ты серьёзно не пробовал? — удивился Кастеллан, моргая глазами. Нико мотнул головой. — Попкорн — отличная штука! Попробуй! — Ну... — Нико взял одну штучку. Оглядев её с разных сторон, он засунул её в рот. Лука выжидающе глядел на него. Сглотнув, Нико только сказал: — Сладко.       Лука откинулся на спинку широкого дивана и взял в руки пульт. — Надеюсь, телевизоры ты смотрел? — задал он шуточный вопрос Нико, который ответил со всей серьёзностью: — Да. Кажется. Это было ещё... В Венеции, кажется. Они были меньше. И в форме коробок.       Лука искоса на него глянул. Затем, улыбнувшись, сказал: — С тех пор многое изменилось. Смотри, — и он нажал кнопку включения. На экране появились кадры какого-то фильма. Люк от удивления воскликнул: — О, тут показывают "Властелина Колец"? Клево! — Что это?       Люк оторвался от просмотра. — Ты не смотрел "Властелина Колец"?       Нико, пожав плечами, ответил: — Нет, по-видимому. — Эти фильмы классные! Мы как раз успели к началу! Смотри!       Действительно, фильм только начался. Волшебник Гэндальф въезжал в Шир. Лука время от времени комментировал происходящее на экране не понимающему Нико. — Это потрясно, — сказал Нико, глядя на то, как Мэри, Пин, Фродо и Сэм отбиваются от нападающих назгул. — Ты про что? — осведомился Люк. — Про этих наездников. — Б-р. Нико, они не то, чтобы за хорошее. — Мне нравится чëрный, — невинно заявил Нико. — Точно, я и забыл, какой ты у нас любитель готики, — гоготнул Кастеллан. Нико нахмурился. — Если ты про эту книжку, — и он взял с тумбочки, находившейся рядом, книгу тьмы, раздобытую ещё пару лет назад, — то она безобидна. Я, по сути, благодаря ней и скрываю тебя так успешно. Но остальные страницы... — Нико вздохнул, раскрыл её и начал листать. Почти все страницы были пусты — и пожелтевши. — Я бы ей всё-таки не доверял, Нико. Как ты вообще её раздобыл? — В пещере. После того, как потерял... — Нико осёкся. Очевидно, он хотел сказать "Бьянку", но сказал: — Покинул Лагерь. Я очнулся в Нью-Мексико. Я уже много раз подряд видел кошмары, где оказываюсь в глубокой пещере и вижу на полу что-то. Я почувствовал, что должен найти это место. Оно звало меня. Пройдя пару часов по горам, я нашёл вход туда. И, вместе с книгой, нашёл там меч, — парень мотнул на стигийский меч. — Это странно. — Я в курсе, Лукас. Сам не знаю, кто её автор, но, должно быть, он жил тысячи лет назад, — и с этими словами ди Анджело закинул в рот немного попкорна.       Через 2 часа просмотра Нико ошарашенно глядел на то, как Боромир предал Братство. Лука уловил выражение его лица. — Удивлён? — Немного... Я не ожидал, что его удастся так быстро сломать. — Кольцо просто руководствовалось тем, что имеет для него значение, — пояснил Люк. Нико задумался. — Ты делал то же самое, когда был генералом Кроноса?       Лицо Кастеллана дернулось. Но он ответил. — Да. Верно. Ты, наверное, осуждаешь меня за это? — Я не говорил такого! Просто, это довольно логично. Надави на то, что имеет значение для твоего врага, и ты уже можешь им манипулировать. Как котами. Грубо, но действенно. Возьму на заметку, если вдруг когда-нибудь мне придётся, — и Нико это в будущем, как вы знаете, пришлось взять это на заметку.       Но Люка этот ответ озадачил. — То есть, ты был не против... Того, что я сделал?       