***
— Тебе даже неинтересно, что произошло? — Кевин облокотился на бортик за защитным стеклом, разглядывая пустое малое игровое поле. Из-за позднего времени, кроме них на этаже разве что бродили только несколько уборщиков. По молчаливой договоренности тренер позволил Рико и Кевину разойтись по разным полям, явно надеясь, что «небольшой конфликт», как о нём все вокруг теперь говорили, исчерпает сам себя, если дать им немного отдохнуть друг от друга. Натаниэль не хотел отдыхать от Жана, но за сегодняшний день так больше и не увиделся с ним. Внезапно он вспомнил все те моменты, когда намеренно игнорировал желание Моро пообщаться, чувствуя себя не в духе. С Кевином разговаривать не хотелось совсем. Хотя бы просто потому что ничего кроме экси в жизни Кевина словно бы не имело смысла. Этот вопрос об утреннем инциденте был первым за весь день, не касающимся экси напрямую, поэтому Веснински замер на полпути к выходу на поле. — Разве… — осторожно начал он, подбирая слова, секундное замешательство прошло, и он постарался скрыть любое его проявление на лице или в голосе. — Разве это моё дело? — Может и не твоё, — равнодушно отвернулся Кевин, взвешивая в руке клюшку, совсем не такую, как у Натаниэля — более массивную, утяжеленную. — Но теперь мы с тобой в связке, поэтому тебе придется, — он подчеркнул это слово, — слышать и знать кое-что такое, что ты не должен был бы или даже не хотел бы слышать и знать. Веснински снова напрягся. Ему не нравились эти разговоры. Он привык к тому, что Рико нужно было бояться из-за несдержанности и непредсказуемого, почти женского характера, в то время как Кевин всегда был меньшим из зол. Он мог загонять до полусмерти на тренировке, но его намерения никогда не выходили за пределы спортивных интересов. Кевин всегда был в глазах Воронов простым и надежным, несгибаемым и принципиальным. Ему хорошо давались светские мероприятия и интервью. Но Кевин и интриги — нет уж, Натаниэль не хотел об этом думать, в тайне он надеялся, что после недели, проведенной порознь, Рико и Кевин помирятся, и всё вернется на круги своя. — Ты не хочешь услышать лишнего? — догадался Дэй, тоже выходя на поле, в одной руке он держал клюшку, а в другой — ведро с мячами. — Я понимаю, ты такой же, как мы, и с детства понял, что ценой за лишнее знание может быть человеческая жизнь. — Я не могу тренироваться в одиночку или в паре, мне нужно кого-то опекать, — намеренно попытался увести разговор Натаниэль. — Можешь перехватить мою подачу, помешай мне, — Кевина легко было отвлечь. — Это глупо, — заметил Натаниэль, он всё ещё не мог понять, что происходит. — Зачем тренироваться в одиночку или в паре, если мы играем командой? Матч не предполагает участие только двоих, на поле всегда намного больше соперников и отвлекающих моментов. Дэй подкинул мяч в левой руке, взвесил его, мысленно отправил в воздух, попробовал предугадать его траекторию. — Я всегда представляю, что никого кроме меня и мяча на поле нет, — признался Дэй. — Остальные игроки являются лишь препятствиями, их невозможно игнорировать, но цель у меня всегда одна. — Вратарь? — усмехнулся Натаниэль, не будучи уверенным полностью, можно ли вообще усмехаться над одним из «принцев». Кевин поднял глаза и встретился взглядом с Натаниэлем. У него были глубокие зеленые глаза, слишком странно смотрящиеся на экзотичном лице, и в сочетании с темными густыми волосами эта загадочная зелень глаз, а так же немалый рост, делали его внешность особенно необычной. Для Натаниэля Кевин был инопланетянином, чудаком с другой планеты, где все дышали только экси. — Скорее то место в воротах, которое вратарь упускает, — пожал плечами Дэй. Он подкинул мяч вверх, перекинул массивную клюшку в другую руку и, когда мяч достиг нужной точки, отправил его легким ударом в сторону пустых ворот. Это было настолько непохоже на обычные игровые удары, в которые порой закладывалась такая мощь, что мяч мог нанести игрокам серьезные травмы, что Натаниэль не заметил, как засмотрелся на траекторию полета мяча. Плавной дугой тот очень медленно, как показалось Натаниэлю, пролетел через треть поля и вошел ровно в верхний левый угол ворот, разве что не чиркнув по рамке. Следующий мяч преодолел тот же путь уже с привычной Натаниэлю скоростью, за ним ещё один. И ещё. — Когда я только попал в Гнездо, я был рад тому, что мы с Рико вместе и у нас есть игра, но сейчас мне приходится сильно стараться, чтобы представить, что здесь есть только я и экси, чтобы не потерять последнюю надежду, — в словах Дэя слышалась грусть, но на том, как он при этом отбивал мячи, эта грусть никак не сказалась.***
