Scars

Хёнджин клевал носом, стоя возле закипающего чайника. Он провел бессонную ночь за мольбертом, вырисовывая на холсте каждую черточку, которую он уже не смог бы забыть, даже если бы очень захотел. Парень посмотрел на почти законченный портрет Ёнбока, оставив самую важную деталь на потом. Ему хотелось уделить особое внимание прорисовыванию веснушек. Он порывался сделать это в процессе написания с самого начала и на протяжении всей ночи, силой воли сдерживая себя. И он сумел, считая веснушки уникальной чертой лица Ёнбока. Когда поздний гость покинул его дом, Джинни сменил холст на чистый, и начал писать по памяти его лицо. Прежде он редко писал портреты, разве что во времена обучения в школе, и почти всегда это было его собственное лицо. Он налил себе чашку чая и вернулся к портрету. Прежде чем взять в руку кисть, он несколько минут просто смотрел на свое творение, потом набрал на кисть коричневую краску, наложил на запястье левой руки и добавил немного белого. А затем осторожно, будто на живого человека, нанес несколько точек под глаза. Чуть отодвинувшись, Хёнджин взглянул на портрет под другим углом. Ему понравилось смотреть на лицо Ёнбока, он любовался им и, опустив глаза на чуть припухшие губы, непроизвольно коснулся пальцами своих собственных. Он подумал о том, что они наверняка мягкие и улыбнулся, смутившись от мыслей. Сделав несколько глотков согревающего чая, он вернулся к веснушкам и закончил работу спустя несколько волнительных минут. Джинни посмотрел на часы и понял, что уже утро. И опять разволновался. Хоть он и сомневался, что гость вернется сегодня или вообще когда-нибудь, но все равно подошел к окну, выискивая глазами вчерашний автомобиль. Он боялся лечь спать, чтобы не пропустить звонок в дверь, но сил стоять или даже сидеть уже не осталось. Хёнджин прошелся по студии, подкинул пару дров в камин и присел в кресло, накинув на ноги плед. *** Для Феликса ночь тоже была продуктивной, он написал две песни за два часа, а все остальное время до рассвета подбирал мелодию для каждой из них. Чанбин приехал утром в студию и обнаружил спящую взъерошенную голову Феликса, лежащую на аккуратно свернутом свитере. Он коснулся его плеча и позвал шепотом: — Фееелиикс. Уже утро. Просыпайся. — Угу. — Парень поднял голову, но глаза не открыл. — Еще чуть-чуть. — Собирайся, я отвезу тебя домой. Тебе надо отдохнуть. Вечером съемка. — Опять? — Да. — Что на этот раз? — Рождество на носу. Елки, пряники, олени. Давай, поднимайся. Или мне тебя на ручках отнести? — На ручках. — Феликс хмыкнул в изгиб руки и нехотя открыл глаза, как раз в тот момент, когда Чанбин потянулся к нему руками, чтобы выполнить просьбу. — Шутка, Бинни. Это была шутка. Но Чанбин его уже не слышал, подхватив на руки, он закинул парня на плечо и понес к выходу. — Стой, стой! Погоди же. Надо забрать свитер. Феликс запаниковал, он хоть и привык к Чанбину, и доверял ему, но даже его прикосновения были пыткой. Бинни знал об этом, водил его к специалисту, чтобы как-то помочь, но Феликсу все равно было трудно преодолеть этот страх. Менеджер поставил парня на ноги. — Ну, хорошо. — Спасибо, Бинни. — Феликс отошел от него на безопасное расстояние, на всякий случай и улыбнулся, как бы извиняясь. — Я действительно должен вернуть чужую одежду. *** Джинни спал очень беспокойно, вскакивал от каждого шороха, подходил к окну, просматривал улицы и несколько раз спускался вниз на крылечко, чтобы проверить, нет ли там кого. И каждый раз, возвращаясь на кровать, разочарованно вздыхал и придумывал оправдания для Ёнбока. «Может у него запись или фотосессия, а может он готовится к выступлению, или занят в агентстве. Может расписание слишком плотное. Может он приедет вечером или завтра. Или никогда…» Все эти мысли не давали ему возможности заснуть, и он ворочался с боку на бок. Вспоминая шрамы на его спине, Хёнджин не мог даже представить, что у кого-то