Полтора месяца до Рождества

Изнутри бар внушал еще меньше доверия, чем снаружи. Полутемное помещение, обшарпанные столы, какие-то сомнительного вида личности. Помимо этого было довольно сильно накурено. Зато здесь у нее точно нет шансов встретить никого из своих знакомых. «Мда, знали бы мои подчиненные, по каким злачным заведениям шляется их директор, — хмыкнула девушка, направляясь к одному из пустующих столиков на четырех человек с двумя диванчиками. — О, и мама бы тоже точно заценила». Сняла пальто и положила рядом с собой на диван. Рядом сразу же раздался тихий хлопок аппарации, и около стола появился эльф в относительно чистом белом фартуке официанта. — Что мисс изволит? — спросил он, кладя меню на стол рядом с девушкой. — Джин-тоник, пожалуйста, и пепельницу. Эльф кивнул и исчез. Гермиона полистала меню и со вздохом отложила. Блюда не вызывали доверия. Не хватало только еще отравиться в подобном заведении. Джин-тоник на удивление оказался весьма неплох. Да и бармен явно не пожалел алкоголя. Даже, пожалуй, слишком не пожалел. Первый глоток огнем ударил по горлу и теплом стек вниз в желудок. Стягивающий узел в груди немного ослаб, напряжение отпускало, и мысли понемногу начали приходить в порядок. В сумочке завибрировал мобильный, и Грейнджер поморщилась. Говорить ни с кем не хотелось. Достала телефон, на экране высвечивалось имя «Джинни», и она сбросила входящий звонок. Точно не Джинни, точно не сегодня. Медленно цедя коктейль, девушка волей-неволей прокручивала в голове сегодняшнюю ситуацию, выводы были паршивыми. Она научилась следить за собой и получать искреннее наслаждение от того, как она выглядела в офисных юбках и на высоких каблуках. Сначала это был простой расчет. Она хотела быстро подняться по карьерной лестнице, и с присущей ей наблюдательностью сразу поняла, что даже в Министерстве все влиятельные женщины не выглядели, как забитые серые мышки. Они привлекали внимание, они выглядели властно и дорого. Их хотелось слушать. И все они были умны. Очень умны. И использовали любое оружие, которое дала им природа, чтобы занять свое место, а еще лучше — подняться выше, чтобы спокойно реализовывать свои идеи, никого не прося ни о чем. Задавая курс своим собственным исследованиям и получая финансирование. Мир стремительно менялся после окончания войны, и Грейнджер поняла, что какой бы она ни была умной, но если она будет скучно и назойливо бубнить о своих предложениях начальству, сколь бы ни были шикарными ее идеи, от нее просто отмахнутся. Гермионе повезло, что у нее была Джиневра, которая с недоумением и удовольствием первое время таскала в выходные подругу по магазинам с одеждой, увлеченно подбирая той костюмы и мантии на работу. Затем ненавязчиво последовали регулярные визиты к косметологу, мастеру по маникюру, правильно подобранный уход для непослушных волос, всю школу больше напоминающих воронье гнездо — и в какой-то момент Грейнджер поняла, что не просто по утрам смотрит на себя в зеркало, а смотрит с удовольствием. Более того, она видела уверенность в своих глазах. Удобным хлопковым лифчикам в ящике для нижнего белья пришлось потесниться, освободив место для красивых шелковых конкурентов, и сейчас Гермиона со смехом вспоминала, что она отказывалась их покупать, аргументируя тем, что все равно никто на работе не видит, что на ней надето под блузкой и юбкой. А Джинни словно прописную истину ей повторяла: «Зато ты знаешь, что на тебе надето». Старые футболки, которые Гермиона донашивала дома, уже теперь с ее легкой и наманикюренной руки отправились в мусорку, уступив место домашним светлым спортивным костюмам и широким преимущественно белым футболкам оверсайз. И теперь гриффиндорка нравилась себе, даже когда варила субботним утром кофе, собрав волосы в пучок и мурлыкая под нос незатейливые мелодии. К сожалению, Рону явно этих перемен оказалось недостаточно, раз он искал себе секс на стороне, пока она сама погрязла в работе. Гермиона не сомневалась, что это была не первая измена, и даже не первая дома. Ему бы не хватило