***
Совет в полном составе мягко приземлился, проваливаясь в проход. Огромный утес, на котором была проведена коронация русалки, и который обеспечивал уединение полюбившейся бухты, открыл превосходный обзор на творящееся в воде безумие. Океан бурлил огромным растревоженным котлом, так как щербатый зев прорыва виднелся почти у поверхности. Едва заметная фигура русалки мелькала у горящего темным пламенем провала, а вокруг, на достаточно большом удалении от нее, бесновались и визжали трое каргалов. Что-то невидимое магам не пускало их к девушке, удерживая на расстоянии, которое сокращалось быстро и неумолимо, из условной защиты становясь опасным для жизни капканом. Можно было бы смотреть на это достаточно спокойно и методично уничтожать тварей, пока неведомая расслойка не закрылась окончательно, попутно стягивая края прохода в темное измерение. Но из медленно смыкающейся бездны виднелись щупальца еще парочки уже не имеющих возможности пролезть монстров, что совершенно не мешало им размахивать серповидными наростами, в попытке подцепить как крюками мечущуюся русалку. И чем меньше становилась полость, тем ближе оказывалась Соня к своей смерти. — Кровь девочки есть, да? Нарушил тишину Навин. Все осознавали, что до девушки им не добраться, даже если они уничтожат каргалов, поэтому странный для ситуации вопрос стал едва различимой звездочкой в омуте безнадежности. Стивен вопросов не задавал, просто вытащил из подпространства все запасы. — По капле на язык, и учтите, да. Потом будет о-о-очень плохо. — Насколько? — густой бас Гертмунда, принявшего ипостась могучего черного минотавра, оброс эхом и гулким, вибрирующим ощущением на уровне живота. — Явно не хуже, чем девочке, — фыркнула Юй Мин и потянулась к пробирке. Когда последний маг проглотил едва ощутимую по первости каплю, почему-то обдавшую все рецепторы остро-сладким привкусом йода, все, кому требовалось тут же сменили ипостаси и уже готовились ринуться на помощь, как Ен Сук зашипела и приложила ко ладонь к вспыхнувшему болью лбу. Она стиснув зубы подняла взгляд на коллег, которые с различным спектром негативных эмоций оценили всем печально известный символ Дормамму. Все эти манипуляции и вопросы, по факту не заняли и пары минут, за которые решилось и выяснилось так много. — Дерьмище, — выругался Гер и с разбегу прыгнул с обрыва, более не теряя времени даром. Гулко хлопнули черные крылья за спиной темнокожего гиганта, а следом, буквально по воздуху длинными прыжками, ринулись две лисы, одна из которых до сих пор была в наморднике. — Пострадавшим не геройствовать, с Дормамму в дискуссии не вступать. Прорыв — первоочередная задача. Верховный по мелочам не разменивался, подхватив на щит оставшихся магов и опустил их прямо над прорывом, сбрасывая движением плащ левитации и уходя под воду в окружении дрожащей пленки защитного кокона. Маги не разговаривали и впечатлениями не обменивались, иначе бы обязательно обратили внимание, что зеленью с вертикальным зрачком вспыхнули глаза у всех, после недолгих манипуляций Навина. «Взор русалки», так в переводе на человеческий значилось это заклятие. Оно держалось не долго и крепилось к той капле крови девушки, что совершала медленный путь по организму испившей ее. Совет в буквальном смысле прозрел, увидев и ощутив границы сжимающейся полости и получив временный доступ к ее недрам. — Жалкие твари! — взвыл Дормаму глотками своих приспешников и вынуждено разворачиваясь к вновь прибывшим. — Здорово, главзаноза в наших жопах, — ехидно оскалился Мин, наконец скинувший обмотавшую пасть сеть. — Давно не виделись. В гости не заходишь, на чай не приглашаешь. Сейчас карты выпали козырями в руки магов. Каргалы просты в эксплуатации и полностью преданы своему создателю, это ясно было всем и давно. Но вот незадача. Заложить программу в их достаточно условный интеллект можно было только одну. В данном случае — жрать и убивать природных духов, к которым в данной тесной группе землян относились целых четыре личности вместе с русалкой. Сам Дормамму здесь показаться не мог, и маги быстро пришли к тем же выводам, что и Соня. Провал — канал связи, каргалы — передатчики-аватары. И злодей этой эпичной битвы не стоит и тысячной доли собственных сил. «Переформатировать» своих подчиненных он не успеет, если оперативно их разделить и разобрать на составляющие, тем самым дать упокоиться без сомнения находящимся внутри и медленно переваривающимся русалкам. Операция блицкриг, так и не удавшаяся фашисткой Германией в отношении СССР, вполне успешно перекочевала через страницы истории и стала планом Совета магов на ближайшие… да пол часа. Повинуясь безмолвному приказу Верховного, Пич и Вонг рванули за Лисой, оперативно переключившей внимание каргала на себя. Рваными прыжками по поверхности воды, удалялся в другую сторону ранивший второго Гертмунд, за которым направились Ангус и Хамир. Лис играючи хватанул последнего пастью за щупальце и уперевшись всеми четырьмя лапами в водную гладь, потянул на себя, ужасающе быстро теряя с трудом накопленную энергию. Ен Сук и Ин Нан мгновенно прикрыли спину оборотню, а Стрэндж и Навин уже успешно пересекли прозрачную границу и принялись срезать тянущиеся к девушке отростки. И честно говоря, было это очень вовремя. Соня двигалась без поддержки океана внутри расслойки все медленнее. Светлая кожа покрылась синяками и длинными узкими ранами, плавник на кончике хвоста изрядно подрастрепался, а особенно резвая конечность так схватила девушку за волосы, что нападение чудом не увенчалось успехом. Изогнувшись от боли, Соня вывернулась и наклонила голову, используя нацеленный ей в горло коготь, в качестве лезвия. Большая часть длинных локонов так и осталась в захвате между