***
В течение нескольких следующий дней, таскаясь за Дэем, Натаниэль ждал, когда тот получит плохие новости о своей девушке, но он никак не выказывал беспокойства. Или только делал вид, что не боится того, что может сделать Рико. Во время одной из ночных тренировок, которые, как понял Натаниэль, нужны были Кевину, чтобы отдохнуть от людей и побыть наедине со своими мыслями, что совершенно невозможно в условиях ритма жизни Гнезда, Кевин признался, что они с Теей порвали. — Мне жаль, — это было единственное, что пришло на ум Натаниэлю в такой ситуации, хотя он догадывался, что они объявили о разрыве только для того, чтобы успокоить Рико и защитить от него Тею. Кевин пожал плечами, словно рассказал только что о том, что на выходных обещали дождь, и тут уж ничего не поделаешь, и вернулся на поле после передышки. Веснински смотрел, как Дэй подкидывает и отбивает мячи, выстраивая возможные ситуации во время реальной игры, а сам думал о том, насколько сам отличается эмоциональным состоянием от кажущегося абсолютно холодным и безразличным ко всему, кроме экси, Кевина. Перед его глазами стоял тот Кевин, что кричал кому-то недосягаемому и даже невидимому под ночным небом. И стоило ему только закрыть глаза, как он представил себе сидящего на капоте Эндрю Миньярда, безразлично прикуривающего сигарету, сжимая её в зубах. Он ухмылялся в мыслях Натаниэля, потому что даже будучи просто плодом воображения сейчас, видел его насквозь. Натаниэль злился на Эндрю, додумывая то, чего не было и не будет, хотя сам Эндрю уже, скорее всего, даже не помнил о его существовании. Поддавшись настроению, а так же испытывая особое состояние души, когда хочется хоть кому-то хоть что-то рассказать, Натаниэль обратился к заметно уставшему Кевину: — Ты никогда не задумывался о том, как сложилась бы твоя судьба, если бы твоя мать была жива? Кевин замер наполовину замахнувшись клюшкой. Мяч, ударившийся об пол, укатился в сторону. Кевин медленно опустил руки, не поворачиваясь к Натаниэлю. — Я запрещаю себе думать о таком, — признался он и, чтобы отвлечься от своих мыслей, размял шею рукой в защитной перчатке. — А ты думал о подобном? — Конечно, — грустно улыбнулся Натаниэль, хотя Кевин на него не смотрел. Он словно говорил: «Ты показал мне Эндрю, и я покажу тебе то, что скрываю сам». — Даже если бы она вывезла меня в Англию, не думаю, что отец, пользуясь поддержкой Морияма, не смог бы добраться до нас, — Натаниэль знал, что никого кроме его и Кевина сейчас на этаже нет, поэтому нашел в себе смелость говорить. — Её отец, мой дед, решил расшириться в Штатах ещё двадцать лет назад. У него неплохо получилось закрепиться, вот только он не учел, что сам не является бессмертным, и если он мог сделать всё, чтобы защитить себя от пули, то справиться с раком, ему не помогли ни деньги, ни влияние. Он знал, что старший сын ещё слишком неопытен, чтобы унаследовать весь… бизнес. А вот младшая дочь, моя мать, уже давно обосновалась в Штатах. Он нашел ей мужа из числа перспективных, но не очень влиятельных гангстеров, и умер, будучи уверенным, что поступил правильно. Надеялся, что неиспорченный деньгами человек не потеряет над собой контроль и будет дорожить тем, что ему досталось. Думаю, что мама действительно любила отца до определенного момента, но когда именно поняла, что он уже не тот человек, что был раньше, сказать не могу. Из особо ярких моментов, что я помню из детства, это то, как злой на что-то отец отбирает у матери раскаленный утюг и не находит ничего более жестокого, чтобы наказать её, как приложить его к моему плечу. С того случая я избегал его на уровне инстинктов. Моя мать пропала, и пару