Глава 34. Любовь - это борьба
29 марта 2023 г. в 16:17
«Немного искренности — вещь опасная, но абсолютная искренность просто фатальна». Критик как художник. © Оскар Уайльд.
Тучи сгущались. Принять ситуацию становилось всё сложнее, ведь лжи вокруг было слишком много.
Что за человек был перед ней? Она вспоминала слова Алекса про манипулятора и лгунью, и всё сильнее понимала, что он ещё преуменьшал.
Буквально сразу глаза наткнулись на аптечку, что лежала на тумбочке.
Уэнсдэй приложила нашатырь к её носу, и сознание медленно приходило в норму.
— Как так вышло?! — возмущалась Уэнс, стоило Франсуа только приоткрыть свои бесстыжие глаза.
— Не говори им, пожалуйста. — промолвила она умоляющим тоном.
— Рассказывайте. — скупо произнесла Аддамс.
У нее в голове было сплошное разочарование.
Она не понимала, почему ему достались все эти муки.
Словно на нём действительно лежало какое-то проклятие.
— Чей это ребенок? Судя по видению явно не мистера Галпина! — выдала Уэнс, глядя на Франсуа как на отвратительного таракана.
Мама Тайлера сидела на полу, согнувшись и держась за голову, и, наконец, начала говорить…
— На фоне утраты Норы мы с её мужчиной сблизились, та ночь произошла совершенно спонтанно, мы не хотели этого, даже не испытывали влечения, просто это так тяжело давалось, — ныла женщина себе под нос.
— Не так тяжело, как Тайлеру потерять собственную мать! — рявкнула Уэнс.
— Уже позже я узнала, что беременна, когда я пошла к Валенсии, отдавать свои силы, я думала, что ребенок родится человеком, но медальон забрал только мои, — рассказывала она, поднимаясь с пола.
— Где он сейчас? Сколько ему лет?! — задавала вопросы Уэнсдэй.
— Он родился в 2012. Его зовут Уилльям. До 2019 он жил в Интернате для детей-изгоев в Крофордсвилле, я жила неподалеку, мы периодически виделись, писали друг другу письма, но в 2019 он забрал его в другое охраняемое место — исследовательский институт Дарлингтона, меня туда не впускают, охрана уведомлена, никто не может пройти на ту территорию просто так.
— Он тоже пробудился? — задала вопрос Аддамс.
— Нет, еще нет, он очень спокойный, — объяснила Франсуа.
— Постойте…в 2019, тогда, когда Вы начали писать Тайлеру?! Это всё, что Вас интересовало? Выходит, Вы отдали свои силы и сбежали только потому что узнали, что беременны?! — её лицо окутал шок.
Она не представляла, что двух детей в одной семье могут любить так по-разному.
Они с Пагсли всегда были равноценны для родителей.
И им действительно повезло.
Глядя на Тайлера, будучи в эпицентре их семейных тайн, она всё сильнее осознавала это.
Холодная реакция Уэнсдэй на любовь своих родителей и брата была скорее надумана ей, с целью избежания лишних эмоциональных кодов.
— Да, и я понимаю, как это звучит, но ты не представляешь. Его отец очень властный человек, он и устроил меня в тот институт, и приказал работать над созданием Сапланта, они разрабатывали эти вышки с радиоволнами, он сделал мне новые документы, контролировал нас с Уиллом, это была не жизнь, а ад, но я не могла бросить сына, — импульсивно выпалила Франсуа.
— Но Тайлера то Вы смогли бросить! — парировала Уэнс, со злости сжав кулаки.
— Я и не ждала, что ты поймешь, — прозвучал грустный голос.
— Вам нужно помочь нам, и тогда мы поможем в ответ, — промолвила Уэнсдэй.
— Я боюсь, я бессильна, пока Уилл у них. Не пойми меня неправильно, Уэнсдэй, я люблю своих сыновей одинаково. Просто у Уилла никого нет, а у Тайлера был Донован, я знала, что он в безопасности, когда сделала это, — обеляла себя в чужих глазах Франсуа.
— Это Вас не оправдывает, — скупо отрезала девушка.
— Я понимаю, — созналась Франсуа, опустив глаза.
— Что вы знаете про проект Triple View?
— Твоя мама в свое время не видела столько видений, сколько ты, милая, — удивилась Франсуа, — Твой дар намного-намного сильнее.
— Так что насчет проекта? — пресекла её комментарии Аддамс младшая.
