***
— Я заметил, что вы с Джисони уже кажетесь довольно близкими, - говорит Хёнджин, когда они выходят из спа. Из его косичек текут крошечные струйки воды, которые стекают по его рубашке, намачивая шелк. — Наверное? - Минхо отвечает. — У нас просто схожие вкусы. — В каких вещах? — О, эм, во всем? Наше чувство юмора, то, как мы любим проводить время, какую еду предпочитаем, какие фильмы любим смотреть. — А какие фильмы ты любишь смотреть? — Ну, на самом деле мне всё нравится, - отвечает Минхо, — но мы с ним говорили конкретно о фильмах ужасов. Хёнджин мычит. — Мои любимые фильмы те, которые заставляют меня плакать. О родственных душах, которые всегда скучают друг по другу, или о любви, которая не взаимна. Мне нравится смотреть их и валять дурака. — Странно, - дразнит Минхо, тыкая Хёнджина в ребра. — Быть на связи со своими эмоциями - это странно? - спрашивает Хёнджин. — Вы смотрите фильмы об убийцах с топорами. Минхо фыркает. — Тогда, наверное, мы оба странные. Хёнджину кажется, что он собирается спорить, но затем взволнованно втягивает воздух. Он указывает на что-то чуть дальше по коридору. — Фотобудка, - почти благоговейно выдыхает он. — Хён, мы просто обязаны, верно? Минхо подходит к будке и отдергивает занавеску, жестом приглашая Хёнджина войти. — После Вас. Они делают пару глупых поз, показывая знаки мира и пистолеты из пальцев, прежде чем продемонстрировать свои лучшие холодные, жесткие взгляды. На некоторых кадрах они выглядят так, как будто собираются «выпустить свой новый альбом», как выразился Хёнджин. В последнем кадре Минхо налетает, чтобы поцеловать Хёнджина в щеку, и камера фиксирует тот момент, когда рот Хёнджина раскрывается в удивленной, идеально круглой букве «О». — Хён … - кричит он. — Прости, детка, - отвечает Минхо, довольный собой. — Тебя так легко вывести из себя, и это слишком мило. Как я могу удержаться? Хёнджин дуется на него, когда он берет полоску фотографий и прячет её в задний карман вместе с наброском Минхо, который он сделал ранее днем. Они покидают спа, садятся в ожидающую их машину и возвращаются на виллу. Они мчатся вдоль побережья, проносясь мимо роскошных зеленых деревьев, Хёнджин указывает на темные горы вдалеке. Небо за их длинными остроконечными вершинами увядает голубым цветом. Когда они возвращаются на виллу, остальные уже вернулись с пляжа. Сынмин и Чонин сидят на диване и громко играют в какую-то видеоигру, а Феликс, свернувшись калачиком в одном из кресел, сосредоточенно занимается вышивкой чьих-то кедов Converse желтыми цветами. Им сказали, что Чан и Чанбин в спортзале, а Джисон, по-видимому, дремлет. Хёнджин зевает, извиняясь, что идет писать в свой дневник, а Минхо идет проверить кухню виллы, думая, что было бы неплохо приготовить ужин для всех. Он собирает ингредиенты для кимчхиччигэ, когда Джисон входит в комнату, берет две бутылки пива из холодильника, открывает их, а затем передает одну Минхо. — Спасибо, - говорит Минхо, чокаясь своей бутылкой с бутылкой Джисона. Джисон скользит рядом с ним, чтобы прислониться к стойке, даря Минхо этот сияющий взгляд, который немного расходится со складками подушки на его щеках. На нем пижамные шорты и майка, его худые загорелые руки сгибаются, когда он поднимает пиво, а запах морской воды всё ещё чувствуется на его коже. — Как пляж? - спрашивает Минхо, начиная сушить тофу. — Было весело, - говорит Джисон всё ещё скрипучим после сна голосом. — Мы играли в волейбол, плавали и ели мороженое. Он протягивает руку и касается материала повязки, покрывающей метку Минхо. — Но что более важно, как прошло твоё свидание? Ты пришёл к выводу, является ли он твоей родственной душой или нет? Минхо задумчиво поджимает губы и начинает искать ножницы, чтобы разрезать кимчи. — Честно говоря, я не определился, - он понижает голос до бормотания. — Хёнджинни... От него исходит аура элегантности и сдержанности, но в то же время у него «не все дома». Как и у нас, понимаешь? Джисон улыбается краю своей бутылки. — Ага. — В любом случае, это было хорошо. Мы поладили. Я вижу, как мы сближаемся. Но... вторая половинка? Я не уверен. Трудно сказать. — Что ж, время ещё есть. Минхо бросает на него взгляд. — Есть? - он спрашивает. — Разве не в этом была суть сегодняшнего дня? Принять решение? — Никто