Просто дай мне подарить тебе свободу мечтать, Пусть она разбудит тебя, излечит твою боль. Бери же свои стены, начинай их разрушать. (Hugh Jackman, Zac Efron — The Other Side)
Кайри Шишиго был знаком со своей бывшей целью убийства менее часа, но о молодом лорде он знал уже довольно давно. Слухи сновали по Часовой Башне, словно насекомые по гниющему трупу, и именно по ним оба знали друг друга задолго до выстрела — Кайри всё ещё не мог понять, как маг в зеленом мог представлять такую угрозу, чтобы идти на риск и платить кому-то за убийство одного из Двенадцати Лордов. Но, зная то, что он знал сейчас — что «Вэйвер Вельвет» был так же силен, как и мышь в норе у змей, — возможно, это имело смысл. Обычные люди, и даже закоренелые маги, смотрели на некроманта с отвращением или так, словно он собирался забить их до смерти своим дробовиком. Но вот этот, которого Кайри явно собирался убить? В нем не было ни капли страха, даже когда к его груди был приставлен заряженный пистолет. Ни малейшего, даже когда он подтвердил, что его «Герб» практически пуст, о чем свидетельствовало слабое свечение простейшей геометрической фигуры на шее. Ни малейшего, пока он наливал им обоим ещё по стаканчику в дальнем углу тускло освещенного бара, пожимая плечами и утверждая, что его родители — второй сын второго сына и женщина, занимающаяся магией лишь в самых общих чертах. Как такой человек вообще стал лордом Эль-Меллоем («второй», — последовала резкая поправка и уточнение), он быстро отмахнулся, сказав, что это «долгая история», но в этом утверждении не было ни капли нечестности, и Кайри искренне верил, что это действительно чертовски долгая история. Прошло время, и разговор перешел в другое русло — Эль-Меллой заметил, что то и дело слышит имя Кайри в Ассоциации, и со странной язвительной улыбкой упомянул, что тот, по его словам, почти так же опасен, как Убийца Магов в его лучшие годы. —…мне, честно говоря, интересно, правда ли это. Некромантия — не самое популярное направление конечно, но у тебя есть талант и мастерство в этом деле. Что же заставляет такого человека обращаться к столь опасному занятию, как наёмничество, особенно без преемника? Да, действительно. — Я мог бы спросить тебя о том же, — прозвучало в ответ. — Третье поколение, надо полагать, ты должен чертовски торопиться произвести на свет четвертое. Они молча смотрели друг на друга: солнцезащитные очки Эль-Меллоя сдвинулись на голову, а незамутненные зеленые глаза были спокойны и неподвижны, глядя на Кайри поверх ободка полупустого бокала. В воздухе висела тяжелая атмосфера взаимного понимания того, что они ступают на опасную тропу, прижимаясь кончиками пальцев к запертой двери вопроса, который ни один из них не желает досконально изучать. …И тогда молодой лорд, этот маленький худенький мышонок, улыбнулся с яркой искрой непокорности в уверенных глазах и сказал нечто настолько невероятное, что это прозвучало как удар молотка, разрушивший напряжение: — Меня не волнует поиск Корня. За своими солнцезащитными очками Кайри моргнул. Он видел множество людей, которые лгали так же плавно, как шелк, и так же легко, как вдох, и, действительно, его первым инстинктом было предположить, что и здесь то же самое. Но никто, никто из тех, кто называл себя «магом», не смог бы сказать такое и рассчитывать, что ему поверят. Отбросить конечную цель всех и каждого магов, живых и мертвых, как будто это ничего не значит, равносильно тому, чтобы объявить себя совершенно безумным, и всё же он был здесь, плавно опустив свой бокал на стол и со спокойным интересом наблюдая за тем, что, должно быть, выглядело как шок. — Прокладывать путь к Корню на протяжении многих поколений, — пояснил он голосом, который свидетельствовал о том, что он смилостивился над ошеломленным молчанием некроманта, — и в конце концов