присосками, сама же русалка отшатнулась в другую сторону, чуть не напоровшись на еще один выставленный «серп». Стивен почти одновременно с Банерджи швырнул в отрезанные волосы заклятье праха, отчего те рассыпались бесполезной золой. Оставлять хоть что-то в лапах врага не собирался никто. Стрэндж прикрывал старого мага, поэтому тот успел применить еще одно полезное заклятие, ударившее в грудь отлетевшей в сторону Сони. Теперь любая часть биоматериала девушки, покинувшая ее тело, становилась мертвой и бесполезной. Единственное условие — отсрочка в 15 минут. Да рискованно, но если не заложить таймер, кровь находящаяся в магах также перестанет действовать и «пузырь» отторгнет их, как чужеродные элементы. Стивен отмечал это на уровне рефлексов, а уловив тонкую нить знакомого сознания рядом рявкнул не сдерживаясь: «Вон отсюда!» «Не могу. Меня не выпустят пока она не схлопнется» Голос был усталым, и разозлил мага до красной пелены перед глазами. «Какого черты ты полезла сюда?! Так надоело жить? Могла бы просто попросить, и я бы сам с радостью избавил тебя от мучений!» «От них не спрятаться. Нигде кроме этого места. Выйдя отсюда, они не могут больше влезть обратно, пока я тут» «Давно ты это узнавала, да? Я не рассказывал.» «Опытным путем, да.» Передразнила девушка, с болезненным криком, получив новый порез. Сражаться под водой, воистину новый опыт. Силы расходовались катастрофически быстро, поскольку чтобы дать отпор, нужно было прилагать усилий заведомо больше, чтобы учитывая сопротивление воды, нанести даже минимальный урон. Стрэндж попытался призвать хоть какой-то артефакт, чтобы дать Соне оружие. «Бесполезно, Верховный, да. Только личный запас и собственный резерв. Мы вне нашей вселенной!» Стиснув зубы, Стивен создал шест с лезвием на конце и с силой швырнул девушке, неуклюже поймавшей его в полете. «Не стой столбом! Отбивайся!» «Устала…» «Мне плевать! Сражайся, или погибнешь!» Рыкнул Стивен, почувствовав дрожь окружающего пространства. Импульсы силы и рев чудовищных глоток втянулись в пролом, оповещая о том, что другие маги справились и каргалы уничтожены. Остались только эти, неистово лезущие и явно недовольные почти окончательным провалом миссии. — Я доберусь до вас, ничтожества! Вопль яростного бессилия совпал с полным схлопыванием расслойки, обнажившем провал, ставший теперь первичным приоритетом. Замершая изваянием Соня, с поднятым в замахе оружием, вздрогнула всем телом и принялась медленно погружаться на дно. Стиснув до боли скрипнувшие зубы, Стивен не мог отвлечься, но с облегчением успел заметить мелькнувшую вслед за девочкой тушу из неоткуда объявившегося Ди Луна. Вложив все силы, Стрэндж рывков вытянул из себя нити Земной магии и одним мощным импульсом влил их в прорыв, смыкая, связывая и окончательно запечатывая вражескую щель в мироздании. — Вернусь…не сможете прятать вечно…уничтожу… Несолоно хлебавший Дормамму затих вместе с исчезнувшим провалом. Не отвлекаясь на окружающее пространство, Стивен продолжил выжимать себя до капли, укрепляя каркас провисающих без подпитки нитей. Еще пару минут, прошить и закрепить. Напитать и аккуратно отделиться, чтобы лопнула защитная пленка и благодарный океан в очередной раз обидным шлепком вытолкнул нахлебавшегося связанного на поверхность, да еще и ускорения придал, закинув в объятья взволнованного артефакта, дрейфующего над самой поверхностью. — Хорош, — хохотнул Минотавр, устало сидящий прямо на воде и зажимающий рукой кровоточащий бок, в добавок к вновь открывшейся ране на ноге. — И подмога у тебя любящая. Откашлявшись и очистив легкие от постороннего наполнения, Верховный собрал себя в кучу и устало оглядел окружающее пространство. Маги устроились на кромке волны, будто та была твердой субстанцией. — А удобно, — хмыкнул Ангус, трогая рукой упругую поверхность рядом с собой. — Похоже мы вр-ременно пр-риняты за своих. Я не р-расходую и капли магических сил. — Все в порядке? — уточнил Стивен, шаря взглядом в попытке пересчитать присутствующих. — Мы почти все целы, Верховный, — отозвалась Юй Мин, зябко кутаясь в хвосты. Она с интересом следила за попытками темнокожего нубийца повторить подвиг коллег по размещению на водной глади, но та с шипением, подобно живому существу отползала от ног мужчины, не позволяя встать на себя. — Красавчик, ты не в фаворе, — хрипло рассмеялся лежащий на боку Юн Мин, так же как и сестра, одетый в собственный мех. Хриплый кашель заставил оборотня изогнуться от волны магии впитывающейся через кожу. Маги переглянулись и как-то в моменте осознали, что их глаза выглядят странно, а резерв неумолимо пополняется, вызывая тошноту конфликтом стихий. Зато понятно стало отношение к нубийцу, магию которого не смог принять океан даже при наличии крови русалки. Мастер Хамир дышал устало и через раз, сняв с лица разбитые очки и выправляя заклинанием покореженную оправу. Помотало многих, особенно ярко выделялись алые пятна на прекрасном светлом наряде Ен Сук. Никто, каким-то внутренним чутьем не пытался остановить исчезающую в воде кровь, отдавая часть платы за открывшиеся возможности. Ничтожно, но это покрывало только часть выписанного им счета. — Где девочка? — забеспокоилась Су, кончиком пальца стирая с кожи предательски горящий знак почти у начала зоны роста волос. — Ди Лун нырнул за ней, — Ин Нан сглотнула сухим горлом, выжимая влажную косу. — Судя по лицу Верховного, лучше ей не выныривать, — беззаботно отозвался Мин, разваливший после отпустившего кашля в позе морской звезды с на редкость дебильной улыбкой. Стивена внутренне трясло от слабости и пережитого ужаса за чужую жизнь. Он так привык рисковать собой и был абсолютно уверен в своих коллегах, что нервничать об их квалификации разучился еще в первый год «службы». Но сегодня… Умирать во временной петле было в тысячи раз легче, чем смотреть на то, как сочится яркая кровь из тела твоей женщины. Привязанность — есть слабость. Сегодня он стал слаб окончательно и бешенство лишало остатков сил, от ужасной беспомощности и ледяного узла страха, обложившего плечи и сжавшего свои зубы в основании шеи. — Буль, — услышали все, когда лежащий Лис резко ушел под воду, а Мастер Навин согнулся и почти рухнул плашмя. Стивен подхватил старика под сухие плечи и руки мелко задрожали, недовольные дополнительной нагрузкой. Вспыхнули порталы, переносы всех на безопасное мелководье.***
