***
Я была так напугана этой дурацкой ловушкой под водой, что утренние события отошли на второй план. Как говорится, какие мужчины, когда угроза уровня Мстителей?! Металась по комнате, натыкаясь на мебель в ограниченном пространстве, и пыталась мыслить здраво. Что делать? Идти жаловаться? А к кому? К Вонгу? Так он спит наверное, да и я не пострадала в итоге, психика не в счет. К Стрэнджу? Меня аж передернуло от этой мысли. А что если проблема с зовом — это на одну ночь, и, если я не встречусь с ним, все будет нормально? Может не стоит дёргать судьбу за хвост, авось пронесёт? Остановившись возле развороченной еще утром кровати, я нервно кусала губу, осматривая это безобразие. Душа не потянула повторного раздрая и, плюнув, отложила проблему с подводный приключением до утра, когда уж точно уже точно зов минует, и отправилась в местную кладовку в начале коридора. Небольшое помещение было заполнено чистыми комплектами одежды, полотенцами разных размеров, постельным бельем, плюс одеяла и подушки. Контроля кто и сколько берет, не было. Все тут взрослые люди и никто лишнего не уволочет. Поэтому я набрала себе необходимое и пошла менять кровать. Грязное сложила в корзину возле душевой, решив завтра отнести в прачечную и отправилась мыться. Думать о плохом очень не хотелось, вряд ли океан хотел принести меня в жертву, кроме испуга я ничего не испытала, и когда эта непонятная штука схлопнулась также не пострадала. Утром придется нарушить свое же обещание купания с маячком и попытаться проникнуть в ту пещеру с книгами. Повторно прошмыгнуть без следилки, особенно если расскажу о ловушке вряд ли получится. Могут вообще запретить плавать до выяснения обстоятельств. Значит или подождем с разговором или же нужно испробовать прием, что давно сидит на задворках. А именно попытаться перевесить мой магический ошейник на какую-нибудь морскую живность и дать ей задачу не выплывать за контур. В идеале нужен кто-то относительно умный, чтобы через пятнадцать минут не забыть о разговоре. На моем участке вода прохладная, черепаху не дозовусь, морские котики или нерпы отпадают, океан после истории с акулами запретил любой более менее крупной хищной живности приближаться ко мне, остаются дельфины… Ох, главное не сегодняшняя пара, из вредности у границы встанут и будут ее носом тыкать, доводя Верховного сигналами до кондрашки. Сидя у небольшого настольного зеркала в ночной огромной футболке и пижамных штанах, я перебирала влажные волосы, пытаясь их распутать. Странно, обычно в человеческом облике они короче и бескомпромиссно седые, а не как сейчас длинные, густые, серебристые и переливаются. Мысли перескакивали с одной на другую, холодные пряди скользили меж пальцев, а низ живота предательски ныл, как при месячных. Сейчас, когда этот бешеный день подошёл к концу, тело дало о себе знать. Каких-то радикальных изменений я не ощущала, как не вглядывалась в зеркало. Засосы и больная поясница не в счёт, первое — те же синяки, второе — и так преследует раз в месяц. Интересное получилось превращение в женщину, в русалку было явно насыщеннее, хотя откуда мне знать, ничего же не помню. Сконцентрировавшись на своих силах я тонкой дымкой принялась аккуратно вытягивать влагу из причёски. Облачко холодного пара быстро растаяло в воздухе, оставив меня с почти сухой копной. Улыбнулась сама себе, настроение немного улучшилось от этой нехитрой магии. Забравшись на постель целиком, подперла спину подушкой и нащупала невостребованный сегодня телефон. Страницы соцсетей окончательно загасили нехорошую энергетику дня, позволяя сбежать. Бездумное листание ленты новостей и какой-то дурной привязавшийся мотивчик. Я напевала про себя, воспринимая все как фон, лайкала записи и улыбалась. В какой-то момент стало душно, перевернувшись на четвереньки, протянула руку и приоткрыла створку у изголовья. Помогло