***
При взгляде на него у неё разбивается сердце. Смотреть на то, как он разговаривает с ней или, точнее, с девушкой, похожей на неё, — по-настоящему мучительно. Когда он в первый раз случайно сталкивается с ней в коридоре, ей хочется ударить себя по голове. — Посмотри! Тупая ты овца! — кричит она своему глупому, ничего не понимающему двойнику. — Ему нужна помощь! Забудь хоть на минуту о своих идиотских предубеждениях! Лицемерка! Но взгляд девушки, в которой она едва может узнать себя, холоден. Она никогда не увидит истину. Как бы Гермиона ни кричала по эту сторону реальности, та девушка никогда этого не почувствует. Потому что у неё никогда не будет того времени, которое она провела вместе с ним. И она никогда не поймёт. Конечно, он мог бы попытаться заставить и эту версию её снова себя разглядеть. Но Гермиона сомневается, что он сможет там вести себя так же, как это было возможно здесь. Их время закончилось. У них был год. Как бы она хотела знать заранее, что им отпущено так мало времени! Как же она жалеет, что не рассказала ему о своих чувствах! А теперь слишком поздно. Она каждую ночь шепчет ему заветные слова. Смотрит на то, как он, мучаясь от бессонницы, лежит с закрытыми глазами в кровати. Гермиона тянется к нему: — Я люблю тебя, ты же знаешь. Но, как и прежде, её пальцы проходят сквозь него, словно там вообще никого нет. Каждую ночь она шепчет ему эти слова. Каждый раз, прежде чем засыпает в холоде и одиночестве. И больше всего на свете ей хочется, чтобы он мог её услышать. И не только это. Слишком многого она не успела ему рассказать. Я люблю тебя. Я по тебе скучаю. Я хотела бы разделить с тобой всю свою жизнь. Даже молчать с тобой было уютно. Я бы с радостью прожила здесь с тобой всю свою жизнь. Мне нравилось считать тебя своей семьёй. Я видела наше с тобой будущее. Даже сейчас, когда закрываю глаза, я могу видеть, какой была бы наша семья. Но даже думать об этом больно, не говоря уже о том, чтобы произносить всё это в пустоту.***
А ещё Гермиона чувствует себя виноватой за то, что оставила его одного. Хотя она, конечно, понимает, что в случившемся нет её вины. Но вдруг есть? Что, если она что-то упустила? Когда он сидит на кровати, уставившись на свою метку, Гермионе кажется, что её сердце вот-вот разорвётся. И она бы сделала всё что угодно, — всё что угодно — лишь бы у неё появилась возможность как-то дотянуться до него в этот момент. Драко смотрит, как из раны, которую он сам себе нанёс, капает кровь, а Гермиона сидит рядом с ним, и у неё по щекам текут слёзы. — Нет… пожалуйста, не надо, — плачет она. — Это просто метка. Она не определяет то, кем ты являешься. Пожалуйста! Она теряет счёт тому, сколько раз пытается взять его за руки. Когда он засыпает с высохшими дорожками слёз на щеках, Гермиона без сна лежит рядом, и у неё отчаянно болит сердце. Но дальше всё становится только хуже. Драко получает письмо от родителей и выбегает из Большого зала в туалет Плаксы Миртл. Гермионе уже стоило бы привыкнуть видеть его страдания. Но нет. Сколько бы часов она ни сидела с ним в библиотеке, читая свои книги, пока он читает свои. Сколько бы она ни наблюдала за тем, как он страдает от бессонницы. Сколько бы раз она ни замечала, что нужна ему, а её просто нет рядом. Сколько бы её признания в любви ни отражались эхом от пустых стен. Она никогда не привыкнет видеть, как он окончательно падает духом. Но тут входит Гарри. И прежде чем Драко успевает понять, что происходит, Гермиона видит выражение лица своего лучшего друга. Прежде чем Драко оборачивается, она уже понимает, что произойдёт что-то ужасное. Прежде чем кто-либо из них произносит хоть слово, она знает, что добром это не закончится. Драко слишком расстроен, а Гарри слишком уверен, что он Пожиратель смерти. И в этот момент она забывает, что они не могут её ни видеть, ни слышать. — Нет! — выкрикивает она, делает шаг, чтобы встать перед Драко, и поднимает руки, пытаясь остановить Гарри. Гермиона не понимает, какое заклинание использует Гарри. Не узнаёт этого движения палочкой. Но она чувствует, как проклятье волной энергии проносится сквозь неё. И ещё до того, как она успевает обернуться, она уже знает, что дело плохо. Глаза Гарри расширяются. — Что ты наделал?! — оборачиваясь, кричит она. Всё оказывается даже хуже, чем она