поднялась рука на этого робкого скромного ребенка. Ему захотелось защитить его. Хёнджин понял, что ждать уже бессмысленно и уснуть теперь вряд ли получится, поэтому решил заварить себе свежий крепкий чай. Он включил чайник и пошел в ванную, чтобы умыться. Вернувшись на кухню, Джинни налил кипяток в заварочный чайник и, повернувшись за кружкой, замер от удивления. Возле двери стоял Ёнбок, обнимая пакет. — Здравствуйте. Я звонил несколько раз в звонок, но никто не ответил, а дверь была открытой, и я… простите, что без приглашения. — Я… — Джинни опешил, он действительно уже не ждал его, но очень обрадовался, — умывался, поэтому мог не услышать. Здравствуйте. — Вот, я принес одежду. Она постирана. Чистая. — О. Не стоило. Хёнджин все же подошел к парню и принял из его рук пакет, чтобы он не чувствовал себя неловко. — Спасибо вам еще раз и простите. Джинни улыбнулся. Ёнбок тоже. — Как вы себя чувствуете? — Благодаря вам и теплому свитеру, все в порядке. — Я рад. — Ну, я тогда пойду. — Хотя уходить ему совсем не хотелось и он искал предлог, чтобы хоть немного задержаться. Его взгляд скользнул по студии и задержался на портрете, которого еще вчера не было. — Это… я? Хёнджин так смутился, что зажмурился и виновато закивал головой. А когда открыл глаза, чтобы посмотреть на реакцию парня, то удивился. Ёнбок выглядел грустным. — Вам не нравится? — Что вы? Это так красиво, только веснушки все портят. — Вы же не серьезно. — Хёнджин не мог поверить, что Ёнбок не любит то, что делает его удивительно привлекательным. — Как веснушки могут что-то испортить? — Все их ненавидят, считают, что это изъян и мне приходится прятать их под слоем тоналки. — Но ведь именно веснушки делают ваше лицо особенным. Ёнбок доверчиво посмотрел парню в глаза, а потом смутился. — Вы правда так считаете? — Вас даже солнышко любит. Кто я такой, чтобы с ним спорить? — Вы заставляете меня краснеть. — Прошу прощения. Я не специально. Парни замолчали, глядя друг на друга и глупо улыбаясь. Ёнбоку так не хватало простого человеческого общения, без лести и лицемерия, и он чувствовал, что слова Хёнджина были искренними, и шли из самого сердца. Но он не знал, какие слова подобрать, чтобы их знакомство не закончилось на этом, чтобы они и дальше могли говорить друг с другом о чем угодно. Джинни тоже подумал об этом, и тоже не знал, что он может предложить человеку, у которого есть все: друзья, поклонники, коллеги. А он простой художник и вряд ли способен заинтересовать айдола. Да и с какой стати. Пауза слишком затянулась и Ёнбок вздохнул. — Мне пора. Я очень рад нашему знакомству. — Да, я тоже. Ёнбок кивнул. — До свидания. — До свидания. Я провожу. Парни медленно спустились по лестнице вниз, оттягивая неизбежное, вместе вышли на улицу и пожали друг другу руки, прощаясь. Затем Ёнбок накинул капюшон и быстрой походкой свернул за угол. Джинни почувствовал усталость, поднимаясь обратно в студию. Он закрыл дверь, выпил остывший чай и, вспомнив про пакет в кресле, вытащил из него свой свитер, не заметив, как на пол упал небольшой конвертик. Футболку он оставил на спинке кресла, а свитер обнял обеими руками и упал на кровать, чтобы проспать до самого утра. *** Феликс приехал в агентство вместе с Чанбином, который снова всю дорогу ворчал, что он слишком долго возвращал обычный свитер. Парень его не слушал, обдумывая слова Хёнджина о его веснушках. Феликс улыбнулся. «Меня даже солнышко любит». — Ты выглядишь счастливым. — Роуз — девушка стилист — заметила улыбку парня. — Случилось что-то хорошее? — Да. — Феликс не стал говорить про интересное знакомство, чтобы избежать ненужных вопросов. — Я написал две песни. — Не перестаю удивляться твоей работоспособности. Когда ты только все успеваешь? — Ночью. — Теперь понятно откуда такие круги под глазами. Придется наложить побольше тоналки. — Только веснушки не надо замазывать. Роуз от удивления забыла все