— Идем, милая, тебе нужно отдохнуть и успокоиться, — от протянутой руки Ин Нан я отстранилась, казалось бы незаметно, но все мокрые и уставшие маги как по команде проследили это движение с видом голодных пираний. На Стивена я не смотрела. Вот уж умора, Дормамму в лицо нахамила, с каргалами почти дружески пообнималась, а Верховного боюсь до дрожи. Потому что не ровен час в себя придет и ремнем отлупит без всяких намеков на эротику. — Вот так так-то не спорила бы ты со старшими, девочка, — прошипел сквозь отменно белые зубы Пич. — По твоей милости мы в неудобном положении, так что не зли больше необходимого. Еще утром заметила, что я ему как кость в горле. Мирится с моим присутствием и существованием, но рад бы был, если бы к хвосту прилагались дополнительные органы, по которым отличается хороший человек от женщины. Чернопопый шовинист Пермского уезда. — Оставьте меня, через пару дней вернусь. Мне нужно отдохнуть и восстановиться. Я говорила спокойно и очень надеялась, что голос не дрожит. Зато шипение сопроводилось резкой знакомой болью в районе предплечья. Вытянув руку над водой, с удивлением заметила полный набор печатей, причем в двойном экземпляре. Найти глазами Стрэнджа все же пришлось. Почти со слезами поймала его посветлевший от бешенства взгляд и непроизвольно шарахнулась, от чего взволновавшийся вместе со мной океан взбурлил и отхлынул от берега, оставив на сухом клочке суши всех, даже тех, кто секунду назад был по колено. Вода изогнулась неестественными колышущимися уступами, обтекая всех, кого посчитала опасными для меня. Или же так посчитала я? После повторного совмещения, так тяжело осознать, где заканчиваются мои мысли и начинаются подводные. Стивен медленно, очень медленно оглядел сухой участок вокруг себя и бешенство высветлило радужку еще на несколько тонов. Обескровленные после боя губы нехотя разлепились и непослушное горло вытолкнуло рубленые фразы, похожие на острые льдинки. — Выходи из воды. — Верховный, она в связке. Не стоило бы вам давить… — фразу Ен Сук не закончила, послушно умолкнув, когда внимания мага перепало и ей. Меня дернуло изнутри от страха и злости. Перед всеми магами, вслух он приказывает мне, как собаке. Унизительнее я себя чувствовала только после нашей первой ночи. Он все еще хочет показать, что имеет надо мной власть. У стихии нет хозяина! — Соня, сейчас все на взводе, да. Не гневи Мастеров без надобности. Отоспишься, да, и завтра уйдешь в воду настолько, насколько понадобится. А вот Навину вообще не стоило открывать рот. Хоть и из добрых побуждений, но подставил он сегодня меня и своего внука и даже Стивена. Водный щуп изогнулся и вцепился в протянутую руку старика с мощностью строительного пылесоса вытягивая обещанные мне утром знания. Шквал информации отделился от кожи индуса с болезненным охом вместе с водой и вновь отдернулся, намотав светящуюся ленту вокруг моего хвоста и оставив там до поры до времени магическим украшением. — Океан мой, никуда я из него не денусь. А благодарность за помощь в закрытии прорыва можете оставить себе вместе с командными замашками. Учитель, клятва исполнена. Связаный, — невольно вырвалось обращение, прозвучавшее хлопком оплеухи. — хорошего сна. На глазах у напряженного Совета печати отвалились вместе с лоскутом кожи, продемонстрировав кровоточащую рану, будто срезанную острым лезвием. И медленно затягивающуюся голубым свечением, формирующим новый участок молодой розоватой кожицы. Сверкнула гибкая чешуя Ди Луна, заслонившего меня от вспышек магии. С драконом мы буквально за мгновение слепились в один организм, и я прыжком нырнула в открывшийся рядом водоворот.***
Вопреки всем страхам, ночевать под водой не так страшно, как казалось мне ранее. Я вообще старалась не думать, иначе начинало потряхивать от запоздавшего по дороге страха и адреналинового отката. Больше чем уверена, что этот день станет моим личным кошмаром. Получив отметку сто в шкале от одного до десяти. Вывалилась я из дикого портала где-то на глубине со вполне приятной по температуре водой. Дно было близким и не так чтобы далеким от поверхности, навскидку метров триста. Оглядевшись, нашла гладкую, будто полированную горизональную щель внутри скалы, на удивление, не заселенную никем из многочисленных обитателей подводного мира. Возможно, потому что не было естественных заслонов и игривое течение просто вымывало любого постояльца из этого «люкса». Меня подобная проблема даже не взволновала, я забилась в пролом, расправив внутри болезненно регенерирующий хвост на всю длину и замерла, старательно расслабляя мышцу за мышцей. Давно заметила, что в расслабленном состояние, так сказать, тону. То есть, если не напрягаться, вода меня не держит, а наоборот топит. Таким образом, минут через пятнадцать, мой медленно избавляющийся от порезов и синяков бок коснулся теплого камня и подложив обе ладошки под щеку я попросила океан не выковыривать меня отсюда до утра. Упругий прозрачный заслон послушно затянул проем, мягко вибрируя и фильтруя водные потоки. Ди Лун сместился по коже и уложил свою нарисованную голову мне на второе плечо. Так, рассматривая свой живущий полной жизнью дом, играющие в вышине лунные блики уволокли нас в крепкий здоровый сон без сновидений. Вот где, оказывается, все это время хранилось мое спокойствие. И чего я боялась?***