никогда не говорил, что ты должен узнать это немедленно, - говорит ему Джисон. — Но я чувствую, что должен узнать об этом немедленно, - немного раздраженно возражает Минхо. — Конечно, если бы он был моей родственной душой, было бы легко это сказать, верно? Тот факт, что я не могу сделать это, заставляет меня думать, что он не мой соулмейт. Джисон запрыгивает на столешницу, глядя на Минхо, как будто он всё неправильно понял. — Что, если твоя родственная душа - платоническая родственная душа? - он предполагает. — Это не всегда романтично, верно? Возьмем, к примеру, моих родителей: они не родственные души. Каждый из них знает своих соулмейтов, но для них обоих родственная душа больше похожа на... лучшего друга. Однако в романтическом плане они совершенно не подходят друг другу. Минхо знает множество людей, для которых подходит этот вариант: их родственная душа - это их человек, но не их партнер. Но он просто чувствует, что это не в его случае. — Я чувствую, что так и должно быть, по крайней мере, для меня, - говорит он Джисону. —Я имею в виду, что должна быть какая-то причина, по которой моя личная жизнь стала катастрофой, верно? Каждый раз она идет к чертям, потому что ни один из парней не является «тем самым». — Может, ты просто оправдываешься за невероятно высокие стандарты, - говорит Джисон, — или проблемы с обязательствами. Минхо высыпает кимчи, которое он нарезал, в кастрюлю, которая нагревается на плите. — Это не так, - настаивает он. Джисон лишь пожимает плечами, а Минхо цокает языком. Он наклоняется, стягивает один из носков Джисона и швыряет его по кухне, заставляя Джисона вскрикнуть, спрыгнуть со стойки и побежать за ним. В то же время Чанбин входит в комнату и направляется к холодильнику, чтобы взять бутылку воды. Он весь вспотел после тренировки, волосы убраны с лица, мышцы опухли. Джисон подпрыгивает вверх-вниз на одной ноге, снова надевая носок и всё ещё держа свое пиво, а затем обменивается заговорщицким взглядом с Минхо, прежде чем пробормотать что-то о том, что собирается принять душ и уходит из кухни. Чанбин продолжает пить воду. Его горло тяжело дергается, когда он глотает. Минхо пытается сосредоточиться на нарезке овощей, а не на Чанбине, и особенно на вздувшихся венах на шее и руках. Однако Чанбин не упрощает ему жизнь, и он подходит к Минхо, чтобы украдкой взглянуть на то, что он готовит. — Итак, - говорит он через мгновение. — Ты и Джисони? Вы быстро справились с заданием. Минхо смеется, застигнутый врасплох, продолжая смотреть на разделочную доску. — О чем ты говоришь? — О, ты знаешь, - напевает Чанбин с ухмылкой в голосе. — Похоже, вы только что флиртовали. Минхо снова смеется над абсурдностью такого заявления. — Это не так, - говорит он, поворачиваясь, чтобы посмотреть Чанбину в глаза. — Мы просто друзья. — О, ты собираешься «просто друзьями» выйти из этого, а? - Чанбин отвечает игривым тоном. Минхо пожимает плечами. — Ещё слишком рано говорить, кто будет просто друзьями, а кто большим, не так ли? - спрашивает он, надеясь, что Чанбин уловил намек. Чанбин поднимает брови. Его взгляд скользит от глаз Минхо к его губам. Недолго, но этого достаточно. Минхо усмехается про себя, отводя взгляд и возвращаясь, чтобы сосредоточиться на приготовлении ужина. — Да, наверное, ты прав, - торопливо бормочет Чанбин, прежде чем сделать шаг назад. — Я тоже пойду в душ. Ужин, кстати, выглядит великолепно. Минхо заканчивает ужин, чувствуя себя довольным. Все они едят в столовой, а затем ещё немного выпивают перед тем, как поиграть в карты и пинг-понг в игровой комнате виллы. Таким образом, первая неделя на вилле проходит вполне мирно. Хотя иногда бывают «дни отдыха», но два человека для свидания выбираются почти каждый день. Остальные, кого не выбрали для свидания, могут проводить своё время так, как им нравится. Для Минхо это, в основном, тренировки в тренажерном зале, чтение и прогулки на пляж с Джисоном время от времени, чтобы поболтать и поплавать на мелководье, но в конце концов его всегда уговаривают участвовать в любых групповых мероприятиях. Итак, он проводит целые дни на плаву в бассейне в солнцезащитных очках и широкополой шляпе, пьет фруктовый сок и дремлет. Время от времени он будет вовлечен в ту или иную глупую игру, и он