Нико держал в руке попкорн. Откинув волосы назад, он ответил: — Ты хотел лучшего для полукровок. Титаны были для тебя единственным путём, благодаря которому можно достичь благих условий для полубогов. Эта застоявшаяся система, в которой с полукровками обращаются как с мусором, нуждалась в изменениях. Ты её косвенно произвёл. Но ты мог и не прибегать к худшему злу. — Хочешь сказать, моя единственная ошибка в том, что я пытался заменить одно зло другим? — осторожно поинтересовался блондин. Жуя попкорн, Нико легко кивнул. И Лука накинулся на него и принялся тереть его башку. — Ха! Так ты, оказывается, тоже бунтарь? А я думал, ты под Аидом ходишь!       Нико брыкался, пытаясь избавиться от игравшегося Луки. — Лукас, пусти! — Небось, уже подумываешь о том, как подмять под себя Подземный Мир? — смеясь, спросил сын Гермеса. Кое-как выбравшись, Нико, отдышавшись, скривил морду Луке. — Не хожу я под отцом. И царство его мне не нужно. И вообще... — Проехались, — толкнув его в плечо, оскалился парень, спустя время спросив: — Как насчёт того, чтобы съехать куда-нибудь?       Нико перестал потирать голову. Он вопросительно уставился на Луку. — И куда же?       Люк почесал подбородок. — Ну... Мы ведь сейчас в Миннесоте? Тогда, что скажешь об Американском торговом центре? — Что это за место? — Не знаешь? И отлично. Был там мимолетом, и, знаешь, там клёво. Тебе понравится. — И наверное, там куча людей, — начал догадываться Нико. С каждой секундой он терял интерес к этой затее. Лука вздохнул. — Тебе хочется вечно бегать от людей и прятаться? — Я вынужден. — Но это не будет продолжаться вечно, Нико. Рано или поздно тебе придётся влиться в общество. — И почему я в этом не уверен? — задал риторический вопрос брюнет. Лука, проигнорировав его, сообщил: — Отправляемся, сейчас. Пойдём, Нико, тебе это понравится.       Через десять минут они вдвоём уже брели к автобусной остановке. Идя наравне с Лукой, Нико в некоем смущении сказал вслух: — Это так странно. Как будто мы обычные смертные. — Почему бы нам ими не притвориться? Хотя бы ненадолго? Если честно, я вообще им завидую. Они живут в блаженном незнании о том, что кто-то стоит над ними и контролирует их жизнь. Жить, думая, что... — У тебя есть свобода воли, Лукас? Старая песня, — досказал фразу Нико. Люк на ходу кивнул. На нём была черно-желтая куртка, на Нико — его старая авиаторская. — Все думают, что они свободны. Смертные, полубоги, монстры, боги... А в конечном счёте оказывается, что всё в их жизни предопределено штукой под названием "судьба". Пытаясь сбежать от встречи с ней, ты натыкаешься на неё на выбранной тобою дороге, — вздохнул безнадёжно Люк во внезапном порыве откровения. — Разве я тому не подтверждение?       Но Нико не ответил утвердительно. Он искоса поглядел на блондина. — Ты так думаешь? — Конечно. А ты что, нет? — изогнул бровку Люк. Нико мотнул головой. — Нет. Не верю в это. Это бы означало, что всё предписано. — Разве это не так? — Сомневаюсь. То, что ты сейчас ходишь здесь, а не в Подземном мире, разрушает концепцию понятий "предопределенности" и "судьбы". — То есть? — в пол-оборота развернулся Лука. Нико немного замялся. — Знаешь, Лукас... Я тебе раньше этого не рассказывал... Но в тот день, когда я вывел тебя и Хейзел из Аида, мы встретили Мойр. Они сказали, что моё решение противоречит судьбе.       Люк притих и ждал. Поняв, что тот полностью вовлекся, черноглазый продолжил: — Они хотели, чтобы ты остался в Подземном мире. Но на Хейзел им было всё равно. Как думаешь, что это значит?       Люк ждал. Его глаза не моргали. — Может, то, что некоторые поступки некоторых личностей способны идти против судьбы? Нарушать её ход? Как будто они — непредвиденные переменные в уравнении, которые нарушают целостность и гармоничность всего мира. Или, может быть, попытка убрать эту переменную является другой переменной, которая лишь сильнее всë ухудшает? Я к тому, что, судя по всему, смог пойти против судьбы. Если правильно трактовал поведение Мойр.       