смелости и наглости так позвать кого-то домой сразу, получив всего лишь сообщение, что она задержится на работе, а не из какой-нибудь очередной командировки. Значит, это чертово постельное белье, возможно, даже вместе с кроватью, ей следовало испепелить сильно раньше. К горлу подступили слезы и гнев, которые она решительно залила сверху остатками коктейля, резким движением схватив и опрокинув в себя бокал. — Грейнджер, а ты в курсе, что пить в одиночестве — явный признак алкоголизма? — раздался над ухом вкрадчивый голос, звучание которого она уже почти забыла и который меньше всего ожидала сейчас услышать. От неожиданности она поперхнулась жидкостью и отчаянно закашлялась, надеясь, что ей показалось. Не показалось. Судорожно наконец-то откашлявшись, она подняла вверх слезящиеся и покрасневшие глаза. И сердце, не пропускавшее ни единого удара с их последней встречи на слушании в суде, снова запнулось. Он. — Малфой?! — хрипло выдохнула она, чувствуя, что щеки начинают заливаться румянцем от мысли, как она выглядит со стороны. Золотая девочка. Отличница. Пьющая в одиночку в каком-то ссаном подвальном баре. В этой ситуации даже всесильные туфли не могли ее спасти. «Мерлин всемогущий, блять. Ты прикалываешься надо мной сегодня?» Она остолбенела, наблюдая, как слизеринец сбросил с плеч явно дорогущее черное пальто и невозмутимо уселся напротив. — Грейнджер, — кивнул тот в ответ. Так небрежно, словно его тут все давно ждали. — Что ты здесь делаешь? — выдохнула она. Он брезгливо поджал губы, окидывая взглядом помещение: — Могу задать тебе тот же вопрос. Вот уж кого не ожидал увидеть в такой паршивой дыре, так это Золотую девочку. — Зато здесь делают отличный джин-тоник, — огрызнулась Гермиона, окончательно готовая провалиться сквозь землю от стыда. Поняла, что комментарием про алкоголь закопала себя еще глубже, увидев насмешливо поднятую бровь, и застонала: — Мерлин… Иди к черту, Малфой, даже не начинай! Драко рассмеялся: — Как мило, что некоторые вещи не меняются. На втором предложении ты уже посылаешь меня к черту. — Твое приветствие было не особо галантным, знаешь ли, — усмехнулась девушка, постепенно приходя в себя. — Да и не припомню, чтобы ты спрашивал, не против ли я твоей компании. — Мне уйти? — Малфой наклонил голову набок и прищурился. Вечер стремительно становился все более сюрреалистичным. — Оставайся, — пожала плечами Гермиона, почти уверенная, что ей удалось скрыть накатившее волнение. — Место и правда стремное, чтобы сидеть тут в одиночестве. Глаза Драко удовлетворенно сверкнули, и он щелкнул пальцами, подзывая официанта. Блеснувший в полутьме зала серебряный перстень на безымянном пальце гриффиндорка помнила еще со школы. Заинтересованно уставилась на сидящего напротив парня. Скулы, да и в целом черты лица стали намного острее, чем были раньше, бледная кожа казалась холодным фарфором, под глазами залегли тени, а сами глаза… Драко повернул голову к ней и насмешливо поднял бровь в ответ на то, что она бесцеремонно его разглядывала. Серые глаза при этом оставались закрытыми, словно щиты окклюменции в его голове были поставлены на максимум. Возможно, так оно и было, она бы даже не удивилась этому. — Грейнджер, тебе не говорили, что так пялиться на людей — бестактно? — Он ухмыльнулся. — Извини. — Гермиона поджала губы. — Ты изменился. — Ну, — Малфой пожал плечами, — Азкабан никого не красит, знаешь ли. — Я рада, что все закончилось. — Она нахмурилась и покачала головой. — Ни хрена ничего не закончилось, Грейнджер. Не для меня, — процедил блондин. Гермиона вопросительно подняла бровь и достала из сумки пачку сигарет. Брови Драко резко взлетели вверх, а в глазах наконец-то появилась первая эмоция — дикое веселье. Грейнджер предупреждающе вскинула вверх руку, но было поздно. — Да ла-а-адно, Гриффиндор! — протянул он. — Ты серьезно решила меня сегодня довести до инфаркта? Интересно, что сказала бы профессор Макгонагалл на то, что ее любимая протеже проводит вечера пятницы в сомнительных заведениях, в одиночестве попивая алкоголь, да