Желудок-желудок, Gaster, с таким же отвратительно-кислотным содержимым. Однако именно этот орган позволяет человеку жить. Питаться, поглощать полезные вещества. Конечно, не единственный орган пищеварения, но роль свою получил и с гордостью её исполняет. Это – часть единого организма, где каждый элемент имеет своё значение. Так и в этом маленьком подземном мирке. У устрашающего на вид учёного – своя незаменимая роль. Интересно, что будет, если он вдруг – раз! – и исчезнет? Пошатнётся ли этот мир? Может, станет более хрупким? Если ни один монстр не сможет воссоздать в памяти его стройную высокую фигурку в белом медицинском халате? Наверняка его боятся даже некоторые монстры.
Чара зарылась пальцами в своих всё ещё грязных волосах – странная привычка – и нащупала подушечками запёкшуюся кровь в районе виска. Следы красной жидкости можно было обнаружить, приглядевшись, также на щеках, скулах, лбу. Тонкая линия выходила из носа и упиралась в верхнюю губу, Чара вспомнила, как неприятно маленькая тёплая струйка крови скатывалась по израненному лицу. На шее нащупывались несколько, к счастью, не слишком опасных порезов, некоторые из них, судя по пятнышкам крови на простыне чуть ниже изголовья кровати, продолжали истекать кровью ещё после попадания Чары сюда. — Могу я принять душ? – Чара спросила это аккуратно, боясь разбудить зверя внутри стоящего перед ней монстра. Голос был сиплый, что объяснило, почему через несколько секунд на прикроватную тумбочку опустился стакан воды. — Попей.И опять. Нет чтобы на вопрос ответить!
Чара с опаской заглянула в стакан, будто боясь обнаружить там что-то типа плавающего глазного яблока. Кристально-чистая жидкость – ни намёка на растворённые в ней препараты, но, впрочем, это ничего и не меняет. К тому же, захоти Гастер отравить девчонку, ему бы не понадобилось никаких уловок – Чара была в разы слабее, к тому же, в ужасающем состоянии. Девочка послушно, хоть и неохотно взяла стакан и медленно, растягивая, стала посасывать воду.Может, удастся его разговорить? Кажется, некоторое время назад он был очень чем-то оживлён. Что, интересно, могло бы взбудоражить такого парня, как он? Чем бы он ни увлекался, вряд ли захотел бы показывать свои эмоции при других. Недоверчивый гад, наверняка скрывает что-то даже от своих. Что-то очень страшное, носит сокровенную тайну на своих плечах.
— Где я? – простой вопрос. Чара и без того знала ответ, но именно с таких легче всего завязать беседу. К тому же, будет проще притвориться глупенькой маленькой особой, какие обычно встречаются на территории Поверхности. Учёный потупил взгляд, он не был ошарашен вопросом, но явно задумался – стоит ли отвечать? — В Подземелье, – коротко бросил Гастер в ответ, тоном показывая, что не намерен продолжать беседу. Чара с досадой вновь прикусила губу. Она вздохнула, продолжая посасывать жидкость в стакане, и попыталась расслабиться. Но тут же вернувшаяся боль в лёгких заставила девочку скорчиться над почти белой постелью с кровавым кашлем. Стакан выскользнул из рук и со звоном разбился о кафельную поверхность. Резко в глазах потемнело. В голове отдавался стук собственного сердца, а в ушах, казалось, бил колокол. Гастер оттолкнулся от неожиданности, когда до слуха добрался знакомый звук бьющегося стекла и взгляд забегал по разлетевшимся осколкам. Видя, что состояние человека не из лучших, учёный рывком подбежал к ней, с завидной аккуратностью обступая острые стеклянные части стакана. Чара недоверчиво оттолкнула скелета, выплёвывая сгусток крови на пол. Её зрение помутнело. Боль разросталась по телу с огромной и невыносимой силой. Дышать невозможно. Грудная клетка просто отказывалась выполнять собственную функцию. Зрачки Чары хаотично подёргивались: то скользнут по окровавленной подушке, то перебросятся на скелета, сосредоточенно испытывающего её взглядом, то попадут на битые острые стёкла. Начала кружиться голова, и Чара устало упала на подушку. Сгустки крови застревали в гортани, вырываясь наружу с новыми порциями горького кашля. На языке застрял металлический кровавый привкус ещё тёплой