Никогда не говори "навсегда"

В этом прощании Нет крови, Нет оправдания, Потому что я выманил сожаление Из правды Тысячи неправд. Так что просто дай прийти сожалению И забудь всё то, Что я сделал. Я буду смотреть в лицо самому себе, Чтобы уничтожить то, Чем я стал, Чтобы стереть себя из памяти И выкинуть из головы то, Что я сделал. Linkin Park – What I've Done </b>

Флоран почувствовал, как окаменел в его руках Микеле, напрягся, сжал пальцами его футболку. Секунды с три итальянец не шевелился совершенно, но распахнутые веки мужчины дрогнули и медленно опустились, кончик языка коснулся нижней губы Фло, а тело начало расслабляться, словно Микеланжело говорил: "Делай со мной что хочешь". Нельзя, Моту совершенно нельзя было дарить власть над ним. "Все, хватит, прекращай это, пока он не понял, что происходит!" - надрывался голос разума в голове француза, да кто же его слушал! Ладонь Флорана легла на затылок Локонте, притягивая его к себе ближе, а вторая рука обвила пояс, прижав к телу Мота мужчину. "Герр Сальери" понимал, что нужно, жизненно нужно остановиться, что так нельзя, но слишком долго он мечтал об этом человеке, чтобы сдержать себя... И в последнем был совершенно прав и уверен. К тому же, Микеле был так соблазнительно расслаблен, такими теплыми были его губы и проворный язычок, что уже успел похозяйничать в его рту, и рука, лежащая на запястье брюнета, была такой приятной. Вместе с тем, как сильнее тяжелело в низу живота, как чувство, похожее на щекотание перышком, крепло, тем меньше соображал Флоран, тем больше слабли ремни рассудка, держащие все его желания под контролем. Наконец-то, легкие двоих мужчин обожгло нехваткой кислорода. И если бы Локонте, разорвав этот поцелуй, просто успокоился и сел, все бы закончилось, ведь сейчас, когда соблазнительные губы Микеланжело не ласкают его собственные, капли здравого смысла вкраплениями явились на фоне нарастающей страсти, но нет, не-е-ет! Микеле сжал пальцами футболку Фло на груди, и уткнулся носом в шею француза. Ощущение теплого дыхания и льнущего к его груди тела окончательно сорвало крышу брюнету. Тихо зарычав, мужчина сжал бедра итальянца и притянул к себе, усадив на свои колени. Улыбается, бестия! Так он специально, что ли? Да нет, как же так, он едва-едва (можно считать) порвал с Синтией, да и мужчин у Локонте не было, в этом француз был уверен на сто десять процентов. "О, к черту, не о том думаешь, Флоран!" - последняя угасающая мысль в голове Фло. Проведя ладонями по ногам сидящего на нем иностранца, как можно более мягко Мот коснулся губами шеи Микеланжело возле уха, слегка сжав теплую кожу, стараясь не поддаться сумасшедше сильному желанию разорвать на Локонте одежду. Тот рвано выдохнул, прикрыв веки, чуть повернув подбородок, открывая Флорану больше пространства для действий, чем француз не замедлил воспользоваться. Пальцы Микеле зарылись в волосы француза, иногда чуть сжимая их, спускались чуть ниже, проводя за ухом и по шее, так легко и нежно, что это просто сводило с ума. Лаская губами кожу чуть жарче, прижимая податливое тело к себе как можно сильнее и ближе, поглаживая бедра и торс под одеждой, француз растворялся в происходящем. Он знал, что будет утром. Конец их дружбе, конец его мечтам, которые и должны были оставаться лишь мечтами. Он уже представлял отвращение в теплых глазах Микеле, когда через несколько часов они проснуться. Но сейчас Фло понимал - назад он уже шагнуть попросту не сможет. От очередного полуукуса-полупоцелуя Микеланжело на нем тихо, сдавленно застонал, чуть-чуть выгнув спину. Флоран улыбнулся, проведя пальцами по ряду пуговиц на его рубашке, и Локонте вновь прогнулся, уже