лет назад была признана умершей по суду, и так как по завещанию она была единственной наследницей имущества деда здесь, в Америке, отец надеялся, что всё теперь достанется ему, но нет. Уже при прочтении завещания оказалось, что она оставила всё мне, — Натаниэль хмыкнул, решив, что это была очень забавная шутка со стороны покойной матери. Он намеренно упустил подробности, как именно она пропала. — До моего совершеннолетия отец может руководить активами, но не имеет права заключать сделок по отчуждению. После того, как мне исполнится восемнадцать, я вступлю в полные права. Если конечно буду ещё жив. Тогда уже по закону моим наследником станет единственный из живых близких родственников. Натаниэль поднял глаза и увидел, что Кевин подошел к нему со стороны поля. — Зачем ты здесь? — Кевин конечно же знает больше, уверен Натаниэль, ведь он видел намного больше его самого, но всё равно задает этот вопрос. — Потому что я Веснински? — спрашивает сам себя Натаниэль. — Мой отец служит основной ветви семьи Морияма, а я прячусь от него здесь. Одновременно семья Морияма для меня и угроза, и защита. Пока не закончился мой контракт с Воронами, я могу быть уверенным, что на меня не объявят охоту. Примерно раз в два месяца отец выставляет меня перед бывшим партнёрам деда, чтобы показать — его внук ещё жив. Но как долго это протянется? Деньги решают всё, и когда меня не станет, их у него станет намного-намного больше. В помещении повисла почти осязаемая тишина. Она звучала громче любого крика и была невыносима. Но Натаниэль не хотел бы, чтобы она прекращалась. Он только что пошел против всех своих принципов и рассказал Кевину кое-что такое, что никому больше не рассказывал. Даже Жану. — Гнезда бы не было, — наконец нарушил молчание Дэй, и Натаниэль вопросительно поднял голову, будто очнувшись ото сна. — Если бы моя мать была жива, Гнезда бы не было. Она бы не позволила, — уточнил Кевин. Он вернулся к тренировке и больше не произнес ни слова.Глава 4. Когда хочется говорить больше, чем можно
5 марта 2023 г. в 17:47
Натаниэль не помнил, как именно они с Кевином вернулись в Гнездо. Обрывки воспоминаний, заканчивающихся где-то за пределами города, когда он пытался успокоить Кевина, и они оба повалились в траву, прерывались пустотой, и возобновлялись только тогда, когда за плечо его уже снова тряс Жан, уговаривая проснуться, так как до тренировки оставалось не более пятнадцати минут.
День тянулся необычайно долго, учитывая то, что Натаниэль мечтал только об одном — поспать где-нибудь ещё хотя бы минут сорок. Ему удалось отдохнуть после завтрака, но к одиннадцати утра снова наступила его очередь выходить на поле. Подозрительно активный Кевин, вставший на этот раз впереди него, раздражал каждым своим движением и словом. Сегодня он ругался больше Рико, который задумчиво улыбался, поглядывая на Дэя. Он казалось понимал, что тот чувствует вину, которую пытается прикрыть своей активностью.
— Ты умотал Веснински, — крикнул Морияма, когда Натаниэля в очередной раз сбили на пол, или же он просто сам запутался в собственных ногах. — Что ты с ним делал прошлой ночью? Ты же помнишь, что он несовершеннолетний и это наказуемо?
Натаниэль упрямо поднялся на ноги, даже не из-за опасения гнева или насмешек Рико, а от того, что злился сам на себя. Его тело не слушалось.
Кевин крикнул что-то на японском в ответ, не отвлекаясь от игры. Однако, перехватив мяч, который перелетел через голову сонного Веснински, он с такой силой отправил его в сторону Рико, что тот еле успел увернуться, чтобы он не попал ему по незащищенному участку на ноге. Рико крикнул в ответ что-то, что снова понял только Кевин.