жидкости. В каком-то роде, на самом деле, ей и правда понравилось подобное солёное ощущение, но его с лёгкостью перебивала всё нарастающая боль. Гастер посмотрел на Чару то ли с сожалением, то ли со страхом за её "бесценную" жизнь. Какие планы у живого скелета на человеческого ребенка? Мужчина-скелет подошёл к столу с лекарствами. Взял пару ампул, открыл их и аккуратно набрал содержимое в шприц. Он делал всё сосредоточено, но быстро, как профессионал своего дела, долгими годами отрабатывающий опыт. Было ли это так на самом деле? В любом случае, сейчас для Чары подобное едва ли могло иметь какое-то значение. — Перевернись, – произнёс скелет, делая характерный жест рукой. Чара с раздражением и болью выдохнула, больно сжав пальцы. Чара недоверчиво сощурилась. Голоса не было, пальцы с силой сжали простыню, а кашель не позволял произнести ни слова. — Я вколю тебе обезболивающее, - коротко ответил на немой вопрос профессор. Чара неохотно перевернулась и приспустила шорты. Скелет постучал по шприцу и выпустил пузырьки воздуха. Склонившись над человеком, Гастер вколол в ягодицу иглу. Чара безжизненным взглядом сверлила белую стенку, положив голову на щёку. Укол показался ничем по сравнению с болью. К тому же, лишние слова или вскрики могли бы разозлить учёного... Наверное. Выдавив всё содержимое, скелет вынул шприц, отделил иглу от основной части и бросил всё в жёлтый мусорник с незатейливой надписью "отходы класса Б". Чара с отвращением поморщилась от подобной дотошной правильности, расплывшимся взглядом окутывая каждое движение скелета. Вновь подойдя к Чаре, Гастер помог ей лечь в удобное положение. — Дай мне свою руку, – Гастер остановился и слабо вздохнул. – Чара.Обращение по имени? Впрочем, вполне логично, запомнить и называть имя человека будет явно более располагающим к себе действием, чем постоянно использовать очень противное на слух "пациентка".
Чара в ответ с невозмутимым видом смотрела на скелета, однако в её взгляде то и дело проскакивала удивлённо-задорная, но холодная насмешка. Скелет зрачками резко провёл от запястья Чары до своей вытянутой руки. Неохотно девчонка протянула руку, борясь с всё ещё не отступившей полностью болью в мышцах, и тут же была закована. — Сейчас тут приберут, и мы продолжим. – Гастер нащупал рядом с кроватью небольшую красную кнопку и, пропустив писк аппаратуры, мягким голосом сказал: – Вошуа, пожалуйста, подойди в палату №112. Затем скелет, вяло сложив несколько папок в одну и аккуратно уложив их в руки, направился к выходу из помещения. Он даже не удосужился посмотреть на лежащую девочку, однако по телу той то и дело пробирались мурашки от ощущения проскальзывающего по ней взгляда. В это же время в противоположного коридора послышались быстрые, тяжелые, металлические шаги. Чара очень медленно повернула шею, дабы избежать жгучей боли, её расплывающийся взгляд через прищур пытался сосредоточиться на мелькнувшей в коридоре фигурке. Послышалось тяжёлое дыхание, и в помещение, кряхтя и шаркая, ввалился странного вида монстр, чем-то напомнивший стиральную машину. Создание опиралось на швабру и имело довольно удручающий со стороны вид. Чаре, конечно, нисколько не было бы жалко подобного монстра, но и сильной ненависти испытывать к простому рабочему персоналу смысла не было. Вообще, спроси кто-нибудь её пару лет назад, девочка бы не раздумывая ответила, что, мол, ненависть очень противное чувство, мешающее достигать собственных целей. Сейчас это выражение частично утратило свою ценность, так как управление своей ненавистью, по мнению Чары сейчас, могло бы очень услужить в верных теле и разуме. Однако проблема ещё и в том, что ненависть — самое неуправляемое чувство, проще от него избавиться, чем перевести на другой объект по собственной прихоти. К тому же, ненависть всё равно играла бы злую шутку, заставляя человека жертвовать многим лишь ради принесения вреда другим. В общем, чувство очень неоднозначное, так что и Чара старалась не рисковать в его применении. В комнате запахло моющим средством. На месте привычной головы монстра плавала жёлтая