Однажды перед концертом...

— Ребят, мы пришли! — крикнул Пауль, переступая порог. — Проходите, — сказал откуда-то голос Рихарда. Послышались шаги.       Вскоре у порога появился Тилль в облике Рихарда. Поздоровавшись, музыканты ушли вглубь дома. Сначала показалось, что все куда ушли. Потом показалось, что все вымерли, но раз Тилль здесь, вряд ли остальные куда-то делись. Но сверху доносятся какие-то шумы и грохот, поэтому есть уверенность, что остальные никуда не делись. — Так, Олли, можешь сходить наверх и позвать Рихарда? Мы с Паулем пока продукты разберем. — Ладно, — сказал Ридель и направился к лестрице.       На верху что-то упало с грохотом посудного шкафа. Оказалось, это были тарелки. Обнаружился еще Рихард в кресле. Шнайдер стоит около барабанной установки, а Флаке под его контролем собирает установку. Тарелки снова упали на пол и на голову бедняги Лоренца. Тот тихо вскрикнул, потирая затылок. Шнай тоже занимался делом — работал с бас-бочкой и малым барабаном. Наконец Оливера заметил Рихард. — Привет, Олли. Как в магазин сходили? — И тебе привет. Все хорошо, только тебя Тилль зовет на кухню. — Ладно, — сказал Цвен и спустился по лестнице. — Может помочь? — равнодушным голосом с ноткой волнения за барабанную установку спросил Оливер. — Да не, не обязательно, — улыбнулся Шнайдер. — Спрааляемся пока.       Флаке лишь посмотрел на Риделя взглядом, который говорил: «Помогите! Умоляю! Я ничего не понимаю в этом!». Олли, прочив этот посыл во взгляде, прошел к креслу, взял гитару и пояснил свои действия тем, что скоро концерт, надо репетировать, иначе будет худо. Шнай на это лишь плечами пожал, мол, согласен, окей, и то верно, как хочешь, понимаю, пожалуйста, играй.

***

— Ребяяят! — позвали снизу голосом Оливера. — Что? — ответили голосом Пауля. — Спуститесь и узнаете, — крикнули голосом Тилля. — Ладно, сейчас, — ответил сверху Ридель, взял Шная и Флаке, мучивших все это время бедную установку, спустился вниз. — О, приятный сюрприз, — сказал Лоренц, увидев на столе яичницу. Оливер и Кристоф, видимо, тоже придерживались этой весьма не философской мысли. — Присаживайтесь, — появился непонятно откуда Линдеманн. Все музыканты тут же оказались за столом и приступили к трапезе, попутно обсуждая репетиции и проведение концерта. — Концерт уже завтра, — как бы невзначай сказал Тилль. — Рих, Пауль и я более менее владеем партиями. Олли, вроде бы, тоже. Шнай, Флаке, как у вас дела? — С клавишами я нашел общий язык, вроде. Учу Кристиана барабанному мастерству. — И мне оно не очень нравится, — произнес Флаке, потирая ушибленную тарелками голову. — Во сколько концерт? — В то же время. — Это хорошо, — покачал головой Шнайдер. — Порепетировать утром и днем еще успеем. — Успеем, — отозвался Рихард. — Но обедать предлагаю без разговоров… — Почему? — не понял Флаке. — Настроение плохое. Обратно все вернуть уже хочется. — Ясно… — вздохнул Кристиан. Все снова уставились в тарелки.       Вечером музыканты репетировали, объясняли что делают те или иные детали инструментов, поднимали Рихарду настроение и просто веселили. Кто-то ушел в магазин и принес кучу вкусняшек. А что происходило ночью в доме Линдеманна, история умалчивает.       Утро было тяжёлым и серым. За окном лил дождь и кто-то очень умный уже в 8 начал ездить на барабанах по голове. — Шнайдер, ты что, не видишь, что мы спать хотим! — Это не я играю, а Флаке. Лоренц, хватит, умоляю! — Сначала проснитесь и встаньте, — сказали голосом Шная издалека. — Что за ультиматумы? — спросил Кристоф, садясь. — Такие, что нам надо к концерту готовиться, — спокойно ответил Лоренц. — В 8 утра? — Сейчас уже 2 часа дня… — Что?! — Кристоф в момент вскочил и побежал умываться. Следом была точно такая же реакция Рихарда.