Оперевшись на клюшку, Натаниэль смотрел, как Рико и Кевин смотрят друг на друга. Игра вокруг них остановилась. Все ожидали, что эти двое снова поднимут скандал, но неожиданно оба засмеялись. Игроки, оказавшиеся в это время на поле, облегченно выдохнули. Казалось, что даже красно-черные стены стали светлее — так почувствовалось, что обстановка наконец разрядилась.
— Следующие! — крикнул Рико и вскинул клюшку вверх, показывая, что уходит с поля. Его свита последовала за ним.
Моро оказался позади Веснински, когда они расположились на трибунах. Натаниэль устало облокотился ему на колени, с благодарностью чувствуя его поддержку. Он начинал осознавать, насколько привык к своему соседу по комнате. Остальные Вороны, участвовавшие в прогоне с Рико и Кевином, расселись ближе к защитному стеклу. Каждый из них старался показать принцам, что заинтересован в игре не меньше их и сейчас внимательно следит за игрой следующей команды. Любой из тех, кто не носил цифру на щеке, мог вылететь из основного состава в любой момент.
Рико снова рассмеялся, наблюдая за этим раболепием. Он пребывал в приподнятом настроении.
Натаниэль почувствовал, что рядом с ним кто-то садится. У него почти не осталось сил, чтобы поднять глаза, но он заставил себя и увидел, что это Дэй. Они не расставались с шести утра, но так и не сказали друг другу не единого слова за всё это время.
— Прости, — не смотря на него, прошептал Кевин. — Не стоило тебе всего этого видеть.
— Я ничего не видел, — напомнил Натаниэль, прекрасно зная, как следует отвечать на подобное в обществе подчиненных или партнёров своего отца.
Кевин хотел сказать ещё что-то и даже открыл рот, но так и не смог решиться. Он молча покачал головой, не глядя на Веснински и Моро.
— Я устал! — крикнул Рико, бросая в сторону Кевина перчатки. Тот поймал одну из них и кинул в ответ.
Натаниэль начал надеяться, что между ними всё налаживается. Морияма забрался с ногами на скамейку перед ним и уселся, скрестив под собой лодыжки, спиной к игровому полю. Натаниэль заметил, как задрались при этом шорты Рико, обнажая бедра. Бледная, почти белоснежная кожа, не защищенная фиксирующими повязками, была покрыта множеством синяков, в том числе довольно глубоких. Даже с внутренней стороны бедер. Проследив за его взглядом, Рико одернул шорты и сделал вид, что ничего не произошло.
— У тебя есть потребности, — напомнил он Веснински, имея ввиду необходимость появляться на людях в определенных кругах. — Такие же как у Кевина. Только ему нужно блистать на публике. Иначе он не может. Но в следующий раз, когда тебе нужно будет исполнить обязанности преданного сына, я не отпущу с тобой Кевина. Он не для этого, — Рико хмурился, слегка покачиваясь вперед-назад, когда говорил. — С тобой поедет Моро — вы из одного круга.
Натаниэль еле сдержался, чтобы не выказать своего облегчения вслух. До очередного «ужина» оставалось не более двух недель — как раз перед одной из основных игр сезона. Он совершенно не представлял себе Кевина в обществе людей, которые при малейшей возможности могут не оставить от тебя и мокрого места. Его узнаваемое лицо должно было бы их отвлечь, но не настолько, чтобы забыть, для чего они собираются.
Натаниэль помнил, как пришел в Эвермор в первый раз с матерью. Он играл не более полугода в младшей лиге и ещё не понимал важности этого визита. Он играл так, как играл бы любой ребенок на его месте, его внимательности не хватило даже на то, чтобы понять — его оценивают, как товар. Но Натаниэль отчетливо помнил, какой серьезной и злой выглядела мама. Она спорила с каким-то мужчиной на повышенных тонах. Позже, когда мамы не стало, Натаниэль лично познакомился с этим человеком — это был тренер Морияма — и его до сих пор поражало, что мама разговаривала с ним так, будто они были на равных. Она мало кого боялась, и это сыграло против неё.