ожидала. Драко замирает, широко распахнув глаза, глядя на кровавое пятно, расцветающее на груди. — Нет! — надрывно кричит Гермиона и бросается к нему в тот момент, когда он падает. Гарри просто стоит на месте. И говорит что-то, чего она не может ни услышать, ни разобрать. Её лучший друг Гарри. Добрый, чистый и светлый Гарри, который не должен быть способен причинить такой вред одним взмахом палочки. Драко истекает кровью, едва дыша, а вокруг него расползается лужа крови. — Драко! — она стоит на коленях рядом с ним и без конца зовёт его. — Не стой, как идиот! — кричит она на Гарри, зная, что это бессмысленно. — Зови на помощь! — Гермиона… Её взгляд обращается к Драко, который дотянулся до флакона на шее и шепчет её имя. И она это слышит! — Да, — глотая слёзы, отвечает она. — Да, я здесь. Держись! Всё будет хорошо! Она приподнимает его голову к себе на колени и перебирает его волосы. Она даже не замечает, как появляется Снейп и начинает залечивать его раны. Наклоняет голову ближе к нему, желая почувствовать, дышит ли он. Её волосы завесой рассыпаются вокруг них. — Всё будет хорошо. Просто не уходи. Не сдавайся. Драко уносят в больничное крыло, и она идёт следом, садится рядом с его постелью. Он не приходит в сознание. Ночью тихо, темно и пусто. Шрам от заклинания Гарри пересекает всю его грудь. И Гермиона отказывается понимать, о чём вообще думал Гарри в тот момент. Если бы Снейп не появился настолько своевременно, Драко бы умер. И в этом был бы виноват Гарри. Она так и не понимает, какое заклинание он использовал, и это заставляет её задуматься о том, чем же её друг занимался все эти месяцы. Шрам на груди Драко служит подтверждением тому, что это очень тёмное заклинание. И Гарри так просто, без каких-либо колебаний использовал эту магию, хотя она и видела его шокированный взгляд после. Но что, если бы Гарри убил Драко? Смогла бы она когда-нибудь простить его? И имеет ли это вообще хоть какое-то значение, потому что нет никакой уверенности, что ей когда-нибудь удастся вернуться, чтобы посмотреть своему другу в лицо и спросить о том, какого чёрта он творил. Минуты тянутся, ночной мрак сменяется слабым забрезжившим рассветом, а Гермиона может лишь наблюдать за тем, как слабо поднимается и опускается его грудь. И тогда она принимает решение: так больше не может продолжаться! Уже неважно как, но этому полусуществованию, которое она ведёт, следует положить конец! Она не может и дальше беспомощно смотреть на то, как они губят свои жизни. Так или иначе, она должна выбраться! Поэтому она встаёт, пытается поцеловать его в щёку, но, конечно же, тщетно, она ведь всего лишь призрак. Как ей удавалось гладить его волосы в ванной? Она понятия не имеет, но сейчас некогда об этом размышлять! Взглянув на Драко в последний раз, Гермиона выходит. Без устали бежит, пока не оказывается перед часами. Что бы ни случилось дальше, она больше не может этого выносить! Гермиона поднимает палочку и направляет взрывное заклинание на это чёртово тикающее пыточное устройство. Взрыв разносится по всему замку. Этот грохот сотрясает замок до самого основания. Её отбрасывает на пол, и комната наполняется дымом. Последнее, что она слышит перед тем, как мир погружается во тьму, — это звон, который эхом отдаётся в тишине. Как похоронный звон.***
— Гермиона? Кто-то трясет её. Она открывает глаза и моргает раз, другой… Яркий свет ослепляет. Над головой голубое небо, и рядом слышится шум волн. Тропики. Пляж, который ей приснился перед тем, как всё это началось. В тот раз во сне она была одна. Гермиона снова моргает и размыто видит лицо. Серые глаза обеспокоенно смотрят на неё. Светлые волосы блестят в солнечном свете. О, теперь понятно! Это снова сон. Она тянется, желая коснуться его. — Я скучаю по тебе, — шепчет она, проводя пальцами по его коже. Как же давно она хотела просто прикоснуться! Хорошо, хоть во сне это получается. — Ты не ранена? — спрашивает он. Она качает головой, чувствуя под затылком песок. Но прежде чем она успевает сделать что-нибудь ещё, он поднимает её с земли и прижимает к себе. Пусть это просто сон! Но здесь она может прикоснуться к нему! Пусть это не по-настоящему, но сейчас окружающее кажется более реальным, чем последние несколько месяцев. И она обнимает его в ответ, обхватывая за шею. Он кажется