***
Сынмин посылает Минхо цветы вместе с открыткой с просьбой связаться с ним. Все три кота прыгают вокруг вазы, словно чувствуют, сколько страданий она причиняет Минхо, и их крошечные мордашки сморщиваются от отвращения. Минхо ждет, пока цветы не станут коричневыми, высохнут и поникнут. Затем он ждет, пока лепестки не усеют столешницу, превратятся в мякоть и начнут пахнуть гнилью. Он звонит Ким Сынмину, его живот горит как в печи всё время, пока они разговаривают по телефону, и в итоге они договариваются о времени, дате и месте встречи. Лето высохло, перейдя в осень. Солнце по-прежнему ярко светит, заливая мир желтым светом, но ветерок холоден и резок; будто зубы и когти, царапающие шею Минхо и его взъерошенные волосы. Он хорошо одевается, чтобы пойти на встречу с Сынмином, накинув на себя старое пальто и намотав шарф на шею. Сынмин встает, когда видит, как официант ведет Минхо к столику. Он формально кланяется, прежде чем попытаться обнять, что превращается в краткий, неуклюжий массаж плеч. Сынмин всё время глядел на Минхо со слегка опустошенным выражением лица. — Успокойся, Ким Сынмин, - ворчит Минхо, отмахиваясь от рук Сынмина, прежде чем сесть и тотчас же начать теребить свою салфетку и палочки для еды. — Ты смотришь на меня так, словно я воскрес из мертвых или что-то в этом роде. — Ну, в общем-то, ты это сделал, хён, - отвечает Сынмин, возвращаясь на свое место, а затем перегибается через стол и появляется прямо перед лицом Минхо. — Во что ты играл? Минхо качает головой. — Я не- — Вот так уйти, не сказав ни слова, - продолжает Сынмин, игнорируя его. — А потом уклоняться от наших звонков? Я беспокоился за тебя. Мы все беспокоились о тебе. Минхо сглатывает, смачивая горло. — Что ж, - говорит он. — Как видишь, я в порядке, так что. Ты можешь перестать говорить об этом прямо сейчас. Сынмин вздыхает. — Я хотел проверить, что с тобой всё в порядке, - говорит он. — Но есть ещё кое-что, о чем я хочу с тобой поговорить. Кое-что, о чем я давно хотел с тобой поговорить. Минхо втягивает воздух. — Сынмин-а- — Я хочу разделить с тобой свои призовые, - говорит Сынмин. Рот Минхо закрывается. Он тупо моргает раз, другой, опешив. Он совсем этого не ожидал. — Что? — Я не думаю, что это справедливо, что ты ничего не получил, - продолжает Сынмин. Минхо недоверчиво смеется. — Я не угадал. Сынмин хмурится. — Да ну, и что? Минхо снова смеется. — А ты слетел с катушек, - говорит он. — Ты был там с нами несколько недель. Ты вкладывался в эту работу. Мы угадали семь из восьми. Все приложили серьезные усилия. Мы все чего-то заслуживаем. — Сынмин-а, давай… — Это просто кажется неправильным, - говорит ему Сынмин, и Минхо может сказать, что он действительно взволнован этим. — Что ты ничего не получишь. Минхо пожимает плечами. — Я смирился с этим. — Я смог догадаться, что ты моя родственная душа, только из-за тебя, - серьезно говорит ему Сынмин. — Ты помог мне разобраться. Так что я должен тебе, хён. Пожалуйста. Минхо долго держит взгляд на Сынмине. — Ты милый, Сынмин-а, но… Всё в порядке. — Хён- — Если ты действительно так настойчив, то можешь просто угостить меня этим обедом, - беззаботно говорит Минхо, перебивая его. — Я собирался заплатить, но, думаю, я мог бы позволить тебе покрыть это. — С какой стати ты будешь платить? - раздраженно возражает Сынмин. — Я только что выиграл бессмысленную сумму денег. — Тогда я обязательно закажу самое дорогое в меню, - парирует Минхо, беря упомянутое меню и демонстративно встряхивая его. — Ты безнадежен, - бормочет Сынмин, открывая собственное меню. — Это не конец нашего разговора. — Это пока, - предупреждающе говорит Минхо. —Я серьезно. — Хорошо, я понял, - бормочет Сынмин. — Боже. Официант подходит, чтобы принять их заказ, и Минхо просит вина и около половины гарниров, которые они предлагают, в дополнение к трем основным блюдам и двум видам риса, пока Сынмин ошеломленно смотрит на него. Подается вино, а затем и еда, тарелки занимают почти все доступное место на столе, а затем Минхо стучит своим бокалом о стакан Сынмина. — За... нас, - говорит он, корча гримасу и пытаясь скрыть это, подмигивая. — Нас, - повторяет Сынмин, и о нет, думает Минхо. Это угрожающе. — Готов ли ты сейчас говорить о «нас»? Как взрослый? — О чем тут говорить? - небрежно спрашивает Минхо. — Ну, для начала, я твоя родственная душа, - отвечает Сынмин, и вот оно. Они оба это знают, но никогда не признавали этого. Минхо переводит взгляд с еды на Сынмина, чувствуя себя плывущим по течению. — Я знаю, - говорит он тихим голосом. — Но… я все еще пытаюсь понять, к чему всё это приведет. Сынмин кивает, понимая. — Но, хён… я имею в виду… Разве ты не всегда хотел встретить свою вторую половинку? Я знаю, что я встретил. И я думал, что она будет… — Любовь всей твоей жизни? - Минхо заканчивает за него, склонив голову. — Я знаю. — Итак, я твоя родственная душа, хён, - говорит Сынмин, как будто это может быть решением всего. — Вселенная выбрала тебя для меня, и я думаю, что это важно. Думаю, что значит... хоть что-нибудь. — Я просто не уверен, - говорит Минхо, такое чувство кажется ему чуждым, даже когда он слышит, как выражает его вслух. — Не сейчас. Сынмин кладет палочки для еды и начинает расстегивать пуговицы на манжете рубашки. Он закатывает рукав до локтя, а затем показывает Минхо свою метку. Минхо втягивает крошечный глоток воздуха и задерживает его. Он, конечно, знал, что метка Сынмина была такой же, как и у него - сверкающий, расщепляющийся на кусочки драгоценный камень. Но видеть ее там, на предплечье Сынмина, во всех отношениях идентичную его собственной, все равно было чем-то особенным. Сюрреалистичная, особенная вещь. Он не может отвести от него глаз. — Вот, - говорит Сынмин, словно застукал Минхо. Минхо закатывает рукав своего свитера и протягивает Сынмину руку. Взгляд Сынмина прилипает к метке Минхо, его плечи расслабляются, когда напряжение уходит из него. — Вау, - шепчет он. — Вау, - соглашается Минхо, отводя руку назад и одергивая рукав поверх метки. — Сынмин-а, послушай. Не то чтобы я не верил, что мы родственные души. Я просто не знаю, что это значит для нас. — Пока что, - продолжает Сынмин. Минхо бросает на него пренебрежительный взгляд. — Я не люблю тебя, - говорит он. Сынмин сглатывает и кивает. Он выглядит обиженным. — Ну, а ты в меня влюблен? - Минхо раздраженно бросает вызов. — Да, - мгновенно отвечает Сынмин. Огонь в Минхо угасает, превращаясь в дым и тлеющие угли. — Ох. — Да, - говорит Сынмин, смирившись. — Ох. Минхо складывает руки на коленях и смотрит Сынмину в глаза. — Прости, - говорит он, имея в виду именно это. — Но... Я не могу заставить себя. Я не смогу. Ещё до того, как он пришел сюда, Минхо знал, что не имеет значения, что душа Сынмина и его собственная неразрывно переплетены, не тогда, когда его сердце полностью принадлежит Джисону. Сынмин бросает на него взволнованный взгляд. — Я знаю это, - говорит он. — Я не прошу тебя. Я бы никогда не сделал это. — Хорошо, - отвечает Минхо. — Извини. Их взгляды оба падают на стол, на недоеденную еду и ещё замерзшее, покрытое конденсатом вино, стоящее под наклоном в подставке со льдом. Мелодия пианино, которая играла до этого, нарастает