Сначала он просто замер посреди квартиры, дожидаясь смыкания за спиной портального круга, но тишина пустого и будто помертвевшего дома, стала последней каплей канувшего в бездну терпения. Стивен сам не понял, что его так взбесило, но до побелевших костяшек он впился руками в рабочий стол и швырнул об пол, нимало не заботясь о стоящих на нем предметах. Хрупнула боковая часть и, не вынеся удара, отвалилась, жалко повиснув на двух болтах. Удар и брызнувшие в стороны осколки какой-то забытой кружки остудили накал страстей в душе и голова немного прояснилась. Стивен полубезумным взглядом осмотрел помещение и, не до конца понимая причины такого лютого бешенства, предпочел открыть проход в Санктум и заночевать там, чтобы вовсе не сойти с ума, глядя на вещи той, что подвергла себя сегодня смертельной опасности и, наплевав на его чувства и собственную безопасность, предпочла удрать на недосягаемую глубину. Соня, верно и сама не понимала, как правильно поступила, оставшись в воде. Потому что Стивена кидало из крайности в крайность, он-то хотел сам удавить идиотку, то погрузить ее в сон и закрыть в лазарете. Страх, дошедший до точки кипения рвался в оковах железной воли своего хозяина и, не находя выхода, извергался наружу вспышками злости. Он не хотел осознавать, что беспомощен. Он не хотел думать, что теряет ее. Он не хотел знать, почему она так поступила. Почему предпочла остаться на ночь там, где безумно боялась?. Он помнил все ее страхи и опасение, и с бесполезной теперь надеждой верил, что те помогут контролировать поступки девушки. Но сейчас, что происходило сейчас? Почему страх перед ним оказался сильнее, чем страх перед бесконечными водными просторами? Почему оказаться поблизости от пугающих ее медуз предпочтительнее, чем уснуть на мягкой кровати рядом с ним? Он не понимал, не мог разобраться, какими идиотскими путями ходят мысли в этой беспокойной голове. Стрэндж застыл посреди и этой комнаты и бессмысленно смотрел в пустоту, в бессильной злости сжимая и разжимая кулаки. Он терял какую-либо, хотя бы призрачную власть над ней. Печати сняты, все волоски, чешуйки и запасенные капли крови теперь бесполезны и не помогут найти после заклятия «отторжения». Телефон? Смешно, она под водой и без средств связи. Вот сейчас Стивен очень сильно пожалел, что период Зова закончился. Коснуться, поговорить, прижать к себе и наорать так, чтобы кровь у нее из ушей пошла. Портал открылся неожиданно и прихрамывающий потомок грозных викингов с бочонком на плече и плетеным коробом светясь собственным светом забрался в опочивальню грозного Верховного, неодобрительно качнув головой. — Эй, волк в загоне, харю попроще и женщины к тебе потянутся. Поморщившись, Стивен взял под контроль эмоции, старательно загоняя их глубже. — Не выйдет, друг. Я не испарюсь. Тело уложили в стазис. Похороны завтра? Стивен кивнул, поведя сведенным плечом. — Помянем Рика. Хороший был парень, младшим месяц назад стал у Хамира? — Гер… — начал Стивен. — Стив, не начинай. Вон кресло, вон выпивка и поздний ужин рядом с другом. Законами гостеприимства не пренебрегают. Сперва вздрогнем, закусим. Тогда уйду, и оставлю тебя изливать в Санктум тьму недовольства и самобичевания. — Проще от старой гангрены избавиться, чем от твоего участия, — Стрэндж, рухнул в кресло по другую сторону столика и устало прикрыл глаза, уперевшись локтями в темную деревянную поверхность. — Давай, за Эрика! — минотавр тряхнул копной светлых кудрей и махом опрокинул в себя тяжелую каменную стопку прозрачного высокоградусного напитка. Стивен послушно выпил следом и сунул в рот вложенную в руку дольку приторно сладкого фрукта, прекрасно затушившего жжение подпаленной изнутри глотки. — За Эрика. Пусть покоится с миром, — повторил маг и так же не споря сразу выпил вторую. Медленно жуя, молчали маги, почти не чувствуя вкуса прекрасных жареных колбасок с гарниром из печеных овощей. Когда принесенный бочонок полегчал и скрип открываемого крана стал тише, когти, засевшие глубоко внутри, отпустили смятые легкие и позволили дышать свободнее. Уже более спокойно и осмысленно, Стрэндж поднял взгляд на жующего друга. — Спасибо. Гертмунд расцвел искренней и теплой улыбкой. — Отлично. Рад, что тебя не корежит после крови русалки. Но ты ж у нас связанный, одни преимущества. — Преимущества, — горько усмехнулся Стивен. — Как же, больше похоже на изощренную пытку. Минотавр хлопнул себя досадливо по колену, обтянутому плотными кожаными штанами: — Прекращай, это преимущества. Я тебе больше скажу, ты можешь потянуть за связь и она придет. В вашем… в вашей паре ты звено чуть меньшего диаметра, поэтому она должна вас… тебя… А к черту сантименты, не маленький уже. Вы с пацаном связаны с Соней и она как бы во главе угла и обязана вас защищать. Так у драконов, я все перепроверил, система одна. Самка защищает и оберегает своих самцов. Она в ответе за их ментальное и психологическое здоровье. И от разрыва связи пострадает тоже она. Как только начнут рваться объединяющие цепи, по тебе вдарит самым кончиком, а по ней со всей силы шмальнет. Потому что она недостойна, не оценила дара трепетного самца и отвергла его нежное сердце. Гертмунд хохотнул, оценив эффект после информации. — Чего лицо кривишь? Не нравится? Так ты поди сам догадался уже. От связи получает только мужик. Сначала она правит вам физические дефекты, потом психику подчищает. — Стоп, — махнул рукой Стивен. — В каком это смысле подчищает? Гер утащил последнюю колбаску