мало, хоть теплый вечерний воздух и наполнил комнату, мне только жарче. Нахмурившись, стянула пижаму, оставшись в белье и поднялась налить себе из кувшина воды. Выхлебав весь запас, удивлённо потрясла пустую емкость. Жажда не ушла, к тому же бросило в пот. Навязчивая мелодия прорвалась наружу, и я сама не заметила, как принялась напевать вслух, рыская по комнате в поисках питьевой влаги. В итоге отыскалась полторашка минералки, которая также стала подозрительно быстро девственно чистой. Отбросив тару, поняла, что вроде больше не хочу, но прохладнее так и не стало, пришлось идти умываться. Стерео система в подсознании уже начал доставлять дискомфорт, и тут очередной неприятностью оказалось то, что открыв кран я не получила ожидаемого. Будто нехотя, струя воды вынырнула из укрытия и, огибая подставленные ей руки, нарушая все законы физики, по дуге направилась в слив. Недоуменно проследив за феноменом, убрала ладони — струя выровнялась. — Что за бред, — психанув, завернула вентиль и вернулась в комнату, где не добралась до постели, зависнув на середине пути от ужасного давления на кожу головы. С треском лопнула резинка на кончике заплетенной косы и волосы как наэлектризованные, пушистым облаком принялись плавать вокруг меня. В воздухе запахло сладко и неприятно, голова закружилась. И тут я осознала, что стою возле кровати, слегка раскачиваясь под акомпонимент мелодии играющей внутри черепа, и с губ помимо воли срываются странные слова на незнакомом языке, переодически произнося: «Стивен». Если вы забыли о проблеме, это не значит, что она забыла о вас и, похоже, мифический Зов прямо здесь и сейчас становится реальностью. Тело налилось подозрительной истомой, я попыталась закрыть себе рот, но руки не слушались. Зрение и то начало подводить, мир окрасился в яркие тона, как под водой, цветов стало слишком много для опутанного дурманом разума. Сознание будто раздвоилось, одна часть меня пыталась вернуть контроль над телом, а вторая, та самая чертова течная русалка спокойно выполняла все свою заданную после полуночи программу. Мне почти удалось сомкнуть губы, но в коридоре послышался шум и усилия рухнули в бездну всепоглощающего возбуждения. Даже оставшаяся рациональной часть меня почти растворилась в этом безумии, стоило распахнуть дверь и увидеть Его. Стивен безропотно вошел в комнату, поднял на меня взгляд и я утонула. На меня никогда так не смотрели, меня никогда так не желали. Это лицо, утратившее вечную гримасу холодного равнодушия направленную на глупую попаданку, голубые глаза стали подобны центру горящего пламени, такие же обжигающие. В этот миг я была для него самой красивой женщиной, его женщиной. Мой первый шаг к нему был полностью осознан, а вот все, что было дальше, лишь отчасти. Страсть бросила нас друг к другу, он не просил, а брал, быстро, жестко и именно так, как было нужно в данный момент. Когда небо раскололось миллиардами звезд, взрывная волна этого безумия вернула мне способность думать. До конца наполненная любимым мужчиной, я висела на его руках, придавленная возбужденным телом к стене, и с ужасом осознавала, что забвение — это благо. Жаловалась, что не помню? Готова отдать все эти воспоминания, ради спокойствия в душе, которого там не осталось и кусочка. — Черт, — сорванный голос выплеснул накопившееся отчаяние. — Ненавижу, ну почему все так?! Почему ты не справился с Зовом?! Кто из нас всесильный маг, сукин ты сын! Он стоял, уперевшись лбом мне в грудь, дышал тяжело, с хрипами и был на ощупь неимоверно горячим, в то время как моя кожа остыла, казалось, на пару градусов ниже нормы. Стоило открыть рот, он замер и медленно поднял голову. Такой Стивен напугал меня почти до полного отврезвления, на меня смотрела бесконечно голодная бездна с росчерком звериного вертикального зрачка. Вспухли вены на мужских руках, он обхватил меня, снимая с