до конца, а затем начинается новая. — Ты влюблен в Джисони, не так ли? - спрашивает Сынмин. Хотя Минхо издает оскорбленный звук, он не может найти в себе силы солгать - только не Сынмину - поэтому он кивает. — Я знаю, что это противоречит… всё это, - признается он, потирая руку в том месте, где находится его метка — Но- Он не знает, как выразить это, кроме как сказать, что внутри него есть этот глубокий, бесформенный рой чувств, который подталкивает его к Джисону и говорит, что это правильно. — Я не могу перестать думать о том, что Джисон… тот, с которым я должен быть, - заканчивает Минхо, чувствуя себя виноватым, когда взгляд Сынмина скользит вниз по столу, подальше от него. — Я имею в виду, что хотел бы подвести черту под всем этим и двигаться дальше, - продолжает он легкомысленно. — Потому что, ну, я имею в виду… Сынмин смотрит на него, когда он замолкает, молча побуждая его продолжать. — Любить кого-то, с кем ты не можешь быть, - говорит Минхо, глядя на Сынмина, — такая любовь разлагает тебя изнутри. Грудь Сынмина вздымается и опускается, когда он сжимает челюсти. — Ты будешь двигаться дальше, - отрывистым голосом говорит он Минхо. — В свое время. — Ты так думаешь? - бормочет Минхо, поднимая брови вверх. — Время должно быть великим целителем, верно? - продолжает Сынмин, будто верит в это. — Возможно, - говорит Минхо, но мысль о том, чтобы побороть это (читать как покончить с Джисоном) снова разбивает ему сердце. — Но… я тоже не уверен, что хочу такой жизни - жизни, в которой я без него. Как-то это звучит хуже. Губы Сынмина приоткрылись от удивления. Он смотрит на Минхо, как будто наблюдает какое-то редкое природное явление, будто видеть, как он демонстрирует такую уязвимость - это то же самое, что мельком увидеть колеблющееся в небе северное сияние. — В таком случае, - говорит Сынмин, слегка улыбаясь. — Ты знаешь, что тебе нужно сделать, да? Минхо стонет и снова переключает свое внимание на еду, пощипывая крошечные кусочки то тут, то там своими палочками. — Мы больше не обсуждаем это, - непреклонно говорит он. — Это ты так думаешь, - с насмешкой отвечает Сынмин. — Ты можешь быть моей родственной душой, хён, но ты не мой босс.***
Сынмин не убеждает Минхо увидеться с Джисоном или даже ответить на звонки Джисона, но каким-то образом он убеждает Минхо посмотреть шоу вместе с ним. Оно закончилось в начале декабря, вскоре после того, как в городе появились рождественские украшения, температура резко упала, дни стали короче, а ночи сверкали, как черный лед, не желающий таять. Минхо провел эти дни, бегая между своей квартирой и танцевальной студией, надевая маску и бейсболку, низко надвинутую всякий раз, когда он был в метро, на случай, если кто-нибудь узнает его. Он почти полностью избегал социальных сетей. Променял экранное время на чтение книг, просмотр длинных грустных фильмов и время от времени на общение с Сынмином. Если бы не эта последняя часть, он мог бы почти обмануть себя, заставив поверить, что съемок никогда не было, или что шоу вообще существовало. Кроме: «У меня есть к тебе предложение». Минхо морщит нос и протыкает плохо нарезанный кусок говядины палочками для еды, раскалывая его надвое. — Звучит уже ужасно, - говорит он, не глядя на Сынмина. — Выслушай меня, - говорит Сынмин с коварной ноткой в голосе. Минхо фыркает. — Мы должны посмотреть шоу вместе, - объявляет Сынмин. — Но я не хочу смотреть шоу, - прямо отвечает Минхо. — Я не хотел смотреть его во время эфира и не хочу смотреть сейчас. Сынмин смотрел шоу во время его трансляции. Он и другие устраивали еженедельные вечеринки, сопровождавшиеся какой-то запутанной игрой с выпивкой, которую Сынмин всегда не мог объяснить Минхо. Он всегда приглашал Минхо с собой, но никогда не пытался подтолкнуть его, если Минхо говорил «нет». Теперь, однако, кажется, он готов давить на него. — Ты не можешь прятаться от этого вечно, - твердо, но одновременно и мягко говорит ему Сынмин. — Я позволял тебе прятаться достаточно долго. Минхо наклоняет голову вправо, а затем влево. Левая сторона его шеи издает удовлетворительный щелчок. Он продолжает помешивать говядину; мясо скоро будет готово. Коричневое и соленое снаружи и идеально розовое внутри. — Всё не так уж и плохо, - продолжает Сынмин. — Правда. — Действительно? - Минхо проверяет. Как бы он ни избегал этого, иногда он действительно запутывается в явном отчаянии от необходимости знать, как вся трагедия разыгралась на экране. — Это не… я не знаю. Минхо не может найти слов, поэтому вместо этого издает непонятный звук разочарования. — Всё не так уж и плохо, - повторяет Сынмин тем же ровным тоном. — Ты должен увидеть сам. Правда, хён. Минхо вздыхает. Он перекладывает приготовленное мясо на разделочную доску, чтобы оно остыло, а затем, наконец, оборачивается, чтобы посмотреть на Сынмина. — Это снимет с твоих плеч груз, - продолжает Сынмин, его взгляд буквально прижимает Минхо к тумбе. — Я обещаю. Мы повеселимся. Обещаю и это. — Повеселимся? - Минхо корчит лицо. — Я сомневаюсь в этом. — Мы можем заказать еду на вынос, а я принесу соджу и пиво, и мы сможем съесть всё это за одну ночь, - говорит Сынмин, сияя. — Это будет здорово. Минхо выдыхает, соглашаясь, и снова переключает свое внимание на еду. Он знает, что ему нужно посмотреть шоу, так что он сможет покончить с этим. Тем не менее, эти крошечные узелки нервозности слипаются в его желудке. Не то чтобы он мог забыть о существовании Джисона, как бы он ни старался. Присутствие Джисона чувствуется везде. Его имя - это эхо, которое звучит всё дальше и дальше. Хотя время между отголосками меняется день ото дня, оно всегда возвращается. — В эти выходные, - вежливо заявляет Минхо, ставя тарелку Сынмина перед ним и садясь напротив. — Мы можем посмотреть в эти выходные. Сынмин улыбается, довольный, а затем аккуратно меняет тему, когда они начинают ужинать.***
В эти выходные они вдвоем сидят на полу Минхо, у каждого из них на коленях растянулось по коту, а стол перед ними завален полупустыми коробками из-под еды на вынос и мини-упаковками с соусом. Ящик пива ещё полный, в то время как начинается первый эпизод «Написано звездами». Минхо то разминает спину Суни, то пьет пиво, то тянется к пульту, чтобы поставить шоу на паузу каждую минуту или около того, чтобы сделать какой-нибудь комментарий или поежиться в какой-нибудь неловкий момент. За вечер Минхо заново переживает всё свое лето. Его воспоминания сокращены до крошечных фрагментов и будто помещены в клип к какой-нибудь песни из танцевальной поп-музыки. Там качаются океанские волны. Тусклое солнце. Серия горячих поцелуев, на которые почти невозможно смотреть. Минхо тоже может увидеть то, что происходило, когда его не было рядом. Свидания остальных участников. Милое, медленное развитие романа Чонина и Феликса и более быстрое и неуклюжее развитие отношений Чана и Хёнджина. Пока они смотрят, Сынмин рассказывает Минхо о том, что шоу действительно стало огромным хитом на телевидении из-за того, как люди строили догадки и делали ставки по ходу шоу. Оно привнесло немного солнечного блаженства и романтики в унылую осень. И Минхо это видит. Если бы его не было в шоу и он не знал, чем все