будет неуклюже плескаться, сходить с ума с одним из водяных пистолетов, не обращая внимания на излишне запутанные правила. После изнурительного дня в бассейне, ужин у восьмерки всегда проходит спокойно. Запах хлорки прилипает к коже каждого, как мокрая одежда. Но они будут более оживленными, когда дело дойдёт к напиткам, прежде чем, наконец, рухнут в свои кровати. Джисон идет на свое первое свидание. Он катается на картинге с Чонином - и после этого он так беззаботно, легко пожимает плечами, пока Минхо допрашивает его. Парень говорит Минхо, что он, конечно, хорошо провел время, и что Чонин забавный ребенок, но кто знает? Он усмехается, когда Минхо говорит, что это не может быть Чонин, если Джисон не определился после одного свидания, если Джисон не чувствует даже намека на искру между ними. Хан всегда смотрит на Минхо так, будто не может понять, серьезно ли он говорит это и напоминает, что родственные души могут быть платоническими. Таким образом, родственной душой может быть кто угодно. Это заставляет Минхо шлепнуть его книгой. Что касается других, похоже, что никто еще не поладил; игры с выпивкой остаются довольно скромными, и, конечно же, нет никаких посещений личной комнаты - по крайней мере, о них Минхо не знает. Минхо может сказать, что производственная группа немного беспокоится из-за отсутствия востребованной драмы, но они пока не вмешиваются, скорее всего, выжидая, пока романтическая тоска и напряжение начнут проявляться, как только участники пойдут на ещё несколько свиданий и узнают друг друга немного лучше. Однажды ночью Минхо ложится спать раньше остальных и находит на своей подушке приглашение на второе свидание. Он осторожно расклеивает конверт и читает:Ли Минхо Завтра в 16:00 ты пойдешь на свидание с Ким Сынмином В хижину Shake-It-Up (приготовление коктейлей, приватный караоке-зал) Пожалуйста, оденьтесь так, чтобы произвести впечатление
Это подло, но Минхо не может не быть немного разочарованным. Сынмин временами милый, но больше, чем кого-либо другого, Минхо трудно его понять. Он выглядит надежным, как бойскаут, но с точки зрения личности он непредсказуем. Он может быть немного легкомысленным, и, кажется, у него аллергия на смущение любого рода. Он никогда не нервничает и не проявляет застенчивости. Из всех мужчин, с которыми Минхо в настоящее время живет в одном доме, он, вероятно, поставил бы Сынмина на последнее место с точки зрения потенциальной родственной души, даже ниже Джисона. Тем не менее, Минхо здесь, чтобы познакомиться со всеми участниками и дать им всем шанс. Хотя Минхо вообще не влечет к нему ни на каком уровне, может быть, в уникальной смелости Сынмина есть что-то такое, что стоит его времени. Он ещё раз перечитывает содержимое приглашения, прежде чем снова запечатать конверт и засунуть его под подушку.***
В приглашении требовалось, чтобы он «оделся, чтобы произвести впечатление», и Минхо намерен выполнить это. Он наносит легкий макияж, а также блестящую прозрачную рубашку и узкие кожаные штаны, которые абсолютно не соответствуют сезону ни в каком смысле, но из-за которых, по словам Момо, его ноги выглядят «чертовски убийственно». В довершение всего он надевает на шею черный шелковый чокер. Он спускается вниз около 15:55, полагая, что выглядит настолько впечатляюще, насколько может, и войдя в гостиную, понимает, что все смотрят на него. Ему трудно справиться с волнением, но он делает это, не сводя глаз с Сынмина. Минхо дергает головой в сторону двери и произносит очень небрежно: «Готов?» Сынмин не перестает пялиться на Минхо достаточно долго, прежде чем кивнуть, а затем они покидают виллу, забираясь в машину, которая ждет их на подъездной дорожке. — Я чувствую, что мы одеты для совершенно разных случаев, - признается Сынмин, когда они пристегивают ремни безопасности, указывая на себя. Взгляд Минхо скользит по нему; на нем темно-синие твидовые классические брюки и такой же жилет поверх отглаженной белой рубашки. Честно говоря, он выглядит великолепно, и Минхо говорит об этом, прежде чем их разговор заканчивается. Их машина едет вдоль побережья, а затем поворачивает, мчась туда-сюда, прежде чем двинуться вверх по крутой дороге на склоне холма. Кажется, они карабкаются целую вечность. В конце концов дорога выравнивается