сильнее, как будто сильнее хотел ощутить прикосновения к себе, немного откинув назад голову, прикусив уголок нижней губы. Щеки итальянца слабо горели, ресницы слегка подрагивали, а все тело было вновь напряжено. Мот не стал его пытать, и ловко расстегнул рубашку на мужчине, склоняя голову, обводя кончиком языка выпирающие ключицы, адамово яблоко, на миг шально и быстро соскользнув вверх и надавить на чувствительную точку за ухом, от чего Микеле вздрогнул и, склонив голову, несильно укусил Фло за мочку уха. Микеланжело послушно отвел руки назад, когда француз спустил одежду с его плеч, позволяя избавить себя от нее. Локонте застонал чуть громче, когда губы Флорана коснулись его обнаженных плеч, а ладони соскользнули по спине. Склонив голову, Микеле прижался щекой к виску француза, часто дыша, не открывая глаз. Медленно, неуверенно его ладони легли на грудь хозяина квартиры, и неторопливо, одну за одной, расстегнул все пуговицы. Помогая итальянцу снять с себя сейчас такую ненужную рубашку, он вновь крепко прижал его к себе, целуя влажные, горячие губы, и опустил друга на диван, бедрами мужчина вклинился между колен Микеле, вжимая ими его собственные в диван, заставив его слабо дернуться и вцепиться в плечи друга горячими ладонями, отнюдь не от неприятных ощущений. Покрывая поцелуями впалый живот Локонте, Мот провел кончиком языка по чувствительной коже у ремня, и через миг щелкнула крупная бляшка узких джинсов. Иностранец беспрепятственно позволил стащить с себя джинсы, и Флоран невольно залюбовался им. Склонив голову и положив ладони на бедра Микеле, француз провел кончиком языка по головке его члена, заставив Локонте в голос застонать. Мягко провел ладонью по каменному от желания возбужденному органу, а после - языком, по всей длине, затем, расслабив горло, вбирая плоть как можно глубже. Через миг брюнет ощутил, как на его затылок почти властно легла ладонь Локонте, слегка надавливая, в то время как ее обладатель тяжело дышал, весь напряженный и сгорающий от желания. Француз подчинился, и сильнее сжал губами член мужчины, лаская его сильнее, принимая до основания. Ощутив начинающуюся дрожь в бедрах Микеланжело, Фло резко прекратил ласки, и сжал пальцами основание головки, не давая другу сорваться в оргазменную пучину. Микеле тихо, почти жалобно застонал, вцепившись одной рукой в спинку дивана, а другой - в плечо Мота, да так, что ногти побелели. Секунды три он выгибался, кусая губы, от воздержания перед глазами мелькали пятна, но после чуть затих, сбивчиво дыша, возбуждение никуда не ушло, но снопы колючих искр и тянущего, слишком острого удовольствия больше не сводили Локонте с ума. Флоран навис над мужчиной, несильно кусая его в шею, вновь добившись тяжелого выдоха с его стороны, и достал из-под подушки тюбик со смазкой. Нет же, она не хранится там всегда, просто вчера давний, очень хороший друг заглядывал к французу на чашечку чая. Выдавив холодную, прозрачную и вязкую жидкость на пальцы, через миг поднося их к входу в тело молодого мужчины. Тот всем телом вздрогнул и поморщился, судорожно вдохнув, когда ледяной от смазки, скользкий палец проник в него, вызывая далекие от радужных ощущения. - Потерпи немного. - хриплым голосом шепнул Флоран итальянцу, удивительно послушно кивнувшему. - Расслабься. Тихо и глубоко вдохнув, Микеланжело действительно расслабился, но от каждого в нем шевеления вновь напрягался, правда, с каждым разом все слабее и слабее, наверное, все-таки привыкая. Через пару минут к первому пальцу добавился и второй, от чего Микеле уже не просто поморщился, а зашипел. Правда, ласковые касания губ Флорана хорошо отвлекали его от