еще и курит? Гермиона закатила глаза, шаря в сумке в поисках зажигалки, и, не раздумывая, показала ему средний палец. Драко откинул назад голову и громко расхохотался, заставив этим девушку почти подпрыгнуть от неожиданности, а несколько компаний удивленно обернуться к их столику. Подтолкнул к ней один из двух стаканов с джин-тоником, которые поставил на стол появившийся эльф. — Я и подумать не мог, что с тобой может быть настолько приятно общаться, Грейнджер, — хмыкнул он, все еще посмеиваясь. Достал из кармана зажигалку, протянул к собеседнице руку и чиркнул кремнем. — Ты сильно изменилась. Гермиона наклонилась вперед, прикурила и вызывающе подняла бровь. — Я имею в виду, в лучшую сторону. — Парень миролюбиво вскинул ладони вверх. — Мне нравится. И скажи, что ты сделала с волосами? В школе они больше гнездо напоминали… — Малфой! — возмущенно прошипела уязвленная Грейнджер. — Это ты так фирму маски для волос пытаешься получить? Еще одно такое замечание — и вылетишь к чертям собачьим из-за моего столика. — Еще и часто ругаешься, — невозмутимо кивнул тот, поднимая запотевший ото льда бокал. — Я уже даже не удивлен. Твое здоровье. Гермиона обреченно махнула рукой, поднимая свой стакан. По крайней мере отвечать на подколы Малфоя было лучше, чем сидеть тут грустно в одиночестве, не желая возвращаться домой. — Ладно, джин-тоник и правда неплох, — признал блондин, сделав глоток. — Джина даже немного перебор. Он поставил стакан и достал из портсигара сигарету. — Раз у нас тут встреча выпускников наметилась, расскажи мне, чем ты занимаешься и что я пропустил за это время. — А тебя серьезно интересует, как у меня дела? — подозрительно спросила Гермиона. — Почему нет? — Драко прикурил и пожал плечами. — В Азкабане «Пророк» по утрам не доставляли, а я уже весьма заинтригован, что же с тобой произошло, что ты настолько изменилась. Грейнджер опять подняла бровь, и он отмахнулся. — Да ладно тебе, Гриффиндор. Ты и сама все знаешь. Уложенные волосы, офисная юбка, достаточно дорогая шелковая блузка, высокие каблуки, на которых ты уверенно ходишь, маникюр. — Откуда тебе знать, как я на них хожу? — Но как-то же ты дошла на них до сюда. Наверняка добровольно. — Блондин незаметно сглотнул. Гермиона задумчиво покачала стаканом и сделала глоток. Малфой сразу раскусил все эти мелочи. И почему-то он вызывал доверие. Их словесная перепалка вызывала доверие. Словно она за последний год приблизилась к миру, в котором он привык вращаться, и мог ее понять лучше, чем кто-либо. — Министерство магии. После Хогвартса я сразу устроилась работать в Министерство магии. — Кем? — Сначала стажером. Сейчас я начальник отдела контроля опасных артефактов, — Грейнджер гордо вскинула голову. Драко одобрительно присвистнул, отхлебнув свой коктейль и о чем-то явно задумавшись: — Опасных артефактов, говоришь? Получается, чуть больше, чем за год? Стремительный взлет. Прими мои поздравления. — Спасибо. — Девушка кивнула. — Я честно заслужила эту должность. — Не сомневаюсь, — усмехнулся слизеринец, прищуриваясь и затягиваясь сигаретой. — То, как ты выглядишь, соответствует ей. Сама догадалась? Он сразу видел все ее уловки насквозь. Грейнджер самодовольно ухмыльнулась: — Ага. Быстро стало очевидным, что поможет привлечь внимание к своей персоне. Сначала было некомфортно, потом привыкла, теперь даже нравится. — Мне тоже, — как-то растерянно пробормотал Малфой, подзывая эльфа, чтобы обновить содержимое быстро пустеющих стаканов. — И мне даже уже кажется, что Шляпа не на тот факультет тебя все-таки отправила. Слабоумие и отвага никогда не казались твоим девизом. Мне тоже. Гермиона сглотнула от этой фразы. Рассеянно поняла, что стресс, недосып и алкоголь на голодный желудок, видимо, развязал ей язык слишком быстро. Ай, да похер. Устала. Слишком. По крышечку кипящего чайника уже давно собралось. Бесконечная работа, неуемное желание достичь еще большего. Несколько раз она уже засыпала прямо на рабочем столе, а после неслась в ночи домой, когда ее благоверный уже сопел в кровати. Весь