Натаниэль вернулся в комнату под утро, у него не было сил, чтобы поговорить с Жаном, но тот и сам никак не отреагировал на появление соседа. Оба были рады, что смена пар не предполагала на этот раз и смену комнат, но первый день несомненно дался трудно им обоим. Казалось, что Натаниэль только сомкнул глаза, как уже наступило утро, и Моро уже тряс его за плечо. На тумбочке рядом с кроватью заливался сигналом будильника телефон, но его Натаниэль сквозь сон не слышал. — Когда ты вернулся? — Жан осмотрел его, и Веснински раздраженно отмахнулся от явного нарушения личного пространства. — Кевин на дух не переносит Рико, — прохрипел со сна он. — Но при этом он питает странную слабость к ночным тренировкам. Мне кажется, он просто социофоб. Натаниэль растер лицо ладонями, стараясь окончательно проснуться. — А у тебя как? — спросил он. — Мне пришлось выслушать трехчасовую речь о том, какой Кевин говнюк, поэтому не уверен, что хочу ещё хоть слово про него услышать, — Жан постарался перевести всё в шутку, но тени страха в печальных глазах его выдали. — Он сильно разозлился? — с беспокойством уточнил Натаниэль. — Сильно, — кивнул Моро. — Но меня он не трогал, — поспешил он успокоить соседа по комнате. — Досталось почти всем, кто попался ему на пути на трех заходах, но меня он поставил все три раза на позицию за собой. — Добром это не кончится, — с долей фатализма заметил Натаниэль. Они помолчали, оба понимая, что время до утренней тренировки стремительно истекает. Натаниэль сам не понял, как эта мысль пришла к нему в голову, но вопрос уже сорвался с его губ: — Ты никогда не думал, что могло бы быть вне стен Гнезда? И для Веснински, и для Моро этого «если» никогда не стояло — они оба попали к Воронам не по своей воле и в том возрасте, когда о спортивной карьере ещё не задумываешься. Натаниэлю не хотелось признаваться, но вчера ночью он отчетливо узнал в словах Кевина готовность вырваться из Гнезда. Или же ему только так показалось. — Я не смогу выжить за его пределами, — отшатнулся Жан, он даже встал с кровати Натаниэля и сделал по комнате несколько шагов, их как раз хватило чтобы преодолеть расстояние от одной кровати к другой. Веснински внимательно смотрел на замешательство Моро, на то как тот побледнел, только представив, что может больше не быть Вороном. Странно, но сам он чувствовал ледяное спокойствие. — Я тоже, — просто чтобы успокоить Жана сказал он. — И ты знаешь почему. Если я окажусь вне Гнезда, я снова стану просто Веснински. А это значит, что мне всё равно придется служить семье Морияма, но уже по кодексу моего отца. И скорее всего, он от меня избавится, как от досадного недоразумения.***
Через пару дней нового порядка Дэй предупредил Натаниэля, что тому придется сопровождать его на телевизионном интервью в субботу вечером. Это не значило, что на телевизионном шоу Кевин и Рико появятся раздельно. Это значило, что Моро и Веснински придется сопровождать их обоих. Всё происходящее начинало напоминать плохо сыгранную комедию, и Натаниэль снова почувствовал вкус раздражения. Ему очень хотелось спросить Кевина, не означает ли это, что когда в следующий раз ему, Натаниэлю, будет необходимо появиться перед людьми отца, Кевин будет сопровождать его, но вовремя прикусил язык. Кевин был не из того круга, чтобы впутывать его в подобные дела. И Натаниэль очень надеялся, что к следующему разу вся эта глупая ситуация разрешится, пока