закончилось, возможно, он тоже был бы увлечен этим реалити-шоу. Тем не менее, он знает, чем всё обернется. Увидев, как он влюбляется в Джисона в течение сезона, они сейчас на финальном эпизоде, и ему приходится наблюдать, как он эффектно теряет его. Сынмин открывает ещё две бутылки пива и передает одну Минхо, когда на экране начинается церемония выбора. Минхо стискивает зубы и говорит себе держать глаза открытыми, наблюдая, как он выбирает Джисона. Его выбор так открыто написан на его лице, только для того, чтобы он остался в одиночестве. Единственный, кто не добрался до пьедестала победителя. Вот один кадр, где он сидит в шезлонге. Ещё один кадр его спины, когда он уходит со съемок. Затем внимание снова переключается на семерых победителей. Каждый из них показан празднующим, пока звучит голос за кадром. Все они говорят о любви и о том, что любовь для них значит. Об этом их спрашивали ещё до того, как они все встретились. Шоу заканчивается тем, что семеро победителей стоят ночью на пляже, возятся с бенгальскими огнями и пьют шампанское прямо из бутылки. Пошли титры, и Минхо вздохнул с облегчением. Сынмин был прав. — Это было не так уж и плохо, - признает Минхо, вздыхая и ставя свою полупустую бутылку пива на стол. — Это было на самом деле… Минхо прерывается, когда Сынмин издает судорожный всхлип. Минхо поворачивается к нему лицом, и в тот момент, когда их взгляды встречаются, Сынмин начинает плакать, закатывая рукава на запястьях, а затем прижимая их к глазам, чтобы впитать слезы. — О, Сынмин-а, - выдыхает Минхо, тихо смеясь. — Что мы будем с тобой делать? — Это просто неправильно, - выдыхает Сынмин. — Вы любите друг друга, хён, а теперь даже не разговариваете? Это самая большая трагедия из всех. — Да ладно, - Минхо пожимает плечами. — Я не его родственная душа. Руки Сынмина устремляются к его коленям, издавая звук хлопка, когда они касаются его бедер. Он смотрит на Минхо. — Как? - он спрашивает. — Как ты можешь смотреть на это и всё ещё думать, что это имеет значение? Минхо качает головой. — Я не знаю, - говорит он. — Действительно. Я знаю, что я был неправ. Во... во всем. — Тогда- — Неважно, что я смирился с тем фактом, что люблю кого-то, кто не является моей родственной душой. Джисон нашел свою вторую половинку. Он нашел Чанбинни. Сынмин издает самый долгий вздох, который Минхо когда-либо слышал. Слезы текут по его лицу, капая на переднюю часть его толстовки, чтобы намочить ткань. — Хорошо, значит, ты понял, что тебе не обязательно любить свою родственную душу, но ты всё ещё думаешь, что Джисони любит? Мы смотрели одно и то же шоу? Минхо вздыхает. — Я не знаю, что я думаю… — Просто перестань думать, - отрезает Сынмин. — Важно лишь одно: ты хочешь его, так иди за ним. Минхо чувствует, что знает это. Как будто это уже каким-то образом вырезано в его сердце, и он так сильно страдал, что не мог отличить правду от боли. Он зажмуривает глаза, сглатывая. Затем он наклоняется вперед, чтобы вытереть слезы Сынмина рукавом своей худи. — Не плачь, - говорит он, хмурясь. — Ты становишься противным и опухшим, и я не могу смотреть на тебя. Сынмин фыркает. — Не меняй тему… — Тема давно ушла, - говорит Минхо, щипая Сынмина за мокрые щеки. — Субъект недоступен. — Хён- — Я слышу, о чем ты говоришь, - говорит Минхо, слегка ударяя Сынмина головой. — Просто дай мне посидеть с этим некоторое время. Хорошо? Сынмин смотрит на Минхо, как на солнце, появляющееся сквозь просвет в облаках. — Хорошо, хён, - бормочет он. — Хорошо. Минхо улыбается, отпуская лицо Сынмина. — Итак, скажи мне, - говорит он через мгновение. — Я теперь как мем? Сынмин издает смех, от которого Дори вздрагивает прямо у него на коленях. — Что ты имеешь в виду? - он спрашивает. — Знаешь, - продолжает Минхо, ухмыляясь. — Грустный парень на шезлонге или что-то в этом роде? Сынмин снова смеется, но затем его лицо снова сморщивается, а глаза наполняются свежими слезами. — Эй, нет, - говорит Минхо, качая головой. — Нет. Мы прекратили это, помнишь? Из Сынмина вырывается усталый крик. — Ничего не могу с собой поделать, - ноет он. — Ох, хён. Если бы ты только знал. — Если бы я только знал что? - спрашивает Минхо. — Пожалуйста, просто поищи ваши имена в Naver, - отвечает Сынмин. Когда Минхо открывает рот, чтобы ответить, Сынмин шикает на него. — Я умоляю тебя, - говорит он.***
Минхо открывает свой браузер впервые за целую вечность. Он нажимает на строку поиска, а затем моргает на мигающий курсор, прежде чем ввести Джисон, Минхо и «Написано звездами», издавая искаженный звук страдания, когда нажимает «Enter», хотя вокруг нет никого, кто мог бы стать свидетелем его унижения. Как он ищет себя в сети. Первая страница исчезает, и на её месте появляется смесь видеоклипов, фотографий и статей. Минхо прокручивает вниз, просматривает заголовки, делает паузу, а затем неуверенно щелкает, когда натыкается на заголовок, который гласит: «Обними меня, прежде чем мы войдем». Как две не родственные души из первого в мире шоу знакомств для соулмейтов, всё же покорили наши сердца. Статья представляет собой своего рода резюме, написанное вскоре после выхода в эфир финального эпизода, и намечает траекторию отношений Минхо и Джисона по мере их развития в течение сезона. Минхо листает скриншоты, на которых он и Джисон на веранде в ту первую ночь укрепляют их союз, а затем они вместе гуляют по пляжу, выглядя удивленными и заговорщицкими, как будто они делились секретом, который радовал их обоих. Скриншоты сопровождаются короткими цепляющими подписями. «Поворотный момент: это был момент, когда все изменилось для Минхо и Джисона (и для нас тоже!)» гласит о ночи, когда Джисон попросил Минхо обнять его, прежде чем они вошли внутрь виллы. Минхо пришлось перевести дух, прежде чем продолжить. В следующем абзаце об «экспертном анализе отношений» Минхо узнает, что именно в этот момент шоу все начали болеть за них. «Минхо и Джисон - родственные души» начали появляться в трендах вскоре после того, как эпизод вышел в эфир, и, по-видимому, было «невозможно» зайти в интернет, не увидев гифки, на которых они двое стоят возле виллы, а рука Минхо скользит по спине Джисона, когда Хан прижался лицом к плечу Минхо. Минхо обдумывает это за мгновение до того, как продолжить читать дальше, сразу же резко втянув воздух и задержав дыхание, когда его глаза скользят по изображениям их поцелуев в ту ночь, когда они играли в «Бутылочку», и к почти непонятным комментариям, которые следуют под фото (эти комментарии читаются так, как будто Суни прошёлся по клавиатуре). Он выпускает тот же самый вздох со свистом, когда приближается к концу статьи, прокручивая кадр, на котором он и Джисон выглядят пьяными и невероятно счастливыми после того, как их выследили в мандариновом саду, и к последним нескольким с изображением церемонии выбора. Взгляд Минхо цепляется за этот скриншот, на котором Джисон смотрит через пляж на Минхо со смешанным выражением надежды и потери на лице, и сердце Минхо сжимается в груди. Он сглатывает, преодолевая внезапный комок в горле, и делает глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. Затем Минхо переходит в раздел комментариев и начинает читать. pppopppy1053 (↑ 1,2k | ↓ 