слова, и чуть не перепутала флаконы, но возразить не посмела. Она проморгалась и приступила к работе. Феликс сидел как на иголках, не выпуская телефон из рук, будто ждал чего-то. Но время шло, телефон молчал, а Роуз до последнего ждала, что Феликс передумает и попросит замазать яркие точки на своем лице. Она боялась, что ей влетит за это и Феликс заметил ее нервозность. Он поблагодарил за красоту и поспешил успокоить. — Все хорошо, Роуз. Я не хочу больше их скрывать. Это мое лицо. Пришел менеджер и, взглянув на Феликса, сказал: — Вы чем занимались все это время? Почему до сих пор не готов? — Я готов. Можем начинать. — Феликс был вполне серьезен. Он подошел к Бинни поближе. — Пора познакомить всех с Ёнбоком. — Ты не выспался? Представляешь, сколько фанатов от тебя отвернется, когда увидят, что твое лицо больше не идеальное. Ты же айдол. — Прежде всего, я — человек. Мои фанаты сами разберутся, что им нравится, а что нет. А если ты считаешь, что мое лицо не идеальное, тебе придется принять это. — Я так не считаю, но… Чанбин начал оправдываться, но Феликс перебил его. — Зачем тогда говоришь мне это? — А если фанаты так будут думать? — Ну, вот и узнаем, кто фанат, а кто так. Феликс обошел менеджера и вышел за дверь, оставив его и Роуз в полном недоумении. Фотограф был в восторге от нового образа любимца публики, ему показалось это очень милым. Он даже сделал несколько снимков с близкого расстояния, чтобы лучше запечатлеть веснушки парня. — С веснушками ты выглядишь еще очаровательней и ближе к своим поклонникам. Они увидят, что ты доверяешь им и не скрываешь свое настоящее лицо и полюбят еще больше. Феликс перевел взгляд на сердитого менеджера, всем своим видом показывая уверенность в принятом решении. Но Чанбин лишь улыбнулся, уже зная, как исправить ситуацию. После съемки, Феликс задержался на площадке, чтобы сделать несколько селфи возле духовки с печеньем. А Чанбин, не заметив его, заговорил с фотографом и предупредил, что все снимки должны быть отредактированы, и что никаких веснушек на них быть не должно. Феликс все слышал и очень расстроился, но вместо того, чтобы спорить, достал телефон, сделал несколько снимков и разместил один на своем аккаунте, чтобы никто не смог ее удалить. Чанбин, подписанный на своего подопечного на всех платформах, получил уведомление и, открыв фотографию на телефоне, громко выругался. — Да, твою ж мать, Феликс! Феликс показался из своего укрытия. На его лице было разочарование и грусть. — Моей мамы давно нет в живых. Прояви уважение. — Феликс обошел его и, не скрывая обиды, добавил. — Я еду домой. Один. Чанбин закрыл лицо рукой, чтобы не взорваться от нахлынувших эмоций. Его переполнял гнев, потому что все пошло не по плану; сожаление, из-за собственной несдержанности и слов о его матери, страх, что компания понесет убытки из-за того, что часть фандома отвергнет айдола и продажи резко упадут, и его выкинут с работы за то, что не справился с поставленной задачей. И злость, потому что Феликс стал неуправляем, перестал подчиняться и больше не принадлежит ему безраздельно. Между ними будто появился кто-то третий. Фотограф тоже разволновался. — Что происходит? — Чертов свитер! Феликс, как и сказал, уехал домой один, отключил телефон и лег спать, даже не догадываясь, что мир музыкальной индустрии пошатнулся. *** Хёнджин проснулся на рассвете и долго лежал, глядя в потолок и пытаясь вспомнить сон, будто видел в нем что-то очень важное и с каждой секундой воспоминания ускользали от него безвозвратно. Он немного расстроился, но когда сел на кровати, его взгляд сразу наткнулся на портрет Ёнбока и настроение мгновенно улучшилось. Он даже улыбнулся. Джинни встал на ноги, потянулся и снял с себя футболку, чтобы сходить в душ и снова взглянул на портрет. Ему показалось, что глаза парня пристально за ним наблюдают. Хёнджин даже прикрылся, театрально засмущавшись от