она не станет уже не глупой, а действительно страшной. В назначенный день, одетые в официальную выходную «униформу» Воронов — черные костюмы с красными галстуками — Жан и Натаниэль стояли на подземной парковке на минус первом этаже. Они молчали, переговариваясь только жестами и взглядами, по большей части из-за того, что водитель уже подогнал лимузин и мог их услышать. Через несколько минут хромированные двери лифта раскрылись и к ним присоединились Рико и Кевин в сопровождении тренера. На всех троих были черные шелковые рубашки, черные брюки, кроваво-красные жилетки и черные длинные незастегнутые пальто. Тетсуджи Морияма указал набалдашником своей неизменной трости в сторону машины, двери которой уже услужливо придерживала прислуга. Рико хмыкнул, игнорируя взгляд Кевина, он намеренно оттеснил его, протискиваясь вперед. Тетсуджи сделал вид, что ничего не произошло, проходя мимо. Кевин пропустил и его. Натаниэль сел напротив Кевина, а Жан — напротив Рико. Тетсуджи сидел между воспитанниками, держа обоих на расстоянии друг от друга. «Интересно, о чем он думает», — проскользнуло в мыслях Натаниэля, когда автомобиль тронулся. По внешнему виду тренера невозможно было угадать его настроение, но неужели ему всё равно, что двое основных игроков, на которых была построена команда Воронов, ненавидят друг друга? Стоило лимузину только выехать за ворота университета, Рико громко хмыкнул и щелчком открыл крышку ящика для шампанского. С одобрения дяди он откупорил одну из бутылок, до этого сокрытую в ледовом плену, и ловко разлил пенящуюся золотистую жидкость по высоким бокалам. — Чтобы язык тебя не подвел, братец, — ядовито проворковал он, протягивая один из бокалов Кевину. В его глазах при этом плескалось совсем не доброе чувство. Кевин, всё так же бросив взгляд на тренера и получив его одобрение, принял бокал. Он заставил себя улыбнуться Рико и даже чокнулся с ним для вида.***
Натаниэль привычно оглядывался по сторонам всё то время, пока сидел на ярко-желтом диванчике, под ослепляющими софитами, рядом с Кевином. Тот оживленно разговаривал с хорошенькой ведущей с огромной копной искусственных волос и с такой же искусственной пышной грудью. Рико, сидящий напротив между тренером и Жаном, несколько раз пересекался с ним взглядом. Вставлял реплики он реже обычного, но со стороны сохранялось полное ощущение, что настроение интервью задает именно он. «Кевин только пустая массовка», — снисходительно говорил весь его вид. Но беспокоило Натаниэля не поведение Рико или Кевина, а стойкое и неприятное ощущение, что за ним кто-то следит. Из-за слепящих софитов он не мог хорошо оглядеть зрителей или работников сцены, притаившихся за кулисами. Ему ни разу не давали слова за все те сорок минут, что шло прямое включение, и каждый раз, когда ведущая пыталась перевести разговор на одного из «таинственных молчаливых парней» Кевин или Рико перехватывали инициативу на себя. Тетсуджи улыбался, одобряя поведение воспитанников. За весь вечер Кевин ни разу его не расстроил, и, как понял позже Натаниэль, его неожиданное прилежание не было случайностью. Когда уже отгремели оглушительные аплодисменты, и гости, с натянутыми улыбками попрощавшись со зрителями и ведущей, покинули наконец сцену, а работники шоу налетели на них, чтобы открепить микрофоны и хотя бы украдкой прикоснуться к членам самой успешной команды в истории экси, Кевин хлопнул Натаниэля по плечу, привлекая к себе внимание. Веснински обернулся вслед за уходящими по коридору Рико, Жаном и тренером, а затем вопросительно посмотрел на Кевина. Тот молча покачал головой и кивнул в противоположную сторону. — У нас свободный вечер, — предупредил Дэй, когда они оказались на достаточном расстоянии от шума съемочного зала. А также от Рико и его дяди. Натаниэль еще раз нервно оглянулся, в тайне надеясь, что за ним вернется хотя бы Жан, но нет, они прошли достаточное расстояние и были совершенно одни в конце темного захламленного коридора. И снова это нехорошее предчувствие. — Надеюсь, я