резиновая уточка. Сама же голова была на месте левой руки. Отдышавшись от тяжёлого бега, Вошуа принялась за уборку. Достав из правого отсека совок и щётку, начала убирать осколки. Чара с довольной ухмылкой наблюдала, как причудливый монстр ловко работает "орудием чистоты". Вошуа издавала кипятящиеся звуки воды, а её уточка плавала на волнах, создающихся движениями своего хозяина. Собрав все большие осколки, она покрутила ручку на боку своего тела и пах её странного тела отворился, как тумбочка. Засыпав туда осколки, Вошуа снова покрутила ручку, но уже в другую сторону. Пах закрылся и тут же из воды, в которой плавала уточка, вылетели тряпка и мыло. Надев тряпку на швабру, Вошуа без промедлений начала вытирать заляпаный кровью пол. Чара слабо усмехалась, когда до чуткого слуха донеслись отголоски странной мелодии, тихо насвистываемой под нос уборщицей, а в перерывах между нотами смело вмещались тихие причитания по типу "прочь, проклятой пятно!" На Чару с небольшим изумлением смотрела маленькая жёлтая уточка. Девочка сильнее сжала губы, поражаясь крайней нелепости происходящего и пытаясь не шевелить телом. На этом же моменте воспоминания теряют свои очертания, смешиваясь с подступающим сном. Куда тут ещё спать? И без того провалялась в постели добрых 48-72 часа. Однако организм, похоже, думал о другом. Кашель отступил на пару минут, а тело тут же вырубилось.***
Гастер, ещё раз окинув взглядом ослабленное тело девочки, сгрёб несколько бумажек в руки, коленом еле коснулся синей кнопки с изображённой на ней шваброй и медленно направился к одному из выходов. Скелет шёл уверенно, переставляя шаги по давно знакомой дорожке к тронному залу. Монстры, завидев грозную фигуру, возвышающуюся над их маленькими животными тельцами, тут же разбегались, перешёптываясь и незаметно тыкая пальцем. Гастер ужасающе редко выходил из лаборатории, даже сеанс с королём был скорее привилегией для самого Азгора, нежели для скелета. Мысли толпой проносились по разуму: когда человеку удастся выйти из столь затяжного "сна"? Вероятно, она находится в состоянии, именуемом людьми как "кома", такие вещи редко происходят с монстрами. Её состояние только недавно действительно стабилизировалось, особенно подмечалась частично ушедшая за последнюю неделю бледность. С ребёнком приходилось возиться днями и ночами, но пока был шанс на выздоровление, отступление будет преступным проступком. Гастер также размышлял, что скажет ему король. Как убедить этого разъярённого мужчину, что человек будет полезнее живым, нежели мёртвым? В любом случае, положение скелета и его неофициальный статус гения сыграют лишь на руку в подобных переговорах. Ещё не было таких решений, при принятии которых король бы не прислушался к, может, не самому близкому, но наиболее уважаемому подданному? Шаги эхом раздавались по Судному Залу. Дойдя до конца отделанного позолотой коридора, Гастер встретил на пути пару верзил-стражников, ровно и мужественно стоящих, скрестив алебарды перед проходом. – Кто таков? – грубым голосом спросил первый стражник, но тут же получил подзатыльник от товарища. – Кретин, это же придворный учёный, - мужчина на несколько секунд вышел из привычной позы, тут же продолжив уже более учтивым тоном: – Гастер, просим прощения, можете проходить. Стражники убрали алебарды и с какой-то особой гордостью, легко читающейся в размеренных движениях, распахнули двери. Гастер, сложив бумаги поаккуратней, твёрдо прошагал в зал, заранее выпрямив спину и приняв должное выражение лица. На троне восседал Азгор, не сводя грозного взгляда со склонившегося маленького слуги, бегло о чём-то вещающего. Видом и чуть дёрганными движениями этот парень, вероятно, подросток, напоминал очень броского на вид – из-за не самого удобного и скрытного одеяния – но очень осторожного зверька. Парнишка докладывал о делах в Подземелье, изредка запинаясь и в неведомом испуге дёргаясь. Завидев Гастера, Азгор, привстав с трона, грозно рявкнул: – Брысь отсюда. Мелкий монстр, обхватив себя за плечи то ли радостно, то ли печально быстро умчался в соседнее