Теперь Нико развернулся к Луке. На лице парня, слушавшего всë это, ясно вырисовывалось неверие. — Ты... Думаешь, что пошёл против судьбы? — наконец, произнёс Лука. — Да. И, как видишь, цел-здоров. Ты слишком много значения придаешь судьбе. Её можно изменить.       Больше насчёт этого они оба ничего не сказали. Люк обдумывал то, что услышал. К этому времени они успели дойти до автобусной остановки. Людей там было мало — в таких пригородах их никогда не бывает много.       Замечательно симметричные снежинки падали с неба. Кружась при лёгком ветерке, они создавали то самое, особенное чувство зимы. Нико следил за тем, как они, качаясь, падали на и без того белую землю, как вдруг одна опустилась ему на нос. Стряхнув её, он заметил приближающийся к ним автобус. — Отлично. Кажется, это он, — произнёс Люк. — Людей битком, — с разочарованием сказал Нико. — Есть и плюсы, — ухмыльнувшись, протянул Лука.       Ехать пришлось минут двадцать. Людей было много — ни одного свободного сиденья. Заходя, Нико шëпотом поинтересовался у блондина: — У тебя хоть мелочь есть?       И снова ухмылка заиграла на устах сына Гермеса. — Сейчас будет, — и его рука оказалась в кармане человека рядом. Со скоростью молнии он извлёк оттуда пару купюр. Нико осуждающе глянул на него, но сказал только: — Ты хоть и сын Гермеса, но необязательно всегда такое делать. — Да брось, — ответил озорно Люк, передавая деньги водителю, — за попытку свержения богов ты меня не осуждаешь, а за такие мелкие дела по отношению к смертным — очень даже. — Первое — вынужденная мера, второе — нет, — возразил Нико. Лука только пожал плечами.       Так они и добрались до знаменитого местечка. И что ж, оно действительно поражало своими размерами. Люк присвистнул, стоя у главного входа. Нико оглядывался по сторонам. — Ну как тебе? — Довольно... Милое место. Но чем именно мы здесь займёмся, Лукас? — Внутрь, — велел блондин и потащил за собой Нико, игнорируя его слабые попытки сопротивления.       Пройдя через главные двери, они оба увидели захватывающую дух картину. Здание внутри состояло из четырёх этажей, на каждом этаже располагались бесчисленные магазины — начиная от филиалов M&Ms, центрами Lego, заканчивая магазинами одежды. Вывески гласили, что здесь же находится океанариум, дальше по направлению парк аттракционов, принадлежащий компании Nickelodeon, целое поле для гольфа и ещё много всякого. На каждом этаже находились мостики, через которые можно было быстро добраться из одной точки до другой, не огибая весь этаж. Яркость этого места била в глаза Нико. — Да-а уж, это чума, — улыбаясь во все зубы, восхищался Лука. — Как много света отовсюду, блин, — щурясь, пожаловался Нико. — Так-с, знаешь, не будем терять время. За мной! — и Лука уверенно зашагал к эскалатору. Нико, вздохнув от неизбежности, живо поплелся за ним. Нагнав его уже на ступеньках эскалатора, он задал вопрос: — А куда мы? — Повеселимся. В магазин одежды, — потирая руки, заявил Лука. — И зачем туда идти? Моя одежда меня вполне устраивает, — хмыкнув, сказал Нико. — Увидишь, — хитро поблëскивая глазами, предупредил Кастеллан.       На следующем этаже они высадились. Они мигом метнулись в знакомый всем магазин одежды, в котором и без того было полно одежды. Лука направился в отдел с мячиками. — Ну и зачем тебе это? — спросил Нико, глядя на то, как Люк сжимает в руках бейсбольный мяч. Ухмыльнувшись, он развернулся к нему и прошептал: — Вот для этого!       И кинул бейсбольный мяч в голову одного из проходящих неподалёку смертных, а затем в деланном изумлении вскрикнул: — Что ж ты делаешь-то? Посмотрите на него!       