— Это засекреченная программа, в результате которой они смогут иметь свою подконтрольную армию, они убедили людей и государство, что некоторые типы изгоев опасны, что они не контролируют себя. Этот Triple View рассчитан на отдельную категорию существ, имеющих сверхспособности, и подконтрольных любым человеческим приказам, без личностного «я», без ненужных эмоций и связей, вообще без всего, чистые роботы, что живут по указке своего господина, — нервничала она.
— Но ведь Уилл тоже изгой, и он его сын, зачем ему всё это? Что он ещё выяснил, держа его там? — озадаченно спросила Уэнсдэй.
— Что Фолкнер был не прав, ведь все изгои первоначально не были созданы злодеями, мы всего лишь большие монстры и не более того. Поэтому мой младший сын сейчас взаперти, они не могут понять, в чем его секрет, но всё дело в том, что он психически полностью здоров, как и Майк. Однако помимо всего прочего. У него есть еще одна особенность, на него не влияют радиоволны, он не реагирует на них, не поддается. Это и нужно ему — исследования, — лицо Франсуа застыло в напряжении.
— Вы должны сами рассказать, хотя бы мистеру Галпину, он заслуживает знать правду, — отчитала её Уэнс.
— Я поговорю с ним позже, обещаю, — сказала миссис Галпин и быстрее вышла, забыв от растерянности свою сумку на столе в комнате.
Естественно Уэнсдэй обожала рыться в вещах людей, которым не доверяла. Это был просто дар Божий для таких, как она.
Маленькие, холодные руки нащупали в сумке некоторые бумаги, среди которых была очень старая фотография, на ней были четверо.
Галпины, Нора Фелл и очень знакомый мужчина с зелеными глазами и длинными волосами, просто копия Ксавье сейчас.
Сердце бешено забилось в тревоге. Богатый, авторитетный человек, что владеет исследовательским институтом, которому удобно было следить за Невермором, ведь он сам был оттуда и всё знал про детей своих однокурсников, тот самый V.T., на которого сразу упали стрелки. Он позвонил в Институт и заставил их перенастроить частоты на этих вышках, именно в тот момент, когда они собирались там всё проверить, ведь он знал, что Аддамс просто так не отстанет от него.
Франсуа и Винсент. Лицо Уэнсдэй сморщилось. Выходит, у Ксавье и Тайлера есть брат.
Но как ей добраться до Винсента? Каким образом разоблачить?
__________________________________________
Осознание собственной бесконтрольности душило Тайлера. Ведь теперь он понимал, что не смог сдержать монстра внутри себя и убил свою крестную. Всё человеческое естество теперь казалось чем-то выдуманным, пришлым. Хейз ждал, когда шестеренки в голове Тайлера заведут внутренний механизм самопринятия.
— На сегодня с информацией закончено. Я хочу, чтобы ты обдумал это, открой глаза Тайлер. Уэнсдэй ждёт тебя в коридоре, — сообщил Сэмюэл.
Возвращение в реальность было еще болезненнее, чем конфликты в его сознании.
— Алекс знал это? — крутился вопрос в его голове, и он, наконец, открыл свои глаза.
— С возвращением, Тайлер, — Хейз протянул ему руку.
— Да, спасибо, док, — ответил Тай и подал свою в ответ.
— Я знаю, это не легко, но ты — молодец, продолжай в том же духе, и всё получится, — подбадривал его доктор.
Тайлер понимающе кивнул и направился в коридор, где его уже ждала Уэнсдэй.
Её немного трясло от новостей.
И еще больше тревожило то, что она вновь должна была всем врать.
— Как прошел сеанс, он вышел? — задала она вопрос, не обращая внимания на цвет глаз.
— Это я, Уэнсдэй, — подавленно произнес он, вспоминая крики тети Норы.
— Тайлер, извини, я и не надеялась, что ты захочешь выйти к нам, — обняла она его.
— Но я здесь, всё нормально? Ты сама не своя, — изогнул он бровь.
— Да, мы с Алексом многое узнали про тот институт, про подопытных, и про то, что их главный клиент — это Министерство обороны. Всё ещё хуже, чем мы предполагали, замешана вся система.
— Черт… — шокировано озвучил он, — А я узнал ужасную вещь о себе.
Уэнсдэй тут же занервничала.
— Хочешь поговорить об этом? — прозвучал напряженный голос.
— Да, мне нужно с тобой поговорить, просто необходимо, Уэнсдэй, — просил он.
— Пошли, — позвала она его в комнату.