дискомфорта, который причиняли растягивающие проход пальцы. В какой-то миг они, проникая почти до упора, наконец задели простату, и итальянца едва ли не подбросило на диване. - Боги... - сипло, сквозь стон выдохнул Локонте, невольно подавшись бедрами движениям уже трех пальцев внутри него, постанывая, чуть царапая позвоночник француза недлинными ногтями. Сколько времени они вот так забывались в ласках, которые дарили друг другу? Плавились в жаре чужого тела, от прикосновений, от стука сердца того, кто напротив, от его дыхания. Понимая, что если сейчас чего-то не поменять, он сойдет с ума, Фло вытащил пальцы из молодого мужчины, разочарованно выдохнувшего сквозь стон. - Расслабься. - снова тихо повторил француз, бросая на Микеланжело взгляд. Глаза темные, лихорадочно горящие, подрагивающие плечи, приоткрытые губы и слабый жар на скулах - он никогда не видел итальянца столь соблазнительным. Мот накрыл ладонь Микеле свой ладонью, сплетая их пальцы, прижимая ее тыльную сторону к дивану. Еще немного смазки на собственный член Фло нанес заранее, и теперь приставил головку к входу в столь желанное столько месяцев тело, медленно, но сильно вталкиваясь, гораздо сильнее растягивая тугое колечко мышц, нежели пальцами, ласково, расслабляюще целуя ключицы Локонте. Итальянец дернулся и с губ его слетел полустон-полувсхлип, вцепившись в плечо Флорана так, что наверняка там останутся синяки. Чем глубже входил француз в чужое тело, тем громче стонал его обладатель. - М-мне... больно... - с гораздо более слышимым, чем обычно, акцентом, сдавленно прошептал мужчина под ним, сильно прижавшись лбом к его плечу. Фло чувствовал, как Микеле дрожит от боли под ним всем своим телом. - Солнце мое, потерпи немного - скоро будет хорошо. - тихо шепчет в ответ брюнет, осыпая поцелуями шею и плечи Микеланжело, стараясь отвлечь от жуткой боли. Войдя до середины, Фло внезапно решил, что если будет тянуть - только замучает возлюбленного. Потому, крепче сжав ладонью его ладонь, и запечатав губы поцелуем, резким движением бедер вошел в Микеле до конца. Итальянец выгнулся в его руках, откинув голову назад, громко застонав от боли. Из уголков глаз, минуя водостойкий макияж, по вискам, в пряди крашенных волос стекли несколько слезинок, мужчина повернул голову в бок, прижимаясь щекой к диванной подушке. - Прости меня... - Флоран корил себя за поторопность, решение было неправильным. Взяв Микеле пальцами за подбородок, Мот повернул его лицо к себе, и глубоко, влажно поцеловал, сплетая его язык со своим языком. Секунды за секундами, но Локонте вновь расслаблялся, дрожь в теле слабла, а у француза едва хватало терпения не двигаться в нем, таком соблазнительно-узком и горячем. Отвечая на очередной поцелуй, Микеле слегка прикусил нижнюю губу мужчины и слегка шевельнул бедрами. - Пожалуйста... Повторять не было необходимости. Медленно, осторожно Флоран отвел бедра назад, почти покидая тело возлюбленного, и снова входя в него почти до основания таким же равномерным толчком, чувствуя, как все еще возбужденный член итальянца трется между их тел. Голова "Сальери" шла кругом от восхитительного чувства наслаждения, пронзающего его, подобно току, казалось, по венам течет жидкое пламя, заставляющее сознание абстрагировать от всего на свете, кроме происходящего, словно на только них двоих сосредоточилась вся Вселенная. Первые движения заставляли Микеланжело только сдавленно выдыхать и вновь цепляться за плечо Фло, но француз чуть-чуть сменил угол проникновения, и вновь попал по простате. Стон, оборвавшийся всхлипом, вырвался из груди мужчины, его ладонь заскользила по спине Мота, оставляя красные полосы от ногтей на чуть