и они останавливаются у чего-то похожего на канатный мост, подвешенный над глубокой долиной. Минхо чувствует, как его сердце падает в желудок. — Мы должны пройти через это? - он спрашивает. Он хотел, чтобы съемочная группа услышала его, но он говорил так тихо, что только Сынмин смог услышать. Сынмин мычит, как будто просит Минхо повторить вопрос, но теперь к горлу Минхо подступает ком, и он качает головой, начиная паниковать. Все начинают выходить из машины. Дрожащей рукой он отстегивает ремень безопасности и делает вдох, прежде чем открыть дверь и ступить ногами на землю, но вдруг замирает. — Хён? - спрашивает Сынмин, когда он и команда поворачиваются в поисках Минхо. Минхо издает резкий звук отчаяния, цепляясь за дверцу машины. Затем Сынмин оказывается перед ним в мгновение ока, приседает и прижимает ладони к коленям Минхо. — Хей. Ты чего? - спрашивает Сынмин. — Я боюсь высоты, - шипит Минхо отчаянным шепотом, и он уверен, что сказал об этом съемочной группе, но, возможно, они забыли это отметить. — И мы поднялись так высоко, и теперь нам нужно перебраться через этот мост, и я не знаю, смогу ли я это сделать, Сынмин-а- Сынмин сжимает колени Минхо. — Все в порядке, хён, - говорит он. — Нам не нужно… — Нет, - прерывает Минхо. — Всё нормально. Он не хотел бы, чтобы они прекратили съемки из-за него. Они пришли сюда. Ему просто нужен момент, чтоб успокоиться, вот и всё. — Я могу помочь тебе перейти мост, - говорит ему Сынмин. — Если ты действительно хочешь пройти через это. Минхо судорожно вдыхает. — Хорошо, - говорит он, поднимаясь, но всё ещё глядя в землю. — Хорошо. Прокладывай путь. Сынмин берет руки Минхо в свои и начинает идти к мосту. Минхо знает, что съемочная группа снимает каждое их движение, но он просто концентрируется на том, чтобы смотреть вниз на свои ноги, двигая ими как можно лучше, в то время как Сынмин тянет его в правильном направлении, медленно ведя и успокаивающе сжимая его ладони, пока они идут. Они ступают на мост, и деревянные перекладины качаются под ногами Минхо. Он вскрикивает, останавливаясь как вкопанный. — Хён. Минхо-хён. Посмотри на меня или, нет, просто послушай меня, ладно? Держись за мои руки и следуй за моим голосом. Я отведу тебя на другую сторону, - Сынмин звучит так серьезно, как будто сопровождение Минхо по этому мосту внезапно стало его единственной истинной целью в жизни, и это так… ужасно. Он такой добрый, терпеливый и внимательный, а Минхо так раздражает то, что он показывает, как сильно ему нужно опираться на Сынмина, что он хочет оттолкнуть Сынмина, но его ноги так сильно трясутся, что он никак не может быть в состоянии сделать это без его помощи. Поэтому он вцепляется в Сынмина, как будто от этого зависит его жизнь, и позволяет подтолкнуть себя вперед, двигаясь по деревянным перекладинам мельчайшими шагами, пока они, наконец, не достигают другой стороны. — Ты сделал это, - говорит Сынмин, и его лицо светится от облегчения. — Может быть, позже, когда нам придется вернуться, я смогу понести тебя на спине? Минхо отталкивает руки Сынмина. — Мы оба умрем, - невозмутимо говорит он, хотя и чувствует, что это вполне возможно. Сынмин смеется, как будто Минхо только что сказал самую смешную вещь в мире, а затем они направляются в бар, чтобы начать приготовление коктейлей. Занятие в основном вращается вокруг того, что Минхо и Сынмин пьют больше текилы, чем они могли предположить. После того, как они напились сильно перемешанной маргариты, продюсеры выводят их из бара, оформленного в пляжном стиле, с его корягами, ракушками, поплавками и, да, настоящей песочницей, в одну из караоке-комнат на территории отеля. Как и сам бар, эти комнаты оформлены в разной тематике. Минхо и Сынмин оказываются в комнате «Сеульских ночей», в которой открывается панорама горизонта Сеула, простирающегося вокруг всех четырех стен. Белые светодиоды мигают, как будто имитируя звезды, и у Минхо просто кружится от них голова. Сынмин официально желает смерти, надев на Минхо большие солнцезащитные очки и фиолетовый парик, бряцая бубном всякий раз, когда Минхо пытается его прогнать. Затем он поет какую-то песню из мюзикла с абсолютно безупречным диапазоном и высотой звука. И ох, он бесит, думает Минхо, когда он падает на свое место и дуется, а