34) Сначала я думал, что их дружба такая здоровая. Но со временем я начал думать, что они должны быть родственными душами. Я просто подумал, что два человека не могут так смотреть друг на друга и не быть соулмейтами? Если бы я был участником, я бы поставил на это деньги. Когда выяснилось, что они не были родственными душами, мое сердце было разбито вместе с ними. Я не мог думать ни о чем другом в течение нескольких дней после окончания финала, и как несправедливо, что у них ничего не получилось. Но потом я начал задаваться вопросом, имеет ли это какое-то значение, если они не родственные души? Если какие-то два человека и должны быть вместе «несмотря ни на что», так это они. aceofdiamonds (↑ 879 | ↓ 65) приятно видеть, что в этом разделе комментариев рассказывается о различных опытах. :) некоторые люди являются лучшими друзьями со своей родственной душой, в то время как другие женились на своем соулмейте. у некоторых действительно дерьмовые соулмейты (как у меня, лмао), или они отдалились от своих соулмейтов, или потеряли их навсегда. :( с чем мы все можем согласиться, так это с тем, что эти двое научили нас кое-чему о том, что любовь проявляется во многих формах и не должна соответствовать одному стандарту. Я надеюсь, что у них всё получится. Файтин! ugh f this (↑ 651 | ↓ 82) Я рад, что в конце концов МХ выбрал ДЖ, хотя я немного волновался, что он этого не сделает (он был настолько упрям со своим родственная душа = ака «настоящая любовь навсегда», что было немного неприятно смотреть на это, лол). но да. даже несмотря на то, что в итоге он «проиграл», я дуууумаю, он наконец узнал, что есть разные варианты соулмейтов, которыми люди «могуть быть»? (примечание: я бы хотел, чтобы мы получили какую-то обновленную информацию о том, что происходит между ними. 😩 переход от еженедельных эпизодов к молчанию - это пытка.)ОТВЕТ → vs_will (↑ 599 | ↓ 53)
можно подумать, что он, наконец, понял это, но хз. . . тот факт, что он выглядел таким подавленным, а затем так быстро исчез после церемонии, заставляет меня думать, что ему было очень, очень больно 🙁🙁, но я надеюсь, что он в конце концов поймет, что не имеет значения, что он и джисон не «обречены судьбой». не всё особенное должно быть «судьбой». сбиться с пути так же допустимо, понимаете? 🥰
X_ANTI_SOULMATE_X (↑ 634 | ↓ 397) Несмотря на то, что реалити-шоу о свиданиях - пиздец какие трешовые, я рад, что это шоу может открыть глаза многим. Отказ от системы. Отказ от скованности. Уничтожте базу данных Soulmark.ОТВЕТ → wristarsfan (↑ 401 | ↓ 221) 🙄 это милое маленькое шоу?? какое-то развлечение на лето?? во всяком случае, это показало, как некоторые родственные души работают (хёнчаны, чонликсы), а некоторые нет (минмины). вам нужно охладиться.
iheartheart (↑ 255 | ↓ 98) я не ебу, почему они не родственные души. я просто хочу, чтобы они были вместе. 😭😭😭 к черту судьбу. к черту это. 😭😭😭😭😭😭😭😭😭😭 Этот последний комментарий заставляет Минхо громко фыркнуть. Он просматривает ещё несколько, останавливаясь, когда они становятся повторяющимися и спамными, а затем блокирует свой телефон, позволяя ему упасть на подушку и отскочить от него. Закрыв глаза, Минхо вздохнул с облегчением. Правда в том, что он избегал онлайн-пространства, потому что не был уверен, готов ли он пережить заново всё, что произошло, и потому что он беспокоился, что его могут высмеять, пожалеть или неправильно понять. Однако теперь он знает, что на его стороне много людей, которые болеют за него. И они правы, по большей части. Все это время он был сосредоточен не на том. Спрашивал, кто моя родственная душа? И потом, может ли Джисон быть моей родственной душой? И наконец, всё закончится, потому что он не моя родственная душа, не так ли? Все эти мысли, все эти вопросы... Всё, что когда-либо имело значение, это то, что Минхо хочет Джисона. Он хочет только этого. Так что, да. Минхо, возможно, не выиграл ни одного приза, и, возможно, он заставлял себя страдать без необходимости, но он, наконец, начинает чувствовать эти бодрящие морские брызги ясности. К черту судьбу. Одна эта фраза обволакивает его, как шелковый кокон. Когда-то он отмахнулся бы от этого как от чепухи. Теперь, однако, это одеяло его комфорта. Это броня.***
На следующее утро Минхо пишет Сынмину.минхооо 👽💫 хорошо Ким Сын Мин (родственная душа) хорошо? минхооо 👽💫 теперь я готов Ким Сын Мин (родственная душа) ой. я понимаю. Оставь это мне
Минхо втягивает воздух сквозь зубы, прежде чем заблокировать телефон и заняться подготовкой. На всякий случай. Он долго принимает душ, умываясь мылом с ароматом манго и сладкого апельсина, которое он использует только в те дни, когда ему нужен дополнительный заряд энергии. Как только он становится чистым до такой степени, что чувствует себя обновленным, снимает полотенца, а затем сушит волосы феном, как всегда советует ему стилист, держа челку в кулаке, чтобы она стала упругой и пушистой. Он одет в бархатистый черный свитер, который ему подарила Момо на прошлое Рождество. Это один из его любимых свитеров; он идеально сидит на теле, и на нем есть крошечные вышитые цветы, которые состоят из красных, зеленых и мерцающих золотых нитей. Он сочетает свитер с клетчатыми брюками грифельно-серого цвета, а затем, наконец, размазывает медную подводку по векам, прежде чем нанести тонкий слой бальзама для губ. Минхо сидит на диване, спрятав руки между бедрами, покачивая коленями и постукивая ступнями, чтобы рассеять часть своей нервной энергии. Он делает глубокий вдох и тычет пальцем в экран телефона, разочарованно вздыхая, когда не видит ни новых уведомлений, ни пропущенных звонков. Он знает, что неправильно ожидать, что Джисон немедленно перейдет на его сторону; Минхо потребовались месяцы , чтобы установить контакт с Джисоном, и то через другого человека, и поэтому, если Джисон решит, что ему нужно больше времени, чтобы решить, что он готов увидеть Минхо, то Минхо должен будет уважать этот выбор. Внезапный пронзительный писк его домофона чуть не заставил Минхо упасть с дивана. Он встает и идет по коридору, чтобы нажать кнопку, открывающую дверь в его дом. Страх и предвкушение крутятся в его животе, как две разные туфли в стиральной машине. Его сердце гулко бьется в горле. Он слышит, как кто-то торопится по коридору, и прижимается к двери, словно пытаясь удержаться. Когда раздается бешеный стук, он чувствует его дребезжание в груди. Минхо открывает дверь, и Джисон стоит там. Перед ним. Минхо наблюдает, как раздражение тает на его лице, когда он смотрит на Минхо, его брови поднимаются, а глаза расширяются. Его рот смягчается и округляется, а затем превращается в улыбку. Минхо вцепился в дверной косяк, отражая улыбку Джисона. Видеть его так чудесно, что кажется почти невероятным, что он так долго отказывал себе в удовольствии. Как он продержался? Он не может этого понять. Он вдоволь пялится на парня, сначала отхлебывая глазами его вид, а потом всё большими жадными глотками. — Иди сюда, - говорит он, перетягивая Джисона через порог, а также притягивая его к себе, их груди соприкасаются, когда их руки обвивают друг друга. Одна из рук Джисона ложится на затылок Минхо, и он проводит большим пальцем по волосам