могу тебе доверять, — продолжил Кевин, так как Натаниэль ничего не ответил. — И могу надеяться, что всё, что ты увидишь и услышишь сегодня, останется только между нами. Веснински слишком хорошо знал цену этого обещания, но не мог ответить иначе: — Я никому ничего не расскажу. Дэй дождался этих слов и толкнул металлическую дверь. Петли жалобно заскрипели и внутрь помещения ворвались звуки вечернего большого города. Запахи сигарет, выхлопных газов и мусора неприятно защекотали нос, и Натаниэль еле сдержался, чтобы не чихнуть. Кевин жестом показал, что пропускает его вперед, и выжидающе замер. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — буркнул Натаниэль, выныривая навстречу, как он был уверен, неприятностям.***
Натаниэль не помнил того, чтобы с кем-то вот так гулял по вечернему городу. Всегда, когда его вывозили из Гнезда, он либо был в обществе других Воронов, либо только с Жаном, но они всегда преодолевали один и тот же маршрут до места встречи с Лолой. Какой-либо свободы передвижения у него никогда не было, поэтому сейчас он чувствовал себя как ребенок, попавший на фабрику игрушек. Мимо проходили разномастные прохожие, с такими разными, такими… обычными лицами, в разнообразной одежде, а не только в униформе Воронов. И при этом никто из прохожих не походил на члена какой-либо банды. Разноцветные огни то вспыхивали, то гасли на витринах бесконечных магазинов, повсюду слышался смех и обрывки чужих разговоров. Где-то вдалеке раздалась полицейская сирена, но никто вокруг не реагировал на этот звук. Чтобы немного отвести от себя излишнее внимание, Кевин наглухо застегнул на себе пальто, скрывая слишком уж яркий жилет. Веснински, оценив его поведение, стянул через голову галстук и засунул его в карман. Теперь они не так сильно отличались от прохожих, но чувство какой-то опасности не покидало его. Натаниэль не мог понять, как Кевину, с его известным чуть ли не каждой собаке лицом, не страшно выходить на улицу без охраны. Он со смесью ужаса и любопытства оглядывался по сторонам, по-звериному оценивая каждого проходящего мимо человека, затем бросал взгляд на Дэя — замечает ли тот хоть что-то вокруг. Но Дэй казалось не замечал ничего, он быстрыми шагами отдалялся от студии, а значит и от Рико с его дядей. Примерно через десять минут Натаниэль почувствовал, как завибрировал в кармане телефон. Точно такой же уже извлек из своего кармана Кевин и, смахнув сообщение, бросил его обратно. Натаниэль бросил взгляд на дисплей, когда они ждали разрешающего сигнала светофора.«Тренировка в шесть. Помни о Кодексе Воронов.»
Всего две фразы от тренера предупреждали и о том, что они должны вернуться вовремя, и том, что существует свод правил, нарушать которые нельзя. Натаниэль задумался. Он уже нарушил пару правил, когда просто перешагивал тот порог двери на задний двор из студии. Считается ли то, что он теперь в связке с Кевином, что он тоже может рассчитывать на поблажки? И что тогда насчет Жана и Рико сейчас? — Ты идешь? — Дэй хлопнул его по плечу, и Натаниэль поспешил за ним через оживленную улицу в общем людском потоке.***
Они уже прошли пару кварталов, когда Кевин наконец остановился около круглосуточного кафе. Дюжина столиков стояла под навесом на летней веранде, и они были практически полностью забиты отдыхающими. Только самый дальний столик, скрытый за живой изгородью от прохожих, был занят лишь одним посетителем. Молодой человек в серых спортивных штанах и свободной черной толстовке с накинутым на голову капюшоном лениво потягивал кофе, небрежно откинувшись на спинку стула. Кевин протиснулся через другие столики и уселся рядом с незнакомцем. Натаниэль чувствовал, что ввязывается во что-то нехорошее, но у него не было выбора, поэтому последовал за Дэем. Когда он уселся напротив незнакомца, тот даже не удостоил его взглядом. — Я уже устал тебя ждать, — ворчливо заметил незнакомец. — Когда я говорю в десять, это значит в десять. Тем более, что я вышел из студии только на пару минут раньше тебя, и вот мне