прикоснуться к источнику всего сущего — цель всех магов, а наши Гербы — кристаллизация знаний, полученных нашими предками — это мы оба знаем. Однако это также означает, что Акаша существует в месте, где нет ничего и в то же время есть всё, на границе пустоты, за пределами самого мироздания. — Да, конечно, — сказал Кайри, как только обрел дар речи, с недоверием глядя на столь простое объяснение. Эту истину знал каждый маг, и всё же он не мог понять, почему это не заинтересовало стоящего перед ним человека — Лорда Часовой Башни, если, разумеется, остальные лорды знали об этом- — Ну меня это не волнует, — просто ответил Эль-Меллой. Он постучал пальцем по потертому деревянному столу между ними, и Кайри на мгновение заметил шрам странной формы на тыльной стороне его правой руки. — Это то, Шишиго, меня и беспокоит. То, что существует за границей, не имеет для меня никакого значения, даже если бы я имел возможность реализовать свои амбиции. Я не виню других за то, что они выбирают такой путь вперед, но тогда возникает вопрос: если все будут стремиться к тому, что лежит за гранью, то кому тогда будет дело до этого мира? Вот так всё и стало ясно. Он говорил с уверенностью человека, излагающего четкую черно-белую правду, даже если эта правда была безумием для общества, в котором они оба существовали. —…Знаешь, — рискнул Кайри, которому вдруг показалось, что он движется по минному полю, — я слышал, что на твой курс принимаются лишь те, у кого сила больше, чем контроль над ней или здравый смысл. То, что ты сейчас говоришь, звучит будто ты планируешь осуществить агрессивный захват Ассоциации. — Агрессивный? — слегка улыбнувшись повторил он. — Нет, конечно же, нет. Но ты очень хорошо подчеркнул мою мысль, Шишиго: это правда, что многие из моих учеников не контролируют свой потенциал, и именно поэтому я выбрал их. Ни один другой департамент не стал бы этого делать, хотя в случае с Эскардосом большинство других конечно пытались, — фраза сопровождалась коротким смешком и закатыванием острых зеленых глаз. — Я уважаю то, что твоя точка зрения наверняка будет иной, поскольку твоя семья по крайней мере вдвое старше моей. Но я считаю, что традиционное значение, придаваемое Гербам и родословным, оказывает мне огромную медвежью услугу. Я хочу изменить этот мир, даже если для этого придется перестраивать Ассоциацию кирпичик за кирпичиком. В этом смысле, возможно, это ничем не отличается от того, чтобы посвятить свою жизнь погоне за Акашей. Лорд Эль-Меллой II не просто верил в то, что говорил, он верил в это с той же убежденностью, которая заставляла других магов вкладывать всю свою жизнь в свои родословные, свои Гербы и свои исследования. Невозможная цель. Невозможная цель, недостижимая за одну жизнь, но закладывающая основы для следующих и последующих, которые когда-нибудь добьются прогресса. Этот человек, которому едва перевалило за двадцать, с виду слабенький и невзрачный лектор, был смертельным ядом для всего того, что отстаивала Ассоциация магов со времен Соломона. И что ещё хуже, в нем была серьезность, которую невозможно отрицать. Именно она удержала Кайри, когда он в этот же день держал этого человека на мушке, именно она заставила его принять предложение выпить, чтобы выйти из тупика. Это полное отсутствие страха, спокойные заявления о полном безумии и странная неопределенная серьезность, которая заставила Кайри Шишиго поверить в его слова. Эль-Меллой — нет, Вэйвер Вельвет говорил, и слова его заставляли Кайри думать, что эти амбиции могут быть чуть ближе, чем достижение Корня. Он открыл рот, чтобы ответить, и, как ни странно, всё, что он смог произнести оказалось правдой: — Род Шишиго был проклят давным-давно. Ты сказал, что твой отец был из второстепенной ветви — у нас таких становилось всё меньше и меньше. Главная линия с