Минхо, прежде чем поцеловать Минхо в висок. — Ох, хён, - говорит он. — Это действительно ты, да? Минхо издает сдавленный звук, когда облегчение и радость переполняют его. Он наклоняет голову, прижимаясь лицом к воротнику Джисона и зажмуривая глаза, вдыхая его запах. Они стоят так какое-то время, Джисон выводит пальцами крошечные овалы на затылке Минхо, в то время как Минхо крепко сцепляет руки на пояснице Джисона. Когда они в конце концов отстраняются, Минхо видит, что прежний гнев Джисона вернулся. Его глаза снова сузились. — Куда ты ушёл? - спрашивает он, и этот вопрос заставляет его выглядеть заметно облегченным, как только он выходит из его губ, как будто он носил его какое-то время, сгибаясь под его тяжестью. — Никуда, - слабо отвечает Минхо. — Я имею в виду… я был прямо здесь. Джисон снимает обувь, и они с Минхо делают несколько блуждающих шагов в квартиру. — Я не это имел в виду, - говорит Джисон. — Мне было стыдно, - продолжает Минхо. — И мне было больно. Я имею в виду, что по национальному телевидению я фактически заявил, что думаю, что ты мой единственный, но меня отшили. — Тебя никогда не отшивали, - отвечает Джисон. — Тебе нужно было поговорить со мной об этом, чтобы это не произошло. Минхо складывает руки на груди и смотрит в пол. — Значит, поэтому ты здесь? Чтобы закончить работу? Джисон тяжело выдыхает, а затем проходит мимо Минхо, чтобы сесть на диван. — Ты знаешь, что это не так, - говорит он. — Ты ведь знаешь это, да? Минхо не отвечает. — Сынмин сказал, что вы, ребята, вместе смотрели шоу, - продолжает Джисон. — Может быть, тебе нужно пересмотреть его. Минхо моргает, глядя на него. — Что? — Меня никогда не волновало, что ты не моя родственная душа, - слова Джисона будто потрескивают от жара. — Это всё на пленке, хён. Даже ты должен был заметить, что я заинтересовался тобой с самого начала, и меня никогда, ни разу не волновало, что ты можешь не быть моей родственной душой. Это всё ты. Ты отверг меня. А теперь ты ведешь себя так, будто я отверг тебя. — Я выбрал тебя, - прямо говорит Минхо, глядя на Джисона, — а ты не выбрал меня. Что это, если не отказ? — Я не выбрал тебя, потому что не думал, что ты моя родственная душа. — Но почему? Если ты был так «заинтересован» во мне, почему ты так не думал? Джисон преувеличенно откидывается назад и вздыхает, как будто Минхо невозможен. — Знаешь, я действительно начал думать, что это может быть правдой. Сначала. Потому что ты мне так нравился. Но потом я начал понимать, что это, вероятно, был Чанбин, а Сынмин, вероятно, был твоим... Его пристальный взгляд приковывает Минхо к месту. — Однако это не заставило меня хотеть тебя меньше, - заканчивает Джисон. Минхо словно застыл на месте. Он сжимает в кулаках ткань свитера. — В ту первую ночь ты сказал, что Чанбин был в твоем вкусе. А потом ты выбрал его. Джисон горько смеется. — Я хоть немного проявил интерес к Чанбину после того первого бесцеремонного комментария? Нет. Стало очевидно, что он моя родственная душа, да, но вроде как друг. Хороший друг. Лучший друг. Минхо усмехается. — На данный момент. — Нет. Навсегда. — Ты этого не знаешь, - возражает Минхо. — Если вы так хорошо ладите и постоянно проводите время вместе, то, конечно же, ты влюбишься в него в конце концов. Он твоя родственная душа. Джисон презрительно смотрит на Минхо. — Ты все время тусуешься с Ким Сынмином, - отмечает он. Минхо закатывает глаза так сильно, что они начинают дергаться в глазницах. — Это другое, - говорит он. — Я имею в виду, да, Сынминни - моя родственная душа, но это… мы… это просто другое. Джисон пялится на него, его челюсть распахивается так быстро, что Минхо практически слышит скрип костей. — О боже, - шипит Джисон, вставая на ноги и начиная ходить. — Это не… это не по-другому. Это точно то же самое. Ты слушаешь себя? Минхо слушает. Он знает, что звучит иррационально, неуверенно и это можно описать ещё около двадцати другими ужасными словами; он это знает. Просто он уже несколько месяцев пытается закрыть своё сердце только для того, чтобы оно раз за разом не заливалось тоской, и за что? Без причины, видимо. Он дергает за рукав и машет ладонью своей метке. — Это… всё это не важно, не так ли? - спрашивает он Джисона. Джисон перестает расхаживать и смотрит на то, на что указывает Минхо. Его лицо расслабляется, и он дарит Минхо легкую извиняющуюся улыбку. — Ох, хён, - мягко говорит он. — Может быть, это просто не так важно, как ты всегда хотел, чтобы это было. Минхо кивает и опускает рукав. — Чанбинни-хён и я… мы никогда не станем больше, чем просто друзьями, но я уже уверен, что моя жизнь станет лучше с ним, - продолжает Джисон, делая шаг к Минхо. — Он моя родственная душа. Это по-прежнему важно, хён. Минхо снова кивает. — Хорошо, а что насчет нас? - спрашивает он, когда Джисон берет его за запястья и заставляет перестать скручивать свитер в узлы. — Что насчет... меня? Джисон выпрямляет их руки, а затем переплетает все их пальцы, сжимая их. — Ты… ты Минхо-хён, - выдыхает он. — И я думаю, что нет никого более идеального для меня, чем ты. Минхо замирает, чувствуя себя громоотводом, в которого только что ударила молния. На мгновение он задается вопросом, вылетят ли из него искры, если он вдохнет. — Знаешь что, - слышит он собственный голос. — К черту судьбу. Джисон недоуменно смотрит на него, как будто на секунду потерял сознание. — Что? — К черту судьбу, - повторяет он, на этот раз более решительно. — Как смеет судьба решать что-то за меня. Без моего участия. Это... Возмутительно - да, возмутительно - что звезды думают, что они имеют большее влияние, чем я. Моя воля сильнее всего космоса. Джисон смеется над ним, его глаза щурятся. — Мне нравится, как этот новый взгляд на жизнь смотрится на тебе, хён. — Мне это подходит, верно? - шутит Минхо, самодовольно улыбаясь Джисону. — О, да, - тихо соглашается Джисон, и теперь он достаточно близко, чтобы кончики их носов соприкоснулись. — Люблю мужчину, который будет вести войну со всей вселенной, лишь бы быть со мной. Это заставляет меня чувствовать себя действительно особенным. Минхо пожимает плечами. — Что я могу сказать? Ты хорош. — Только хорош? — Станешь менее хорош, если не начнешь целовать меня в ближайшее время. — Принято во внимание, - говорит Джисон, несколько раз касаясь лба Минхо своим, пока их открытые губы не соприкасаются, как будто они пытаются вдохнуть друг друга, прежде чем, наконец, соединиться. Они целуются, направляясь к дивану, Джисон тянет Минхо к себе на колени, когда он садится. Минхо держит лицо Джисона в своих руках и целует уголок его губ, линию его челюсти, двигаясь вниз по мягкой коже его шеи, в то время как руки Джисона скользят вверх по бедрам Минхо, а затем под край его свитера, чтобы схватить его обнаженное тело за талию. Минхо издает смущающий, задыхающийся звук, когда его кожа покрывается мурашками под холодными руками Джисона, а рот Джисона искривляется в гордой ухмылке. И вот в чем дело: Джисон меньше Минхо и более худощав, с изящными пальцами и гибким телом, его более широкая грудь сужается к более тонкой талии. Он красив, и в хорошем смысле, совсем не похож на Минхо, которому всегда говорили, что в его красоте есть холодность