приходится сидеть и ждать здесь целую вечность, — он растянул губы в недоброй улыбке, напоминавшей Натаниэлю Рико, когда тот обещал нечто нехорошее. — Что за урод? Натаниэль дернулся назад, когда незнакомец резко подался ему навстречу через столик. Он чудом не ударил никого за спиной локтем или затылком и моментально разозлился сам на себя из-за того, что испугался какого-то самоуверенного психа. Он же его просто спровоцировал. — Это Натаниэль Веснински, — Кевину явно не удавались такие вещи, но он вяло представил своего спутника. — А это Эндрю. Эндрю Миньярд. Веснински прищурился, внимательнее вглядываясь в лицо парня напротив себя. Недобрый оскал на лице Миньярда стал только шире, он явно знал, что слава о нем идет далеко впереди. Натаниэль знал об основных игроках соперников не только в своем округе, потому что изучение составов команд входило в ежегодную подготовку к сезону, но на лицо соперников из Южного округа он не знал. Зато о внушительном досье одного из Миньярдов был наслышан. Освобожденный только в прошлом году по условно-досрочному, он спешно вступил в команду университета Пальметто как раз к началу сезона. Вообще, «Лисы» были полными аутсайдерами, и не представляли из себя угрозы, но одно только то, из каких игроков их тренер набирал команду, заслуживало внимания. И даже среди них Эндрю Миньярд выделялся особо. По условиям досрочного освобождения из колонии «ему было предписано принимать медикаментозное лечение, направленное на корректировку психики и поведения». Натаниэль не привык верить всему, что написано в СМИ, но официальные досье членов команд, зарегистрированных в реестре и прошедших отбор в дивизион, ежегодно публиковались на внутреннем сайте, доступном в том числе и Натаниэлю, как Ворону. — Он мне не нравится, — заявил Эндрю, при этом не переставая улыбаться. — Ему можно доверять, — попытался возразить Кевин. — Он Веснински, — напомнил Эндрю, полностью игнорируя Натаниэля. — Он сын Мясника. Натаниэль не знал, удивляться ли такой же осведомленности со стороны Миньярда или же принять это как должное. Кевин устало облокотился на столик. — Сейчас он Ворон, — поправил он Миньярда. — И это тоже нехорошо, очень нехорошо, — пожал плечами Эндрю. — У меня нет выбора, — Кевин даже подвинул стул к Натаниэлю. — У нас нет выбора, — поправил его Эндрю. — Предлагаю следующее: я даю ему шанс, если он его не оправдывает — я его убираю. Натаниэль натренированном взглядом заметил тусклый блеск выкидного ножа, извлеченного Эндрю словно бы из ниоткуда и так же в никуда припрятанного им обратно. Натаниэль очень хорошо знал, что можно сделать таким ножом, но всё же его учили драться на других клинках. Эти непрошенные воспоминания снова потянули в сознание мысли о Лоле и о том, как она прижигала когда-то края огнестрельной раны в животе Натаниэля раскаленным лезвием. Это не было заботой с её стороны, ей нельзя было допустить, чтобы мальчик умер, и кроме того, это было возможностью принести ему дополнительную боль. Он должен был запомнить её на всю жизнь. — Он побледнел, — тихо засмеялся Миньярд. — Кажется, я перестарался, — он поднял руки ладонями вперед, показывая, что полностью безоружен. — Я просто пошутил. — Шутки тебе никогда не удавались, — укоризненно заметил Кевин. Он тоже заметно нервничал. Натаниэль понял, что Кевин боится Эндрю. Тогда зачем он пришел на эту встречу, нарушая Кодекс Воронов? — Жаль, — дернул головой Миньярд, небрежным движением скинув капюшон и демонстрируя светлые волосы и пирсинг в ушах. — У меня сегодня хорошее настроение, а это бывает так редко, — он смотрел прямо на Натаниэля, но что именно подразумевал под этим «хорошим настроением» было не понять, слишком уж неискренней, нарисованной казалась его улыбка, а прищуренные светлые янтарные глаза не сулили ничего хорошего. Прежде чем кто-то ещё успеет что-то сказать, Эндрю встал, давая понять, что разговор окончен. Он крутанул на указательном пальце автомобильный брелок, и с широкой хищной улыбкой пригласил следовать за собой.