Если бы был кто-то рядом со мной,
Я бы не достиг покоя, которого жажду разумом.
Загляни глубоко в себя, и пойми, что нужно сделать,
И не закрывай глаза на правду.
(Corinne Sudberg — This Illusion)
— Вы, маги, действительно нечто. Это так просто, что даже не весело. Всего несколько простых слов и давление в воздухе стало невыносимым — намерение убить повисло, будто запах свежепролитой крови, не успевшей пока ещё окрасить землю. Вэйвер знал этот вид присутствия, вернее, он помнил его, как помнят первобытный страх перед силой, неподвластной человеческому разуму. Страх смерти, первобытный ужас глубокой тьмы, смертельный кошмар безумного рыцаря, несущегося на него с поднятым мечом. Страх увидеть Слугу, готового наброситься на беззащитного смертного. Он не осмелился полностью повернуться лицом к тому, кто говорил, а лишь медленно посмотрел через плечо и вверх, в сторону голоса. На фонаре стоял неопрятный человек в темном хакама и хаори, потрепанных по краям. Единственный алый глаз смотрел на него из беспорядочных черных волос, злобная улыбка была наполовину сокрыта толстым шарфом на шее. В угасающем свете сумерек безупречный клинок в руке Слуги сверкал красным солнечным светом, словно он уже был запятнан кровью в тот момент, как только его обнажили. Глупо. Глупо, глупо, глупо было сомневаться в себе и не решаться провести ритуал призыва. А ещё глупее — находиться в городе средь бела дня. Кто из магов Ассоциации заметил и узнал его? Кто велел своему Слуге избавиться от «бича общества магов»? — Ты точно не теряешь времени даром, — пробормотал Вэйвер, застыв на месте от тщательно скрываемого ужаса, когда в его голове пронеслась сотня тысяч расчетов, заканчивающихся тем, что его в итоге размажут по мостовой. Передние ворота были достаточно широко открыты, чтобы он мог пройти, но ограниченное поле было создано для маскировки и обнаружения угрозы, а не как настоящий барьер, подобный тому, который Айрисфиль установила в лесу. Учитывая, что он уже хорошо знал о существующей угрозе, это было бесполезно. Даже если бы это было не так, никто не смог бы обогнать Слугу. Он умрет, едва шевельнувшись, и не успеет произнести заклинание призыва. Десять строк? Ему повезет, если у него будет хоть десять лишних секунд. — Рановато, не так ли? До наступления ночи ещё несколько минут. …Как бы он ни был напуган, как бы быстро ни билось его сердце, не было паники. Его разум был ясен, даже когда он мгновенно просчитывал бесчисленные возможные пути и неудачи, даже когда он встретился взглядом с растрепанным Слугой, впивающимся в него соколиными глазами, высматривающими добычу. И всё же это был не тот Слуга, что померещился ему на краткий миг — то было лишь десятилетним воспоминанием о Кейнете, ухмыляющемся в уверенной победе перед своим сокрушительным поражением. На мгновение Вэйвер почувствовал себя точно так же, как и тогда. Победа его врага была обеспечена, и это давало возможность для совершенно непредсказуемого развития событий. — Да, ну и ладно, — потрепанный самурай ответил беззаботным пожатием плеч. — Меня не будет уже через секунду, так что не моя пробле-- Эй! Хвала богу за его излишнюю самоуверенность. Вэйвер воспользовался своим шансом, пока Слуга говорил, и на середине фразы бросился внутрь через открытые ворота. Времени на укрепляющую магию не было, пришлось терпеть резкую боль от бега на полной скорости на ноге, уже взывающей о пощаде. Если она откажет, он умрет. Если нет, то, скорее всего, он всё равно умрет. Единственное, на что ему хватило дыхания — это быстрое заклинание из трех слов: — Shape ist leben! * Смертоносное лезвие пронеслось по воздуху с ужасающей точностью, сметая голову своей цели — вернее такой был бы исход, если бы движение клинка не замедлила тускло светящаяся птица, встреченная им на пути. Крошечные воробьиные крылышки распустились в клубок проволоки, который, без сомнения, лишь на мгновение задержал Слугу, но Вэйвер даже не подумал оглянуться, чтобы убедиться в том, что только что произошло. Если бы он потерял руки, ноги, если бы в следующее мгновение его разрезали на куски не оставив всякой надежды на выживание, он бы ни на секунду не отвлекся. Всё, на чем он сосредоточился, так это на том, чтобы сделать последние несколько рывков к хранилищу и его выгравированному кругу призыва. Моя воля создает твоё тело, а твой меч вершит мою судьбу, настоящим клянусь, настоящим клянусь, клянусь- Не было времени даже вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы произнести слова вслух. Меч просвистел мимо него в нескольких сантиметрах и выбил кусок из дверной рамы склада, рукоять его всё ещё была опутана проволокой, а владелец разъярен до предела. Может быть, ему всё ещё везло. Вэйвер опустился на пол и прижал обе руки к резным внешним линиям круга призыва. Сердце колотилось так быстро, что он едва мог дышать, вливая всю магическую энергию, на которую был способен, в арканный знак. Осколок цвета слоновой кости, висевший у него на шее, свободно выплыл из-под воротника, и аура магической энергии загудела в воздухе: катализатор был надежным, он должен был быть надежным, потому что неудача сейчас была бы в тысячу раз хуже, чем просто смерть. Тыльная сторона его правой руки ощущалась так, словно в кожу вдавили раскаленное докрасна железо, и под воздействием адреналина и ожогов его собственных Магических Цепей, в разуме Вэйвера было пусто, за исключением одного единственного предложения. Позади него сверкнул серебряный клинок… Я клянусь, что в этот раз я сделаю всё правильно… …и был отброшен назад непреодолимым потоком магии. Из круга вырвался ослепительный белый свет и поток ветра, и всё, что не было прибито в хранилище, мгновенно разлетелось. Вэйвер поднял правую руку, чтобы не ослепнуть даже через солнцезащитные очки, и увидел, как старые шрамы на его руке вновь засияли багровым светом в форме клинка и крыльев. Ветер, казалось, собрался и принял форму ещё до того, как свет круга начал угасать, и промчался мимо в буре зеленого и синего цветов. Искры и резкий звук удара клинка о клинок отразили очередной смертельный выпад катаны, и отбросили вражеского Слугу на улицу, пока Вэйвер с трудом переводил дух и приходил в себя, осмысливая произошедшее. Пошатываясь и опираясь на дверной проем склада, чувствуя себя так, словно только что пробежал несколько марафонов, маг снял солнцезащитные очки, чтобы лучше видеть в исчезающем свете вечера — зеленые глаза расширились от представшего перед ним зрелища. Клинки сталкивались со скоростью, за которой человек не мог уследить, и Слуга в потрепанной одежде (несомненно, Ассасин, так как параметры противника быстро становились ему ясны) был вынужден обороняться. Но даже в этом случае катана настигала красную и золотую сталь, ударяясь об нее так, словно владелец учился отслеживать движения своего врага. Наблюдая за ним, Вэйвер понял, что это не просто «отслеживание» движений, а их копирование: Ассасин встречал удар за ударом своего противника со странной плавностью движений, не свойственной ему самому. Не то чтобы это помогало: как бы быстро Ассасин ни приспосабливался, его недавно вызванный противник двигался с более отработанной грацией, подкрепленной огромной силой. Он мог копировать эти движения сколь угодно, но одна катана не могла повторить то, что проделывали два клинка. Превзойденный и побежденный, Слуга, владеющий катаной, нахмурился и решил отпрыгнуть к внешней стене, а затем и за неё — он скрылся во вспышке лохмотьев ткани. Конечно же он так поступил, ведь у Ассасина не было ни единого шанса выстоять против одного из трех классов рыцарей в открытом бою без элемента неожиданности. Но параметры рыцаря были совсем не такими, какими их помнил Вэйвер — они были выше. Сильнее, быстрее… что-то изменилось. Было ли это изменение в магических способностях самого Вэйвера, или… нет, сейчас это не имело значения. Ничего не имело значения, кроме того, кто стоял сейчас перед ним. Во дворе поместья под последними лучами солнца стоял рыцарь. Его зеленая одежда была так близка к знакомой, но на этот раз её подчеркивали легкие доспехи темно-синего и бронзового цветов. Янтарные глаза смотрели, как его отступающий противник исчезает за стенами, прохладный ветерок ранней зимы шелестел волнистые черные волосы. В его руках были красный и золотой клинки — не розы изгнания и смерти, а мечи страсти и ярости. Вэйвер почувствовал холодок в позвоночнике, не имеющий ничего общего с погодой и тем более с фактом, что он снова едва избежал смерти, когда начал понимать всю серьезность того, что только что произошло, и с кем он сейчас столкнулся. Слова «Сэйбер запредельной силы» эхом отозвались в его памяти, но он был слишком ошеломлен, чтобы вспомнить, кто и когда говорил ему это. — Я откликнулся в ответ на твой зов, — прозвучал голос, от которого сердце мага заколотилось в груди. Он знал этот голос так же хорошо, как и своё собственное имя: что бы ни произошло, Вэйвер Вельвет всегда будет помнить его. Он всегда узнает человека, повернувшегося к нему сейчас лицом, вставшего прямо и гордо, всегда узнает эти яркие глаза и уверенную улыбку, даже если сейчас на лице рыцаря в свою очередь не проскользнет и толики узнавания. — Слуга Сэйбер — Диармайд Уа Дубне, к вашим услугам, мой господин. Когда его сердце неразрывно заклинило где-то в районе горла, Вэйвер понял, что на этот раз он действительно облажался.***
