Последний вдох

      Лёжа на его плече, Уэнсдэй только осознавала, что произошло между ними. Внутри всё было подозрительно спокойно.       Он смотрел в потолок, задумавшись, и гладил кончиками пальцев кожу на её плече.       — У вас завтра начинается учёба… — выдохнул он.       — Я не пойду, — сказала она резко.       — Конечно, пойдёшь, — настаивал он.       Уэнсдэй замолчала. Ей не хотелось портить момент.       Джеф должен был поставить Тайлеру новый препарат, и, разумеется, она хотела быть с ним, когда это случится.       Он прислушивался к её дыханию, это действовало, как успокоительное.       Он не собирался донимать её вопросами о том, что случилось. Ведь они оба этого хотели.       Но всё-таки его мягкость не давала ему покоя, он постоянно переживал за неё.       А она вдыхала его запах и растекалась в каком-то состоянии общей значимости.       — Нужно еще помочь Бьянке с матерью, поговорить с Тёрнером насчёт нее, её две недели кончились, а это значит, Габриэль ожидает её для новых манипуляций, — сказала Уэнсдэй.       — Инид говорила, что это она делала те фото, — уточнил он.       — Инид… — протяжно выдохнула Уэнсдэй, — наверняка она знала, где ты.       — Инид — хорошая подруга, не обесценивай это, — мягко сказал он.       И Уэнсдэй знала, что это правда, но эгоцентричность всё равно продавливала нутро, вызывая небольшую обиду на их общую тайну.       Она слегка отстранилась, убирая свою руку с его груди, скрестив пальцы на себе как покойник, и глядя в потолок.       — Не злись, — поцеловал он её в висок, а потом уткнулся носом в её щеку и начал шептать:       — Уэнсдэй Аддамс, ты такая красивая, когда сердишься.       — Тогда я буду сердиться на тебя вечно, — сказала она, словно отрезая.       — Не будешь, — сказал он шепотом и, взяв её за подбородок, повернул её лицо к себе для нового поцелуя.       У неё между ног всё снова предательски заныло.       Его рука, медленно скользившая по коже вниз, словно электричеством зазывала её тело за собой, заставляя его слегка приподниматься на эти его движения.       Он немного развернул её к себе, обхватив её поясницу, и придавил вплотную к своему голому телу. Её руки сразу направились за его спину, и она смотрела на него, не отводя взгляда.       Его губы потянулись к её шее и ниже, отчего она сжимала пальцы ног, прикрывая свои глаза, сдавливая внутри тяжёлые стоны. Почему-то в эти моменты она не могла ему перечить, лишь принадлежать.       Она знала, что они оба в её крови снизу, и это было словно громким обещанием, что она доверяет только ему.       Такой добрый и милый парень, что проник глубоко под её кожу, под её защитный слой и мог управлять её чувствами, фактически ничего не делая.       Он смотрел на неё как на нечто жизненно важное, она была необходима ему как кислород, поэтому он боялся, что этот их шаг может оттолкнуть друг от друга, но на деле это было совсем наоборот. Он впервые почувствовал, что его любят за последние десять лет. Хоть и не без сопротивлений, но по-настоящему, как умеют.       И пусть она была другой, спонтанной, бесцеремонной, грубой, но только не сейчас, когда его губы касались её груди, а тело выгибалось как натянутая струна. Она всё же училась любить его.       На её шее всё ещё виднелись следы от его зубов, и это вызывало болезненные ощущения в его мозгу.       Рука полезла всё ниже, заставляя её раздвинуть ноги, и она не понимала, как это работает. Тело само велось на эти провокации. А когда его пальцы коснулись её там, ноги сами начали дрожать и беспокойно двигаться, не в состоянии находиться в статике.       Она даже не могла сдерживать эти громкие выдохи, отчего вторая его ладонь торопливо потянулась прикрыть её рот. Пальцы непроизвольно начали бегать по её губам, пока она не разомкнула их, запуская их внутрь. В его глазах все почернело. Было столько похоти, что они оба могли утонуть в ней.       