и резкость. Минхо толще, сильнее, выносливее. И всё же, когда руки Джисона ползут вверх по груди Минхо, а затем обратно к бедрам старшего, чтобы удержать его на коленях, Джисон заставляет Минхо чувствовать себя легче, как будто он сделан из ничего. Как будто Джисон должен приземлить его, чтобы он не уплыл. Одна рука Джисона ложится ровно на переднюю часть брюк Минхо, а другая поднимается так, чтоб он мог просунуть два пальца Минхо в рот. Глаза Минхо закрываются, когда он обвивает их кончиком языка. Джисон ругается. — Ты так хорошо выглядишь, - говорит он низким бархатным шепотом. — Так хорошо. Так красиво. Только для меня. Минхо мычит, раздвигая бедра и покачивая ими, пытаясь создать трение об руку Джисона, которая всё ещё твердо сидит на натянутой ткани брюк Минхо. — Хочу заставить тебя чувствовать себя хорошо, - продолжает Джисон жалобным бормотанием, ещё глубже погружая пальцы другой руки в рот Минхо. — Прикоснуться к тебе, блять. Прикоснуться к тебе повсюду. Волнение закручивается в животе Минхо. Он не может удержаться от ухмылки вокруг пальцев Джисона. Он так сильно хочет Джисона, что у него почти кружится голова. И всё ещё- — Пока нет, - говорит он, вытаскивая мокрые от слюны пальцы Джисона изо рта. Руки Джисона падают на диван. — Пока нет? - он проверяет. Минхо не уверен, что сможет это объяснить, но в этот момент он просто хочет повиснуть на шее младшего. Болтаться на нем, как танцор на шесте. Чтобы смаковать его желание. И наслаждаться бездонностью своего желания, уверенный в том, что всё исполнится. — Пока нет, - подтверждает он, целуя Джисона в губы, прежде чем слезть с его колен. — Давай сходим куда-нибудь. — Хорошо, - ошеломленно отвечает Джисон. — Давай сходим куда-нибудь.***
Они берут кофе на вынос в кафе, расположенном в центре квартала Минхо, а затем идут в ближайший парк, выпивая его на ходу. Парни петляют по извилистым тропам. — Холодно, - вслух замечает Минхо, зарываясь в свой шарф и засовывая руки в перчатках глубоко в карманы зимнего пальто, но не находя там особого облегчения. — Я согрею тебя, - щебечет Джисон, прячась за спину Минхо и обнимая его за талию. Они вдвоем ходят вот так, неуклюже покачиваясь из стороны в сторону, ковыляя по морозной земле. Минхо смеется, держась за руки Джисона. — Ты тоже дрожишь, - говорит он Джисону.— Я чувствую это. — Я знаю, - говорит Джисон, стуча зубами, когда кладет подбородок на плечо Минхо. — Чертовски холодно. Небо медленно над ними темнеет, а потом внезапно Минхо тащит Джисона к выходу из парка и указывает на ближайший переход. — Прямо через дорогу есть кинотеатр, - говорит он Джисону. — Мы должны сходить. — Хочешь посмотреть фильм прямо сейчас? - спрашивает его Джисон. Минхо пожимает плечами. — Почему нет? - спрашивает он, идя впереди. — По крайней мере, внутри будет тепло. Джисон следует за Минхо в кинотеатр, и они ждут в очереди за билетами. Джисон переплетает их пальцы, когда они стоят вместе, и Минхо не может перестать смотреть на Джисона краем глаза. Восхищенный, недоверчивый смех вырывается из него, хотя он этого и не хотел. — Что? - спрашивает Джисон. — Ничего, - говорит ему Минхо, когда они делают шаг вперед. — Только... не могу поверить, что ты здесь. Джисон мило хмурится и возвращается к изучению списка фильмов, хотя там не так много всего, так как это всего лишь небольшой кинотеатр с несколькими залами. Тем временем Минхо просто наклоняется к Джисону, чтобы насладиться его теплом. Пока они стоят в очереди, Минхо замечает, что несколько других посетителей кинотеатра оборачиваются, чтобы попытаться их рассмотреть. Большинству удается смотреть небрежно, но молодая пара в нескольких шагах от них начинает указывать, взволнованно бормоча, и Минхо на самом деле не думал о том факте, что он и Джисон могут привлечь внимание, находясь вместе на публике, не предприняв никаких усилий, чтобы замаскировать себя. Он думает, что в любой другой день такое пристальное внимание могло бы его разозлить, но сейчас его радость неистребима. Минхо ловит взгляд мужчины и женщины, которые жестикулировали в их сторону, а затем прикладывает палец к губам. Женщина усмехается и тихонько хлопает в ладоши, прежде чем притвориться, что застегивает губы. Минхо улыбается в ответ, а затем наклоняется, чтобы положить голову на плечо Джисона. Несколько групп людей перед ними в очереди получают свои билеты, а затем наступает очередь Минхо и Джисона. Следующий фильм, который показывают - романтический детективный фильм, который Минхо уже видел однажды, но он все равно говорит Джисону купить билеты. — Я хочу посмотреть его снова, — заявляет он, имея в виду, что я посмотрю один и тот же фильм дважды, если это означает, что я буду сидеть рядом с тобой в темноте в течение двух часов, даже не разговаривая и не прикасаясь, просто существовать там, где существуешь ты. Они выходят более двух часов спустя, Джисон со слезами на глазах рассказывает Минхо все свои мысли о фильме и его душераздирающем конце, в то время как Минхо ведет их к бару, незаметно спрятанному внутри заброшенного склада. Это здание, мимо которого можно пройти миллион раз, не понимая, что спрятано на его верхнем этаже. Сам Минхо знает о его существовании только потому, что однажды его взяли туда на какой-то вечеринке, которая превратилась в ползание по барам. Темный, грязный, промышленный интерьер оформлен так, чтобы создать впечатление старомодного подпольного бара, с блестящими деревянными столами и барными стульями с бархатной подкладкой, сложной люстрой, свисающей с потолка, и облупившимися репродукциями в стиле модерн, покрывающими стены. Из-за угла ди-джей играет непрерывный поток техно и другой танцевальной музыки. — Мне здесь нравится, - говорит Джисон, пока они ходят в поисках свободного столика, проходя мимо кислотно-желтой неоновой вывески, на которой написано название бара «Chats Noir» неровным мультяшным шрифтом. Как только они нашли местечко в укромном уголке, Минхо идет к барной стойке, чтобы заказать им пива и закусок. После того, как он вернулся, Джисон тянется к рукам Минхо и берет их в свои. Когда он придвигается ближе к Минхо, его стул волочится по полу. Одна его нога застревает между бедер Минхо, а их колени соприкасаются. Они улыбаются друг другу, а затем Джисон начинает теребить пальцы Минхо, рассказывая Минхо о последних сплетнях. Они оба время от времени наклоняются через стол, чтобы быстро поцеловаться, что выглядело бы невинно для любого свидетеля этой картины. — Итак, Хёнджин и Чан брали перерыв, - говорит Джисон, поднимая брови. — И теперь они снова вместе. — Сынмин уже говорил мне об этом, - говорит Минхо. — Нет, нет, - отвечает Джисон. — Это был очередной перерыв. — Второй за месяц? - Минхо хмурится. — В чем дело? — Я думаю, что им, по сути, трудно научиться искусству компромисса, - говорит Джисон, и на его лице появляется что-то вроде беспокойства. — У них есть две совершенно разные жизни, которые нужно объединить, если они хотят добиться реального успеха. Очень разные взгляды на будущее. Минхо мычит, задумчиво. — Полагаю, родственным душам не обязательно должно быть легче, а? Рот Джисона открывается. — Ух ты. Смотри, кто наконец чему-то научился. Минхо