нарисованного взгляда, а потом накинул футболку на мольберт, закрыв лицо солнечного любимца. — Не подглядывай. — Джинни рассмеялся. — О, мой бог, я сумасшедший? Закончив с водными процедурами, Джинни завернулся в халат, надел теплые тапочки, полотенце повесил на шею и пошел готовить себе завтрак. Пока разогревался чайник, Хёнджин ходил по студии, раздумывая над стилем предстоящей работы. Ему предложили сделать иллюстрации к книге, которую он на днях закончил читать. История, рассказанная автором, впечатлила его, и нарисовать что-то обычное, ему казалось кощунственным по отношению к этой работе. Ему хотелось придумать оригинальный концепт, чтобы поддержать идею. В книге шла речь о маленьком мальчике, который любил фантазировать и настолько увлекся, что сам начал верить в свои истории. Но каждая история была мрачней и печальней предыдущей. Хёнджин сел у рабочего стола и взял в руки свои старые детские блокноты, в которых рисовал угольком. Мама бережно сохранила все до одного и вручила сыну, когда он окончил школу. Идея появилась в голове неожиданно. Он решил сделать рисунки черно-белыми, и чтобы выглядели они так, будто их рисовал сам мальчик, описанный в книге. Джинни пролистал несколько детских рисунков и задержался на одном из них. Черным угольком на пожелтевшей от старости бумаге, был изображен соседский мальчуган, который в далеком детстве заклеил его коленку пластырем. Грубые штрихи каким-то образом передали мягкость характера мальчика и его доброе лицо с веснушками. Хёнджин рассматривал рисунок, склонив голову вбок, и ему показалось, что он уже рисовал похожее расположение четырех пар рыжих точек, помимо прочих, находящихся на одном расстоянии друг от друга, на левой стороне лица. На носу две, в уголке глаз две, на верхнем веке и у виска - тоже по две. Джинни повернулся к мольберту и приподнял черную ткань футболки, открыв лицо Ёнбока, чтобы убедиться в своей догадке. Непостижимая любовь к деталям поразила парня своей важностью. Те же четыре пары на том же месте в окружении других точек заставили парня застыть в изумлении. Мурашки покрыли его плечи и руки, Хёнджин даже поежился, отпустив край футболки. Но ткань лишь немного прикрыла нарисованное лицо, создавая своеобразный капюшон вокруг него. Парень вскочил со стула, громко вскрикнув. — Что это? На него смотрел подросток из электрички, которого он безуспешно искал среди чужих лиц на протяжении нескольких лет без каких-либо причин. Сказать, что Хёнджин был в шоке, все равно, что промолчать. Он прикрыл рот рукой, хлопая глазами. Как такое может быть? Хёнджин искал незнакомца, а нашел Ёна и Феликса в одном лице. — Ён… — он вспомнил имя, которым мальчика назвал его отец, — полное имя Ёнбок? Отойдя немного от первоначального шока, Джинни перелистал все свои блокноты и альбомы, сравнивая лица, которые он рисовал. Даже нашел рисунок, сделанный в электричке, и приставил к портрету. Сходство невероятное. Следующие несколько минут он шерстил интернет в поисках детских фотографий Феликса и глазам своим верил с трудом, но это действительно был он — маленький Ён, взрослый Ёнбок. Ли Ёнбок. И это было его настоящее имя, а не выдуманное, как подумал Джинни в тот дождливый вечер. Позже Хёнджин обнаружил себя лежащим на полу среди вороха детских рисунков и школьных набросков, пытаясь постичь череду невероятных событий его жизни. «Что это? Совпадение? А может быть судьба?» Джинни резко поднялся и помотал головой, отгоняя пугающие мысли. — Я сумасшедший. — Он ответил утвердительно на вопрос, который витал в воздухе после разговора с нарисованным Феликсом. Парень начал собирать разбросанные листочки и только теперь заметил возле кресла маленький конвертик. Он подполз к нему на четвереньках и взял в руки. Сидя на полу, Джинни распечатал его и улыбнулся. Красивым почерком было написано несколько строчек. «Твой чай с лимоном, сердца доброта согрели путника, спасая