Придавив её тело своим, и сжимая пальцами её бедра, он вновь сплел их тела воедино, отчего она тут же впилась в него ногтями, и сомкнула ноги на его пояснице.       Было ещё больнее, чем в первый раз.       На глазах появились еле заметные слезы.       Его ладони коснулись её лица по обе стороны, и он немного замедлился.       — Всё хорошо? — шёпотом спросил он в какой-то колючей тревоге.       А она поцеловала его в ответ, обняв его шею руками.       В комнате было так тепло и комфортно, и этот комфорт создавали они сами. Его плавные, медленные, но очень глубокие движения в ней, взгляд в её распахнутые глаза, в которых можно было заблудиться. Всё это было так интимно, особенно и невероятно. Тайлер запоминал каждый кадр, что видели его глаза.       И она делала тоже самое.       Ей хотелось въесться в его кожу навсегда, не выпуская из своих рук, защитить его от боли и одиночества, что он испытывал раньше. В этих поцелуях останавливалось время. Можно ли было испытывать что-то сильнее этого? Ни один из них не знал ответа на этот вопрос, потому что это была самая сильная эмоция, что они оба ощущали когда-либо.       Его пальцы сползли вниз, заставляя её запрокинуть голову назад, выгибая поясницу в его руках. Она была такая маленькая, хрупкая и нежная, но словно с тротилом внутри. Поэтому с ней было ещё и опасно. Возбуждение было сумасшедшим. Её дьявольские движения, изгибы тела стреляли в голову дополнительными импульсными потоками, заставляя организм трястись от удовольствия.       Тепло в животах вновь подкрадывалось, жадно охватывало всё вокруг, одновременно и потрясающе, и неожиданно было ощущать, как тела чувствуют и подстраиваются друг под друга.       На секунду зависая над ней, он перебрался в сторону и лёг на бок, положив руку на её живот.       Они оба дышали так громко, что казалось сердце готово было выпрыгнуть из груди.       — Нужно сходить в душ, — наконец, выдохнула она.       — Иди, я после тебя, только тихо, — он достал из шкафа вещи, что дал ему Джеф, всего было полно, и одежды, и полотенец, и мыльных принадлежностей, — Можешь взять, что нужно, я провожу, — сказал он, натягивая на себя треники и футболку.       Смывая с себя кровь, и всю сегодняшнюю ночь, она даже немного расстраивалась.       Вспоминая языки пламени, что горели между её ног в момент их единения. Ни на секунду не жалея о том, что случилось. Она стала его женщиной, и ощущение этого было просто безумно приятно.       Выйдя к нему в одном полотенце и с влажными, распущенными, слегка вьющимися волосами, наступая голыми стопами на холодный пол, она тут же шмыгнула обратно на кровать, где он сидел, дожидаясь её.       Он пододвинулся к ней и нежно поцеловал её в ключицу.       — Я пошёл, — коротко сообщил он.       Над комнатой нависла тишина, пока в рюкзаке вновь не раздался звук входящего сообщения. На часах было уже три часа ночи. И это был Ксавье.       — Я безумно волнуюсь за тебя. Не могу спать, надеюсь, у тебя всё хорошо.       Конечно, она не стала отвечать, выключив его. Все эти пять дней не было ни одного сообщения от анонима.       И это значило, либо, что он затих, либо, что он что-то задумал.       Дождавшись Тайлера из душа, она обняла его прямо на пороге комнаты, торопливо слезая с кровати. Словно уже соскучилась по нему. Он и сам немного удивился этому.       Их контакт стал таким близким, что было не похоже на Уэнсдэй Аддамс. Но ему безумно это нравилось.       Он прижал её к себе, а она поставила свои холодные ступни прямо поверх его.       Забросив её на руки, он донёс её до кровати.       — Уэнсдэй, тебе нужно поспать, — улыбнулся он.       Но её душа была неспокойна из-за завтрашнего дня.       — Не ставь укол без меня… Пожалуйста, — произнесла она молящим тоном.       — Ладно, — ответил он и поцеловав её в макушку, взял в руку прядку её распущенных волос, — Такая другая.       