равнодушно смотрит на Джисона. — В любом случае, я надеюсь, что они смогут это решить. — Да, я тоже, - соглашается Джисон. — Хотя- — Хотя что? - подталкивает Минхо, когда Джисон замолкает. — Недавно я заметил, что рядом с именами Хёнджина и Чана есть сердечки в Kakaotalk Чанбина, - продолжает Джисон, говоря торопливым шепотом, хотя никто вокруг них не должен слышать их из-за музыки. Минхо лукаво приподнимает бровь. — Ты шпионил за Чанбином? — Я не шпионил, - шипя протестует Джисон. — Он просто всегда кладет свой телефон лицевой стороной вверх, и он загорается и... ну, это очень отвлекает. Что я должен сделать? Притвориться, что я этого не вижу? — Тебя отвлекают блестящие вещи? - с ухмылкой спрашивает Минхо. — Хён. Будь серьезен. — Я могу попробовать, - невозмутимо парирует Минхо. — Ну и что? Ты думаешь, что происходит какой-то любовный треугольник? Джисон качает головой. — Нет, - говорит он. — Потому что... Я также случайно заметил у парней, что рядом с именем Чанбина есть сердечко в обоих их приложениях. Минхо поджимает губы. — О, - говорит он. — Как интересно. — Да. Ким Сынмин не дает тебе таких сплетен, не так ли? - самодовольно спрашивает Джисон. Минхо фыркает. — Нет, - отвечает он. — А может быть, он просто не всё мне рассказывает . — Эй. Я говорю тебе только потому, что ты, я не знаю, любовь всей моей жизни или что-то в этом роде, - отвечает Джисон, притворяясь, что его ужалили. Он дурачится, Минхо это знает, но его слова потрясают до глубины души. — Любовь всей твоей жизни? - повторяет он, изгибая губы. — Это я? Джисон стреляет в него взглядом, как бы говоря, и что с того? Минхо делает глоток пива, чтобы его не застали за ухмылкой, как у пьяного от любви дурака. — О, - говорит Джисон через некоторое время. — Ты слышал, что создатели шоу хотят снять эпизод воссоединения? Минхо кивает. — Я видел письмо, - отвечает он. — Хотя я не ответил. И я до сих пор уклоняюсь от всех их звонков. — Значит ли это, что ты не хочешь этого делать? - Джисон проверяет. — Ты всё ещё, типа, «прячешься»? Минхо делает глубокий вдох, а затем выдыхает. — Я бы сделал это, - отвечает он. — Ну, ты же знаешь. Взгляд Джисона скользит по их соединенным рукам на столе, и он кивает. — Ага, - тихо говорит он. — Я знаю. Они улыбаются друг другу, а затем Минхо отводит глаза, внезапно почувствовав себя подавленным. Да, счастьем, но также и всеми недосказанными словами и вопросами, которые застревают у него в горле, стремясь вырваться наружу. Через балконные двери он смотрит на зону для курения, где в вечернем свете, словно подвешенный, витает синий сигаретный дым. Минхо снова переключает свое внимание на Джисона и переводит дыхание. — Итак, как мы поступим... с этим? - спрашивает Минхо, а его сердце кувыркается в груди, пока он говорит. — Нам тоже понадобится… как ты выразился? «Научиться искусству компромисса»? Джисон смотрит на него с любовью. — Я имею в виду, - начинает он. — По крайней мере, мы живем в одном городе. Это должно сильно упростить ситуацию. — Верно, - говорит Минхо. — Будем ездить на метро? — Да, как ты думаешь, моя компания будет стоить того, чтобы добираться до работы вот таким способом? — Посмотрим, не так ли? - Минхо отвечает. — Ты всегда можешь переночевать, - отвечает Джисон с эгьё. — Так долго, как ты захочешь. — Долгий сон? - Минхо склоняет голову набок. — Это смертельная угроза? — Нет, это... очень сексуальное предложение... Минхо смеется. — О, очень сексуально, - соглашается он. — Но сегодня вечером ты у меня дома. — Почему? Минхо многозначительно смотрит на него. — Он ближе. Джисон на мгновение задерживает взгляд Минхо, едва дыша. Потом, наконец, сглатывает. — Это… это справедливое замечание, хён, - слабо отвечает он, прежде чем сделать глоток своего напитка. — Не могу с этим поспорить. Минхо улыбается ему, довольный. — Кроме того, - продолжает он. — Утром мне нужно провести урок в студии. Джисон со стуком ставит стакан на стол. — Тогда лучше убедиться, что ты сможешь ходить, верно? Минхо хватается за край стола свободной рукой. — Джисон-а- — Эй, я с тобой дурачусь… — Ну, я не буду с тобой шутить, - отвечает Минхо, облизывая губы и пристально глядя на Джисона. — Не смей сдерживаться со мной. Джисону удается кивнуть, выглядя лишь слегка напуганным. — Я смертельно серьезен. Я могу сделать это. — О боже, хён, - говорит Джисон, закрывая лицо свободной рукой. — Пожалуйста, смени тему, пока я не потерял последние остатки рассудка. — Хорошо, - весело соглашается Минхо. — О чем ты хочешь поговорить? — Расскажи мне о... расскажи мне о танцах, - отвечает Джисон. Минхо уже рассказывал Джисону о танцах. Однажды, когда они снимали шоу, они гуляли по пляжу и затронули тему своих жизненных увлечений: танцы для Минхо и музыка для Джисона. Минхо рассказал Джисону всё. Что он не достиг бы своего нынешнего положения в отрасли, не пройдя через невзгоды. Что он изначально планировал изучать что-то более профессиональное, что-то, что вооружило бы его навыками, которые он мог бы использовать на любой работе. Что всё рухнуло, потому что танцы были тем, что ему нравилось. Танцы были тем, в чем он был хорош. В конце концов он сменил школу, и он не мог просить своих родителей поддерживать его (они были хорошими людьми, но они не были богатыми), поэтому он работал, когда не тренировался или не учился, и это было изнурительно, утомительно, и он иногда терял себя. Его сердце выросло с таким жестким, колючим слоем, как будто защищая себя. Он рассказал Джисону о том, как задавался вопросом, будет ли он когда-нибудь по-настоящему уверен в себе. А потом ещё и то, что у него не было бы другого пути, потому что он просто не может не заниматься этим. Танец - это весь он. Это часть его кровотока. Он знает, что то же самое касается Джисона, когда дело доходит до создания музыки. — Ты знаешь, я люблю то, что делаю, - говорит Минхо. — Но недавно я думал о том, как это было, когда я был молод, и всё было проще. Например, просто танцевать ради танцев, а не танцевать, потому что я был на каком-то студенческом шоу, или ставил хореографию для класса, или что-то в этом роде. Имеет ли это смысл? Джисон поджимает губы и кивает. — Тогда почему бы нам не пойти потанцевать? Минхо фыркает от смеха. — Что, например, в студии? — Нет, не в студии, - отвечает Джисон, притягивая Минхо ближе, чтобы поцеловать его - всего один раз - и заставляя Минхо двигаться вперед, словно преследуя его губы. — Только... где бы. Где-то играет музыка. — Что, здесь? - спрашивает Минхо. Перед диджейской кабиной есть небольшой танцпол, хотя он никогда не видел, чтобы кто-то им пользовался. В баре может быть диджей, который играет громкую музыку, но на самом деле это ведь не клуб. — Здесь можно попробовать, - говорит Джисон, по-видимому, не беспокоясь. — Но… я действительно не танцевал так целую вечность, - протестует Минхо, когда Джисон спрыгивает со стула и начинает тянуть Минхо в сторону танцпола. — Тогда сейчас самое подходящее время, - бросает Джисон через плечо. — Я сделал только один глоток пива, - ворчит Минхо, когда они достигают танцпола. На самом деле это крошечный квадрат, но если вы стоите в центре бара, в то время как все остальные в баре сидят, создается впечатление, что это самый большой бальный зал в мире. — Я недостаточно пьян, чтобы танцевать перед всеми этими людьми. Джисон делает шаг к нему, соединяя их тела. — Никто не смотрит, - говорит он. Минхо кивает, а затем начинает раскачиваться в такт, сначала осторожно, а затем с большим энтузиазмом.