смуглой коже. Сдерживать себя совершенно больше не было сил, ощущение того, как потрясно-возбуждающе выгибается и извивается от удовольствия, словно змей, Микеле, как хрипло шепчет его имя, как соблазниетльно стонет, умоляя о большем, опаляет его шею дыханием, льнет к нему всем телом, обвив ногами спину - все это лишает последних капель самообладания. Казалось, этому не будет конца. Стоны двух мужчин наполняли комнату, вязко разливаясь в воздухе и слабом свете. Сильно, даже грубовато, властно, оставляя клеймо то на плече, то на шее. То размеренно, нежно, чувственно, неотрывно лаская, терзая губы мягкими поцелуями. Все сплелось и перепуталось. Страсть и нежность, похоть и влюбленность, страх и наслаждение. Первым не выдержал Микеле, содрогнувшись всем телом, сдавленно, со стоном выдохнув "Флоран!", а через миг - повторно проваливаясь в оргазменную пучину, сильно сжимая в себе француза, кончившего следом, в тело возлюбленного. Дрожь, тяжелое дыхание, поразительно приятная слабость во всем теле. Микеле сильно клонит в сон. Позднее время, алкоголь, усталость: все навалилось, все мутило рассудок. Мужчина закрыл глаза, одна его ладонь покоилась на волосах Мота, положившего голову на его грудь. Сам же хозяин дома зашевелился через минут семь, боясь встретиться с Микеланжело взглядом. Но тот, кажется, был совершенно спокоен. И засыпал. - Уже очень поздно. - тихо, в губы шепнул он полуспящему Локонте, который только капризно привлек Фло к себе. - Пошли. Я обещал, что не буду носить тебя на руках, но кажется, мне придется нарушить свое слово. Подхватив Микеле под спину, Флоран встал на ноги, сместив ладони на бедра мужчины. Итальянец не сопротивлялся совершенно, только сложил руки на плечи друга, уронив на одно голову, и обвил ногами, за которые его придерживали, его пояс. Спальня была совсем рядом с залом, и идти до нее долго не пришлось. Фло понимал - тащить Мике сейчас в душ было бы зверством, он же с ног валится. Ничего, это может потерпеть до утра. - Доброй ночи. - брюнет невольно заулыбался, когда Микеланжело, уложенный на кровать, завозился под его боком, поджав колени к груди, и прижался лбом к его плечу, кажется, автоматически бормоча что-то ответное, и постепенно, в течение пары минут проваливаясь в сон. Поглаживая Локонте по волосам, Фло смотрел в одну точку на стене, не в силах поверить в то, что произошло. То, что Микеле засыпал уже совершенно трезвый было ясно, как день: перетерпев такую боль отрезвеешь, даже если не захочешь. Значит, все-таки он боялся напрасно? Что же такого он не заметил в Микеланжело, что сейчас, постепенно приходя в себя, испытывает такой шок? Что будет утром, когда они проснуться? "Доброе утро, любимый, вот твой кофе в постель!"? Или же будет серьезный разговор? А может быть, все будет так просто, что верится в это будет с трудом, как будто они каждый день уже тысячу лет вот так просыпаются, просто разговаривают, улыбаются друг другу, шутят, целуются... Именно на середине таких мыслей Флоран провалился в сон, крепко обнимая спящего под боком итальянца. Утро началось для Микеле весьма и весьма неприятно: страшно болела голова, да и как-то ломило во всем теле, рот как будто превратился в пустыню Сахару. Да и от малейшего движения начинало ломить пониже поясницы. Открыв глаза, Микеланжело, мягко говоря, с шоком увидел перед своим лицом мужскую грудь! Медленно Локонте понял взгляд, которому предстал спящий Флоран Мот. Итальянец сжался, зажмурив глаза. Нет, он все прекрасно помнил, каждую секунду. Да только вчера эта идея казалась ему гораздо более радужной и перспективной. А вот сейчас... Сейчас Микеле понял, каких дурных дел он наделал.