Она молча слушала эти его слова. Всё же к такому привыкнуть она не могла.       Постоянная нежность, исходящая от него, эти улыбки, всё это было способно согреть даже в самый холодный день.       Переодевшись, они легли вместе, и он прижал её к себе силой, ощущая всем телом необъяснимый покой. Глаза начали закрываться, и они провалились в сон.       Всю оставшуюся ночь ему снились они, а ей снились кошмары. Она боялась потерять его, опасалась, что хайд снова затмит его. Хоть и понимала, что пока он у Джефа всё должно быть под контролем.       Ранним утром, проснувшись в его объятиях, она без спроса направилась вниз, где уже сидел обеспокоенный Джеф.       — Я уж думал, мне показалось, — произнёс он, глядя на неё.       — Нет, не показалось, — скупо отрезала она.       — Здравствуй, Уэнсдэй, краска твоих рук дело? — он приподнял брови.       Она равнодушно вскинула свои плечи и села напротив него.       — Расскажите про препарат.       — Не могу, — категорично ответил он.       — Почему? — удивилась она.       — Потому что он не изучен, это нечто особенное.       — То есть Вы собираетесь вколоть ему неизвестно что?! — взбесилась Уэнсдэй.       — Он согласился на это, и у него ещё есть право отказаться, выбора по лечению особо нет, такова ситуация, — ответил он.       — Это не оправдание, он не будет вкалывать это, — резко заявила она, и на пороге вдруг появился Тайлер.       — Вообще-то буду, Уэнсдэй, — перебил он её.       — Доброе утро, — сказал Джеф.       — Ты даже не знаешь, что это, — поразилась она, — И собираешься пустить это по своим венам?       Её возмущение летало по комнате.       — Если это даст шанс жить нормальной жизнью, то да, собираюсь, — сказал он настойчиво.       Два человека, что ночью были так близки вдруг отдалились на сотни тысяч километров.       — А если, кроме этого шанса, есть и другая вероятность? — снова возмутилась она.       — Какая?       — Например, что ты умрёшь, тогда что?! — спросила она с яростью в голосе.       — Тогда так тому и быть, — вырвалось из его губ, и она молча удалилась из гостиной, поднимаясь вверх по лестнице.       — Я сейчас, — сказал он Джефу, и побежал за ней.       — Стой, Уэнсдэй. Пойми меня, ладно? — протянул он ей руку, а она отвернулась в ответ, собирая рюкзак.       — Но я не понимаю, Тайлер! — резко сказала она себе под нос, — Ты рискуешь всем, не думая о последствиях. Но ведь ты не один беспокоишься за свою жизнь. Есть ещё и твой отец, и я, — сказала она, останавливаясь.       — Я знаю, что вы есть у меня, именно поэтому делаю это, я боюсь потерять вас, боюсь, что он снова будет убивать моими руками, а в следующий раз он может убить и вас, понимаешь?! Как потом мне жить с этим? — объяснялся он.       — Я знаю, тебе не легко, но не стоит принимать необдуманные решения, — она коснулась ладонью его лица, — Пожалуйста, Тайлер.       Он знал, что она любит его, и именно поэтому должен был рискнуть, чтобы всю жизнь не жить на тех препаратах или того хуже — проиграть хайду.       — Прости меня, Уэнсдэй, но я должен. — накрыл он её ладонь своей, но она резко выдернув свою, закинула рюкзак на своё плечо.       — Ты плюнул мне в душу прямо сейчас, — высказала она и направилась уходить.       — Стой, Уэнсдэй, ну это ведь не так… — всё, что он успел сказать, пока не остался в одиночестве.       Но именно так было правильно. Эта ночь, как отголосок их любви, должна была ещё сильнее подтолкнуть его на новое лечение. Мысли в голове способны были уничтожать изнутри. Тяжело принимать решения, которые тесно связаны с близкими людьми.       Тайлер вышел к Джефу с ломающим, давящим ощущением в своей груди.       Всё вокруг угнетало, заставляя волноваться.       — Я готов, Джеф, — кивнул он головой.       — Давай сначала позавтракаем, — стукнул Джеф руками по краям кресла, на котором сидел и, поднявшись, принялся выгребать из холодильника всё подряд.       