и, придирчиво осмотрев ее со всех сторон, сунул в рот, активно пережевывая. — В прямом. Через сон вытаскивает страхи и травмы и прорабатывает их через себя как эти ваши… мозгоправы которые, и притом совершенно бесплатно. А тебе что, кошмары не снились последнее время? Она ж вроде подлатала тебя снаружи, вон и шрамы все с рук сошли. Смотреть тошно, как ты трясся над ними. Ну позор. Перед Старейшиной стыдно, вроде мужик, а ныл как баба. Стрэндж стиснул зубы, даже не пытаясь прерывать поучительный процесс. Этот бык, если вставал на рельсы, при любом раскладе шел до конца пути. Влезать, только портить себе настроение еще больше. — Так что в программе теперь мозгоправство. Были сны? Мужчина кивнул и откинулся на спинку, обреченно признавая себе — к нему не просто влезли в душу, там еще и свои порядки взялись наводить. Отвратительное ощущение, будто она грязными пальцами поковырялась в открытой ране и об него же эти пальцы потом и вытерла. Беспомощность. Не остановить и не заблокировать. Не прервать и не перемотать. В самые недры, в самое личное и сокровенное. Отвратительно! Как русалы древности могли добровольно идти на такое? Как соглашались и почитали за честь быть рабами наверняка избалованных и сознающих свое превосходство самок? — Эк тебя каратнуло, — оскалился Гер, руками собрав в пучок непослушную копну, так и норовившую залезть в глаза и рот. — Испокон веков, как не искореняли ваши верующие фанатики — женщины во главе рода. Во главе всего и всех. Они приводят в мир жизнь. Они дарят любовь и частичку себя каждому из нас, не важно в паре или при рождение. И хорошая умная женщина, много реже бравирует и пользуется своей властью, чем такие же хорошие и умные мужики. Неужели уважать и почитать мать твоих будущих детей, такая проблема? Стивен передернул плечами и размял пальцем ноющую складку меж бровей. Ответить тут нечего. Этнические и политические дискуссии не в его компетенции в данный момент. — Эх, прогнили вы — род человеческий. Давай, за женщин всех рас. Маг послушно опустошил еще одну рюмку и с непередаваемым ощущением усталости и раздражения вперился в навязчивого собеседника: — Не пора ли прервать нашу лекцию? Тебя там хорошая и умная глава рода не дожидается с любовью и частичкой себя? — Ты мне тут не паясничай, — погрозил пальцем хрупнувший куском зеленого яблока Гер. — Больно взрослый и умный стал. Старших слушать нужно с почтением и уважением, так Пич вечно ноет. Не сверкая глазками своими. Красивые, не спорю. Демоны, жжется гадость, — он потер живот где-то на уровне кишечника и поморщился. — А всего каплю проглотили. Надо еще по одной. Протянутая рука с сосудом качнулась, но содержимое изогнулось и мимо рюмки Верховного поползло по воздуху к другой емкости. — Скучный ты, Стив, правильный. Бесишь временами, но не как Пич. Эта головешка всех доводит, даже больше чем Юми. Значит так, русалку не обижать. Ей сейчас покой нужен и восстановление, не тяни и не подгоняй. Ежели невтерпеж будет, сунь ногу под поезд — тогда точно прибежит на вопли твои. А по поводу мозгов. Сам подумай, сначала нас вылечить надо, а потом размножать. Кому потомство нужно больное и немощное, потому как папка его помятый или вообще неразмножательный по техническим причинам. Да и психологически здоровый отец семейства — жизненная необходимость. У матерей итак гормоны скакать будут, что у сухопутных, что у подводных и на их адекватность какое-то время можно даже не надеяться, поэтому в семье должны быть надежные личности. Аа-а-а, — махнул лопатоподобной рукой Гертмунд. Рюмка в его пальцах разрослась до вполне приемлемого стеклянного кубка, заполненного до краев. Мужчина опрокинул содержимое в себя. — Что говорю, что не говорю. У тебя в одно ухо влетает, на гордость напарывается и выходит с паром из других мест. — Ты лучше сиди и думай, как девчонку совсем не потерять. У нее теперь выбор есть, а давить станешь, выбор этот станет прямо-таки очевидным. Стрэндж расслабился, откинув голову и сложив руки на груди. Если бы минотавр умел читать мысли, то приятно бы удивился, что друг внимательно слушает его и анализирует полученную информацию, несмотря на внешние признаки игнорирования. Неприятно было ощущать себя мало того зависимым подопытным кроликом, так еще и не единственным, а одним из. Но как предъявить свое недовольство девочке? Она сама чуть ли не в истерике билась, когда узнала о дополнительной связи. Сейчас, наверное, забилась куда-то на дне и занимается самоедством. Придумает кучу «если» и «но». И ведь, обдумав ситуацию, понимаешь, решение спрятаться в расслойке — было самым логичным. Что она могла сделать одна с тремя убийцами Дормамму? Бегать с воплями по берегу? Или в догонялки играть. Твари быстрые, как на суше, так и под водой и соперничать с ними при всей поддержке океана — нереально. Иначе бы русалки древности не закончили бы свои дни в чужих желудках. Каргалов подпитывает темное измерение. Этим все сказано. Но вот что делать в будущем? Получил Дормамму по носу, так он будет лезть еще и еще. Посылать подручных, сбивать людей с толку как Кицилия и обещать вечность в обмен на какую-то девочку. Мало? О нет, побегут вперед с удочками и сачками — и Камар-Тадж не убережет. Запереть ее нереально, океан зовет и требует защиты. Нужно ужесточить отслеживание, усложнить тренировки и назначить патрули. Минус огромный в том, что лезут твари под воду, а долгое время находиться там могут не все маги. Пич вообще не допущен до океана, хотя у себя на родине не испытывает таких сложностей. Нет пока ответа. Все их попытки лишь неумелое барахтанье на мелководье. Нужны книги, свитки, искать выход в летописях. Не может быть, что в структуру щитов Земли нельзя добавить парочку звеньев. А Соня… с