уменьшающимся количеством потомков на протяжении последних шести поколений, и вот теперь я — последний, — пока говорил, он внимательно наблюдал за другим магом, выискивая любые признаки двуличия, всё, что могло бы навести на мысль, что всё лишь тщательно продуманная акция с целью выудить важную информацию. Не потому, что он не верил словам собеседника, а потому, что ему с трудом верилось в существование такого человека, как Вэйвер. Где-то должен был быть подвох, что-то, чего он хотел больше, чем просто «не получить пулю за жалкое жалованье наемника». Но на его лице не было видно ничего, кроме спокойного терпения: руки сложены на столе, взгляд сосредоточен, он слушал внимательно и спокойно. Так же осторожно Кайри продолжил: — Несколько лет назад я- мы удочерили девочку из старшей ветви семьи. Вроде бы у очень дальних родственников, чьей крови однако оказалось достаточно, чтобы принять наш Магический Герб, — острый аналитический взгляд не исчез, и в нем он увидел, как сузились глаза Вэйвера с легким напряжением в руках. Он хотел что-то сказать, но, судя по тому, как его рот сжался в тонкую неловкую линию, он прекрасно знал, что лучше не перебивать. Может быть, он даже видел, к чему всё идет, обладая уникальными преимуществами человека, находящегося вне ситуации и способного оценить злополучное прошлое по обстоятельствам настоящего. Удовлетворившись тем, что перебивать его не собираются, он продолжил, несмотря на то, что упрямо тянул каждое слово: —…Оказалось, в подобных проклятиях время от времени находятся лазейки, — с горечью пробормотав это в свой бокал, Кайри отставил наполовину наполненный стакан. — Её цепи не отклонили передачу, так что я не понял… — он запнулся на полуслове и нахмурился под пристальным взглядом мага, который теперь был неподвижен и молчалив словно лед. —…Потом выяснилось, что сам Герб становится ядом, когда проклятие срабатывает полностью. Передать его невозможно ни приемному наследнику, ни кому-либо другому. Тогда-то я и бросил заниматься исследованиями; решил, что наемничество, по крайней мере, избавит меня от Часовой Башни. Ничего из того, что он говорил, не было секретом. Общеизвестно — нет, но в нужных кругах, от тех, кто в то время активно занимался Духовной Эвокацией, такое можно было услышать. И среди них большинство, если не все, придерживались одной и той же точки зрения: жаль терять такого опытного исследователя, неминуемый упадок рода Шишиго — потеря для Ассоциации, гибель фамильного Герба было трагедией- — Как её звали? -и ни одному исследователю, лектору или магу не пришло бы в голову произнести эти слова столь тихим и осторожным голосом. Именно поэтому он и позволил себе рассказать: он хотел увидеть, что скажет человек, сидящий перед ним. Как он отреагирует, и станет ли он нести полную чушь о своем пренебрежении к Магическим Гербам и Ассоциации. Однако поиск ответа не означал, что он ожидал услышать то, что услышал. Хотя какая-то часть его души хотела (по непонятным причинам) поверить в искренность этих безумных заявлений, остальная понимала, что здесь должен быть какой-то подвох, что-то нечестное или корыстное. И всё же — даже сейчас — ничего не было. Ни следа лжи в том, как смягчились острые черты лица, в некогда скрытых глазах появилось что-то трудноопределимое. Сочувствие, несомненно, но за ним скрывалось и что-то другое — страх, возможно, за ребенка, которого он никогда не знал, и за отца, которого он встретил только что. Его собственные глаза, широко раскрылись за темными линзами; Кайри мог бы с тем же успехом считать это ударом под дых, вот насколько эти слова поразили его. Осмелился ли он вообще произнести её имя после похорон? С тех пор как он свернул с пути уважаемого мага? Хоть кто-нибудь спрашивал? —…Цубаки. Наступило короткое молчание, нарушенное лишь тем, что Вэйвер