помещение. Что ж, Азгор был не в настроении. Гастер холодно усмехнулся, наблюдая за мелкой спотыкающейся фигуркой. На самом деле, трудно было не признать, что он абсолютно так же пугал своих подчинённых, убегавших от одного его взгляда. – Гастер, – король резким движением зрачков перебросил надменный взгляд, который, впрочем, тут же смягчился, на нового гостя, – всё же решили выйти из своей лаборатории? И чем, скажите, заслужил такую почесть? Скелет учтиво пропустил замечание мимо ушей. – Ваше Величество, Вы назначили мне... – Гастер осёкся, полагая, что это не совсем верные глаголы для данной ситуации, он прочистил горло и продолжил: – Вы предложили мне встретиться ровно... – учёный, переложив стопку бумаг в левую руку, сверился с круглыми наручными часами на запястье и с удовлетворением пунктуального монстра убедился, что минутная стрелка именно в тот момент достигла двенадцати, – сейчас. Азгор не мигая глядел на собеседника, кажется, оценивая положение. Королю совершенно не нужны были часы, чтобы знать – такой пунктуальный монстр как Гастер вряд ли опоздает, реши он всё же появиться. – Знаете, профессор, – язвительно начал Азгор, холодно усмехаясь, – назначать встречу с Вами – то же самое, что играть в лотерею. Сегодня мне, похоже, выпал счастливый билет, – по выражению лица было абсолютно очевидно – он не сомневался в прибытии Гастера на встречу ни секунды, но считал своим королевским долгом выдать очередную колкую фразу. На самом деле, учёному вполне можно было позавидовать: один из очень ограниченного числа монстров, отношения которого с королём можно было назвать "приятельскими". Азгор на многое закрывал глаза, анализируя поступки Гастера, а в ответ получал благодарность, глубокое уважение и, бывало, даже помощь в некоторых вопросах, не говоря уже о верной службе на посту королевского учёного, приносившего пользу всему народу. Гастер холодно хмыкнул, не выказывая ни малейшего желания продолжать тему, и анализирующим взглядом окутал пространство. Конечно, с прошлого его появления здесь многое изменилось. Всё стало словно более мрачным. Многие цветы потеряли былые краски, если, конечно, и вовсе не завяли. Королевский трон выглядел в разы более изношенным. Лица прислуги, вместо весёлых приветливых улыбок и радушного приёма, глядели на Гастера, словно жертвы на хищника. Король вздохнул, его отвратное настроение ещё не исчезло, но заметно поуменьшилось при виде старого знакомого. – Что ж, с моей стороны весьма неучтиво не предложить гостю присесть. Несколько слуг, будто по команде, мелко переступая, просеменили к скелету и чуть ли не силой выхватили бумажный груз, одновременно стягивая так и не снятый медицинский халат. Скелет раздражённо выдохнул, но сопротивляться не стал. – Пройдёмте со мной, профессор, – грузная фигура короля поднялась с трона. Стоя он выглядел ещё величественнее. Высокое накачанное тело, облачённое в бархатную лиловую мантию. Мягкая белая шерсть аккуратно уложена по телу. Золотые чуть ли не блестящие пряди волос и бороды с педантичностью причёсаны. Да, этот монстр служил удивительной комбинацией галантности, опрятности и исходящей от тела будоражащей душу силы. Впрочем, за внешностью скрывался не менее изворотливый ум, за который большинство монстров и полюбили правителя. Способность проявлять искреннюю заботу к населению и одновременно сохранять свой высокий статус – вот, что удивляло и восхищало скелета больше всего в этом лабиринте разума Азгора. Однако и жестокость тоже скрывалась в непростой душе, особенно когда речь заходила о людях. Они вошли в одно из множества соседствующих с тронным залом помещений. В этой комнате обстановка выглядела куда менее королевской: повсюду горшки с растениями, почти полностью перекрывавшие мудрёную гравировку, на окне красовались обычные красные шторы, хоть и очень плотные – кажется, иногда тут любили закрываться от посторонних глаз – к одной из стен приставлен абсолютно обыкновенный шкаф, на котором поочерёдно стояли банки с зелёными и чёрными чаями. Внутри скелет даже усмехнулся: вероятно, эта комната действительно