ней он действительно сейчас не может сделать ничего, только ждать. Отвратительное, зыбкое и неприятное слово. — Надо бы в хранилищах порыться. Ты не тяни с памятью Навина. Тряхнуть его за ноги, пока все не вывалится. Эх, понимаю, внука защищал, но совесть тоже надо иметь и не в пассивной форме. Пошел я к нашим старикам, пристану опять к драконам, пусть рассказывают все, что помнят. Может есть какой трезубец всевластия, который девочке поможет отбиваться. Хорошенькая она у тебя. Выдернутый из мыслей, Стивен бросил ироничный взгляд на уже собравшегося уходить Мастера. Тот заметил внимание и сверкнул белозубой улыбкой. — Ладно, даже не проси, не пойду я в ваш гарем. Подожду, пока вы ее доконаете всем составом и себе заберу в личное пользование. Сверкнула лента, ухватившая резвого мага за шею. Гертмунд расхохотался, мотнул изменившейся бычьей головой, рогами разорвав удавку и, фыркнув, исчез в желтых всполохах своего портала. Стивен стряхнул с кончиков пальцев обрывки заклятия и неожиданно, даже для себя, почувствовал, что засыпает. Последней связной мыслью было: «Опять попался на его предложение выпить.» Здоровый сон сморил Верховного прямо в кресле, под давлением влитого в напиток снотворного. Какая магия? Лишь спирт и немного травок. Ибо нечего, им еще нервного руководителя не хватало. Пусть отдохнет. И никакого злого умысла, только забота и любовь от ближних… или недалеких?***
Пробуждение было долгим и ленивым. Крутилась я, потягивалась и снова проваливалась в теплый сонный полумрак. Наконец зевнув во весь рот, разлепила сонные глаза, не сразу поняв, где нахожусь. «Ди Лун — трус.» Я повернула голову на бок, чтобы в щели своего подводного укрытия узреть огромный и явно грустный глаз. Перевернувшись на живот, подложила руки под голову и снова зевнула, принимая приглашение к разговору. «Почему трус?» Глаз моргнул и дракон тяжело вздохнул. «Все сражаться, а я нет. Соня биться, Ди Лун ждать. Ди Лун — трус. Родители грустить и ругаться.» Подвигав хвостом, я задумчиво осмотрела свои неровно отсеченные волосы. Было жаль их. Почти две трети оттяпали, остался неровный огрызок. И не отрастают по волшебству, до слез обидно. «Соня тоже не говорить с Ди Лун?» Ребенок. Таких размеров, а дитя дитем. И переживает вполне искренне, извелся вон весь. Выбравшись из импровизированного спальника, размяла шею и поплыла к другу поближе, уже привычно почесав над чешуйчатой бровью. «Иногда лучше быть живым трусом, чем мертвым храбрецом. Ты не трус, ты взрослый мудрый дракон. Помог позвать помощь и не мешал сильным магам победить врага.» Лун выслушал меня внимательно, непрерывно изгибаясь в воде своим длинным телом, лишь голова оставалась неподвижна. «Ди Лун — умный трус? Он не мешать сильным?» Кивнула и улыбнулась. «А Соня глупый храбрый дурак.» Умозаключение не было лишено смысла, поэтому я только молча пожала плечами. Дура конечно. Перед Учителем нужно извиниться за вчерашнее. Перед Стивеном за свое поведение стыдно, но и обидно немного. Во всяком случае адреналин за ночь рассосался, раны слегка подзатянулись, а чужие знания частично уложились в мозгу. До полного усвоения информации еще, конечно, пару суток, я это чувствую, как будто бегунок загрузки висит на отметке тридцать процентов и ждет своего времени окончания скачивания. Но выходить пока не хотелось. Несмотря на новые угрозы прорывов, в воде было куда спокойнее, чем на суше. Тут меня никто не трогал, не дергал, не требовал подчинения или определенных действий. Поэтому, надеюсь, ничего плохого не случится, если я поплаваю, хотя бы денек. Впервые нахожусь за пределами своего загона, а это значит, что на дне куча всего интересного валяется. Вот только как избежать камер, подлодок и сонаров. Острая игла чужого воспоминания кольнула ответом на не произнесенный вопрос. Русалок не запоминают, если они того не захотят. Нас могут увидеть, но тут же забудут. А человеческие приборы и артефакты так же не сохраняют в своем нутре подсмотренный хвостатый облик. Интересно, а откуда это известно? Они же вымерли еще до айфонов и андроидов. Что ж…придется как всегда пробным путем, вот только есть проблема. «Соня хотеть писать и есть?» Господи, дай бог терпения. И откуда он взялся такой прямолинейный? «Соня писать, Ди Лун отвернуться!» Терпения мне, терпения и побольше. «Не буду я в туалет в воде ходить и кушать тут тоже. У людей есть правило — не гадь где живешь» «Странный люди. Они же писать дома, а не в воду ходить…» Отозвался дракон, навернув вокруг меня пару кругов. «А делать мы будем вот что…» Покатав в голове пришедшую на ум мысль, поняла, что она очень удачная. Даже более чем. «Сказать, сказать, сказать. Соня сказать Ди Лун!» «Существует хорошая штука — all inclusive» Лун замер и высунул из пасти язык перевернулся кверху брюхом. «Не пробовать. А он вкусный?»***
Состояние было паршивым. После тоника Мастера Юй Мин слабость и боль свернулись тугой змеей в уголке тела и больше не терзали мышцы резкими судорогами. Сейчас же началось все по новой. Ник с трудом открыл свинцовые веки и непроизвольно застонал, когда попытка поднять хотя бы голову, не увенчалась успехом. — Тише, мой милый. Не надо столько бессмысленных усилий. Затылок приподняли и сквозь сухие губы протолкнулась пластиковая трубочка. Ник пил быстро и жадно, чуть ли не давясь, с удовольствием ощущая, как восстанавливаются силы вместе с наполненостью желудка животворящей влагой. — Вот так, птенчик. Все, больше пока нельзя. Стало лучше? Взгляд, наконец, прояснился, и парень с удивлением понял, что находится в лазарете. Яркие белые блики перед глазами, были не мушками, а хвостами магианы, которая сидела рядом с его койкой и внимательно отмеряла какие-то порошки на старых