таким до боли знакомым и родным. Как и его запах. Гермиона утыкается лицом ему в грудь и вдыхает. — Без тебя так тяжело, — шепчет он ей в волосы. — Я просто хотел бы, чтобы ты вспомнила. Проходит мгновение, прежде чем она понимает, о чём он говорит, и поднимает голову, чтобы взглянуть на него. — Но я помню! — Нет. В реальности не помнишь. Мы вернулись. И со мной всё нормально, но ты словно никогда не проходила со мной через всё это. — Он грустно смотрит на неё. — И у тебя даже нет флакона. Я никак не могу заставить тебя вспомнить. Он даже говорит как настоящий. Раньше в её снах он никогда не был таким реальным. Но в её сне он не должен быть таким грустным! Даже если это лишь сон, сейчас они вместе! И она так сильно скучала по нему! Гермиона протягивает руку и гладит его по щеке: — Нет, там не я! Я осталась, где и была! Застряла где-то посередине! Я вижу тебя, но ты меня не видишь! Я не слышу того, что ты говоришь. И не могу тебе ничего сказать! Это пытка, Драко! Вчера я наблюдала за тем, как тебя чуть не убили, и ничего не могла сделать! Он невесело смеётся: — Не представляешь, как бы я хотел, чтобы это было правдой. — Но так и есть! — Гермиона не понимает, почему ей приходится доказывать своему сну, который она видит, что она реальна. Драко качает головой. — Ты лишь сон! Ладно, теперь это действительно странно. Он в её сне говорит ей, что она лишь сон? — Но это мой сон! Так что, на самом деле, это ты здесь ненастоящий! — Нужно будет спросить у мадам Помфри, что она мне дала! Отличное зелье, — бормочет он себе под нос. Гермиона освобождается от его рук и встаёт. Драко остаётся на песке и всё ещё качает головой. На нём белая рубашка и бежевые брюки. Его рукава закатаны, а волосы опаляет солнце. Гермионе кажется, что он не может выглядеть идеальнее. Но пространство вокруг них какое-то странное. Оно отличается от всех её предыдущих снов. — Нет! Гарри попал в тебя каким-то тёмным заклинанием, я сидела рядом с тобой в больничном крыле! А потом решила, что с меня хватит, и пошла взрывать часы. Наверное, я потеряла сознание, потому что вижу всё это! Он хмурится и тоже поднимается. — Я видела, как ты в одиночку пытался со всем этим справиться! Я видела, как ты разговаривал со мной. С той версией меня, которая тебя не знает! Я наблюдала за тобой, когда ты ходил за дверью Дамблдора! И я видела твою метку! Как ты её сдирал! Я была призраком, Драко! Так что позволь мне досмотреть этот сон и не спорь со мной! Он стоит так близко, что его дыхание касается её лица: — Это сон, который я вижу, валяясь в больничном крыле. Некоторое время они просто смотрят друг на друга. Гермиона чувствует, что её сердце может выпрыгнуть из груди. Потому что если он уверен, что это его сон, и она уверена, что тоже спит, может ли оказаться, что… — Мы здесь вместе? — неуверенно шепчет она. Драко не отвечает, но целует её. Их губы соприкасаются, и всё это больше не кажется сном. Словно это реально! Как будто это действительно он! Как будто это действительно его губы! Действительно его руки! Когда он отстраняется, его глаза выглядят привычно потемневшим. Гермиона начинает плакать. Обнимает его и плачет, уткнувшись ему в шею. Это он! Действительно он! Они снова вместе! Но где они? И как сюда попали? Что, чёрт возьми, на этот раз произошло? Но сейчас это всё не имеет значения! Ей всё равно! Неважно, находится ли она на полном опасности необитаемом острове или просто на пляже под палящим солнцем. Ничего не имеет значения! Он здесь! И он видит её! Чувствует её! Прикасается к ней! Здесь она не призрак! — Я так скучал по тебе! — шепчет он ей в волосы. — Я думал, что всё это пропало. Она лишь крепче его обнимает. — Теперь я здесь и ты здесь. Всё получится! Пока мы вместе, всё получится. Они так и стоят. Под палящим солнцем, слушая, как волны разбиваются о берег, а между пальм гуляет тропический бриз. Они просто долго-долго обнимаются. Так приятно просто вдохнуть его аромат. Чувствовать, что ей действительно удалось вернуться к нему. Она погружается в это ощущение. Спустя время, которое кажется часами, Гермиона смотрит ему в глаза. — Я люблю тебя, — говорит она. — Я говорила тебе об этом каждую ночь, ты просто не мог меня услышать. Он наклоняется к ней и целует её нежно и отчаянно, словно всю жизнь ждал именно этого поцелуя.