позволяла расслабиться и настроиться на тему куда сильнее, чем вычурные огромные залы с хрустальными люстрами. У стены наблюдался небольшой прямоугольный столик с двумя чашками из довольно посредственного, хоть и недешёвого сервиза – едва ли Азгор смел воспользоваться подобным на действительно важных приёмах. Рядом приставлены два кресла с на удивление мягкой обивкой. Один из монстров-прислуг спешным шагом вбежал в комнату и выгрузил все принесённые ранее учёным бумаги на стол, не забыв перед уходом сделать небольшой элегантный поклон. Настолько уж был этот поклон отработан и безупречен, что казалось, для такого существуют специальные курсы. Гастер переложил бумаги на соседствующую со столом тумбу с зеркалом, а особенно большие свитки — на пол. – Присаживайтесь, профессор, - Азгор жестом указал на одно из кресел, и учёный послушно опустился на мягкую обивку. Из носика небольшого чайника вверх струйкой поднимался тонкий столб пара и растворялся в царившей атмосфере. Тишина окутала пространство, заставив даже самого королевского учёного – известного своей подозрительностью (во всех смыслах) и напряжённостью – немного расслабиться и погрузиться в собственные расставленные по полочкам мысли. Гастер всегда сохранял порядок разума, по крайней мере, в той степени, в какой это возможно, что являлось одним из основных схожих у него с Азгором черт. — Итак, как обстоят дела в Подземелье, мой король? – слово "король" Гастер произнёс с особенно насмешливой интонацией, как в молодости, подшучивая над недалёкими сверстниками. Азгор тяжело вздохнул, вдыхая аромат зелёного чая. В отличие от Гастера, готового высыпать половину сахарницы в свой классический напиток, Азгор предпочитал более утончённый вкус – без ненужной сладости. — Плохо, друг мой. Всё очень, очень плохо, – Азгор отхлебнул из кружки. – Практически во всём Подземелье нет ни света, ни отопления. Только в Хотленде всё относительно стабильно. В свою очередь в Сноудине и Вотерфолле ситуация — хуже некуда. Народ страдает, по большей части, конечно, из-за меня, ведь именно я не способен помочь ситуации, – он поставил кружку блюдце и начал потирать пальцами лицо – по дуге, от носа до лба и обратно. Гастер безразлично сверлил взглядом мягкую гладь жидкости в кружке. Наверное, стоило бы выразить сочувствие, но задумчивость взяла явный верх. — Знаете, я мог бы попытаться поправить ситуацию, – сухо произнёс он, не отводя взгляда от стола. Азгор с явным интересом посмотрел на собеседника. Скелет начал быстро перебирать бумаги одну за другой, видимо, в поисках чего-то определённого. Найдя сложенную в несколько раз синюю бумагу, Гастер жестом показал королю убрать всё со стола. Тот в спешке опустил сервиз на пол. Гастер аккуратно расстелил бумагу, позволяя королю склониться над интересующими его чертежами. — Это проект так называемого "Ядра". В теории оно может обеспечить магическим электричеством всё Подземелье. — Гастер чуть поднял глаза, убеждаясь, что собеседник настроен слушать, и начал по деталям объяснять Азгору, как должно работать Ядро. Честно говоря, король едва ли понимал и половину сказанного, но продолжал внимательно слушать профессора. – Другими словами, оно должно преобразовывать геотермальную энергию в магическую электроэнергию... Азгор понимающе хмыкнул. Доподлинно неизвестно, понятны ли ему все эти мудрёные термины, но полезность изобретения явно до него дошла. — Я сейчас же прикажу бросить все силы на создание Ядра и добычу нужных для него материалов, — в заключение произнёс король, вызвав у собеседника довольную, хоть и всё ещё холодную ухмылку. Азгор привстал со своего кресла и потянулся, уж было собравшись покинуть помещение. Однако Гастер жестом остановил короля. — Что такое, профессор? – недоумевающе спросил Азгор, послушно присаживаясь. — Я хотел бы поговорить насчёт... - Гастер сцепил ладони, — человека. Азгор поморщился и окончательно сел за стол. Он был явно не в восторге от новости об упавшем человеке, несмотря на долгое ожидание подобного события. Всё же было очень трудно принимать решение под давлением