пробормотал «камелия» под нос, словно оценивая его задумчивым взглядом, бережно и осторожно запечатлевшимся в памяти. — Это прекрасное имя. Мне… жаль, что так получилось, Шишиго. Ты не мог знать… То есть, черт возьми, я не знаю ни одного мага, который мог бы предвидеть подобный риск. Тяжесть, которая, как Кайри и не подозревал, осела на его груди, пока он говорил, теперь стала чуть легче, и это тоже было неожиданно. Отвечать с сочувствием не за Герб, не за судьбу рода, даже не с «и это доказывает всю мою правоту», а исключительно с мыслью о тех, кто лично пострадал и кого потеряли… Теперь Кайри отчетливо видел это в острых чертах его лица и нежной заботе в глазах: это был облик человека, потерявшего веру в путь ученого, который закручивался, как петля палача. Но если некромант предпочел отвернуться и жить на расстоянии вытянутой руки от своего сожаления, то Вэйвер решил стоять там, где ему не место, надев маску лорда Эль-Меллоя II, и заставлять мир меняться под себя, а затем меняться ещё больше. Они оба видели ржавчину, из которой состояли шестеренки Часовой Башни, и понимали её так, как могли понять только они сами. Это был вовсе не маг, и именно поэтому этого человека и назвали смертоносным «Бичом общества магов». И, пронеслось в голове некроманта, если кто-то подобный мог заложить основу для новой Ассоциации… что ж, возможно, он мог бы задержаться здесь на некоторое время и посмотреть, как раскроются подобные амбиции.***
Это было, одним словом, охренительно странно. Вэйвер всегда притягивал к себе людей, независимо от того, осознавал он это или нет. Не только студентов, но и небольшое число весьма уважаемых преподавателей и исследователей Часовой Башни рассматривали лорда Эль-Меллоя II как ценный источник информации, даже не считаясь с его высоким статусом. Сам Кайри Шишиго мог легко подтвердить, что он обладал странной харизмой, которая заставляла других тянуться к нему и даже доверять (по крайней мере, тех, кто не желал его смерти). Но вот это? Этого Кайри не ожидал даже от себя самого, оказавшись в просторной, хотя и пыльной библиотеке в компании двух Айнцбернов, двух Слуг и наемницы, которая, судя по всему, собиралась пристрелить кого-нибудь в ближайшие десять минут. Улыбающийся Берсеркер, с тонким звоном фарфора по дереву, поставил несколько чашек чая для собравшихся за столом, едва слышно хмыкнув от радости, что резко контрастировало с тяжелой атмосферой. Поймав взгляд Сэйбера через стол, Кайри вскинул бровь в сторону рыцаря и наклонил голову к другому Слуге, невольно задавая очевидный вопрос — это действительно Берсеркер? В ответ Сэйбер лишь беспомощно пожала плечами с видом покорности: хорошо, значит, и остальные были в таком же замешательстве. Женщина, с которой он разговаривал ранее, — «Майя» — сидела как всегда неподвижно, одна рука уверенно держалась за кобуру на поясе, другая напряженно лежала рядом с чашкой, в которой было столько же сахара, сколько и чая. Берсеркер опустился в кресло рядом с младшей Айнцберн, и та поблагодарила его, похлопав по руке. Старшая Айнцберн — Айрисфиль уже некоторое время сидела, наклонившись вперед, с пристальным взглядом, руки были аккуратно переплетены на столе, словно это могло скрыть напряжение в её пальцах. Когда Вэйвер говорил о том, что участвовал в предыдущей войне за Грааль, он тщательно скрывал подробности. Поэтому мысль о том, что он вообще может быть союзником Айнцбернов, а тем более пары изгоев, особенно в течение десяти лет, была одной из последних, которую Кайри ожидал узнать. То, что Вэйвер сам по себе творил безумные вещи, было не столь шокирующе, учитывая, что некромант прекрасно знал, каким идиотом-самоубийцей он может быть, но это был совершенно новый уровень саморазрушения, который всё ещё оставлял ужасный привкус во рту. Однако Вэйвер притягивал