от стихии. Художнику, чья покорила красота И теплота души, я подарю стихи…» Хёнджин перевернул листок, и продолжил читать. «Когда я вернулся от вас домой, на меня нахлынуло вдохновение. Мне захотелось поделиться с вами. Вы — моя муза. Но я вряд ли осмелюсь сказать вам эти слова, поэтому пишу. Меня покорила ваша искренность, и хоть мы с вами не знакомы, мне хотелось бы считать вас своим добрым другом. И если это не покажется вам неуместным, могли бы мы иногда общаться? Я пойму, если не будет ответа. Но если вы не против, вот мой номер…» Письмо растрогало художника до слез, но он улыбнулся. — Такой милый. Хёнджин поднялся с пола и нашел свой телефон. Разблокировав его, он снова оказался на странице с фотографиями айдола и наткнулся на снимок, где он сидит с подносом печенья и счастливо улыбается, и веснушки его выглядят еще более очаровательно. И Джи не смог не улыбнуться в ответ. Джинни был полон решимости, и не стал терять времени на сообщение, а сразу набрал его номер. Подождав немного, услышал нудный голос, который вещал, что абонент не доступен. Парень не расстроился, прекрасно понимая, что для этого может быть множество причин, и он обязательно получит оповещение, как только Феликс появится в сети. Да и сам Феликс будет уведомлен, что некий абонент пытался до него дозвониться. — Черт. Ему, наверное, сотнями названивают. Ладно, тогда напишу. Джинни сел в кресло и задумался. Он перебрал в голове разные варианты приветствия, и остановился на самом нейтральном. «Доброе утро. Муза на связи. — Стер последнюю фразу. — Красивый художник. — Снова стер. — Это Хёнджин. Буду рад нашей дружбе. Тем более что мы все же немного знакомы». Джинни перечитал свое сообщение несколько раз и отправил. Он нарочно сохранил интригу, надеясь, что Ёнбок ответит ему сразу, как только прочитает об этом. А потом решил отправить ссылку на свой аккаунт в соц.сети, где они смогут свободно общаться. Однако когда он зашел в раздел новостей, вся лента буквально пестрела хештегами Веснушки Феликса и его фотографией с печеньем. Он начал читать посты и комментарии и в его душе закипал гнев. Хёнджин не понимал, откуда в людях столько злобы и непонимания к самому невинному созданию в мире. И он не удержался. Парень выбрал самый многочисленный паблик, зашел в комментарии под снимком Феликса и понял, что не весь еще мир прогнил и есть адекватные люди, которые поддержали айдола. К счастью, их было много. Но Джинни уже было не остановить. «А вы действительно его фанаты? Тогда объясните мне, простому художнику, как вы можете так быстро переметнуться из одного лагеря в другой? Вы не фанаты, но фанатики. Вы — предатели. Разве вы любили его только за безупречную внешность? Или все же восхищались его талантом, голосом, песнями? Песнями, которые он пишет для вас. Неужели наличие веснушек сделает его кем-то другим? Неужели можно разлюбить кого-то только потому, что у него есть веснушки? Да его даже солнце любит!» И его подхватили. Кто-то сделал скрин, кто-то переслал кому-то, и понеслось новое движение в поддержку айдола. К концу дня сообщение Хёнджина завирусилось и появилось в каждом сообществе, на каждом портале, посвященном Феликсу и, в конце концов, дошло до самого Феликса. *** Феликс с самого утра находился в студии, записывая новые песни. Он не обращал внимания на долгие взгляды менеджера и на его уговоры сделать перерыв, хоть и замечал, что тот без конца листает новости в своем телефоне и нервно покусывает губы. Свой телефон Феликс так и не включал, даже проснулся без будильника и снова, не дожидаясь Чанбина, приехал в агентство один. Он не хотел, чтобы его что-то отвлекало от записи. А еще он волновался о своем письме, которое передал Хёнджину вместе с одеждой. С того момента телефон молчал, словно мертвый, и это могло значить лишь одно: художник не принял его дружбу. Феликс не хотел расстраиваться, слушая тишину, но все