фиолетовый парик сползает с его лица, скрывая его глаза. — Твоя очередь, хён, - кричит Сынмин, пихая микрофон в руку Минхо. Минхо вздыхает. Он выпил так много текилы, что уверен, что начнет танцевать, если споет что-нибудь с высоким темпом, поэтому вместо этого он выбирает какую-нибудь меланхоличную балладу. Пока он поет, Сынмин встает и начинает тверкать, медленно, но ритмично двигаясь под грустный бит. Минхо не знает, может это просто эффект алкоголя, но он не может сдержать смех. Затем, прежде чем он это осознает, хихикает и падает на диван, полностью забывая о песне, которую должен петь, а Сынмин улыбается ему. — Перестань отвлекать меня, - громко скулит Минхо, даже несмотря на то, что его живот начинает болеть от такого количества смеха. — Тем не менее, отвлекать тебя очень весело, - говорит Сынмин, радостно крадя микрофон Минхо, чтобы самому допеть песню. Оказывается, переходить мост так же страшно в темноте, и когда вы пьяны, как и при великолепном дневном свете, когда вы абсолютно трезвы, обнаруживает Минхо. Однако, он держится за руки Сынмина и позволяет вести себя к машине, время от времени воя, как кошка, чтобы показать, насколько он недоволен ситуацией. Он, наверное, заснул в машине, потому что следующее, что он помнит, это то, что он уже был на вилле и мчался через сад, а затем по нескольким коридорам, чтобы добраться до спальни. Он плюхается лицом вниз на свою кровать, когда добирается туда. Он чувствует себя словно на американских горках, которые не перестают падать, как будто кости внутри его конечностей были заменены чем-то жидким. Со стоном он пытается сосредоточиться на своем дыхании, чтобы успокоиться. Затем Джисон запрыгивает на его кровать, весело спрашивая Минхо, готов ли он подвести итоги свидания. — Почти, - бормочет Минхо, его голос заглушается подушкой. — Сегодня вечером я выпил слишком много текилы, так что прости меня. Пружины кровати скрипят, когда Джисон придвигается к нему ближе. Прежде чем Минхо успевает возразить, Джисон проводит рукой по волосам Минхо, а его ногти приятно царапают кожу головы, когда он запускает и вынимает пальцы из прядей, как будто проводит там по какому-то воображаемому узору, все время издавая эти воркующие звуки. Обычно это выводит Минхо из себя, но теперь он чувствует тепло и щекотку во всем теле, как будто он может начать мурлыкать в любой момент. — Ты несерьезный, детка, - тихо бормочет Джисон, и Минхо думает, что мог бы заснуть вот так, когда рука Джисона скользит в его волосах. Затем Джисон спрашивает: — Как прошло твое свидание? Минхо недовольно хмыкает. Джисон смеется. Смех парня гремит в его груди, как пинбол. — Так хорошо, да? — Это было... эх , - отвечает Минхо, уткнувшись носом в подушку. — Значит, ты не думаешь, что Сынмин «тот самый»? - Джисон продолжает. Минхо усмехается. — Вообще никаких шансов. — Ой, да. Похоже, ты ненавидишь его, хён. — Я не ненавижу его, - говорит Минхо, а затем переворачивается на спину, чтобы иметь возможность смотреть на Джисона, что заставляет Хана убрать его руку из волос. Ли сдерживает себя, чтобы не сказать «нет, вернись», — Он был на самом деле... удивительно хорошая компания. Джисон проводит языком по зубам, а затем кивает. — Хорошо. Тогда проблема в том...? — Я просто не чувствовал этого, - отвечает Минхо, пожимая плечами. — Кроме того, он такой… рандомный. Он и бесстыдный, и капризный, и это уже слишком, а еще он задумчивый, и искренний, и тьфу. Это тоже слишком много. Джисон фыркает. — Это то, что тебе в нем не нравится? Ты сейчас будто описываешь себя. — Эй, я не рандомный. Джисон дразняще ухмыляется Минхо. — Все люди разные, хён, - говорит он так, как будто он мудрый старик. Минхо показывает ему язык. — Все равно, - говорит он. — Неважно, похожи мы или нет, потому что свидание было одним огромным провалом. Слышится стук, а затем кто-то прочищает горло из дверного проема. Минхо поднимает голову, чтобы взглянуть, и видит, что Сынмин стоит там с непроницаемым выражением лица. Сынмин задерживается на месте на мгновение, прежде чем пройти мимо Минхо и Джисона, взять свою сумку для белья с прикроватной тумбочки и уйти. Минхо начинает тихонько хихикать, но Джисон только морщится, глядя вслед Сынмину. — Бедный Сынминни. — О, не надо, - говорит Минхо, его