Он нервно ходил от стены до стены и рассказывал ситуацию, что вспомнил в своем трансе.
— Я убил её, а мама наверняка думала, что это сделала она, но это был я, она страдала из-за меня, а я просто выбросил это из головы, как ни в чем не бывало, видимо, это носил в себе Алекс, чёрт… Уэнсдэй, я — ужасный человек, и я явно тебя не заслуживаю… — тараторил он беспрерывно, пока она не перебила его.
— Я знаю про Нору, Тайлер, — созналась Уэнсдэй.
— Тебе Алекс рассказал? Он всё это помнит? — голос Тайлера был надломленным, как и он сам.
— Тссссс, Тайлер, ты не виноват, тебе нужна помощь, и мы все рядом. Я с тобой, слышишь? — её руки обвили его шею, и она примкнула губами к его уху, — Ты обязательно поправишься, Хейз починит тебя, а затем препарат позволит тебе контролировать хайда, мы говорили с тем доктором в институте, она поможет.
Конечно, Уэнсдэй не знала, как объяснить по-другому. Приходилось недоговаривать и приукрашивать, а где-то просто отвратительно лгать.
Но она очень его любила.
— Я не представляю, как тебе хватило сил простить меня, я бы точно не простил, — промямлил он, сжимая кулаки.
— Один гений сказал «Нельзя прощать тем, кто не умеет прощать», я знаю, о чем говорю, ведь сама регулярно совершаю ошибки, — созналась она, — Я люблю тебя, и всегда буду любить, даже, если ты изменишься, даже, если поймешь, что я не нужна тебе в твоей борьбе. Иногда мне кажется, что ты в глубине души хочешь, чтобы я держалась подальше. Ты думаешь, я не приму тебя? Да, это не фреска Ксавье, не пираньи в бассейне, это убийства, я знаю. Но ты совершал их не от собственного сердца. Оно не тёмное, как тебе кажется. Я знаю это. Я знаю, потому что ты совсем другой. Ты — мой Тайлер. И я помогу вам обоим вернуть воспоминания о себе, чего бы мне это не стоило, — заявила Аддамс таким нежным, спокойным голосом, и он прижал её к себе, не выдержав.
— Уэнсдэй, я кое-что понял, Алекс ни в чем не виноват, всё хреновое, что было в нашей жизни, сделал я сам, — Тайлер опустил глаза и убрал от нее свои руки.
— Тайлер, я знаю это, но ты не в порядке, — объясняла она, — Я бы на твоём месте тоже вряд ли сохранила здравый рассудок.
— Что ты имеешь в виду? — в изумлении спросил он.
— Ты много пережил, — переправила она себя.
Внутри у Тайлера был клубок лжи, который нужно было распутывать без вреда своим устаканившимся принципам. Многое было непонятно. Еще с момента первой попытки его лечения, бесконечных уколов. А ложь, что тянулась с шести лет, была способна зарыть глубоко в землю. Смог ли выдержать такое человек со здоровой психикой? Скорее, нет, а что тогда было говорить про человека с психическими расстройствами? Это оставалось загадкой.
— Ты позволишь обнять тебя? — вновь задал он робкий, неуверенный вопрос.
— Почему нет? — спросила она, но на деле всё сжималось.
Ей было бесконечно его жаль. Вспоминая того счастливого парня, от которого не осталось и следа, ту его улыбку. Ведь он не казался ей загнанным в угол, он казался интересным. Таким человеком, что сразу расставляет все точки над «и», который предпочитает выяснить, а не забыть, доделать, а не бросить. Она вспоминала их первый поцелуй, ночи, проведенные вместе, любовь, что соединила их сердца. И понимала, что это было неизбежно, разве могло быть иначе? Разве могла она не влюбиться, учитывая её личные, внутренние странности. Её ведь всегда тянуло ко всему мрачному, тёмному и неизведанному. Но всё их знакомство произошло только благодаря безумной психопатке Гейтс.
Препарат, что ставила ему Лорел, позволил ему не отключаться в те моменты, когда он совершал какие-то болезненные для себя поступки, наверное, потому что он просто исполнял приказы и не пропускал их через себя. Этот контроль создал между ними пропасть. В момент, когда Лорел умерла, и Тайлер очнулся в машине, что увозила его в исследовательский институт, он выпустил своего монстра, которого мистер Галпин и Джеф настойчиво выследили и накачали убойной дозой транквилизаторов, поместив его в тот бункер, где она впервые познакомилась с Алексом.