себя, но не успела я облегченно вздохнуть, как эти самые руки с силой швырнули на кровать животом вниз и Стрэндж вдавил мое тело своим в матрас. — Остановись, — зашипела я, чувствуя как вновь меня накрывает то самое раздвоенное сознание, которое уверенно пожирает остатки бьющегося в припадке разума. — Моя. Сопротивление было погашено стремительными почти грубым проникновением. Он впился сзади зубами в основание шеи, заставляя выгнутся в пояснице, намотал часть волос на кулак и принялся почти вколачивать меня в кровать. Застонала и отнюдь не от боли. Не знаю, что было бы с человеческим телом, но, к счастью, человеком я больше не была. Тело изогнулось, касаясь при толчках затылком мужской груди, когти прорвали ткань простыни. Схватившись обеими руками за деревянный остов узкой койки, подалась назад бедрами, поймав темп нашего общего движения. Несколько часов непроходящего любовного угара сделали меня слабой и почти бессознательной, но стоило устало распластаться на мужчине, как он сгреб меня в охапку и подтянул к своему лицу. Оказавшись нос к носу со Стрэнджем я испытала непередаваемую гамму эмоций, он же видно хотел что-то сказать, но замер и глубоко, с шумом вдохнул. Влажный язык коснулся шеи там, где в русалочьем облике были жаберные щели, слизывая проступивший на коже перламутровые капли. Стон наслаждения вырвался из его груди и медленный поцелуй с приторным вкусом моих феромонов остановил время на бесконечно долгое мгновение. Секунды стали вязкими как патока, движения тягучими как горячая карамель, а его движения стали нежными и трепетными. Шершавые ладони гладили чувствительную до раздражения кожу, сминали напряжение как старую ненужную шкуру. Он дышал мной, изучал губами и языком, что-то шептал и до невозможности растягивал близость, доводя меня до исступления. Я кромсала когтями его спину, которая тут же со свечением заживала, оставляя на память лишь липкие разводы крови, мешающейся с потом. Бледно розовые ручейки сбегали по напряженным телам впитываясь в смятую простынь. Стоны не успевали затихать, воздух снова и снова наполнялся дрожанием наших голосов. Мелодия, мучающая меня с начала этого безумия затихла одновременно с волной оргазма, наконец, настигшей, превращенное в оголенный нерв, тело. Я очень остро почувствовала тот момент, когда наваждение схлынуло, со всхлипом уронив меня на несчастную кровать. Стивен, держащий вес своего тела на выпрямлениях руках, прикрыв глаза, еще дрожью напряженных мышц переживал свою маленькую смерть. Из приоткрытых створок в изголовье кровати пробралась первая дымка рассветного часа, подсвечивая мага рыжеватыми бликами нового дня. Смотрелось красиво и жутко, я в полнейшем моральном отупении равнодушно разглядывала лицо мужчины, мозг автоматически отмечал преображения в давно привычном облике. Потеряли глубину неизменные морщины на его лбу, оставив после себя легкий росчерк; кожа в уголках глаз заметно разгладилась, исчезли синяки его постоянного недосыпа. Лицо утратило признаки какого-либо старения, часть прядей на висках налилась чернотой, а мышцы тела натянулись канатами, он будто сбросил десяток лет всего за одну ночь. В противовес его пышащему здоровьем телу, я чувствовала себя пустым и дряхлым сосудом, опустошенным через трубочку изысканным гурманом. Голубые глаза распахнулись, и я поразилась бешеному цвету налившейся яркостью радужки со (слава богу) вполне обычным человеческим зрачком. Бедняжка, как он скроет полученные изменения от окружающих? Скоро всему Камар-Таджу станет интересно, где их Верховный напился из источника с живой водой или же как зовут его косметолога. Мысленный мусор плавал на поверхности сознания, временно защищая от нового нервного потрясения. — Уже рассвет? — нелепый вопрос, как и ситуация в целом, но я слишком устала, чтобы придираться. Влажность в комнате была одуряющей, несмотря на