***
Нестерпимо болела шея, как закрепленная металической скобой, что перекрывала кровоток, и от этого тупая ноющая боль в районе затылка расползлась густым нефтяным пятном под черепом, постоянно отвлекая. Свою реакцию на стресс он знал до последней дергающейся жилки, поэтому ничего удивительного не видел в произошедшем. Ледяной спазм поселился там после разговора с маленьким лисом на площадке и никак не хотел покидать измученный организм, впиваясь мелкими острыми зубами все глубже. Не теряя в тот день лишних минут драгоценного времени, даже не переодевшись, Стрэндж, оставшись в одиночестве, открыл портал на берег и решительно шагнул в холодную воду. — Соня! Нет ответа. Ни отблеска мысли, ни тени присутствия. Распахнув все ментальные щиты, Стивен пустил такую волну призыва, что будь она даже на дне Мариинской впадины, вынуждена была бы услышать. Минута, две и три. Привычное пасмурное небо, и противная тяжелая морось, сырым выстуживающим маревом, окутывающая со всех сторон. Будто чужие холодные пальцы касаются кожи. Недовольный Леви поджал полы и, встряхнувшись мокрым псом, обмотался вокруг талии, убираясь подальше от холодного и неприятного. — Она не придет на ваш зов, Верховный. Стивен бросил взгляд через плечо, по мере возможности, равнодушно отметив стоящего на берегу Николаса. Глухое раздражение почувствовал только вездесущий артефакт, успокаивающе погладив по плечу своего друга. — Перестань, — шикнул он на Леви и, прикрыв глаза, отправил второй мысленный клич. — И все-то ты знаешь, младший Банерджи. — чуть громче и спокойнее отозвался Стрэндж. Николас был укомплектован по погоде куда лучше, чем маг. Резиновые сапоги, непромокаемый плащ поверх спортивного костюма и большая бутыль апельсинового сока. — Все, не все. Но это знаю точно, — так же фальшиво-равнодушно отозвался Ник. Повисла тишина, что делал там пацан, неизвестно, лишь скрипела под его ногами галька, раздражая и вынуждая отвлекаться. Стивен сосредоточился на своем действии, но спустя четверть часа, откровенно замерзнув и промокнув, сдержал желание раздраженно ударить по воде ладонью. Маг выбрался на берег, высушивая насквозь промокшую одежду, тут же задубевшую, покрывшуюся неприятным белым налетом. — Видите, я же говорил не придет. — Ну так поведай мне, знаток чужих решений, причину такой откровенной немилости, — ему хотелось закатить глаза, но пришлось ограничить себя в порывах и не расплескать злость пополам с собственным достоинством. Николас поплотнее завернулся в плащ и закинул ногу на ногу, спасаясь от промозглого ветра. Разговаривать с Верховным не хотелось, в особенности потому, что пришел он к Соне, а не к нему. Но ссориться с руководством Камар-Таджа? Потом и дед не отстоит. — Все просто, она решила разорвать связь с нами обоими. И если я согласился на уменьшение болевых симптомов, то вы, по ее словам, в этом не нуждаетесь. А лишняя встреча, лишние мучения. Я прав? Умник. Прав, но не до конца. Стивен непроизвольно оглянулся, а потом усмехнулся: — Мучения значит, а ночью мне так не показалось, — волна, почудилось, сердито, плеснула на камни, ощерившись пеной возмущения, с шипением отреагировав на замечание мага. — О чем это вы? — О мучениях, — иронично протянул Стрэндж, наблюдая с каким-то злым весельем за, и в правду недовольным, океаном. — Что ж, приятного свидания. Только ты бы в следующий раз цветы принес, а не упаковку сока. В конце концов, вино тоже было бы не худшим вариантом. Желваки заходили на гладко выбритом лице парня, которого ну никак не представлялось воспринимать соперником. Да бога ради, мелкий оборотень и то куда большая угроза его спокойствию, чем этот смертный с глазами преданного спаниеля.***