к себе людей независимо от того, насколько безрассудным он был и осознавал ли он, что способен вызывать уважение. В этом смысле не было ничего удивительного в том, что подобная группа обратилась к нему за помощью. — Это должно быть шутка, да? В центре стола лежал мобильный телефон, из которого доносился голос Рин Тосаки, а рядом с Диармайдом сидел его владелец — на его лице красовалась красная отметина размером примерно с ладонь Айрисфиль, Вэйвер ущипнул себя за переносицу и нахмурил брови. Прошло не менее двадцати минут с тех пор, как он начал излагать суть ситуации: лей-линии, замковые камни, истинная природа Грааля, их нынешние враги — Хранитель Баланса и маг Часовой Башни в паре со Слугой Лансером. Кайри был вынужден признать, что понимание масштаба врагов, с которыми они столкнулись, стало для него гораздо большим сюрпризом и более серьезным поводом для беспокойства: между ними и предотвращением конца света стояла не только пара Мастер-Слуга, но и агент самой Алайи. Последнее показалось ему странным: Хранители Баланса должны были предотвращать угрозы миру, так почему же этот стал проблемой? …С другой стороны, он доверял Вэйверу больше, чем Противодействующей Силе, так что аргументов не было. — Я блять мечтаю сейчас шутить, Тосака, — ответил он, и Кайри с трудом подавила смешок, вызванный этим отчаянием перед лицом неминуемого провала. — Послушай, я собираюсь изложить тебе суть дела как можно проще: то, что я сказал раньше, остается в силе — ритуал, проводимый на землях, принадлежащих Тосака, представляет собой угрозу, достаточно серьезную, чтобы к ней подключилась Сила Противодействия. Пока мы сохраняем низкое число побежденных Слуг, мы можем отсрочить проявление Грааля на достаточно долго, чтобы перекрыть ему доступ к мане. Ассасин мертв, но Мастера Берсеркера и Райдера сейчас здесь, со мной. Считая моего Сэйбера, их уже трое. Осталось, чтобы ты и Кастер сотрудничали с нами. Молча наблюдая за происходящим, Вэйвер заметил, как Айрисфиль встретилась с ним взглядом: её рот сжался в тонкую линию, но она кивнула в знак согласия продолжать. Это тоже показалось ему важным — Кастер Тосаки ещё не был подробно рассмотрен, но в его словах чувствовался большой вес. Он знал, что Вэйвер терпеть не мог подчиняться кому бы то ни было, поэтому то, что он принял решение Айрисфиль, означало, что либо она была настолько важна, либо это была настолько серьезная проблема. Но факт оставался фактом: он был прав, и Кастер им нужен, независимо от того, кто именно этот Кастер. — Почему ты сразу не рассказал мне обо всем этом? - усмехнулась Рин с надменным раздражением. — Ты так раздражающе говорил «пока не могу тебе сказать», — говоря это она изобразила акцент Вэйвера и Кайри прикусил язык, чтобы не рассмеяться, — когда мог просто всё рассказать и не тратить мое время… Двенадцатый Лорд действительно невыносим. — Проповедуем это гребанным хором, — пробормотал Кайри себе под нос, и уголок рта Майи рядом с ним незаметно дернулся. — Я не хотел впутывать тебя, если бы это могло помочь, но этот корабль уже давно уплыл по нескольким направлениям, — признал Вэйвер, бросив косой взгляд на Илиюсвиль, спокойно пьющую свой чай. — Я знаю, что надеяться на то, что ты сама убережешься от неприятностей, — дело проигрышное. Поэтому я бы предпочел, чтобы мы все попали в неприятности в пределах досягаемости друг друга и разбирались с последствиями по мере их наступления. Шорох закрываемой телефонной трубки предварял невнятное бормотание на другом конце линии, и в возникшей паузе Кайри решил оценить реакцию Вэйвера, а не остальных. Откинувшись на спинку стула, Кайри намеренно создавал видимость человека, не испытывающего абсолютно никакого страха перед надвигающимся апокалипсисом: отчасти потому, что смерть его просто не пугала, а отчасти потому, что