день еще до бара был слишком странным. А теперь ко всему произошедшему добавились изучающие ее серые глаза напротив, которые она давно выкинула из головы, как ей казалось. Чужое, недосягаемое, запретное, греховное. Но третий джин-тоник, и она почти была готова рассказать бывшему врагу все, что в ней накопилось. Если бы он выслушал. Захотел выслушать. Грейнджер устало расстегнула верхнюю пуговицу блузки, ослабив тугой воротник, содрала резинку с хвоста, тряхнув головой и разметав каштановые локоны по плечам. Алкоголь медленно, но верно начинал кружить голову. — С распущенными волосами тебе лучше, — заметил Драко, и ей показалось, что его глаза потемнели. — Как Нарцисса? — быстро спросила девушка, неловко стараясь сменить тему. — С чего вдруг тебе интересоваться делами моей матери? — Голос прозвучал резко и холодно. Гермиона пожала плечами. — Мы с ней довольно много общались между слушаниями в суде. Пару раз потом списывались, но последняя направленная мной сова в Малфой-Мэнор вернулась обратно с письмом. — Она давно во Франции. В Мэноре больше никого нет и не будет, — неохотно процедил Драко, делая глоток из стакана. — Почему? — Сама догадаться не можешь, Грейнджер? — внезапно зло выплюнул Малфой. — Когда в поместье сперва делает штаб-квартиру на голову отбитый змееобразный тип с толпой Пожирателей, оскверняя все комнаты непрекращающимися пытками и убийствами, а потом там как дома чувствуют себя авроры, появляясь без предупреждения, перерывают все вверх дном, грабят библиотеку и конфискуют все, что им вздумается, то ценность родового семейного гнездышка неотвратимо стремится к нулю. Мать чуть с ума не сошла за последний год от того, что происходило в Мэноре. А знаешь, почему она присутствовала на казни моего дорогого папочки? Блядские уроды из вашего Визенгамота не позволили ей отказаться! Нас просто насильно приволокли в зал суда. Меня ради этого даже под конвоем вытащили из Азкабана. В цепях, словно животное. И моя мать вынуждена была на это смотреть. На то, как дементор высасывает жизнь из ее ублюдка-мужа, и на единственного сына, закованного в кандалы. И она не выдержала. Ее рассудок не выдержал. Она бы не ответила тебе, даже если бы получила твое письмо, потому что она, скорее всего, тебя не помнит. Ее не пощадил режим Реддла, а ваш справедливый прекрасный режим просто добил. Драко откинулся на спинку дивана и злобно сверкал глазами. Гермиона дрожащей рукой подняла бокал и опрокинула в себя прозрачную жидкость. Горло обожгло огнем. — Прости, — выдавила она. — Я не знала… Она знала только то, что хотела присутствовать на том чудовищном мероприятии, просто чтобы увидеть его еще раз и кинуть короткий взгляд поддержки и сочувствия, в коих он, по правде говоря, никогда не нуждался, особенно от нее. Затянувшаяся командировка в Иране внесла свои коррективы в планы, и в итоге о казни Люциуса Малфоя она прочитала в «Пророке». В статье было упомянуто, что Нарцисса потеряла сознание на процессе, но на этом все. В помещении словно стало душно, алкоголь уже уверенно стучал в висках, а настроение стремительно портилось. Разговор ушел не туда, оставив мрачное послевкусие и повисшее молчание над столом, в то время как за соседними столиками слышались взрывы пьяного смеха посетителей и начинающаяся где-то ругань. Грейнджер попробовала восстановить беседу. — Я… я хотела навестить тебя в Азкабане, но надзиратель сказал, что ты отменил встречу. Почему? Малфой явно не ожидал этого вопроса, и в его глазах мелькнула растерянность, прежде чем он ответил, небрежно пожав плечами: — Занят был. От этого равнодушия внезапно в глазах защипало. В груди поднялась волна жалости к себе. Муж изменил, а она сидит уже весьма нетрезвая в какой-то дыре с человеком, которому откровенно всегда было и остается наплевать на нее. — Говори уж прямо, что не хотел, — бросила Гермиона, стараясь сохранить остатки самообладания. Драко наклонился вперед и прошипел: — Мне не нужна была твоя жалость, Грейнджер. Бывшим Пожирателям смерти она не нужна. Так что, если тебе жизненно