— Я думал, ты уже ничего не хочешь, — болезненно промолвил он, сплетая свои руки за её поясницей.
Уэнсдэй решила промолчать.
Всё было и так слишком мучительно.
Но он чувствовал, что она прижимается к нему по-особенному, не так, когда хотят избавиться или чем-то напряжены. А так, когда хотят помочь, поддержать, когда любят, в конце концов. Её нос утыкался в его ключицу, и от этого запаха внутри происходило какое-то душевное возрождение.
— Вчера мы вновь были вместе, — решила она признаться.
— Ты не поверишь, но я это чувствовал, — ответил он, бормоча, и она вздрогнула, глядя на него каким-то виноватым взглядом.
— Нет, не так, не бойся, — улыбнулся он доброй улыбкой, — просто я чувствовал тебя, что ты была со мной, понимаешь? Я уже и не знаю, как объяснить это безумие…
— Значит, ты отходишь от забвения? — спросила она, вопросительно глядя на него.
— Я пока не знаю, всё слишком сложно, — ответил он.
Уэнсдэй склонила свою голову к его груди, прислушиваясь к ровному ритму его сердца, умиротворение, тепло, запах, что заставлял оживать в животе мертвых бабочек.
Она не знала, как работает эта химия между ними. Но ощущала себя подопытной в каком-то жестоком эксперименте, в котором её заставляли бесконечно метаться из одного угла в другой.
Его руки вновь взяли её лицо за скулы, и он начал целовать её, глядя прямо в черные, пронзительные, будоражащие до мозга костей глаза.
И она не хотела сопротивляться.
Ощущая себя сволочью, похлеще Франсуа, она направила свои руки к ремню на его джинсах. Ей было необходимо это, расслабить его, чтобы все мысли исчезли куда-то, оставляя только нечто первозданное.
Он перехватил её руки, как-то испуганно глядя на её движения.
— Ты не будешь жалеть? — задал он вопрос.
— Никогда. — уверенно произнесла она.
Опустившись перед ним на колени, она стягивала с него одежду и принялась целовать его там.
Его веки непроизвольно закрылись, а пальцы зарылись в её волосы, задав нужный темп.
Из губ вырвался этот сумасшедший стон, от которого в комнате еще сильнее запахло похотью.
То, что она делала с ним было совершенно по-особенному, с каким-то непередаваемым удовольствием, ведь она обожала в нем абсолютно всё. И делая это, сама забывала про все плохие вещи, что происходили вокруг. Буквально несколько минут ускоренных движений, и он остановил её, торопливо задирая её юбку вверх, и прижав её лицом к двери.
— Черт, мне тебя так не хватало, — вылетело из его губ.
В нём уже начинало проскальзывать что-то иное. Но всё же еле заметное.
И это был не просто секс. Ни жалость, ни прощание. Но при этом и не измена.
Это было что-то безумное, что-то необъяснимое. Они все трое понимали, что любовь никуда не исчезнет. И сейчас словно обе его части были в этом теле одновременно.
Но это влечение было таким странным.
Ведь не бывает так, что одного человека совершенно одинаково привлекают двое других?
Она бы никогда не смогла выбрать. Никогда не приняла это ужасное решение. Потому что просто не смогла бы с этим жить.
Они оба были такими сумасшедшими, такими сексуальными, до какого-то изнеможения в её животе.
От любых касаний этих красивых, мужских рук её тело реагировало такими физическими процессами, которые просто невозможно описать словами. Их бы было недостаточно.
Его рука скользила по её груди под пиджаком, заставляя сходить с ума и издавать неестественные звуки.
Тогда как другая была уже внизу, отчего по всему телу бегали мурашки, бедра начали неистово дрожать, посылая мозгу нескончаемый поток импульсов, что сменялись яркими картинками, а внутри всё невозможно приятно содрогалось.
Тайлер так боялся потерять её, особенно сейчас, когда правда о нём начинала всплывать наружу. У них обоих не было никого дороже этой девушки. Мрачная кукла, что растопила их сердца, заставив их меняться. Он понимал, что у них осталось мало времени, скоро может измениться абсолютно всё.
Тяжелое дыхание и ускоренное сердцебиение раздавались на всю комнату.
Он заботливо помогал ей одеться, целуя её в разные части тела.
— Если я забуду тебя и стану каким-нибудь придурком, пожалуйста, дай мне шанс полюбить тебя снова, — прозвучали невероятно милые слова.
— Тайлер Галпин, ты от меня так просто не отделаешься...