Ещё Натаниэль помнил, как после просмотра его куда-то увели. Без матери. С ним были Рико и Кевин. Он шел за их спинами, и ему казалось, что они выглядят слишком взрослыми по сравнению с ним. Впереди и позади троицы двигались высокие фигуры мужчин в светло-серых костюмах. Они шли бесконечно долго по жуткому черному коридору, единственными цветными пятнами в котором были кроваво-красные полосы на полу и на уровне плеча взрослого человека. Натаниэлю показалось бы, что они направляются прямиком в ад, но они поднимались вверх, а не спускались вниз. Потом все вошли в лифт с глянцевыми стенами, и впервые после игрового поля на Натаниэля обратил внимание хоть кто-то. Это был Кевин. Его зеленые глаза, так странно смотрящиеся на лице, очень похожим на лицо Рико, смотрели на него с какой-то жалостью. Натаниэлю тогда казалось, что Кевин и Рико братья. Но только Рико злой брат, а Кевин добрый. И отчасти это было потому, что именно Кевин тогда взял семилетнего Натаниэля за руку. Из лифта они вышли всё так же, держась за руки. И в комнату в одной из башен Эвермора они вошли вместе. Рико и Кевин, держащий за руку Натаниэля, встали у дальней стены, на достаточном расстоянии, чтобы выказать почтение находящимся в помещении членам клана Морияма. Рико нервничал, когда видел издалека своего отца, но при этом его совершенно не волновало то, что происходит намного ближе. Натан, отец Натаниэля, без пиджака и с закатанными рукавами шелковой рубашки, сжимал в руках древко зазубренного топора. Натаниэль с открытым ртом наблюдал за казнью человека, которого даже не знал и знать ещё не мог. Ни кровь, ни крики не пугали его, потому что он не мог оторвать взгляда от широкой ухмылки отца, наслаждающегося тем, что он делает. Лица всех остальных людей в помещении казались ему смазанными и ненастоящими. Кевин попытался заставить Натаниэля отвернуться, но тот лишь отмахнулся. Позже, когда маме позволили забрать его уже на первом этаже, она долго пыталась выяснить, что именно он видел и как много понял. Она была в бешенстве и высказала отцу всё, что думает тем же вечером. Они подрались, и отец ожидаемо одержал верх. Через несколько месяцев мама попыталась совершить побег с Натаниэлем, но у неё ничего не вышло.
Ещё через несколько дней её не стало.
Натаниэль почувствовал, какими холодными и влажными стали его ладони, когда он всё это вспомнил. От былой сонливости не осталось и следа. Только липкое чувство давно похороненного глубоко в душе страха и отвращения. Он ненавидел себя, потому что был частью чего-то большого и нехорошего.
Как и Рико, Кевин и Жан.
От непрошенных мыслей и воспоминаний его отвлек резкий звук — кто-то с силой распахнул двери в зал, и они ударились о стены, а затем жалобно заскрипели. Буквально все, кто не был задействован в прогоне, подняли головы и повернулись в сторону выхода. На пороге стояла смуглая высокая девушка в коротком темно-бордовом платье, красиво оттеняющем оливковый оттенок её кожи, и в высоких черных сапогах. Её крепкая, по-мальчишечьи стройная спортивная фигура позволяла ей носить довольно откровенные наряды и при этом не выглядеть пошло. Она и не намерена была скрывать свои красивые накаченные ноги и сильные руки. Длинные черные волосы девушки были заплетены в две толстые косы, закрепленные между собой золотистыми заколками, а на лице практически отсутствовала косметика.
— Тея? — привстал Кевин, он не ожидал увидеть её ещё по крайней мере недели три. — Почему ты приехала? Что-то случилось?