стылость, проникающую с улицы, ощущение было, что мы в тропиках. Это почувствовала не только я, Стрэндж передернул плечами, отчего по шее его скатилась капля, нашедшая пристанище на коже моей груди. Стивен немного заторможенно проследил лоснящуюся дорожку, но много поспешнее чем ему хотелось, отвел взгляд от провокационного зрелища. Он проворно соскользнул с кровати и накинул на меня сбившееся где-то в ногах покрывало. Под тканью стало еще жарче, но менее неловко, поэтому скинуть ставшую парником защиту от посторонних глаз, я не стала. Открывшийся вид обнаженного мужчины разогнал сковавшую апатию: — Стрэндж! Бардовый тонкий халат прикрыл Верховного от моего ошалевшего взгляда. Все же ночью на разглядывание не было времени, зато вот это блестящее от влаги тело в размытых полутонах утра мой мозг точно не даст забыть до смерти. Не оборачиваясь, он ушел в душ и когда зашумела вода, я смогла наконец облегченно выдохнуть и уныло осмотреться. Приложив огромные усилия, села на кровати, придерживая сползающее покрывало и не в силах больше терпеть, рывком вытянула из комнаты больше половины воды, густым туманом вытолкав ее за окно. Дышать тут же стало легче, а вот от обращения к силе перед глазами замелькали черные мушки. Когда они рассеялись, я с тоской оглядела изрядно пострадавшую от наших игрищ комнату. Прекрасно, лоскутки нашей одежды кучкой мусора валяются у двери, все вещи со стола ровным слоем устилают пол комнаты, возле кровати горсти накрошенных опилок покоцаной кровати. Постельное белье местами изодрано, сырое, в авангардных кровавых пятнах. Мечта маньяка-прокрастинатора. Из ванной он вышел уже одетый, с мокрыми, зачесанными назад волосами и прямо на входе наткнулся на мой взгляд. Вот уж кто вряд ли сейчас мучается каким-то чувством вины, хотя нет, что-то мелькнуло в его глазах. — Пойдешь в душ? Кивнув, сползла с кровати и уткнувшись взглядом в пол, поплелась отмываться. Если бы он выдал хоть слово в своей излюбленной насмешливой манере, если бы дал хоть повод, покрошила бы его в капусту и сказала, что так и было. Но Стивен был тактичен, сдержан и молчалив. Настолько, что когда я, удостоверившись в нормальном поведении душа, вымылась, Стрэнджа в комнате не было, как и ни единого следа прошедшей ночи. Чистая и целая кровать, все на своих местах и даже пострадавшее белье на краешке стола. Почти стерильно, с грустью подумала я, и слезы градом хлынули из глаз. Рухнув на постель, не успела вогнать себя в истерику, так как банально вырубилась от явного перегруза.***
Он видел все, он помнил все, он… наслаждался. Пока не наступило утро. Мощь Зова оказалась десятикратно превосходящей его силу воли. Сейчас, когда мыслить удается почти здраво, Стрэндж был готов посмеяться над своими жалкими попытками укращения ментальной атаки. ЭТО нельзя было перебороть. Какое там перебороть, даже перехватить инициативу, вмешаться, изменить хоть что-то. Минимальную власть над своим телом Стивен получил ближе к рассвету, пытаясь сгладить нежностью, предшествующее безумие ночи, но поздно понял, что, похоже, сделал только хуже. Наиболее ужасающей была мысль, что в какой-то момент он просто отпустил ситуацию. За столько лет маг знал всех своих демонов в лицо и к каждому нашел подход, но Похоть затесалась в их ряды совершенно неожиданно. Он. Помнил. Все. В мельчайших деталях, во всех острых подробностях. Ее лицо в момент кульминации, изгиб тонкой шеи со следами его зубов, тяжесть груди и просто одуряющий запах их страсти, от которой сердце заходится в запредельном ритме. Когда все закончилось, Стивен не принялся резко за самобичевание, он просто трусливо держал глаза закрытыми, не желая вываливаться в реальность с ее проблемами, страхами и чувством вины. «—Ненавижу, ну почему все так?! Почему ты не справился с Зовом?! Кто из нас всесильный маг, сукин ты сын!» Потому что мир для