если он и испытывал страх, то не смел его показывать. Вэйвер, как он знал, был совсем другим. Ошибкой было все эти годы считать его бесстрашным. Нет, как он успел понять, Вэйвер Вельвет, как и любой другой человек, очень боялся смерти, потерь и боли. Он просто шел вперед, не обращая внимания на страх, позволяя ему бежать сквозь опасность, а не прочь от неё. Через стол Вэйвер пристально смотрел на телефон, сосредоточенный и напряженный, что было для него редкостью. Не просто редкостью, а почти неслыханным поведением — потому что это означало, что он напуган, и если он показывал это хоть в малой степени, то это значило, что он верил, что каждый человек в этой комнате видит в нем Вэйвера Вельвета, а не лорда, за которого он выдает себя. А это, рассуждал Кайри, ещё больше усугубляло то, что в этой безумной затее все до единого рисковали, полагаясь на слово и стратегию Вэйвера. Один просчет — и подросток, спокойно попивающая чай, может быть уничтожена в одно мгновение. Её мать может быть убита или, что ещё хуже, потеряна в Граале. И в конце концов, даже при самом благоприятном раскладе, рыцарь, положивший руку на плечо Вэйвера в знак молчаливой поддержки, исчезнет, словно предрассветный сон. «Ты идиот, — подумал Кайри в пятый раз за последние десять минут. — Ты должен был просто сказать мне. Какого черта ты делал всё это сам?» — Тосака… — покачав головой, Вэйвер, казалось, снова обрел дар речи, привлекая её внимание в краткой тишине. — Всё в точности так, как я говорил раньше: если мы справимся с этим и раскрутим факт прямо в Лондоне, тебя будут приветствовать как волшебницу, который предотвратил всемирное разоблачение магии, или послушную наследницу, предотвратившую бедствие на своей земле. —…Ассоциации это не понравится, — последовал ответ после ещё какого-то невнятного бормотания. — Каков план, если мы не «раскрутим всё как надо», или если ты полностью провалишься? — Если мы потерпим неудачу, последствий будет не так уж много, поскольку такой исход приведет к тому, что все мы умрем, — возразил Вэйвер на эту категоричную, мрачную честность, ясно изложенную всем слушающим. — Но если мы выживем и не сможем отговорить людей от уничтожения источника Истинной Магии, тогда ответ очевиден, — очевиден, и всё же было секундное колебание… нет, не колебание, нежелание отвечать, потому что ответ был такой, который никому из присутствующих не нравился: — В этой ситуации ты станешь возвратившейся главой семьи, которая потерпела неудачу, пытаясь остановить «Бич Общества Магов» от уничтожения пути к Корню. Ассоциации понравится эта чушь, особенно из-за того, как сильно большинство из них меня ненавидят. Мы исказим ситуацию, чтобы сделать тебя наследницей Тосака, которая вернула себе право первородства после того, как стало известно, что Токиоми погиб в катастрофе на своей собственной земле. Кайри почувствовал, что выпрямился в своем кресле сильнее, чем осознал это. Почувствовал, как на его лице появляется хмурое выражение, когда он подавил громкое возражение — доверься ему, он идиот, но он не глуп, ты же знаешь, что он что-то задумал- — Я возьму на себя ответственность за всё, — заявил Вэйвер так, словно вносил последние штрихи в свой смертный приговор. — Независимо от того, хотят ли они убить меня или наложить на меня Печать, сначала им придется меня поймать. Если бы он осознавал что-то, кроме ледяного выражения лица Вэйвера или бесконечных мыслей о чем, черт возьми, ты думаешь, проносящихся в его собственной голове, Кайри, возможно, заметил бы, что все в комнате теперь уставились на человека, который сделал заявление о самоубийстве — и никто не делал этого более напряженно, чем рыцарь рядом с ним. Невидимые для всех в комнате (за исключением, возможно, Берсеркера, чей взгляд лениво блуждал от Вэйвера к остальным поверх края