Тайлер беспокоился о ней, он не хотел, чтобы она жалела об этой ночи, чтобы она думала, что он не любит её, что она не нужна ему. Ведь всё было совсем наоборот. Но она никогда не поняла бы его отчаяния. Что значило для него находиться в его тени, просыпаться, зная, что ты живёшь с убийцей в одном организме.       После завтрака они с Джефом спустились в бункер, и он протянул ему бумаги на подпись, так как не знал, что конкретно может вызвать этот препарат.       — Я не хотел обнадеживать их обоих, поэтому не стал ничего рассказывать. Эта формула разрабатывалась не только мной, по идее она должна контролировать хайда внутри тебя, но она не только для этого, — начал рассказывать он.       — То есть? — спросил Тайлер.       — Её разрабатывал целый штаб учёных, специализирующихся на особых типах изгоев, вроде тебя, и там есть не только хайды, есть неподчиняемые, неконтролируемые звери и похуже, — рассказывал он, — убийцы, что сидят в особом учреждении, на основе их крови делались пробы. Но их контроль над ситуацией давно утерян, чего не скажешь о тебе. Именно поэтому я решил протестировать его в этой ситуации. Первичное название Саплант, от слова — «вытеснять».       — Как он работает?       — Есть теория, о ДНК-цепочке в вашей крови, что отличает вас от других типов изгоев или людей, как выдуманный ген преступника, но по-настоящему. До конца никому ничего неизвестно, но когда пробы собирались, я направил туда и твою кровь, в тебе сидит тоже самое, цепочка, что отвечает за подавление, раздвоение твоей личности и подчинение разума. Если препарат вытеснит её, ты сможешь контролировать зверя внутри себя. Но это новая разработка. Я повторюсь.       — Но звучит уже неплохо, верно? Я так понимаю есть какое-то «но», — напряженно спросил Тайлер.       — Нельзя сдаваться, опускать руки, когда я введу препарат ваши с ним организмы сцепятся, он будет бороться за своё существование, и ты окажешься где-то между двумя мирами, в сопротивлении с ним.       — То есть без сознания?       — Со стороны — да, но тебе придётся бороться с ним там. Ты все будешь чувствовать, понимать и возможно будешь слышать меня.       — Так…А что если я не смогу победить его?       — Тогда он вытеснит тебя, навсегда. В этом и есть «но», — честно сказал Джеф, — Поэтому я даю тебе сделать выбор. Подписывать это или отказаться.       В комнате стало душно, казалось стены двигаются. Мог ли он принять такое решение, да еще и в одиночку?       Джеф вышел, оставив Тайлера наедине со своими мыслями. Он очень хотел позвонить ей, поговорить перед этим, но у него не было её номера. А значит, нужно было решать сейчас. Но не попробовать и жалеть — было бы куда хуже для него.       Поднявшись, он отдал ему документ с подписью. Джеф кивнул, и они направились вниз, приковывать его, так как им было неизвестно, к чему это всё могло привести. Холодный метал на его коже, мерзлый бетон и запах подвала по-сумасшедшему отличали это мгновение от того тепла и бесконечного счастья, что он испытывал рядом с ней ночью.       — Если он победит, застрели меня, прямо в голову, — сказал Тайлер.       — Ты не хочешь, чтобы я передал им что-то?       — Что я любил их, большего мне не надо.       Джеф по-доброму обнял его.       — Чтобы ты знал, я верю в тебя, будь сильным.       Уэнсдэй вышла оттуда злая и напряжённая, всё тело было словно скованно. Невозможность повлиять на ситуацию, на его решения безумно выводила её из себя. В состоянии стресса, но всё же тепло вспоминая ночь, она пришла в Невермор, всё ещё надеясь, что он откажется, небрежно бросив рюкзак на свою кровать. Вещь и Инид молча смотрели на неё.       — Что?! — прошипела она.       — Ничего… — сказала Инид, уводя взгляд куда-то в сторону.       Уэнсдэй вынула телефон и включила его.       — Скоро будет интересно, Уэнсдэй Аддамс, готовься.       Вновь пришло анонимное сообщение.       Она надеялась лишь на то, что это никак не связано с Тайлером…