весах с чашечками. Мутная бронза, давно утратившая свой блеск от многочисленных царапин, исправно натягивала цепочки, повинуясь воле женщины, склоняясь то в одну сторону, то в другую, тонкой иглой демонстрируя недовес или перевес. Бамбуковый пинцет мелькал в умелых руках, успешно орудуя мелкими гранулами. — Воспоминания сохранились какие-либо, или ты помнишь только то, что проснулся утром и остался в кровати? — Помню все… Горечь скопилась внутри горючим озером, лишая даже иллюзии спокойствия. Парень отвернулся к перегородке и молча закрыл глаза. Помнит ли он перемещение? Разговоры о русалках и теплые руки с бездной сожаления в таких красивых зеленых глазах. Помнит. Дословно. Насильно усыпленное сознание отказалось полностью погрузиться в беспамятство, и Николас прекрасно слышал все до последнего о своей связи с Соней и Верховным. И постыдную, непрошеную радость. Он связанный? Он тоже достоин? Он может на что-то претендовать? Не может. Стивен не уследил, Банерджи не давал клятв и не налагали на него запрет артефакты. Поэтому мысленный диалог между любовниками, а теперь он знал это точно, не стал для него тайной. И оправдать все магической привязкой не получается. Она же понравилась ему раньше, чем он даже заподозрил в ней связь с Камар-Таджем. Тогда на остановке, худенькая симпатичная девушка с безумно обаятельной улыбкой привлекла самыми красивыми глазами на свете. Он помог по инерции, просто по тому что так воспитан. Увы, молодость немного стерла часть этого воспитания, когда он нес пакеты к устроеной на скамейке незнакомке. Кружевное белье заставило вспыхнуть кровь и воображение. Глядя на нее, довольно легко было представить элементы нескромного туалета на женском теле. Такой уж у него возраст, невольно взрываешься определенной реакцией, особенно тех, на кого запечатлелся с первого взгляда. Он испытал сожаление, что она уехала. А встреча в обители стала приятной неожиданностью. Вдруг судьба? Место же такое, волшебное. Сейчас он стоял босыми стопами на холодных осколках собственных надежд. Конечно судьба. Она же та еще насмешница, но верить не хотелось. Ни изумрудным глазам, так ярко вспыхивающим при приближении злополучного мага. Ни полунамекам и прикосновениям. Даже смиренно приняв факт их связи, она не рассматривала варианты ее сохранения. Пожалела, пытается исправить содеянное и минимализировать последствия. Но он не хотел рвать эти узы! Что с ним? Воздействие русалки или собственные чувства? И смеет ли он высказывать претензии, не разобравшись в себе. Одно Ник знал наверняка, жаль что у девочки такой недостойный ее мужчина. Стивен Стрэндж — как средоточие нетерпимости, гордости и самоуверенности. Он с легкостью ломал словами и поступками хрупкие человеческие надежды. Гордо нес звание Верховного как знаменитый эскалибур, будто это награда, а не тяжелый терновый венец, унесший жизнь Старейшины. Он слушал их диалог, вспоминал ранее увиденное и с болью видел, как без сомнения влюбленная Соня, будет так же играючи сломана и растоптана этим владетелем мира. — Какой забавный. Эй, Ромео, ты чего влажность развел? Я думал рыцари еще не перевелись в человеческом обществе, а все оказалось еще печальней. Подумать страшно, рыцари стали принцессами, а принцессы натянули латы. Юми, ты слишком его облизываешь, вот он и размяк. Громкой веселый голос ворвался в пучину обид и раздражений, отдернув в сторону раздвижную перегородку. Взору младшего Банерджи предстал забинтованный почти по шею смутно знакомый мужчина подозрительно похожий на Юй Мин и нагло щурящийся невозможно рыжими нечеловеческими глазами. Он сидел на соседней койке, поджав ноги в свободных штанах, подперев подбородок жутко обожженными руками, в толстом слое белесой мази. — В обморок падать будешь, пацан? — Юн, оставь Николаса. Ему необходимо время, чтобы прийти в себя и принять столь нелепую и неприятную ситуацию. — Хорошее дело, — одобрительно кивнул названный Юном, явно насмешничая. — В миру это называется проще — жевание соплей. Вы с Верховным прям два сапога пара. Ведете себя, как две избалованные принцессы. Любит, не любит, заслужил, не заслужил. Дорам что ли пересмотрели? Я ради смеха снялся в парочке, так самое то для женских страданий. Мужчина делано пугливо отодвинулся от края: — Ты это, не дыши на меня, а то этот южнокорейский вирус похоже и к мужикам цепляется. Может отдадим Соню кому поумнее, а вас со Стрэнджем оставим страдать и убиваться вместе? К тому же я слышал, среди людей такое больше не порицается. Еще и литературно то ли яоем называется, то ли слэшом каким-то. Ник нахмурился от непрозрачных намеков, но орать или ругаться не спешил. Незнакомец дурачился, внимательно следя за реакцией собеседника, и, отметив осознание в глазах собеседника, одобрительно сверкнул своими бешеными радужками, продолжая паясничать. Банерджи даже уважительно признал, что мужик силен. Явно сильно пострадал, но ни звуком не выдал, что ему плохо, наоборот ведет себя как ни в чем не бывало. — Приятно познакомиться, Мастер Юн Мин. Меня зовут Николас Банерджи. — Лежи, болезный, и ручки не тяни, у меня, как видишь, кожа сохнет от жаркого климата, вот масочки делаю. Ну что, перестал себе кишки глодать. Ты послушай умного лиса. В себе разберись, а потом решай, лезть к женщине или нет. А то ходите как два дебила, глазки закатываете и страдаете: «Ах, она не моя». Мозги запудрите, а потом оказывается, что она вам и не сдалась никуда, а девчонке страдать. Учти, начнешь с Верховным цапаться или чубчиками мериться, плохо будет Соне. Будешь глаза побитого щенка делать, плохо будет Соне. Ей помощь нужна, а не соперничество. И так вы в пару достались. Меня даже на заступничество и сочувствие прошибло. Мужчина махнул культями