необходимо кого-то жалеть, выбери себе другой объект. У тебя отлично получалось с эльфами, или это твое «ГАВНЭ» так и не набрало должной популярности? — Идиот! Жалость тут ни при чем! Я просто тебя увидеть хотела, придурок! — не сдержавшись, выпалила гриффиндорка. Брови Малфоя моментально взлетели вверх, а у нее остановилось сердце. «Блять, блять, блять! Зачем я это ляпнула?!» — панически отстучало в голове. Остатки самообладания следом сказали «пока-пока», за каким-то столом с громким звоном разбился упавший на пол стеклянный бокал. И этот резкий звук стал последним триггером. Гермиона от неожиданности резко дернулась, а из глаз полились слезы. Оставалось только спешно бежать, пока Малфой в лучшем случае не рассмеялся с ее сорвавшегося признания. Такого унижения, полученного в завершение дня, как вишенка на торте, она сегодня не переживет. И так разревелась при нем, как последняя дура. Образ «железной леди» явно необратимо рассыпался в прах. Резко вскочила из-за стола. Но оказалось, что алкоголь ударил по мозгам сильнее, чем она думала, да и каблуки явно были лишними. Она покачнулась и схватилась за стол. Голова кружилась. «Мерлин всемогущий, дай мне провалиться под землю…» Ее резко подхватила за талию сильная рука. — Господи, Грейнджер, да что с тобой? — Я… — выдавила Гермиона, — наверное, мне не стоило столько пить на голодный желудок. Малфой шумно выдохнул: — Давай доставим тебя домой, идти сможешь? Она кивнула. Парень дотянулся второй рукой до ее пальто и накинул ей его на плечи. Отстранился. — Стой ровно, Гриффиндор. Сейчас. Достал из кармана и кинул на стол пару галлеонов, быстро бросив появившемуся эльфу: — Остальное на чай. Отмахнулся от существа, рассыпавшегося в благодарностях, подхватил свое пальто, перекинул его через плечо и снова обнял девушку за талию, поддерживая. — Пойдем, Грейнджер. Тут все равно сейчас явно драка уже начнется. Мерлин, в следующий раз бар буду выбирать я, тебе доверия больше нет. Нам нужно найти камин. — У меня дома нет камина, — пробормотала Гермиона, безвольно следуя за рукой, которая ее вела. — Я живу в магловской части Лондона. Ближайший к дому камин в квартале от него. — Ладно, сейчас разберемся. — Драко вывел ее на улицу и осмотрелся. — Трансгрессировать в таком состоянии я тебе не позволю. Давай так… Грейнджер всхлипнула, все еще готовая сгореть со стыда, а не сгорела, видимо, только потому, что падать ниже уже было некуда. — Ничего не надо, — отрицательно помотала головой. — Я просто возьму такси, как выйду из переулка. — Не отпущу я тебя домой одну на такси в таком состоянии, — проворчал блондин, поддерживая ее под локоть. Кинул взгляд на мокрые от слез щеки и вздохнул: — Прости, я не хотел тебя обидеть. Вот так просто? Словно он не тот самый Малфой, который с первых курсов обзывал ее грязнокровкой, заучкой и кем угодно еще, а она каждый раз хамила в ответ, один раз даже применив силу. И теперь первый раз она услышала в свой адрес короткое «прости», которое даже не следовало за привычными стандартными оскорблениями. От этих слов какой-то узел в груди развязался, и стало ясно, что падать ниже все-таки есть куда, да и стресс от измены наконец-то настиг полностью. Она окончательно потеряла контроль над собой и глупо расплакалась. — Да что с тобой?.. — растерянно выдохнул Малфой, явно совершенно сбитый с толку ее набирающей обороты истерикой. От слез и алкоголя язык начал позорно заплетаться: — Ты… не в… не в тебе дело. Я… не хочу, не хочу… домой. Не… не могу. — Господи, Гриффиндор. Да что же мне с тобой делать-то? Шагнул вперед, обхватывая ее за талию и с силой привлекая к себе. Легкие перестали перекачивать кислород, и Гермиона подняла голову, сквозь слезы пытаясь хоть что-то распознать в закрытых серых глазах, совершенно опешив от этой внезапной близости. — Что ты?.. У нее начались галлюцинации, вызванные алкоголем, или она действительно сейчас стоит на улице, а Малфой ее обнимает? Следующее, что она успела почувствовать — это то, что ее с силой рвануло с места и закружило в вихре аппарации.