его чашки с чаем), эти золотистые глаза смотрели прямо сквозь своего Мастера, словно ища ответ на невысказанный вопрос. Несколько секунд длилось молчание, длившееся целую вечность, и последовавший за этим надменный голос принадлежал не наследнице Тосака: — Хах-! Отличный ход, дворняжка. У тебя есть на примете реальный план действий, или это просто предлог, чтобы расстаться со своей жизнью в качестве запасного плана? Айрисфиль перевела взгляд с Вэйвера обратно на телефон, услышав этот высокомерный смех, и, если бы она могла выглядеть бледнее, Кайри прикинул, что, возможно, она только что сделала это. —…Я думаю да — ответил Вэйвер напряженным голосом. — Я не хочу рисковать приближаться к замковому камню в святилище, пока мы не найдем способ сначала эвакуировать его — в противном случае возникает риск слишком большого числа жертв, если что-то пойдет не так. Однако это оставляет нам выбор, — он бросил ещё один быстрый взгляд на Айрисфиль, которая закрыла глаза, покорно кивнув. ...Кем, черт возьми, был Кастер? — Мое предложение таково: мы разделимся на две группы, в каждой по двое Слуг. Вы с Тосакой отправляетесь с Айрисфиль, Майей и Илиейсвиль с Берсеркером разбираться с замковым камнем в центре города. Несмотря на то, что поздно ночью там должно быть пусто, здание стоит на довольно открытом месте, поэтому следует учитывать безопасность в количестве людей, особенно учитывая, что в настоящее время K- Арчер остается практически неизвестным фактором. Кайри пришло в голову, что Вэйвер был осторожен, не называя ни Хранителя Баланса, о котором шла речь, ни вражеского Лансера — он упомянул Софию-ри по имени, и никто не был удивлен её участием меньше, чем он сам. Но здесь всё ещё оставались невысказанные части, и это раздражало его тем же самым возмущением от «просто, блядь, скажи мне, Вэйвер», которое остро засело у него в голове. — И? — вмешалась Рин Тосака. — А что насчет второй группы? — Это буду я, Сэйбер, Шишиго и его Райдер. Мы направимся в церковь — небольшая группа справится с этим незаметно. Если мы сможем избежать того, чтобы нас уличили в нарушении правил церковной нейтральной территории — отлично. Если нет, то у нас будет достаточно огневой мощи, чтобы, по крайней мере, выбраться живыми. …С другой стороны, у него не было возможности поговорить о способностях своего собственного Слуги, так что они оба всё ещё действовали на основе определенных предположений. Несмотря на это- — Подожди, блять, Второй. — наконец вмешался Кайри — а называл он его «Второй» только в профессиональных случаях, так что это сразу привлекло внимание Вэйвера. — Я так понимаю, у тебя есть возражение? «У меня есть около полудюжины и в придачу несколько отборных слов, какими я могу тебя назвать», — чуть было не сказал он, но на данный момент воздержался. — Да, какого черта мы нарушаем правила Церкви, прежде чем иметь дело с храмом? Эвакуация любого количества людей — это всего лишь вопрос гипноза и внушения, любой из нас может сделать это. Если ты хочешь вляпаться в дерьмо со Святой Церковью ещё до того, как мы закончим ввязываться в дерьмо с Ассоциацией, тогда, конечно, я задам вопрос, о чем ты думаешь. Даже когда он ругал то, что казалось глупым решением, эта мысль всё ещё крутилась в голове Кайри —доверься ему, всегда есть какой-то безумный поворот- — У меня есть две причины, — и, конечно же, на всё были причины, поскольку Вэйвер тщательно проработал свой ответ. — Прежде всего, храм Рюдо — это единственное место в Фуюки, где пересекаются несколько лей-линий — нам придется быть осторожными в обращении с ним, и, если я не ошибаюсь в своих предположениях, высока вероятность того, что сам Грааль может проявиться там при наихудшем сценарии. Тосака, это так? —…Да, это правда. Есть несколько мест с соответствующей концентрацией лей-линий для