речь стала плавной от текилы. — Не то чтобы он в меня влюбился. — Нет, но- — Правда, Джисон-а, - прерывает Минхо. — Я точно не представляю, как он выберет меня своей родственной душой на церемонии выбора. Джисон поднимает руки, словно говоря «окееей, если ты так говоришь», и Минхо неуклюже сваливается с кровати, чтобы подняться на ноги. — Я поговорю с ним, если ты так беспокоишься об этом. Джисон открывает рот, чтобы возразить, но Минхо уже уходит. Он находит Сынмина в ванной, который умывается. Чонин тоже там, чистит зубы. — Привет, - говорит Минхо Сынмину. — Извини, если это прозвучало… холодно или что-то в этом роде, но ты всё понимаешь, верно? Сынмин вытирает лицо насухо, когда Чонин косится на них. Тем временем Минхо продолжает. — Мы хорошо провели время, но между нами не было никакой химии, не так ли? Сынмин поднимает взгляд со своего полотенца. — Хён, всё в порядке, - говорит он. — Ты прав. Между нами не было... ничего. Дело в том, что Сынмин косится на Минхо влажными глазами. Он выглядит немного огорченным, и Минхо хмурится, косясь прямо на него. — Ты уверен? - он проверяет. — Ты выглядишь как…? — Мне в глаза попало мыло, - говорит Сынмин, когда Минхо замолкает. — Чертовски щиплет. — О, - говорит Минхо. — Ладно. Хорошо. — Хорошо, - повторяет Сынмин, протирая раздраженные глаза, прежде чем искренне улыбнуться Минхо, улыбкой, которая означает, не волнуйся, у нас всё хорошо. — Отлично поговорили. — Отлично поговорили, - эхом повторяет Минхо. Разговор переходит в тишину, пока Чонин не говорит: — Мне вроде как нравится это чувство. Минхо в недоумении. — Какое чувство? — Мыла в глазах, - отвечает Чонин так серьезно, что Минхо может ему поверить. Сынмин фыркает один раз, а затем начинает смеяться, как будто сошел с ума. Это сбивает с толку, и в конце концов Минхо прислоняется к стене ванной и хохочет. Чонин наблюдает за ними секунду, а затем его губы изгибаются в улыбке.***
В течение следующих нескольких дней участники, которых не выбрали для свиданий, отправляются на пляж. Они играют в волейбол, загорают, а затем те, кто хочет поплавать, делают это, в то время как Минхо сидит под зонтиком, устраивая все более изощренные пикники. Сынмин приносит свою полароидную камеру, и он вместе с Феликсом и Чонином используют около десяти пачек пленки. Фотографии, как и дни, начинают размываться, показывая различные интерпретации одних и тех же, совершенных вещей: голубое небо и взбитые пеной волны, улыбки, веснушки и знаки мира, белый солнечный свет, просачивающийся в каждую квадратную рамку. Когда Минхо думает, что пришло время, чтобы на его подушке появился ещё один конверт, им говорят, что они должны взять двухдневный перерыв в съемках шоу, чтобы вместо этого снять рекламные материалы. Восьмерку тщательно нарядили и накрасили, прежде чем начать фотографировать и записывать в течение нескольких часов подряд. Они ждут друг друга, пока не закончат съемки, и это должно быть скучно, изнурительно и раздражающе, но на самом деле всё наоборот. Они хорошо проводят время, шутя, никогда не отходя слишком далеко друг от друга. Таким образом, Минхо тайно сравнивает их с системой планет, где все они связаны вместе, даже когда каждый из них движется по своей собственной особой орбите. Закончив, они возвращаются на виллу, чтобы продолжить шоу, Джисон и Феликс по возвращении находят конверты на своих кроватях. Предполагается, что утром они вдвоем отправятся на прогулку на лодке, и они проводят весь вечер, преувеличенно флиртуя друг с другом и придумывая глупые имена для их домашних животных. Минхо натыкается на Джисона, прячущегося в ванной, когда наступает следующий день. Он всё ещё в пижаме и сжимает край раковины, выглядя так, будто сейчас он предпочел бы быть где-нибудь в другом месте, чем на вилле. Минхо останавливается в дверях, внимательно оценивая Джисона. Он выглядит опустошенным, стискивает зубы и смотрит на себя в зеркало, словно говоря «ты можешь это сделать». Минхо может сказать, что это больше, чем просто подбадривание себя на предстоящий день, потенциально выматывающий энергию. Джисон выглядит почти напуганным, как будто он с радостью унес бы себя подальше, если бы это означало, что ему не придется переживать этот день, и Минхо обнаруживает, что