равно глаз не сводил со своего смартфона. К полудню обе песни были записаны. Парень был доволен проделанной работой и, наконец, вышел к режиссеру. Они обменялись впечатлениями, похвалили и поблагодарили друг друга, после чего распрощались. — Ты хорошо справился, Феликс. — Спасибо. Чанбин не знал с чего начать. У него было много новостей, но он смотрел на парня и молчал. Феликс тоже. Менеджер тихо вздохнул. — Надо поговорить. — Если снова хочешь обсудить мои веснушки и фанатов, то давай не в этой жизни. — Ты новости видел? — Нет. Я занят работой. У меня для этого есть ты. Появились какие-то проблемы? — Да. И много. — Ну, так реши их. Без меня. Ты же в этом мастер. — Феликс, не начинай. — Я только что закончил. Чанбин скверно себя чувствовал из-за вчерашней ситуации, и он почти слышал, как директор дышит ему в затылок, но, как ни странно, до сих пор не позвал его на обед к рыбам. — Твои необдуманные поступки будут иметь последствия, уже имеют, и мой долг уберечь тебя и защитить от неприятностей. — Я не боюсь. Альбомы все равно будут покупать те, кто их покупал, на концерты будут ходить те, кто и раньше ходил. А если кто-то захочет уйти, он уйдет, и неважно по какой причине. Я не могу заставить всех любить меня одного. Это не разумно. Мне хватило бы и одного человека, который полюбит меня таким, какой я есть. Чанбин с замиранием сердца смотрел на своего подопечного, сдерживая слова, что вертелись на его языке. Феликс подождал несколько секунд, пока Бинни отвиснет, а его сердце уже смягчилось. — Я иду обедать. Ты со мной? Чанбин кивнул, заметив улыбку на губах парня и, переполненный счастьем, пошел за ним следом. В столовой агентства было многолюдно и самой обсуждаемой темой были, конечно же, веснушки Феликса. Как только его присутствие заметили, повисла волнующая тишина, но спустя пару секунд раздались аплодисменты со всех сторон и с каждого столика. Коллеги и прочие сотрудники поддержали парня. И даже директор, покачивая головой, поцокал сначала, а потом одобрительно кивнул. Это придало уверенности Феликсу и он, наконец, включил свой телефон. Он слышал тихий свист из кармана рубашки, когда шел с подносом к своему столику, пока этот свист не превратился в сигнал больше напоминающий аварийный из-за нескончаемого поступления уведомлений о пропущенных часах жизни в сети. Феликс сел за столик, достал телефон и, быстро просмотрев уведомления, облегченно вздохнул. Единственное, что порадовало его за сегодняшний день — сообщение с незнакомого номера: «Добрый день. Это Хёнджин…» Парень прочитал его до конца и был заинтригован. И пока он обедал, все обдумывал, что может значить фраза: «немного знакомы». Ему очень хотелось ответить сразу, но рядом сидел Чанбин, с любопытством заглядывая через стол в его телефон. Феликс отложил его в сторону и с большим аппетитом доел все, что было в тарелках. Настроение улучшилось, и даже на Бинни он больше не сердился, уже предвкушая, как здорово будет начать общение с художником. После обеда, Ёнбок все же посмотрел что происходит в его аккаунте под скандальным снимком. Как он и предполагал, фанаты разбились на два лагеря. И настоящие поклонники музыканта Феликса своими комментариями вытеснили на задворки все злобные высказывания в сторону его веснушек. Феликс был благодарен им и уже собирался написать об этом, когда увидел в разделе «популярное» тот самый скрин. Прочитав его, Феликс понял, кто мог быть его автором и начал искать по нику «Простой Художник», чтобы убедиться. — Феликс нам пора. Чанбин прервал интересное занятие парня и собрал его посуду в один поднос со своей. — Хорошо, Бинни. И спасибо. Феликс отложил пока поиски, но ответ Хёнджину написал: «Сейчас у меня есть неотложные дела. Спишемся вечером?» Ответ прилетел почти сразу, Феликс даже не успел дойти до репетиционного зала. «Да. Я поздно ложусь спать». Парень улыбнулся, сияя, словно маленькая звездочка.