Дети школьного возраста как будто чумой заразились. Увидев, как мяч влетает в затылок мужчины, она решили повторить то же самое: каждый начал бросаться в окружающих чем попало. Нико пытался уйти от того, в кого Лука кинул мячик. Кастеллан, в свою очередь, как будто из ниоткуда притащил тележку, в которую бросают покупки расхаживающие по магазину клиенты. — Залетай! — и сбил с ног Нико. Тот очутился сидящим в железной громыхающей тележке. Практически пролетев сквозь толпу детей, кидающихся товарами, их родителей, которые пытались подавить столь внезапный мятеж и консультантов магазина, Лука со смехом выбежал из магазина, а Нико всё также был в тележке. Он еле сдерживал улыбку. Выгнувшись, он спросил: — Это был твой план? — Было весело! Но это только начало! — просиял Лука. Он бежал с тележкой впереди по этажу, распугивая посетителей.       Следующие несколько часов для Нико были восхитительны, со всем-то учётом его несчастной жизни. Они посетили тематический парк аттракционов, главным атрибутом которого был Губка-Боб (конечно, а кто ещё может олицетворять Nickelodeon?). Нико впервые прокатился на Американских горках (в разгар Второй Мировой их ещё не было), чуть не свалился с колеса обозрения (благо, Лука вовремя схватил его за волосы). Какая-то семья, увидев это, запричитала: — Что ж ты за брат такой?! — Вообще-то я... — Лука производил расчёты в голове. Нико подсказал: — Вообще-то, он мой двоюродный племянник.       Смертные, окружавшие их, явно не ожидали подобного. Лука обернулся к нему. — Ого. Никогда об этом не задумывался. Дядя, — добавил он с наглой ухмылкой.       Нико только пихнул его локтем в живот.       Ещë, они зашли в центр Lego. И Лука клялся, что он совершенно случайно задел одну из несколько метровых фигурок, разбив её на тысячи кусочков. Но их всё равно выставили оттуда.       А ещё он показал классный трюк, как обыграть автомат, выдающий наличку. Охрана косо глядела на блондина со шрамом, но Люк только усмехнулся. — Ну, что ж, полезно быть сыном Гермеса, — заключил Нико, с улыбкой оглядывая Луку. — Я мастер на все три руки, Ники. — Да сколько можно-то?! — раздраженно бросил Нико.       Затем, они забежали на один из последних этажей, чтобы перекусить. — Это ты раньше пробовал? — Лука кивнул на свой поднос, на котором было много всякой всячины. Нико ударило в голову резкое острое воспоминание. — Я... Нет. Но бывал в таких местечках раньше. Эта еда была подношением для мёртвых, Лукас. — Для нас она тоже очень даже сносна, — и Лука продемонстрировал умение подкидывать картошку фри высоко вверх и ловить её ртом. Нико не понадобилось много времени, чтобы научиться и этому сверх-полезному-и-нужному-умению.       И вишенкой стало то, что Лука затащил Нико в фото-кабинку, где они сделали дюжину снимков: корчили рожи, ставили рога другу другу, Лука использовал отросшие волосы ди Анджело как усы для себя, а потом чуть приподнял его за голову.       Вышли наружу только под вечер. Вспоминая моменты этого дня и пересказывая друг другу, они смеялись (если честно, смеялся только Лука, но Нико тоже был близок к этому). Поймав такси, они запрыгнули в него, и уже совсем скоро вышли из него. Перед этим Лука протянул водителю не меньше сотни долларов, подмигнул ему и сказал: — Сдачи не надо, сегодня особенный день.       Нико был как никогда разговорчив. Он ни на минуту не умолкал, но когда они уже подходили к дому, спросил: — Это было отлично, Лукас. Но... Зачем?       