наполняется этим чувством защиты, внезапным и отчаянным желанием протянуть руку и успокоить Джисона. Попытаться сделать так, чтоб он чувствовал себя лучше. — Джисон-а, - говорит он, всё ещё стоя у двери ванной. — Всё в порядке? Лицо Джисона искусственно озаряется натянутой ухмылкой. — Хён, - говорит он, но его голос и улыбка ненадежно дрожат. —Как дела? — Хорошо, - вежливо отвечает Минхо. — А у тебя? — О, ты знаешь. Я просто... готовлюсь к новому дню, - отвечает Джисон, опуская взгляд на пол у ног Минхо. Минхо начинает качать головой. Он втягивает воздух. Затем Джисон тяжело выдыхает, поднимая голову, глядя на Минхо и даря ему настоящую улыбку, теперь уже хрупкую. — Вообще-то, - говорит он, — это… у меня плохое самочувствие, и, если быть до конца честным, мне сейчас не очень хочется сниматься, и мне трудно выбраться из этой ванной, не говоря уже о том, чтобы подготовиться к… Минхо поворачивается. — Хён … - зовёт Джисон. — Что ты… куда ты идешь? Минхо оглядывается через плечо и отвечает: — Я скажу команде, что нам нужен выходной. Джисон издает недоверчивый смех. — Но… мы не можем просто… — Я собираюсь сказать им, что мы нездоровы и нам нужен выходной, - повторяет Минхо. — Просто подожди, ладно? Минхо идет по коридору к режиссеру и продюсеру, ответственному за сегодняшнее расписание, женщине средних лет по имени Хва Ынчжон. Минхо отводит их обоих в сторону и говорит, что он и Джисон оба плохо себя чувствуют и что им обоим следует остаться на вилле и отдохнуть от съемок в течение дня, просто на всякий случай. Ынджон выглядит сердитой, но она видит, что Минхо не в настроении вести с ней переговоры, поэтому бормочет что-то о том, как они могут перетасовать некоторые вещи, прежде чем пренебрежительно отмахнуться от Минхо и начать выкрикивать инструкции остальной команде. Феликс, по-видимому, уже ждет в машине, а остальные начали спускаться к пляжу, предполагая, что Минхо собирает одну из своих корзин для пикника и догонит их. Ынджон просит одного из помощников догнать их и схватить Чонина, чтобы вместо пляжа он мог пойти на свидание с Феликсом. Минхо оставляет их наедине и мчится наверх в неиспользуемую личную спальню, забирается на стул, чтобы отключить камеру, а затем стаскивает с себя микрофон и направляется вниз, чтобы взять телевизор из гостиной и положить его в спальне. На обратном пути к Джисону он останавливается в общежитии и обыскивает все сумки и уходит с карманами, набитыми тканевыми масками и бальзамом для губ со вкусом сахарного печенья в рукаве. Джисон находится прямо там, где его оставил Минхо, и выглядит немного спокойнее теперь, когда на вилле стало тихо. Он раздраженно посасывает нижнюю губу, наблюдая, как Минхо входит в ванную. — Что они сказали? - он спрашивает. — Что у нас будет выходной, чтобы отдохнуть и восстановить силы, - беззаботно говорит ему Минхо. — Они сердиты? - Джисон продолжает, глубоко нахмурив брови. — Вовсе нет, - отвечает Минхо. — Убери микрофон. Джисон выпутывается из проводов от микрофона и оставляет его на столешнице в ванной, а затем следует за Минхо по коридору к личной спальне. — Та-да, - говорит Минхо, открывая ему дверь. — Мини-убежище. Джисон заходит в комнату и зарывается в свою толстовку, когда садится на кровать. — Спасибо, хён, - ошеломленно бормочет он. Минхо пожимает плечами. — Ничего страшного, - говорит он, прежде чем опустошить карманы. — Я так же приготовил для тебя вкусняшки. Джисон хихикает. — Как ты думаешь, сколько масок для лица я собираюсь нанести за один день? — Я думал, ты сможешь нанести их все сразу, - отвечает Минхо. — Хван Хёнджину нужно израсходовать так много, что ты сделаешь ему одолжение. — Думаю, хорошо иметь несколько вариантов, - говорит Джисон, скрестив ноги под собой и глядя на Минхо. Его глаза блестят, как фантики от конфет. — Я принес сюда телевизор на случай, если ты захочешь посмотреть фильм, - говорит Минхо, указывая на телевизор. —Хочешь пообедать, или перекусить, или что-нибудь еще? — Нет, я думаю, что я в порядке, - говорит Джисон. — Хорошо, - отвечает Минхо. — Тогда я оставлю тебя? Джисон плотно сжимает губы. — Или ты мог бы... остаться? - предлагает он, с надеждой приподняв брови. — Было бы неплохо, если бы ты составил компанию. Минхо закатывает глаза, как будто оставаться