моральных норм и общественности. Особенно учитывая то, что дело касалось ребёнка. Да, может, и человеческого и наверняка опасного, но всё же ребёнка. Он сразу же изменился в лице: тяжёлые брови нахмурились, плечи приподнялись в напряжении, а ладони с силой сжались в кулаки. Всё указывало на сильнейшее негодование, казалось, даже взгляд резко ожесточился, готовый остриём копья впиться в любого неугодного монстра. — Ваше Величество, разрешите оставить человеческое дитя в живых, – Гастер замолчал, давая время осмыслить просьбу. — Нет, мы не можем долго сохранять девочке жизнь, это определённо спровоцирует возмущение общественности. А журналисты сейчас рыскают по всем уголкам, как Вы знаете. Так что факт появления и убийства человека следует обнародовать до того, как это же сделает кто-то другой, — Азгор остановился и изучающим острым взглядом прошёлся по лицу собеседника. — Неужели Вас вдруг стала волновать чья-то жизнь, профессор? Гастер вздрогнул, не сумев пропустить замечание мимо. Нет, его не задели эти слова, вопрос был вполне резонный для монстра, знающего характер учёного. — Я... всегда заботился о жизни и безопасности подчинённых и... подопытных, – Гастер прищурился. Насколько это правдоподобно? Ни на сколько, это откровенная ложь. Даже словосочетание "безопасность подопытных" могло вызвать улыбку. Лицо Азгора выражало странную эмоцию, прямо говорящую собеседнику: "мы оба знаем, что ты лжёшь, но я притворюсь, что поверил". — Значит, профессор, вы хотите использовать человека как подопытную крысу? – сразу же догадался король, видимо, сложивший кусочки пазла уже довольно давно. — Я хочу добиться максимального потенциала души дитя, сохраняя его способность участвовать в разрушении барьера. Азгор нахмурился сильнее. — Риски? — Есть, если действовать неаккуратно. Я буду проводить всё постепенно, чтобы тело и душа могли привыкнуть, — конечно, Гастер значительно смягчил реальное положение, в любом случае, доля правды в том всё же была. Король задумчиво склонился над столом, видимо, взвешивая плюсы и минусы. На секунду скелету показалось, что что-то в мозгу монстра резко сдвинулось. — Я не могу этого позволить, ребёнок сумеет доставить нам массу проблем, будучи живым, особенно если мы сохраним это в секрете от народа. — Почему тогда не сообщить им? — Это будет всё ещё очень опасно. Может, кто-то и встанет на твою сторону, но большинство монстров не увидят другого решения, кроме смерти дитя. Помните, что было с тем бедным пареньком-псом, когда он только заикнулся о существовании хороших людей? И, конечно, не стоит забывать опасности от самого человека. — Но я лишь хочу изу- — Гастер! – король раздражённо рявкнул на подданного, уже не скрывая ярости в голосе, явно вызванной упоминанием человечества. – Я повторяю, мы не можем себе этого позволить. На некоторое время в комнате воцарилось абсолютно молчание, лишь из приоткрытой двери доносился какой-то шорох. — Азгор Дримурр, Вы совершаете огромную ошибку, эта душа позволит науке монстров продвинуться сильно вперёд. Она может помочь всему Подземелью, мне лишь нужно понять, как работает эта хвалёная Решимость. — Меня, как и Вас, могут разорвать на части. Сейчас народ особенно разъярённый, профессор. Монстры страдают и погибают, а виноват во всём кто? Люди, заключившие их под землёй. Каждый хотел бы своими руками придушить эту девчонку... И я понимаю их. Я тоже сделаю всё для защиты народа. Люди жестоки, как и их дети, это в крови, в воспитании, во всём. Это в их душах. Жестокость, боль, несправедливость. Они сильнее, а это стирает все границы в человеческом разуме. Если только представится возможность, это дитя перерубит всех, до кого доберётся. — Вы преувеличиваете, – фыркнул Гастер, кажется, он знал о психологии людей в разы больше Азгора. — У человека сейчас серьёзные телесные повреждения, она не сможет сбежать, рассказать о своём существовании или тем более причинить кому-либо вред. К тому же, одумайтесь, это дитя, такое же беззащитное и пугливое, как и, к примеру, принц Азриэль. Она не смогла бы убить ни монстра, ни