Лука приподнял бровь, удивлённо уставившись на Нико. Он сказал: — Странно. Я думал, ты уже догадался, Нико. — Ну... Боюсь, что нет, не догадался, — почесал затылок парень.       Лука открыл дверь, следом за ним вошёл Нико. Разуваясь, Кастеллан невзначай спросил: — Не напомнишь, какой сегодня день, Нико?       Брюнет, снимая куртку, выпалил: — Я не слежу за числами.       Люк обернулся к нему. Лицо у него было обеспокоенное, но он мягко сказал ему: — Дубина, сегодня твой день. — Мой день? — переспросил Нико.       Лука промычал что-то, якобы раздражённо, и наконец сказал открыто: — С Днём Рождения тебя, мальчик-смерть.       Нико застыл на месте. Глаза парня округлились. — Черт, — наконец выговорил брюнет. — Ты что, правда не помнил? — отчего то ухмыляясь, переспросил Лука. Нико мотнул. — Я не придавал времени значение, — признался он. — А ты знал? — Конечно я знал, Нико. Поэтому, хотел украсить этот день в твоей памяти.       Нико немного нахмурился. — Это же просто дата. Из сотни других. — Ох, да тебе бы лишь забить на себя. "Просто дата". Ты должен радоваться, Нико! Этот день особенный, потому что он твой, — Лука сжал его в своих объятиях. Нико почти не сопротивлялся. — И я всё равно не вижу смысла его праздновать, Лукас, — со скептическим настроем стоял на своём ди Анджело.       А Лука тем временем ринулся к одной из тумб. Он начал копошиться там, что-то делая. Нико попытался разглядеть из-за его плеча, что он делает, но не слишком успешно.       И вот Кастеллан повернулся к нему. В руках он держал что-то. Какой-то стальной, поблескивающий... — Медальон. Для тебя. От меня, — с выдержанными паузами в уютном полумраке проговорил вполголоса Лука. Нико осторожно подошёл к нему. Он не верил в то, что увидел и услышал. — Это... Подарок? — решил удостовериться спустя минуту разглядываний итальянец. — Он самый, — и яркий жёлтый блеск пробежал в глазах сына Гермеса. — Смотри, — он поднёс медальон поближе.       Он был изготовлен из какой-то приятной на вид стали, и имел форму круга. Лука нажал на кнопку с обратной его стороны, и он распахнулся. Внутри была одна из фотографий, которую они сделали сегодня — Нико и Лука стояли практически лицо в лицо, бок боком, и их взгляды были направлены вперёд. Даже на лице Нико была улыбка, глаза наполняло мимолётное счастье.       Но Нико никак не отреагировал на это. Лука закусил губу. — Я знаю, что оно такое себе, — оправдывался Лука. — Я хотел сделать его... Не знаю, может, утончëннее, а то на взгляд громоздкое, сам посмотри... Ты, как-никак, вернул меня к жизни, дал второй шанс... Черт, даже не верится, что я решил подарить такую хрень... Давай лучше забудем про это...       Лука не успел продолжить. Нико, сжав медальон, резко приблизился и обнял его, уткнувшись ему лицом в грудь. — Это лучший подарок, какой мог быть, Лукас, — тихо, но ясно, чтобы Кастеллан услышал и разобрал, сказал Нико. Лука обомлел. Никогда, никогда раньше Нико не проявлял эмоции так ярко, как сейчас. И уж тем более не лез обниматься, да и первый. Лука приобнял его за спину, похлопав.       Спустя, может, десять секунд, а может, минут, а может, час, Нико отольнул от него. Он снова посмотрел на медальон. Внутри, на крышке, было выгравировано:       Нико, от Луки, как напоминание о доме, к которому можно вернуться.       Лука и сам прочёл эту надпись, составленную им, из-за плеча ди Анджело. Он вполголоса похвастался: — Сам написал, не поверишь, Нико.       А когда сын Аида поднял свой взгляд обратно, то Лука увидел в них... Слезы. Не печали или скорби. Это были слезы искренней, неподдельной благодарности, какие можно увидеть лишь несколько раз в жизни. Возможно, это был лучший День Рождения Нико.