Он не должен был прекращать танцевать вот так. Без хореографии. Без заинтересованной публики. Без ожидания. Только он и музыка. Конечно же, руки Джисона скользят вверх и вниз по бокам Минхо, чтобы схватить его за талию, в то время как Минхо наклоняется к нему и заставляет их бедра двигаться в темпе, как океанские волны. Они двое не могут оторвать глаз друг от друга, даже когда Минхо поворачивается, чтобы закрутить их, и заканчивает тем, что спотыкается о ноги Джисона, смеясь. Джисон поддерживает его. — Ты знаешь, - говорит он. — Даже когда ты лажаешь, ты каким-то образом делаешь вид, что так и должно быть. — Обученный профессионал, помнишь? - Минхо беззаботно отвечает. Джисон мычит. Песня заканчивается и начинается другая. Эта песня намного медленнее, с такими тяжелыми битами. Минхо подходит к Джисону боком, музыка заставляет его чувствовать себя смелее и храбрее, чем любая рюмка ликера, и он медленно прижимается к нему всем телом. — О чем ты думал? - спрашивает он шепотом, растягивая слова, и кончик его языка высовывается, чтобы облизать губы. — Когда ты думал о нас двоих вместе? Джисон делает крошечный вдох, быстро осматривает их пространство в поисках кого-нибудь, кто мог бы их услышать, а затем наклоняется ближе, чтобы прошептать Минхо на ухо. — Думал о... той ночи в отдельной комнате. О том, что ты собирался сделать. До того, как я остановил тебя. Я думал о... каково было бы, гм, если бы я не остановил тебя. Минхо улыбается. — Ой? Ты думал о моем ротике? Джисон издает болезненный звук и продолжает говорить. — Твой рот, - соглашается он. — И возможность получить всё, знаешь ли. Мокро, грязно и всё такое. — Ага? Тебе это нравится? - спрашивает Минхо, преувеличенно сглатывая. — Хн, - губы Джисона касаются кожи шеи Минхо, прямо под его ухом. — На мой взгляд, у тебя лучшая голова, которую мне пришлось повстречать в своей жизни, не буду врать. Минхо смеется, довольный. — Что ещё? Взгляд Джисона опускается вниз, с талии Минхо на его бедра, но в конце концов он качает головой. — Ничего, - бормочет он. — Твоя очередь. О чем ты думал? — Обо всём. Джисон издает смех. — Обо всём? - повторяет он. — Просвети меня. — О, ты знаешь, - говорит Минхо, нажимая на руки Джисона, заставляя их сгибаться вокруг его талии. — О том, как целовать каждую часть твоего красивого тела. О твоих руках, обнимающих меня, удерживающих меня на твоих коленях, как ты… ты знаешь. — Я знаю, - говорит ему Джисон. — И это всё вполне выполнимо, хён. Я обещаю. — О, я в этом не сомневаюсь. — Так? - Джисон улыбается ему умоляющей улыбкой. — Теперь мы можем идти? — Да, я думаю, что мы ждали достаточно долго, - отвечает Минхо и тащит Джисона с танцпола к их столу, чтобы собрать свои вещи. Когда они возвращаются в квартиру, Минхо и Джисон снимают одежду друг с друга, когда они карабкаются по коридору в темноте, оставляя за собой след из одежды, который ведет от дверного проема в спальню. Минхо падает обратно на свою кровать, полностью обнаженный, поднимая голову, чтобы увидеть, как Джисон снимает остатки своей одежды. Лунный свет, просачивающийся сквозь щели в жалюзи, рисует бледные полосы на его теле. Когда он взбирается на Минхо, его кожа кажется бархатной на фоне кожи Минхо. Он тут же вздрагивает всем телом, слегка трепетно дыша. И они сделали это. Они продлили момент. Они парили в нем, наслаждаясь каждым моментом, как и хотел Минхо. Всё его желание прожигало его насквозь, так что от него мало что осталось. — Расскажи мне, что тебе нравится делать, - бормочет Джисон ему в ухо, пока его руки блуждают вверх и вниз по груди Минхо. — Хочу, чтобы хён чувствовал себя хорошо. Взгляд Минхо скользит по телу Джисона, его рот сжимается. Как будто все его тело переполнено всем, кроме слов. Минхо сглатывает, бросая на Джисона беспомощный взгляд, и он чувствует себя жалким из-за этого, но Джисон просто мило улыбается ему в ответ. — Скажи мне, как ты хочешь это сделать, - пытается Джисон. Минхо закрывает глаза, поворачивая голову набок. Это упрощает задачу. — Как ты меня хочешь? - Джисон продолжает, приподнимаясь на руках и расправляя плечи. — Растянуть себя для тебя? Или тебе нужны мои руки или мой рот? Хочешь чувствовать меня внутри себя? Минхо кивает, кивает и кивает. — Попробуй сказать это для меня, хён, - говорит Джисон так нежно, что даже абсурдно. — Я хочу, чтобы ты был внутри, - говорит Минхо, и слова вылетают из него без пауз между ними. — Пожалуйста. Джисон улыбается, его припухшие от поцелуев губы красиво изгибаются, и это прекрасно. Он идеален. Минхо может только удивляться, как вся его теплота и красота не просачивается из него золотым светом. Он целует Минхо в губы, потом в грудь, потом в живот. Он целует выступ одного бедра, затем другого. В конце концов, он растягивает Минхо ловкими, изящными пальцами, и заканчивая дело его языком. Минхо умело переворачивает их, зажимая талию Джисона между своими бедрами. Он опускается на Джисона до упора и это приносит с собой удовлетворение от того, что наконец-то всё встало на свои места, и всё его тело напрягается от удовольствия. Сердце Минхо бешено колотится в груди, и он не может не задыхаться каждый раз, когда двигается. Он хочет двигаться быстрее, хочет найти идеальный ритм, отвечать на каждый толчок, но он слишком ошеломлен. Он ничего не может сделать, кроме как двигаться вверх и вниз, медленно и рывками. И всё же, это глупо, и невероятно хорошо. Он так сладко горит. Словно зажженная спичка скользит по всем его нервным окончаниям. — Черт, мне нужно… мне нужно… - бедра Минхо неуверенно двигаются. — Я понял тебя, - говорит Джисон. — Ложись. Минхо подчиняется, его глаза зажмуриваются, когда он переворачивается на спину. Джисон кладет кончики пальцев на подбородок Минхо. — Держи глаза открытыми, а? - инструктирует Джисон, пока его рука обхватывает щеку Минхо и дергает влажные от пота кончики волос Минхо, когда они скользят между его костяшками пальцев. Джисон двигается сильно и быстро, как жаждал того Минхо, их бедра шлёпаются друг об друга. Он получает Джисона прямо здесь. А затем Минхо теряет дар речи и дрожит. Он отключается, отключается и закрывает глаза, а Джисон шумно скулит, выпуская все эти осколки имени Минхо из губ, когда отключается прямо за ним. Несколько мгновений они лежат вместе, переводя дыхание, радостно хихикая, когда наконец отлипают друг от друга и встают с кровати. А затем после того, как они убрали постель и сами перекусили поздним вечером и поговорили ещё около трех часов в постели Минхо, Джисон ложится спать рядом с Минхо. Минхо может и чувствует тяжесть в своих глазах, но он на секунду смотрит вниз на их спутанные руки, на их разные метки души, и он думает, что не может до конца поверить, что когда-то был так доволен идеей, что вселенная сделает выбор за него. Он понял это сейчас. Какая радость быть избранным. Какое счастье иметь возможность выбирать.