проявления Грааля — место, где раньше был мой дом, только одно из них. Храм находится в отличном месте, так что есть очень реальный шанс, что это может произойти. Так в чем же другая причина? — Я сказал Соле-Уи, что ритуал был безвозвратно испорчен. Поверила она мне или нет, не имеет значения: эта мысль всё равно будет у неё в голове, и независимо от того, сделает она это намеренно или нет, она, вероятно, будет высматривать меня в критических точках Фуюки, где пересекаются лей-линии. И из этих мест храм представляет собой уединенное открытое пространство, окруженное лесом. Идеальные условия для большинства Слуг, но с важным преимуществом для неё: за домом находится пресноводное озеро. Кайри открыл было рот, чтобы спросить, какое отношение ко всему этому имеет озеро, но остановился. Рядом с Вэйвером Сэйбер внезапно почувствовал себя явно неуютно и больше не смотрел на своего Мастера — да и вообще ни с кем не встречался взглядом. Осознавая, что ему определенно не хватает контекста для чего-то тут, он всё равно чувствовал себя достаточно тяжело, чтобы не задавать дальнейших вопросов. —…Ладно. Я согласен, но давай постараемся не попасться. Последнее, что мне нужно — это неприятности с гребаными Экзекуторами. — Аналогично. Что насчет остальных: есть ли проблемы с таким подходом? Сэйбер просто молча покачал головой, Майя безмолвно встретилась взглядом с Вэйвером, что, казалось, означало подтверждение. — Меня устраивает, — отозвалась Илиясвиль, когда Берсеркер посмотрел на неё в ожидании ответа. — Мы с Берсеркером прекрасно можем защитить маму и Майю, но, думаю, небольшая помощь не повредит. На другом конце провода Рин безмолвно бормотала что-то под звуки отвратительного смеха Кастера на заднем плане. Айрисфиль, которая всё это время хранила решительное молчание, смотрела на Вэйвера, пока он не встретился с ней взглядом; краем глаза некромант увидел, как её губы беззвучно произнесли слова: Ты уверен в этом? — Вэйвер ответил единственным резким кивком, и Айрисфиль беззвучно спросила: Ты будешь в безопасности? Имела ли она в виду сейчас или после того, как всё будет сказано и сделано? Запечатывание было равносильно смертному приговору, и это было то, от чего маги, гораздо более могущественным, чем Вэйвер, бежали и жили в изгнании, чтобы спастись. Точно так же открыто бросить вызов Церкви означало оказаться в непосредственной близости от Ассамблеи Восьмого Причастия — гораздо меньше шансов спастись. К чему бы ни был обращен этот вопрос, похоже, Вэйвер тоже не был до конца уверен — и всё же ответ, который он дал беззвучно, был бы, как подозревал Кайри, точно таким же, несмотря ни на что. Я доверяю Шишиго. Чертов ад. Если бы он тогда знал, что из-за этого хрупкого мышонка-революционера у него будут такие неприятности… — Хорошо, — раздался резкий голос Рин, как только к ней вернулось самообладание. — Мы будем там и подготовимся к закату. — Рад это слышать, — Вэйвер оглядел собравшуюся группу с таким выражением в глазах, которое означало, что он что-то подсчитывает, анализирует вероятности и оценивает связанные с этим риски — и решает продолжать независимо от того, как сложатся цифры. — Тогда всем нам следует начать подготовку прямо сейчас и быть готовыми отправиться в путь с наступлением темноты. …Ну, если бы он знал тогда, он бы ничего не стал делать иначе, не так ли? Кайри Шишиго решил идти бок о бок со смертью задолго до того, как познакомился с Вэйвером Вельветом — он просто сделал флирт с этой концепцией чертовски увлекательным. Как всегда, этот молодой и безрассудный лорд заставлял людей тянуться к нему, хотеть верить в то, что он говорил, и даже следовать за ним в надежде увидеть, как эти слова воплотятся в реальность. Если это означало последовать за ним в ад, то он мог быть уверен, что Кайри будет едва ли на шаг позади.