человека. Это было бы чистое потрясение для психики. Даже человеческой. — Кажется, упоминание королевского сына слегка разжалобило Азгора, хотя через несколько секунд глаза ещё сильней налились сталью. А если человек доберётся до этого бедного козлёнка? Перед глазами предстали образы растерзанных тел, среди которых, такой же безликий и обычный, валялся и он, Азриэль Дримурр. Секундное видение пропало с первым же морганием, но оставило свой след. Впрочем, Гастер и сам слабо верил в произносимое. Вспоминая себя, он вполне мог сказать, что дети тоже могут жертвовать жизнями других, если есть возможность и желание. Однако сейчас это замечание пойдёт только против учёного. И, конечно, возня с человеком усложнится минимум раза в два, если человек страдает, к примеру, психопатией. Однако может ли психопат обладать такой мощной душой? Душой качеством решимости. Впрочем, кто знает... — Профессор, это всё ещё человек. Я с уверенностью могу сказать, что дитя человека опаснее нескольких взрослых монстров. К тому же, повторяю, это наша надежда освободиться, первая душа — первый шаг. — Вы же понимаете, что для открытия барьера нужно минимум семь? Азгор кивнул: — Да, и мы не может потерять ни одну из них. — Ваше Величество, я не собираюсь уничтожать душу, но если я открою в ней силу магической энергии, возможно, на разрушение барьера уйдёт меньше времени и ресурсов, может, она даже заменит сразу две или три души, – оба понимали, что идея скорее безумна, но чтобы утверждать обратное, аргументов у Азгора не нашлось. — Магическая энергия? Думаете, в этом человеке пробудится сила древней магии? — Что ж, всегда есть возможность, для этого и ставятся опыты. — Вы собираетесь использовать её Решимость в Ядре, так? — догадался король. Наверное, стоило бы поаккуратнее сообщить о возможных открытиях. — Если представится такая возможность с минимальными рисками... — Исключено! – предостерегающе перебил Азгор, сильнее наклоняясь к собеседнику. На некоторое время вновь повисла пауза, которую каждый постарался использовать для восстановления равновесия. Азгор пил остывший чай, задумчиво глядя в потолок, а Гастер анализировал свои шансы на победу в разговоре. — И как же Вы, профессор, собираетесь взаимодействовать с ребёнком? Вы утверждаете, что это беззащитное создание, из того следует, что к девочке можно найти подход? – тон короля явно смягчился, возможно, под действием чая, а может, он всё же немного изменил свой подход. — Безусловно. Азгор по-доброму рассмеялся. — Не хочу показаться грубым, но ситуация требует быть объективным: Вы не умеете взаимодействовать с другими. В Вас нет абсолютно никакой эмпатии, и найти подход к ребёнку Вам, профессор, не по силам. — Сочувствие мешает работе учёного, — холодно продекламировал Гастер, в голосе звучали нотки ожесточения, наверное, от задетой гордости или сомнения в словах короля. — Не буду спорить, но с таким существом запугивание, очевидно, не сработает. Нужно быть понимающим, добрым и разговорчивым. Вот насколько Вы понимающий, мой друг? — Что ж, если мне будет нужно, я найду общий язык с любым – монстр он или человек. — Да, Вы, безусловно, умеете анализировать эмоции других, но точно не понимать их. Может, Вы даже хороший актёр, наизусть выучивший, что и при каких обстоятельствах следует сказать. Но работа по "инструкции", как бы сказать, всегда заметна. Думаю, у людей, а особенно их полных чувств детей, подобная чуйка развита в стократ больше любого из нас. — Вы выставляете меня каким-то бездушным чудовищем, Ваше Величество. Азгор виновато усмехнулся. — Действительно, нужно сменить тему... Кстати, у Вас же есть сын, так? Когда Вы в последний раз проводили с ним время? Гастер замялся: он не мог вспомнить. — Санс уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе — Иными словами: "времяпровождение с самым слабым существом в Подземелье будет отвлекать меня от работы и не позволит достигнуть цели"? — На что Вы намекаете? — учёный нахмурился и с раздражением уставился на собеседника. Король лукаво улыбнулся. — Что ж, если Вы действительно считаете, что