него никогда еще не был таким ярким, таким живым, таким необходимым здесь и сейчас. Потому что мало старался и халатно недооценил угрозу. Потому что голос внутри шептал: «Зачем так нервничать? На кону не стоят судьбы мира и жизни людей». Но это слабость, непростительная и опасная. Она лишила не только большей части самоуважения, но и уважения той, которая вверила свою безопасность ему. Она доверяла, даже осознавая свою уязвимость перед ним. Стивен открыл глаза и наткнулся на такой полный безнадеги взгляд, что холодное сердце Доктора сжалось от фантомной боли. Ничего не значащие слова, которые приходилось контролировать, чтобы не сделать еще больнее, и в противовес этому пьянящая сила в полностью отдохнувшем и здоровом теле. В душе Стрэндж поймал свое отражение в зеркале и с трудом проглотил рвущиеся с языка полные яда ругательства. Таким он себя уже почти не помнил, сейчас никто бы не дал этому поджарому, холеному мужчине его возраст. Плечи, слегка сгорбленные в постоянных больничных практиках, расправились и раздались вширь. Каждая мышца, каждая жилка в теле восстановила молодую, давно забытую эластичность. Волосы и те начали утрачивать въевшуюся за много лет седину. А руки, они дрожали, причем не привычной уже мелкой дрожью застарелого тремора, а переполненные психологической нестабильностью своего владельца. Все еще не веря в произошедшее, он прощупал негнущимися пальцами то, что позволяло им хоть как-то двигаться. — Девять, твою мать… немыслимо. Он со стоном уткнулся лбом в зеркало, отказываясь принять реальность. Кожу мужчины до середины локтя покрывала ржавчина, одно это уже напрягало, но девять, девять титановых штифтов вместо двенадцати. Три самых крупных в обоих запястьях буквально растворились и вышли избытком бесполезного, переработанного железа через поры кожи. За эту чертову ночь, ломающую хребет гордости и ему и Соне, у него полностью заново выросла часть суставов. Они послушно гнулись в нужном направлении и доводили Стрэнджа почти до потери контроля. Он включил воду и с остервенением принялся отмывать это ярко оранжевое напыление с совершенно чистых рук. На месте шрамов виднелись лишь едва различимые белые полоски, которые и будет-то видно, если кожа загорит. — Черт возьми…черт! Скинув халат, усеивая грязными брызгами кафель, он включил ледяной душ и встал под вымораживающе острые струи. Когда мечащееся сознание немного успокоилось и застыло вновь в блаженной тишине, мужчина сделал воду теплее, чтобы быстро вымыться. Небольшое влияние магии, и ванна чиста, а свежее, почти похрустывающее кимоно привычно обтекло тело, Стивен почувствовал себя намного увереннее. И все напрасно, стоило вернуться в комнату, пропитанную безумством. Его встретили такие бесконечно уставшие и обреченные глаза, будто за ночь она перетянула на себя все его канувшие в лету года боли и отчаяния. Вся потускневшая, сгорбленная, как выцветшая от времени картина. Ему бы присесть рядом, обнять за плечи и дать выплакаться на своем плече. Но если что Стрэндж и успел узнать о девушке — она не простит. Ночь, зов, все пустое, но поступи он сейчас как просит совесть, и скинувшая груз проблем, вновь пришедшая в себя, она почувствует себя униженной. Не та у них степень доверия, чтобы Соня могла себе позволить быть слабой в его присутствии. Сюда бы Вонга, с горячей чашкой чая, возможно, так стало бы легче, но вновь нельзя. Наверное, именно сейчас Стивен понял, насколько эта девочка одинока здесь, в их мире. У нее нет подруг, с которыми в таких случаях сплетничают. Нет родных, для слез и поддержки. Сейчас у Сони даже мечту украли, оставив пепел разочарования тонким слоем осевший на коже. Он настолько ярко ощутил все это, что чуть себя не выдал… и испугался. А напуганный Стрэндж уходит. Мужчина привел комнату в порядок и ушел, как однажды, уже раненый страхом, ушел из жизни Кристин.