Он тогда ушел с берега и, обдумав все как следует, подготовил ловушку, и ставил ее каждую ночь, уже внутренне закипая от бешенства, осознавая беспробудность очередного ночного сна. И вот она, наконец, пришла. Стивен даже сперва и не заметил, пока по голове с такой силой не ударили ментальным приказом, что маг сначала опешил от наглости, а потом уже принялся послойно сдирать чужое воздействие. Ну и нахальная же пигалица! Решила воспользоваться им как вещью, как большим и послушным вибратором? Прекрасно. Просто превосходное ощущение! Но злость схлынула, когда беспросветная зелень ее глаз светилась нереальной болезненной для любого чувствующего человека пустотой. Он сидел на полу, избавившись от вязкого комка феромонов и пытаясь вернуть себе власть над телом. Дикая кошка на постели, обнаженная и совершенно не стесняющаяся собственной наготы была прекрасна, хитра, откровенна, желанна и столь же непохожа на застенчивую, честную и местами раздражающую своей наивностью девочку. Она ли это в другом воплощении? Или же отдельный враждебный разум захвативший человеческое тело? Может ли второе я так разительно отличаться от виденного им постоянно? Он глубоко дышал, разгоняя бурлящую кровь по венам, задыхался от скапливающегося внутри жара и с болезненным восхищением наблюдал за хищницей, раскинувшийся на белых простынях. Как бывший врач, он видел многое, как маг, еще больше. Стоит ли принимать желаемое за действительное? Бледные губы растянулись в улыбке и чувственный стон приправленный ментальным посылом срезонировал с остатками феромонов на слизистой. Стивен коснулся языком онемевшего верхнего неба, чувствуя привычную сладость, и рывком поднялся, стягивая с себя одежду. «Она не придет на ваш зов, Верховный» Придет. Она всегда к нему приходит, рано или поздно. И не этому щенку судить о том, что хочет его, Стивена, женщина. Бушующий вихрь чувств и наслаждения захватил их, а потом начался ад… его личный ад… который станет еще одним ранящем воспоминанием в копилке прожитых лет.***
Тело полнилось усталостью, томной и приятной. Желание, рвавшее еще недавно на части, успокоилось вместе с Соней, утомленной приятными играми и устроившейся вплотную, провалившись в полудрему. Стивена тоже клонило в сон, но в самый последний миг, будто дергалось что-то внутри, не давало скользнуть по грани и спокойно уснуть. В очередной раз потерпев неудачу. Маг распахнул глаза и осознал, что теплое тело сбоку пропало. Поднявшись на локтях, Стрэндж увидел девушку сидящей у кромки барьера и методично царапающей отросшими когтями плотную упругую пленку. Она услышала шум за спиной и обернулась, заставив сердце Стивена ухнуть в пропасть, натолкнувшись вновь на полубезумную маску зверя с человеческим лицом. — Выпусти меня, любимый, — ласковый голос, слегка дребезжал, как слабо скрепленная металлическая конструкция. Стрэндж почти видел, как эти звуки скручиваются в удавку, тянущуюся к его шее. — Ты побудешь здесь до утра, — спокойно отозвался Верховный. Он старался не делать резких движений, лишь слегка приподнялся, остановившись на половине пути под немигающим режущим взглядом. — Мне нужно домой, numolla moero, — тем же воркующим тоном увещевала она, склонив голову на бок как-то неестественно, пугающе резко. — Океан не может быть так долго без моей защиты. Там наметились два прохода, нужно их скрепить. Пусти меня домой, astelli . Встав на четвереньки, она медленно, плавно приблизилась к нему, мурлыча очень нежно, почти убаюкивающе: — Неужели тебе так страшно, что ты нам больше не нужен? Как не стыдно, такая неуверенность в себе позорна для Верховного Чародея. — Нам? — зацепился за режущее слух слово Стивен, не шевелясь. Пугающе и неотвратимо близко подобралась русалка, опираясь руками по обе стороны от его живота. — Нам. Конечно нам, мой милый, — губы раздвинулись в острозубой улыбке и крылья ее носа по звериному затрепетали, впитывая такой желанный запах. Белки глаз с вертикальным зрачком восторженно закатились. — Ты же не тешишь себя надеждами, что я «Чужой» в теле бедной девочки Сони и меня можно изгнать нелепыми ритуалами? Она склонилась ниже, проведя кончиком языка по горячей солоноватой коже мага, очертив выступающие от напряжения мышцы. — Что, правда так считаешь? Стивен молчал, отсчитывая секунды, невольно, однако, чувствуя подступающее возбуждение, знакомым ароматом клубящееся в воздухе. — Тогда кто ты? Или что ты? — М-м-м? А ты точно хочешь поговорить? Неужели я так плохо выполняла свои обязанности, что у тебя еще остались силы? Соня качнулась вперед, затвердевшими горошинами сосков коснувшись его груди, прижалась плотнее и заискивающе бросила взгляд сверху вниз, выясняя реакцию на свои действия. — Ты так божественно, просто великолепно пахнешь, мой хороший, мой сладкий Верховный Маг, что я готова рискнуть миром и задержаться рядом с тобой еще немного. — Кто ты? — сухое горло с трудом вытолкнуло слова, а голубые глаза по-прежнему неотрывно следили за каждым ее действием. Ведь даже секунда, отвлекающая это создание с лицом Сони от попытки взлома щитов, дает возможность укрепить его, нарастить и полностью завязать на себе. Раз он ей так нужен, пусть выбирает, свобода или его жизнь, ведь теперь только смерть чародея позволит русалке раньше срока выйти из захлопнувшейся ловушки. — Я? — будто-бы даже удивилась девушка, широко распахнув глаза. — Я будущее из прошлого. Какая игра слов. Грудной смех, низкий, с теми самыми вибрациями, поднял дыбом каждый волосок на теле мужчины, и не только… Русалка замолчала, оценив эффект воздействия на партнера и довольно прогнулась, нечеловечески сильно, в пояснице, довольно потеревшись о мага всем телом. — Я Соня, и я русалка. Я без чувств, без эмоций и ненужной патетики. Я инстинкты и сама жизнь. Я та, кем она станет, выбрав воду. Мы неразделимы, в ней всегда была я. Я даю ей силы бороться за жизнь, я говорила с тобой во время Зова, я рвалась наружу, когда ты нас ударил. Я принимаю жизненно важные решения и несу за них ответственность. Я спасаю твою планету, Стивен, разрушая саму себя в каждой из расслоек. День за днем, час за часом, как кошка, лезущая через колючую проволоку, оставляю на ней кровоточащие ошметки плоти. Мне так больно, Стивен. Она внезапно заскулила, прижавшись щекой к его ключице, а потом дернулась и впилась зубами в тонкую кожу. Стрэндж сжал челюсть, но не издал и звука. Он все еще полулежал, опираясь на локти. Услышанное заставило кровь в жилах застыть. Он с самого начала не сомневался, что у всего есть цена. В том числе и за силу, способную смыкать эти чертовы невидимые пустоты. Судорожно стиснутые зубы разжалась и горячий язык коснулся места укуса, словно бы извиняясь. — Мне так холодно без тебя, Стивен, — пожаловалась русалка и чуть сместилась, чтобы нависнуть сверху с мгновенно вспыхнувшей злобой. — А ты выкинул нас! Бросил! Мы без любви замерзнем, но ты нас выкинул! Она зарычала ему в лицо, бессильно, как раненый зверь. — Мы не нужны тебе! Ты не любишь нас! Мы верили, мы цеплялись за тебя, мы ломали себя. Ты заботился, ты так много хорошего делал, ты нас оберегал и что?! Мы замена ушедшей Кристин! Лжец! Трус и предатель! Ты прикинулся Вонгом и попытался убить нашу любовь! «Отпусти его, не мучай себя, на планете столько замечательных мужчин». Грязный манипулятор! Когти вошли в недавний укус, чуть ли не до кости раздирая края получившейся раны. Алые капли брызнули в стороны, как в каком-то фильме ужасов, когда к первой руке присоединилась вторая, впиваясь под ребра с другой стороны. — Я не бросал тебя! — боль от слов и действий, справедливого упрека, заставила защищаться. — Маленькая эгоистка! Я дал тебе выбор! Я дал тебе свободу! Я подарил возможность излечиться от тяготивших тебя чувств. И вместо того, чтобы решить, чего же тебе хочется и с кем ты хочешь быть, ты отдала себя в лапы чокнутой русалке! Неужели проще раствориться в небытие, чем признать, что моя злость и мое беспокойство о тебе оправданы?! Не ожидавшая такого напора девушка дернулась назад, вытащив из него обагренные кровью коготки. — Мне не нужен выбор, мне нужен ты! — зарычала она в ответ и, внезапно, привстала, чтобы одним движением опуститься на него. Стивен зашипел от злости и противоестественного в данной ситуации наслаждения. — Ненормальная! Хриплый смех стал ему ответом. Это было омерзительно, аморально и чудовищно. Боль, злость, удовольствие и даже страх. Все это смешалось, сплелось тугими нитями в клубок противоречий и терзало бессильными муками уже не тело, а саму суть, квинтэссенцию человечности в нем. Хотелось скинуть ее, отшвырнуть от себя, а потом схватить и трясти до тех пор, пока беспокойная, добрая девушка не Соня вернется, не выплывет на поверхность из этой темной, жестокой сущности, больше похожей на сгусток грязи посреди кристально чистого озера. Не в силах больше это терпеть и тем самым издеваться над самим собой, Стрэндж схватил русалку за предплечья и сбросил на середину кровати, рывком выпрыгнув за пределы защитной сферы. Чудовище со знакомыми чертами кинулось на непроницаемую сферу, завывая так, что задрожали стены древнего храма. — Пусти! Вернись! — вопль ударил по барабанным перепонкам. Почти глотая обжигающий свежестью воздух, Стивен оперся рукой о согнутое колено и на предательски подрагивающих ногах поднялся с пола, обнаженным телом ощущая прохладу комнаты, в которую так и не смог проникнуть сковывающий его волю запах навеянного желания. Вспыхивающий рунами щит исправно сдерживал внутри себя все, что было связано с русалкой. Ощутив себя куда свободнее, маг взял с кресла халат и, осмотрев уже зарубцевавшиеся порезы, накинул его на плечи, наплевав на кровавые потеки. — Я сказал, что ты не выйдешь отсюда до утра. Даже если мне придется поднять по тревоге весь Совет, чтобы самому проконтролировать прорывы. Голос звучал ровно, несмотря на все, что творилось внутри. Девушка замерла, снова жутким движением склонив голову на бок и внимательно прислушиваясь к его словам. — Завязал на с-смерть? — слегка шипяще протянула она, шаря глазами по отделяющей ее пленке. — Прекрас-с-сно. Только не забудь, что ты с-связаный! Под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия, но среагировать маг не успел, его астральное тело рывком выкинуло в эфирное подпространство. Вопреки всем законам магии оболочка не лишилась движения, а наоборот склонилась вперед, чуть скованно, механически забрав двойное кольцо с тумбы и натянув на с трудом гнущиеся пальцы. — Нет! Не смей! — он рванул вперед, в попытке восстановить целостность тела и сознания, но голубые нити, ставшие видимыми, сплелись и застыли, став непроницаемой преградой на пути к слиянию. Громкий каркающий смех разнесся по комнате. — Выпусти меня отсюда. Разрушь клетку. Дух развернулся к русалке, с всколыхнувшейся злобой осознавая, что его практически лишили воли. Подобно кукловоду, Соня закрутила вокруг пальцев идущие от нее отростки связи и тянула за них, вместо него управляя телом Верховного Мага. — Остановись! Астральное тело билось, пытаясь пробиться к оболочке. Маг силился разорвать нити, тянул их, дергал, но безуспешно. Лопнул первый верхний щит и Стрэндж понял, что если сейчас ничего не сделает, все окажется напрасным. Это чудовище вырвется на волю и больше не выйдет на сушу, окончательно уничтожив в себе человечность. — Я отрекаюсь от нашей связи! Глас отчаяния, последняя выпавшая в руку спасительная соломинка, вырвалась в реальный мир и хлесткой пощечиной заставила девушку дернуться назад, выпустив силовые линии. — Что? — она выглядела такой испуганной, куда-то мигом испарился флер таинственной злодейки, оставив жалкую вздрагивающую девчонку. — Что ты делаешь? Ты не можешь. Стивен, не бросай меня! По-детски оттопыренная губа на фоне жуткого оскала и светящихся глаз смотрелась отталкивающе и нелепо. — Не надо. Я посижу тут. Стивен… Стрэндж бы поверил, хотел верить и не желал идти на крайние меры, но вовремя заметил как ее ладонь нашаривала в воздухе второй, бледный, но не менее длинный отросток магии. — Я отвергаю нашу свя… Мир мигнул, грохот упавшего тела сопровождался стоном боли и напротив Стивена появился еще один дух с совершенно пустыми покорными глазами деревянного солдатика. — Заткни его! Не дай говорить! — завизжала русалка, вновь хватаясь за путы тела Верховного. — Николас, не смей, — прошипел доведенный до крайности маг, когда послушный песик оттолкнулся от невидимой опоры и с рыком кинулся на указанного хозяйкой врага. — Фу, плохой пес! Стрэндж отлетел с траектории удара, игнорируя выпад и собрался навсегда покончить с этим балаганом, но парень взвинтился в воздухе неправдоподобно гибкой змеей, чуть ли не складываясь под острым углом и вцепился призрачными руками в рот Верховного. Два астральных тела сцепились в клубок и вздрогнул храм от энергии, шедшей от русалки для подпитки своей сомнамбулы. Маг чуть не ослеп от мигнувшей ауры противника, испытав пресловутое дежавю начала своей карьеры. Только сейчас не его, а мальчика почти рвало на части от переизбытка сил. На мгновение Стивен испугался за жизнь Николаса, поскольку неразвитая аура могла запросто не выдержать рухнувшего на него давления. На пути к своей цели русалка была готова пожертвовать жизнью второго связанного, лишь бы не дать Стрэнджу скинуть с себя цепи подчинения. Маг рванулся из захвата противника, впился пальцами в черные волосы мальца и как последняя пиявка принялся выцеживать из него переизбыток. Пацан взвыл, но ощутив облегчение, быстро обмяк, дав Стивену фору в несколько секунд, чтобы вложить в свой крик всю доступную энергию, свою и заимствованную. — Я отвергаю свою связь с русалкой! Громыхнуло знатно, особенно удачно заглушив визг этого человекоподобного монстра. С шипением самой последней строительной рулетки лопнули нити связи на его теле. Выбросив руку вперед, Стивен схватился за собственную лодыжку, мигом становясь цельным, чтобы почти потерять сознание от нестерпимой боли фейерверком взорвавшейся во всем теле. Где-то сбоку раздался глухой удар. Мужчина распластался на собственном щите вокруг постели, медленно сползая по нему на пол, чтобы привалиться спиной к тумбе и с хрипом полнейшего опустошения попытаться не выплюнуть легкие. Посреди комнаты лежал бессознательный Николас, также вернувшийся в тело. Соня лишилась чувств или от болевого шока или от магической отдачи, проверить он сейчас не мог. Превозмогая гордость и ломоту всего организма, Стрэндж стер текущий со лба пот и надавил пальцем на свое запястье, отправляя сигнал о помощи любому из свободных Мастеров. На удивление, фиолетовая вспышка мгновенно озарила темную комнату, явив магу полусонную магиану в ночнушке до колен, но в полной боевой готовности с двумя магическими полуторниками в каждой из тонких рук. — Верховный? — немного рассеянно отозвалась Ен Сук, осмотревшись и недоуменно приподняв брови, развеяла мечи. — Пропажа вижу нашлась? — Извини что разбудил, — ухмыльнулся чародей, протерев вновь залитые глаза. — Но мне бы не помешала помощь. Женщина присела на корточки возле младшего Банерджи и приложила пальцы к его шее. А потом подняла голову и посмотрела долгим пристальным взглядом на ловушку утроенную в кровати. — Принести мне вам тоники? Мальчика передать Навину или подбросить в комнату незаметно? Парень воспарил на уровне пояса маленькой магианы. Она же махнула рукой, и край одеяла накрыл Соню до подбородка, скрывая от чужих взглядов заляпанное кровью обнаженное тело. Что ж, тактичность и сообразительность Су заставили порадоваться, что именно она отозвалась. — Будь добра, отнеси его деду и скажи, что из него насильно вырвали астральное тело. Я старался быть аккуратным, но он все же мог пострадать. Пусть посмотрит за ним. И да, мне двойную порцию. Девушка кивнула, откинув заплетенные в нетугую косу волосы назад, и исчезла в портале вместе со своей ношей. — Из всех прочих, только ты мотаешь мне нервы с упорством, достойным учебников истории, — пробормотал Стивен, оставшись наедине с Соней. — Теперь я имею полное право выставить тебя из своей жизни и постели. Однако, — он вздохнул глубоко и обреченно, поморщившись от боли в грудине. — Ну что за манера пролезать туда, куда не просят? Так не пойдет. Мы уже все решили, ты пришла, а значит выбрала. