Глава 45. Семья и дружба
9 апреля 2023 г. в 07:17
«Стал ли ты чистым воздухом, хлебом и лекарством для друга своего? Иной не в силах освободиться от собственных цепей, однако друга своего спасает» © Ницше Ф.
Разговор с Донованом не мог быть простым.
Несмотря на их связь в доме Хейза, между их душами была пропасть.
И всем, что их связывало был Тайлер.
— Мы хотим поселиться неподалёку, Донован, чтобы мальчики могли видеться, — виновато произнесла она, потирая ладони.
Всё, чего она хотела, чтобы он дал ей эту возможность. Видеть своего сына, даже, если он ещё до конца не простил её.
— А ты спросила у Тайлера хочет ли он этого? — нервно спросил он в изумлении.
— Да, я спросила, и он хочет видеть Уилла в кругу своей семьи, — уверенно промолвила она, — Надеюсь, ты не будешь против, я не стану лезть, не стану наседать и терзать вас своим присутствием, будет только Уилл, если кто-то из вас вдруг не захочет меня увидеть.
Конечно, Донован ощущал давящее чувство, что не отпускало. Нервотрепку, что сжигала нервы, заставляя сердце стареть. Но выбора не оставалось. У него был сын, которого он вырастил, которого любил больше всего на свете, как и его мать. Но их чувства словно были заезженной пластинкой, любимой, но бракованной, такой, которую уже невозможно было слушать, ведь звучание стало похоже на отвратительный скрежет.
— Я не буду против, пусть общаются, — скупо произнес Донован и удалился обратно к Аддамсам.
Франсуа осталась безмолвно стоять и вдавливать ногти в ладони от подступающей душевной боли.
_________________________________________
Пока Уэнсдэй приводила себя в порядок в ванной, Тайлер уже нашёл себе занятие в виде двух маленьких бандитов, пристально изучающих шедевры из кулинарной книги. Естественно, Пагсли обожал сладкое, он жить без него не мог, а Уиллу, пожалуй, было просто интересно проводить время со старшим братом.
— Можно присоединиться? — улыбнулась Франсуа, глядя на то, как они уделали всю кухню в муке, готовя тесто для праздничного торта.
— Да, мама, давай! — сразу же ответил Уилл, и Тайлер молча кивнул, улыбнувшись на его такую реакцию.
— Это…тот самый? — спросила она вдруг дрожащим голосом, глядя на рецепт.
— Да, — скупо отрезал Тайлер.
Это был тот самый торт, что мама пекла на каждое празднование дней рождения в их небольшой семье. Воспоминание, что ковыряло нутро всё это время. Но он любил этот торт и по-особенному скучал по его вкусу. Именно мама привила ему любовь ко всему этому — тортам, кофе, разным десертам, да и в целом к готовке.
— Вы шоколад растопили? — улыбнулась Франсуа, подходя к духовке.
— Я как раз топлю, скоро доставать, — взаимодействие казалось чем-то нереальным, словно вновь увиденным сном, которые сто раз врывались в его разум без спроса одинокими, холодными ночами.
Стоило ему достать миску с водяной бани, как Пагсли тут же толкнул в неё свой палец и облизал его, Уэнсдэй стояла сзади и осуждающе сверлила его взглядом. Она выглядела словно смерть с косой. Жестокая и бессердечная.
Тайлер засмеялся, глядя на эту картину.
— Сестра! — волнительно произнес Пагсли, вздрогнув и пряча палец за спиной.
— Ты не скроешь свой позор, — безэмоционально произнесла она и села за стол рядом с Франсуа.
— Так, всё нормально, — успокаивал её натиск Тайлер, — несите большой нож, я буду резать коржи.
Пагсли тут же кинулся по его зову, словно личный ассистент, и она непроизвольно вспомнила, как он подавал ей различные инструменты, когда она вскрывала свой первый труп или как они вместе проводили эксперименты по растворению выкопанных костей в высоком концентрате серной кислоты, что не увенчалось успехом, но зато запомнилось на всю жизнь.
Это выглядело так мило, до чёртиков мило, что Уэнсдэй даже передернуло от этого ощущения сладости внутри. Тайлер, большой нож и коржи, что может быть более странным, более приторным и слащавым. Конечно, только её младший брат, что улыбается ему, словно это не она его старшая сестра, а он. Уэнсдэй на секунду поймала себя на жутко странной мысли, будто она заревновала привязанность своего брата. Тряхнув головой, отбрасывая эти мысли, она наблюдала за их семьями. Кажется, Тайлеру действительно этого не хватало, и она не понимала, что он нашёл в такой, как она.
Она была чем-то холодным в сравнении с этим, чем-то безликим и очень отстраненным. Взгляд опечаленно уставился в лезвие ножа, что лежал перед ней, пока Тайлер не наклонился до её уха, задев его своими тёплыми, мягкими губами.
— Красавица, хочешь я дам нож тебе? — улыбнулся он, прошептав это.
— Вряд ли у меня получится так идеально резать неживую материю, — произнесла она, ершась.
— Всё нормально? — спросил он, опешив, словно переживая за её поведение.
— Да, — коротко сказала она и направилась на второй этаж по поломанной лестнице.
— Я сейчас, мам, закончишь тут? — спросил он, снимая с себя фартук и полотенце.
Франсуа встревоженно кивнула, завлекая мальчишек в остальной процесс.
Родители Уэнсдэй тем временем как раз поехали вместе с Донованом в полицейский участок разбираться с показаниями и уликами против Торпа, кроме того Галпин старший должен был приобщить копии медицинского освидетельствования сына к делу через следователя, который занимался им. В графе основания для прекращения уголовного процесса была строчка — отсутствие состава преступления (временное психическое расстройство). Донован выдохнул. Это всё, что могло принести ему облегчение.
_________________________________________
— Что произошло? Ты так резко ушла, — переживал Тайлер, глядя на неё.
Она была в его футболке и шортах, и даже так выглядела просто прекрасно.
— Я всегда так ухожу, и прихожу, ты не забыл? — дергано произнесла она и поняла, что снова выразилась как-то не так.
— Так, Уэнсдэй Аддамс, что происходит?! — скрестил он руки на груди, — Я думал, мы перешли эту дурацкую фазу.
— Дурацкую фазу? — растерялась она.
— Да. Когда ты скрываешь от меня свои мысли, прячась за шаблонными ответами, — сказал он лихорадочно, и она вновь не знала, куда деть свои глаза.
— Мне это непривычно, — наконец, призналась она.
— Что мы знакомимся семьями или что? — Тайлер приподнял брови и присел рядом с ней.
Уэнсдэй лишь молча кивнула. Она не знала, как объяснить это чувство, и не хотела им делиться. Но она была слегка озадачена, ведь ранее с таким не сталкивалась. И вроде бы ничего необычного, эти новые эмоции не вызывали страха, инфарктов, стеснения или переживаний, что их родные поубивают друг друга, просто это словно значило, что теперь всё как-то иначе.
— Я ничего такого ранее не испытывал. Я легко понимаю тебя, Уэнс. Я лишь хотел подружиться с Пагсли, извини, если я вызвал какую-то неприятную ассоциацию, у меня и в мыслях не было заставить тебя пережива… — договорить он не смог, ведь она поцеловала его, он даже не успел вымыть руки от муки и уже оставлял следы на её чёрной футболке, которую он же и дал.
— Наверное, они доготовят без меня, — сказал он каким-то властным, хрипловатым голосом, перетаскивая её на свои колени и с силой сдавливая её ягодицы до красных отпечатков.
Его рука поползла поверх её футболки, медленно и изуверски выкручивая её соски. Всё вдруг затвердело, натягивая чёрную ткань, гусиная кожа покрыла её тело.
— Я бы с превеликим удовольствием разложил тебя прямо на кухонном столе, вместо всей этой чёртовой готовки, — прозвучал низкий тембр и зубы направились оттягивать кожу на её бледной шее. У Тайлера определённо были какие-то черты от его же монстра, какая-то тяга к крови и укусам, но ей это нравилось. Наверное, он был прав, и они действительно оба были отбитыми, но, к счастью, им обоим было всё равно, что о них подумают другие.
Уэнсдэй нравилось слушать его грязные слова, и она, как правило, выступала в роли слушателя, а не заводилы. Ей больше подходило исполнительное молчание, хоть порой бывало и наоборот.
Её тело уже изнемогало от его издёвок. Каждое грубое касание посылало нервный импульс вниз её живота. Рука медленно, но не жалеючи потянула её за одну из тугих, идеально собранных косичек, подводя её ухо ещё ближе к его губам.
— Скажи, что ты — моя, Уэнсдэй, — шёпот нагло проникал внутрь её сердца, — Скажи, что только я могу касаться тебя здесь, — завёл он руку к ней между ног, и в её голове начало греметь. В горле уже пересохло, от того что рот приоткрылся в нервном возбуждении, издавая только непонятные всхлипы и скуля. Ногти царапали его спину в ожидании новых манипуляций. Самым прекрасным было это томящее чувство, что заставляло продумывать новые действия.
— Я — твоя, — заставила она себя сказать это. Хоть раньше и думала, что это не так важно, глупо и как-то пошло. Но когда говорила эту фразу в голове лопались шарики с чёрной краской.
— Б***ь, скажи, что только я могу трахать тебя, — продолжал он нахально вытягивать из неё последние остатки самоконтроля, вновь толкая свои пальцы в её приоткрытые уста. Ей даже не нужно было отвечать на это, достаточно было пройтись по ним языком, жадно обволакивая их и утопив во рту. В обычной жизни Тайлер почти не матерился, за исключением случаев сильной злобы или секса с ней, в эти моменты сознание уплывало куда-то и заставляло делать только то, что он хочет.
В комнате уже стало жутко жарко, она чувствовала его возбуждение.
И не дождавшись её ответа, он поволок её в сторону своего стола. Скидывая с него всё по старой привычке и грубо усаживая её на него, он стянул с неё шорты, под которыми она была совершенно голой, ведь все её вещи были в Неверморе. Замерев перед ней, его лицо приобрело дерзкую гримасу, рука схватила её шею напряженной, цепкой хваткой, притягивая её к себе. Она вцепилась в него ещё сильнее, замыкая голые ноги на его пояснице.
— Этот стол… — сексуально и хрипло выдохнул он, — помнишь его?
— Да, — нервно укусила она его мочку в ожидании слияния их тел.
— Помнишь, как я трахал тебя на нём? — продолжал он мучить её.
— Да, — вновь заскулила она, вжимаясь в него, пока он ухмылялся, ощущая пальцами, насколько она взмокла от его фраз.
Сейчас он казался ей сумасшедшим, именно таким, какого она хотела всё это время. Каким-то огненным, поглощающим всё на своём пути, сносящим её с ног. Цербером, что охранял её от чужих взглядов и прикосновений.
— Хочешь повторить? — с серьёзным, погруженным взглядом задал он вопрос, пристально глядя в её чёрные, как ночь, глаза.
Она судорожно закивала, держа его за плечи, и прерывисто дыша.
Но даже если бы она сказала — нет, это бы вряд ли его остановило.
Зажимая её в безжалостной, каменной хватке, он без предупреждения, резко навалился на неё, осуществляя болезненные, опьяняющие толчки, от которых тело выгибалось обмякшей нитью. Ногти впились в его плечи, пока он кусал её и остервенело выдалбливал из неё все дурные мысли о чём-то постороннем. Это было именно то, чего она хотела.
Две надломленные судьбы. И пока он оставлял синяки на её теле, в комнате громко заиграла мелодия на его телефоне.
— Не возьмешь трубку, — выдохнула она из последних сил, пока он сдавливал её горло.
— Нет, — резко оборвал он её призывы, направляя свои пальцы вниз чтобы она потерялась в этом ощущении и больше не задавала эти глупые вопросы.
Её ноги сжались ещё сильнее, и он усмехнулся, подгребая её настолько близко под себя, что она чувствовала его вес и напор своим телом. Оставались считанные секунды до этих уже знакомых фейерверков, что взрывались в голове, растекаясь золотыми лучами по черепной коробке. Он доигрывал последние аккорды у неё между ног, пока она окончательно не начала содрогаться, сжимая его внутри и помогая ему тем самым ощутить тоже самое чувство безумного, нескончаемого удовлетворения, что волнами разносилось по всему телу.
Они замерли в объятиях друг друга, тяжело дыша и ослабляя свои хватки, его рука разжалась, высвобождая её шею, на которой остались следы от его шершавых, крепких пальцев. На его плечах виднелись глубокие царапины от её ногтей, но с этим глубинными чувством эйфории боль совершенно не ощущалась.
— Прости, — выдохнул он ей в шею и принялся целовать эти отметины.
Она тут же продолжила всхлипывать, пока он делал это.
— Лучше не надо, — прошептала она дрожащим голосом, и он слегка отстранился, очерчивая руками овал её кукольного лица.
— Нет никого прекраснее тебя, никого интереснее, — произнёс он с невероятными искренностью и нежностью, смотря на неё как на что-то нереальное, несбыточное и даже сверхъестественное. Хоть они оба по сути являлись таковыми.
Разговор вновь прервала раздающаяся мелодия.