и тонкий халат скрыл достаточно широкие плечи с закровившими повязками от взгляда отвлекшийся сестры. — Вот представь, приведут тебе десяток девушек и скажут, что теперь ты с ними со всеми спать обязан, детей им делать по пять раз в день и еще лечить, любить, холить и лелеять. Перспективы Ника не впечатлили, но пример он понял. — Во-во, она тоже не впечатлилась. Ей может уже почти никто не нужен. Видно же, что и к тебе она спокойно относится, да и Стрэндж допек уже до маковки. Если так себя вести, никакая любовь не выдержит, в океан сбежит. Оборотень весело оскалился, демонстрируя прекрасный прикус с угрожающего вида клыками. — Так что сжал свое достоинство в кулачках и не тряси им попусту. Другом будь, поддержи и может еще обломится что, когда ее некоторые окончательно доконают. Легче? — Спасибо, я приму Ваши слова к сведению. Но если бы смог двигаться, предпочел бы сбежать. Ник с уже куда более спокойной улыбкой наблюдал за веселящимся мужчиной. Если рыться глубоко, там где люди прячут даже от себя не очень хорошие и добрые мысли, то старший брат Юй Мин озвучил именно то, что нужно. Как же иногда просто чужие, хоть и обидные, но верные, слова могут мгновенно поменять настрой человека и подарить надежду. Этот надежду не собирался дарить, да и говорит, скорее всего по просьбе Мастера, которую он бы и слушать не стал. Да и проверяет на вшивость. Хорошо быть древним существом, можно не особо напрягаясь совмещать в одном деле более десятка скрытых мотивов и при этом явно страдать от мучающих тело физических увечий. — Хорошие мысли, правильные, «птенчик». Юми, детка, отпусти меня баиньки, — Мин подмигнул Нику и принялся нудеть самым мерзким из всех возможных голосов, полностью уподобившись маленькому капризному ребенку. Начни Ник так делать, забрали бы в психушку, а этот вполне органично смотрится в роли няшки. Дамы, наверное, млеют. — Мин, ляг и помолчи, иначе усыплю здесь. Придется спать без своего плюшевого медвежонка. Голос женщины раздался так близко и резко, что Ник вздрогнул, за разговором со странным магом, забывший о присутствии здесь его сестры. Юн Мин обладал потрясающим умением управлять своей харизмой, как водонапорной башней, заполняя обаянием все свободное пространство и заворачивая в него всех окружающих, как мух в паутину. Парень повернул голову и сосредоточил внимание на склонившейся над ним магиане, которая, закрыв глаза, водила пальцами над его телом и каждое движение, оказывается, вызывало болезненный спазм внутри. Юй Мин распахнула глаза и свечение с ее рук исчезло, а тело утратило и следы слабости, которые успешно мигрировали на посеревшее лицо оборотницы. — Можешь идти, милый. Зова сегодня не будет, так что спи спокойно. И посмотри за дедом, ночь, может сдаться, будет тяжелой для всех членов Совета. — Спасибо, Мастер и Вам тоже, Хранитель. Парень поднялся с койки вполне легко и благодарно улыбнулся близнецам. Ему стало лучше и физически и морально, поэтому ободренный и немного обеспокоенный состоянием родственника, Банерджи удалился из лазарета, осторожно прикрыв за собой дверь… Которая вспыхнула многослойной защитой, отсекая Камар-Тадж от помещения, где тонкая женщина со стоном рухнула поперек покинутой пациентом кушетки, выстрелив всеми девятью белыми хвостами. — Довольна? И что ты носишься с этим мальцом? Сил нет, еще и на него тратишь. Ты не лиса, ты курица. Наседка. Еще и сводница. Юн Мин с шипение опустился на свою кровать и магией уложил сестру поудобнее. Это стало последним усилием, поскольку Хранителя самого смяло такой волной боли, будто внутренности прокручиваются через мясорубку. Испарина покрыла безупречные лица оборотней, рыжие блики смешались с белыми и комната в миг пропиталась магией кицуне, как по сообщающимся сосудам перемещаясь от брата к сестре и обратно. Женщину выгибало дугой, мужчина с рычанием вцепился в остов своей кровати, не позволяя себе выть от изумительных ощущений, обеспеченных истощением в щупальцах каргалов и откатом использования крови русалки. Точно так же мучились и остальные маги, испившие силы морского создания. Ен Сук корчилась на полу своей лаборатории, закрывшись от всех и царапая ногтями каменное покрытие. Гертмунд после попойки, вовремя убравшись в Та Ло был застигнут откатом в пещере водных драконов, которые пожалели друга и погрузили его по шею в воду пресного озера, закутав в кольца чешуйчатых тел и снимая боль своей магией. Хранитель Лондонского храма скрипел зубами, пока сила Санктума не хлынула потоком из самих стен, укрывая и баюкая сотнями голосов своего защитника. Ин Нан и Хамир, вовремя внявшие предупреждению Мастера Навина, лежали в набраных ваннах и пили очищающие настои с содрогание наблюдая, как сквозь поры кожи сочится лиловая смесь из крови с той самой жалкой каплей крови русалки темной густой субстанцией оседающей на дне бадьи. После варварского изъятия части воспоминаний, Навин не был в силах набрать себе воды, поэтому, наказанный за ложь маг, просто лежал в кровати под гнетом обезболивающих заклятий и терпел вспышки убийственной древней магии. Мастер Пич, так же сполна осознавший свое недомогущество, неспособный справиться с ощущениями лопающихся в теле сосудов, растворился в магии и слился с собственной тенью, найдя успокоение в объятьях мощи своего покровителя. Изгнан Дормамму сегодня был большой ценой, и не пострадай он сам при попытке убийства русалки, мог бы сейчас беспрепятственно завершить начатое, поскольку маги были прочно выведены из строя. Один лишь усыпленный Верховный и сама Соня избежали последствий, и то не до конца. Девушка, впустившая второй раз в свое тело стихию еще не знала и даже не подозревала, что прежней уже не будет. Все на свете берет свою плату.