с ним было бы огромной рутиной. — О, тогда подвинься, - говорит он, прежде чем уложить Джисона на кровать. В конце концов они устраиваются, Минхо изо всех сил пытается развернуть свои тканевые маски, в то время как Джисон пролистывает телеканалы, останавливаясь, когда находит канал, показывающий «Сакура, собирательница карт». Серия уже наполовине, и они оба признаются, что видели её раньше, но в конечном итоге все равно смотрят, откинувшись на подушки. Тканевые маски свисают с их лиц, одна из ног Джисона находится на коленях Минхо, а его лодыжка зацепилась за лодыжку старшего. — Итак, хён, - говорит Джисон примерно через десять минут тишины. — Скажи мне, ты уже знаешь, кто твоя родственная душа? Минхо отключился, уставившись в телевизор и думая о том, какая милая Керо. Вопрос Джисона застал его врасплох; часть его как бы забыла, для чего они были здесь, вместе на этой вилле, и он поджимает губы и издает долгий вздох, не сводя глаз с экрана. — Нет, - легко говорит он. — Честно говоря, я чувствую, что так же близок к тому, чтобы понять это, как и в первый день. — Значит, всё ещё склоняешься к Чанбинни-хёну? - спрашивает Джисон, упираясь пяткой в лодыжку Минхо. Минхо пожимает плечами, в отместку пиная Джисона по ноге. — Наверное? - он отвечает. — А ты? Минхо краем глаза видит, как Джисон пожимает плечами. — Ну, нам нужно подождать и посмотреть, чем оба наши с ним свидания обернутся, - признает Минхо. Джисон мычит, прежде чем снять маску и нежно похлопать себя по щекам. — Знаешь, - осторожно начинает он, — если мы оба выберем его, один из нас ошибется. Ни один из нас не получит денег. Минхо поднимает бровь. — И под одним из нас ты подразумеваешь меня, - отвечает он, — Думаешь, мне было бы неправильно выбрать Чанбина? Джисон втягивает воздух сквозь зубы, а затем качает головой, как бы говоря «забудь об этом». — Не знаю, хён. Как ты и сказал, нам нужно подождать и посмотреть, насколько удачными окажутся наши свидания. Минхо мычит, и они прекращают разговор, тишина между ними снова становится комфортной, когда они сосредотачиваются на фильме. Когда начинаются титры, Минхо спускается вниз, чтобы перекусить. Он собирает маленькую тарелку с фруктами - толстые дольки холодного арбуза цвета только что поцелованных губ, кусочки мокрого желтого манго цвета восхода солнца, аккуратные мандарины с зелёными листиками. Он несет тарелку наверх и садится на кровать, чтобы немедленно начать чистить один из мандаринов, очищая каждую крошечную дольку от всей сердцевины, прежде чем распределить их поровну между Джисоном и собой. — Хочешь посмотреть что-нибудь ещё? - спрашивает Минхо Джисона. — Честно говоря, я просто хочу спать, но не уверен, что смогу, - признается Джисон, переворачиваясь на бок, прежде чем посмотреть на Минхо. — Я всё ещё немного чувствую себя... тревожно. — Хочешь, я оставлю тебя в покое? - спрашивает Минхо. — Я не обижусь. — Нет, не уходи, - говорит Джисон, мило хмурясь. — Я думаю, что твоё присутствие здесь может действительно помочь? — Да? - Минхо сползает по кровати, чтобы тоже лечь на бок. Он и Джисон какое-то время с любопытством смотрят друг на друга, а затем Минхо позволяет своим глазам закрыться. — Почему бы тебе не представить, что ты находишься в палатке, рядом с пляжем, - начинает он. — Ты закутался в свой спальный мешок, хотя ещё не совсем стемнело. На улице идет дождь - не совсем ливень, не совсем изморось - и капли очень мягко стучат по поверхности палатки. Ты можешь услышать, как волны на берегу катятся вперёд, а затем отступают, исполняя этот танец из двух шагов. На улице может быть холодно, может быть мокро, но в палатке так уютно и тепло. Безопасно. И- Джисон рядом с Минхо издает тихий сопящий звук, и Минхо открывает глаза. Похоже, Джисон смог заснуть, его рука была вытянута между ними, а пальцы сжимали завязки на толстовке Минхо. На секунду Минхо думает о том, как приятно было бы приблизиться к нему, обнять за талию и заснуть самому, и он уверен, что всё будет хорошо - в конце концов, они друзья - но он также не хочет, чтобы что-то стало неловким между ними. Итак, Минхо осторожно распутывает пальцы Джисона с его толстовки, прежде чем встать с кровати так тихо, как только может. Немного поколебавшись, он выключает свет и уходит.