— Заткнись! — Тея метала молнии из глаз, когда расстояние между неё и Дэем резко сократилось. — Тебе ли не знать, что случилось? — она толкнула его в плечи, и Кевин снова сел на скамью. — Я прилетела полчаса назад и через два часа у меня обратный рейс, я просто обязана была высказать тебе всё в лицо! Какого… — она подняла обнаженные руки и попыталась вцепиться ногтями в пустоту, представляя, как впивается в лицо Дэя. — Я узнаю в новостях сегодня утром, что ты вчера весь вечер целовался с какой-то шлюхой?! Я думала, что у тебя в Гнезде не будет такой возможности, но ты даже здесь нашел способ подцепить кого-то.
— Тея, это смешно, — попытался оправдаться Кевин, но девушка уже сунула ему под нос свой телефон с открытой статьей, пестреющей четкими красочными фотографиями, сделанными журналистами вчера в клубе. На большинстве из них Кевин целовался с миловидной миниатюрной шатенкой с кожаными белыми крылышками на портупее за спиной. Чем дальше Тея листала пальцем фотографии, тем более пьяным и более раздетым выглядел Кевин.
— Черт, — выдохнул Дэй, оглядываясь по сторонам.
Он снова был в центре скандала. И на глазах у всех.
— Я даже не знаю, как её зовут, честно, — слабо попытался оправдаться он.
«Берта, — подумал Натаниэль. — Её зовут Берта».
Забавно, что целовался с ней Кевин, а имя помнит Натаниэль.
— Ты, ты!.. — Тея взяла в себя в руки, и взгляд её стал холодным и пробивающим насквозь, именно с таким взглядом она шла на противника, легко перекидывая клюшку из одной руки в другую. — Ты хочешь сказать, что даже не знаешь имени этой девушки, и это не помешало тебе целоваться с ней на глазах у всех? Ты хоть понимаешь, какой скотиной сейчас сам себя выставляешь?
Кевин склонил голову, переваривая её слова, но прежде чем он хоть что-нибудь сказал, между ним и Теей возник Рико. Он был ниже обоих, но при этом и Кевин, и Тея отпрянули в стороны, когда он подошел.
— Ты забываешься, Тея, — по-змеиному спокойно обратился он к девушке. — Бывших Воронов не бывает, но это не значит, что ты имеешь права являться сюда без приглашения. Мы не хотим тебя видеть, тем более — слушать твою ругань. Думаю, что вы могли бы с Кевином поговорить и просто по телефону. Ведь для это их придумали, да? Мы не рады тебе, уходи. Я не рад тебе, — уточнил он, когда Тея никак не отреагировала.
Личное недовольство Рико она проигнорировать не смогла. Вытянув руки со сжатыми кулаками по швам, она ещё раз мстительно посмотрела на притихшего Кевина за спиной Рико.
— Ты об этом пожалеешь, — шёпотом пообещала она Дэю. — Приношу свои извинения, — обратилась она уже к Рико, почтительно склонив голову, при этом слова извинения она буквально процедила сквозь зубы.
Тея ушла, а Рико невозмутимо достал из сумки на скамье черный телефон, такой же, как и у всех Воронов. Он что-то быстро набрал кому-то, практически не глядя на дисплей.
— Что ты делаешь, Рико? — осторожно уточнил Кевин. — Не трогай её!
— Я её не трогаю, — передразнил его Рико. — Я просто больше не хочу её здесь видеть. Меня тошнит от ваших брачных игр.
— Если с ней что-то случится… — угрожающе начал Кевин.
— То что? — выгнул бровь Рико. — Уничтожишь меня? Не смеши. И прекрати делать из меня чудовище, Кевин! Даже тогда, когда я о тебе забочусь.
Рико пнул валяющуюся на полу перчатку в сторону Дэя и вскинул подбородок вверх. Кевин не решился бросить ему ответный вызов.