— Чёрт, да кто это, — психанул он, подтягивая штаны и нервно взяв трубку, пока Аддамс пыталась отдышаться, полулежа на столе.
— Да, Ксавье, — встревоженно ответил он, — Чёрт, ладно, я понял, не кричи, понял.
Тайлер сбросил трубку и глядя на сосредоточенную Уэнсдэй сказал:
— Его отец отправил смс для встречи с ним, Ксавье хочет сообщить полиции.
— Нужно спешить туда, — Уэнсдэй начала собираться.
— Как твоё самочувствие? Я не… Ну, я не сделал тебе больно? Твои швы ведь в порядке, да? — виновато взглянул он и она растеклась в ядовитой улыбке.
— Ты сделал мне больно, да, как раз так, как было нужно. Мои швы в порядке, — тон звучал ужасно соблазнительно, так, что Тайлеру на секунду захотелось забыть обо всех этих проблемах и вновь растянуть её в своих руках, причём желательно связанную.
— Так. Всё. Давай собираться, — как на иголках произнёс он с подступающим чувством нового возбуждения, и она сразу всё поняла, но нужно было ехать на задержание Торпа, хотя бы попытаться стать свидетелем этого восхитительного события.
_________________________________________
Ксавье стоял возле старого сарая с инвентарём и ждал своего отца, он хотел хотя бы заглянуть в его жестокие, бесстыжие глаза, прежде чем увидит, как на нём смыкаются наручники.
Тяжелые шаги ломали сухие ветки под ногами, шорох листьев и сильный ветер сменились каплями дождя.
Ксавье сразу надел капюшон, всматриваясь вдаль и заметив отцовскую фигуру.
Палец надавил на кнопку отправки и координаты с местом упали Тайлеру на телефон чтобы тот передал их полиции.
— Сын, мне очень жаль, — произнёс он нервно и выглядел просто ужасно.
— Я не понимаю, что с тобой? — Ксавье был в диком замешательстве.
Торп оглядел всё по сторонам, достал телефон, вынул симку и разломал её.
— Что происходит? — продолжал Ксавье.
— У меня рак, Ксавье, — дрожащим голосом выпалил он, — четвертая стадия, осталось недолго. Я никогда не говорил тебе, что горжусь тобой, но кажется настало время сделать это. Всё это я делал чтобы обеспечить вам безбедное существование, вот, возьми, все деньги, золото в этих ячейках, их не отследят, помоги матери, — протянул он ему блокнот с номерами и ключи, — и не связывайся с Уэнсдэй Аддамс, сын, она утянет тебя на самое дно.
— Почему ты не проходишь лечение? Не ищешь препараты?! — у Ксавье в мгновение затряслись все мышцы на лице.
— Нет таких препаратов, Ксавье. Лечение сделает из меня овоща, я хочу прожить последний месяц в здравом уме, и пусть меня возненавидит весь мир, самое главное, что моя семья теперь обеспечена и в надёжных руках, — он протянул ему руку.
— Папа, я вызвал полицию, уходи! — слова, что дались ему безумно тяжело, настолько, что две половины его души сейчас находились в противостоянии.
— Там есть ячейка и для Уилла, я не собирался убивать его, я не чудовище, — громко крикнул он, уже уходя, — Передай маме, что я люблю её.
Зелёные глаза смотрели вслед уходящей фигуре, слышали вдали гул сирен, а сердце разрывалось на тысячи осколков, почему-то вспоминая образ девочки в чёрном платье с двумя косичками, которая когда-то протянула свою руку и вытащила его из гроба перед крематорием…
_________________________________________
Когда подоспели Тайлер и Уэнсдэй, полиция уже была там, Ксавье сказал, что никто так и не пришел, но она видела его глаза и чётко знала, когда он врёт.
И когда они остались втроём, она взглянула прямо вглубь его искалеченной души и слегка прищурила свои глаза.
— Не могу не заметить, что твой голос дрожит, а руки нервно трясутся, но ты не реагируешь так на обычный дождь или предвкушение встречи, ты взволнован, а значит, узнал что-то новое, смею предположить, что он был здесь, — безэмоционально выдала Аддамс, схватив его за руку.
Ксавье взглянул на Тайлера и на секунду опустил свой взгляд.
— Я не смог, — произнес он опечаленным голосом.
— Что он сказал? — скупо спросила Уэнсдэй.
— Он болен, выглядел ужасно, кажется, он умирает, — болезненный взгляд уткнулся в чёрные глаза.
— Смерть — освобождение, — бестактно произнесла Аддамс, и Тайлер одёрнул ей за свою толстовку, что была на ней надета.
— Чёрт, извини, мне конечно жаль, что это так, но он должен был ответить за содеянное, Ксавье, — настаивал Тайлер.
— Я знаю, но я не смог, Тайлер, — категорично заявил он в ответ.
— Ладно, я понимаю, — он протянул ему руку, а Уэнсдэй смотрела тем самым взглядом, когда она вообще не понимала, что сейчас происходит, что за эмоциональное сближение перед ней, и почему два человека, которые ненавидят друг друга пытаются сочувствовать и сопереживать. Ей это было просто не дано. Если собственные чувства еще хоть как-то поддавались изучению, то чужие были потёмками.
Они встали втроём, притягивая её к себе, сцепив руки на плечах друг у друга. Словно они были командой, пока Уэнсдэй лишь ждала окончания этих мучений. Влюбленный сновидец, монстр и черноволосый экстрасенс — комбинация не для слабонервных.
— Переночуешь у нас? Мы готовили торт, Уилл как раз идёт на контакт, — предложил Тайлер, и у Уэнсдэй округлились глаза, отчего Ксавье в мгновение улыбнулся.
— Да, спасибо, мне как раз сейчас не помешает компания, — согласился он.
— Может дашь нам пару уроков по рисованию, лично я делаю это просто отвратительно, — посмеялся Тайлер.
— Не знаю, могу ли я кого-то научить, это передалось по наследству, но Уэнсдэй и сама неплохо рисует, — заявил Ксавье, вспоминая её рисунок с воротами Гейтсов.
— Наверное, нет ничего, чего бы не умела Уэнсдэй Аддамс, — слегка льстиво произнес Тайлер.
— Достаточно комплиментов, — резко выпалила она, не желая разводить телячьи нежности.
— Завтра с утра я поеду к маме, мне нужно поддержать её, мы так давно не виделись, — сказал Торп младший, — Но я обязательно вернусь в Невермор и постараюсь видеться с Уиллом чаще, надеюсь, мы поладим.
__________________________________________
Уже по возвращению в дом они промокли до нитки, но там их уже ждала вся семья.
Переодевшись и вдыхая запах вкусного ужина, что приготовили Франсуа с Мортишей, Уэнсдэй и Тайлер словно были на взаимных смотринах.
В центре всеобщего внимания, у всех на устах, что вызывало неприятную дрожь по телу Уэнсдэй. Она лишь мечтала спрятаться в свой панцирь и не вылезать оттуда пока это не закончится.
— Помнишь наш кубок По? — улыбнулась Мортиша, глядя на Франсуа.
— Конечно помню, это были самые тёплые воспоминания о Неверморе за всё время пребывания там, — ответила она.
Уэнсдэй была рада, что тема хоть как-то перетекает в другое русло, но всё равно нервно ковыряла фасоль вилкой.
— Ходят слухи, что еду нужно есть, а не разглядывать, — прошептал Тайлер ей на ухо.
— Мне тошно, — коротко выдала она.
— Расслабься, — произнёс он очень тихо и незаметно завёл руку под стол, положив её на голое, девичье колено.
Уэнсдэй слегка вздрогнула, его рука казалась очень горячей по сравнению с её ледяными ногами.
— Ну, а может, сходим в поход на следующей неделе или типа того? — улыбнулся Ксавье, глядя на Уилла.
Природа казалась ему чем-то неизведанным, диким, интересным. Он почти не видел голубого неба в течение целых четырех лет. Поэтому это предложение вызвало какой-то дикий интерес в глазах.
— Тайлер, ты пойдешь? — спросил он воодушевленным голосом, и тот кивнул, слегка царапая коленку Уэнс. Она немного заёрзала от этого ощущения, что выглядело немного странно, но вдруг сказала:
— Я тоже пойду, обожаю походы, — взглянула она на Пагсли, — Помнишь, как ты звал на помощь, когда я связала тебя и посадила в медвежью пещеру, пытаясь впервые охотиться на гризли.
Её родители коварно заулыбались, Пагсли ухмыльнулся, Донован закашлялся, а Тайлер смотрел на неё не то с ужасом, не то с восхищением. Ксавье приподнял уголок губы вверх, отводя свой взгляд на скрещенные под столом руки. Семейная идиллия, комфорт и гармония, полные жутких странностей. Но, кажется, даже Ксавье начал понимать, почему эти двое притянулись друг к другу словно две половины целого…