Призыв не был сильным потрясением или дезориентацией. Он мало чем отличался от простого пробуждения утром, с осознанием множества вещей: своего предназначения, языка региона, базовых знаний об эпохе. Он знал, что это Япония 2004 года, что здесь будут сражаться и пытаться победить шесть других Слуг, и что победитель будет претендовать на обладание чудом. К чему его не подготовило «пробуждение», так это к тому, насколько неожиданным будет даже не сам ритуал, а ситуация, в которой он окажется. Перед арканным кругом, спровоцировавшим призыв, стоял на коленях маг, а рядом с ним был другой Слуга, опускающий клинок на его шею-- А что ещё кроме заключения своих выводов, и принятия немедленных мер, ему оставалось делать? Моралтах* с багровым воплем пронзил воздух, отбросив назад катану противника и её владельца — Слуга наполовину отступил, наполовину был отброшен из хранилища. Это произошло не более чем за мгновение, и рыцарь последовал за ним со скоростью, превосходящей человеческое восприятие, продолжая атаковать, наседая на оборону противника. Он был искусным фехтовальщиком, если не сказать больше: Сэйбер заметил, что инстинкты врага не были схожи ни с какими другими, как будто он приспосабливал свои движения к движениям противника. «Искусный» — слишком простое слово для описания такого Героического Духа, кем бы он ни был. Но то, чего можно было достичь двумя мечами, нельзя было повторить одним, и Ассасин не мог сравниться с Сэйбером — вообще мало кто из Слуг мог. Человек в потрепанной одежде зарычал, красные глаза вспыхнули гневом, так как он, несомненно, понял, что продолжение такой атаки будет означать лишь его смерть. Он был быстр, это неоспоримо. Но Сэйбер мог сказать, что этот человек не приспособлен к обороне: такие быстрые и точные навыки, как эти, требовали умения действовать первым, а он упустил это преимущество. Ассасин отразил удар золотого клинка Бегалтаха* и отпрыгнул назад, устремив смертельный взгляд на рыцаря, враг решил отступить, и ему позволили это сделать, поскольку были более неотложные дела. Когда непосредственная опасность исчезла, он повернулся лицом к магу, который его призвал. — Слуга Сэйбер — Диармайд Уа Дубне, к вашим услугам, мой господин. …Маг, о котором шла речь, выглядел так, словно увидел привидение. Широко раскрытые немигающие глаза, пара темных очков в дрожащей руке, он смотрел на своего Слугу с чем-то сродни полному недоверию. Сэйбер не мог понять, о чем тот думает — о том, что произошло, или о своей ране, которую он получил до того, как призвал Слугу. — Диа… — его Мастер сделал шаг вперед, когда он начал отвечать, но его прервала подкосившаяся правая нога, и он упал на колени во дворе с пораженным взглядом и резким проклятием. — Мастер-?! — меньше чем за мгновение Сэйбер опустился на колени рядом с магом, который бормотал себе под нос что-то невнятное. — Ты ранен? —…так много для первого впечатления, — он быстро надел солнцезащитные очки, которые всё ещё держал в руке, не глядя на Сэйбера даже прикрытыми глазами. — Нет- Я имею в виду, теперь всё в порядке, — его господин потянулся, чтобы подобрать трость, которая, по всей видимости, была выброшена где-то в хаосе призыва Слуги, с некоторым усилием поднялся на ноги и быстро повернулся к рыцарю спиной, распустив длинные черные волосы. — Со мной всё будет в порядке. Давай просто зайдем внутрь, пока сегодня не случилось ещё что-нибудь. Он упомянул о первом впечатлении, и Сэйбер, безусловно, сформировал его в своем сознании. Маг говорил отрывисто и даже натянуто, стоял прямо и ступал уверенно, даже несмотря на шаткость и неровность собственных шагов. Отмахнувшись от того, что всего несколько мгновений назад на него спустилась сама смерть, он встретил своего Слугу по зимнему прохладно, и рыцарь пока не мог дать такому поведению точное определение. Неужели он разочарован в поспешном ритуале? А может быть, он просто был настолько сосредоточен на поставленной задаче, что не замечал всего прочего? Всё, о чём он узнал непосредственно после вызова, было бесконечно меньше того, чего он не знал. И хотя не ему было задавать вопросы своему Мастеру, Диармайд быстро пришел к выводу, что его вызвал очень странный человек.