сможете справиться с человеком, я позволю Вам распоряжаться им. Но учтите: любой инцидент, и я забираю дитя из вашего попечения. К тому же, к лаборатории будут приставлены несколько стражников, надеюсь, Вас это не смутит? — Благодарю, Ваше Величество, – сухо произнёс учёный. Что ж, всё прошло даже лучше, чем он ожидал. Как и сказал король, Гастер не умел общаться с другими монстрами. Но, может, с человеческим дитя удастся хотя бы договориться. Она ведь тоже не шибко болтливая. Гастер собрал бумаги, поблагодарил короля за радушный приём и выскользнул в раскрывающиеся перед ним двери. Азгор жестом подозвал к себе слугу, вяло возящего тряпкой по деревянному столику. Тот испуганно поднял глаза, ожидая худшего. Маленький и зашуганный он выглядел букашкой. Король что-то бегло прошептал подданному, на что тот с особенным усилием отрицательно затряс головой. Схватив слугу за воротник, Азгор приподнял его над землёй и более жёстким тоном повторил вопрос. Некоторое время спустя можно было наблюдать. как двое верзил-стражников, волочат по полу извивающегося подростка. Гастер не видел всей сцены, так как уже был погружён в свои мысли. Уже в одном из коридоров лаборатории Гастера от назойливых мыслей отвлекли чьи-то разговоры. Он в своей обычной манере тихо подошёл к двери в ту комнату – палату Чары. Неужели девчонка проснулась? Насколько давно? Почему никто не предупредил его? С одной стороны это — полная безответственность со стороны каждого осведомлённого о ситуации подчинённого, что вызывало ужаснейшее чувство негодования, с другой – событие было невообразимо радостным, всё же Гастеру она нужна была живой и в сознании, а подобные задержки могли губительно повлиять на положение перед королём. Скелет облокотился на дверной косяк, ожидая окончания разговора, который, к слову, был нарушен практически сразу внимательностью человека. — После чего мой сын ста-. — Вошуа недоумённо взглянула на человеческое дитя, презрительно сверлящее пространство за плечом уборщицы. – А куда ты смотришь? Вошуа быстро обернулась, и тут же слабо запаниковала, словно в первый раз за долгие годы видела начальника, с которым, возможно, были связаны не лучшие воспоминания. Она мигом скользнула со стула и подлетела к Гастеру с докладом. — Уборка на сегодня полностью завершена. Можете приступать к работе, - протараторила Вошуа, немного подрагивая то ли от страха, то ли от усталости. — Вижу, вы уже познакомились, как давно она проснулась? — Когда я зашла она... уже лежала с открытыми глазами, — девушка-монстр звучала неуверенно, вероятно, и сама понимала, в чём неправа. Сейчас был явно не лучший момент, чтобы налегать с обвинениями в безответственности, хотя, наверное, стоило бы. Надо же так! Дитя две недели не приходило в себя, а тут вдруг очнулось. Хорошее время, чтобы начать рассказывать о семье. — Как самочувствие? – уже обращаясь к Чаре, скелет немного смягчил тон. Девочка раздражённо поджала губы и отвела взгляд от монстров. Её нельзя было винить, она, возможно, даже не могла бы внятно ответить на вопрос в тот момент. — Дайте мне пять минут, я скоро вернусь. Вошуа, не своди глаз с человека, – скелет недоверчиво окинул взглядом комнату, будто выискивая сиделку получше уборщицы. Конечно, сейчас уже не было времени на подобное, да и разбалтывать тайну слишком многим могло бы быть очень и очень опасным. Гастер вышел из помещения. Ненадолго в комнате повисла гробовая тишина. Человеку даже показалось, словно что-то пожирает её голос изнутри. Из самой души нечто выдавливало подобную мерзкую напряжённую тишь, отдающуюся звоном в ушах. — Отвратительно, – ледяным тоном прокомментировала Чара. Судя по всему, ответить на вопрос скелета она всё же могла. — Ч-что? – Вошуа вздрогнула, сомневаясь, а ей ли вообще адресован вопрос. К сожалению, больше в комнате никого не было. — Мерзкий высокомерный подонок. Не знаю, что он о себе возомнил, но эта манера общения просто... тошнотворна — Ты... просто его не знаешь. Он добрый и заботливый — И с кем же? Вошуа замялась: — Извини, тебе стоило бы обсудить это с кем-нибудь другим...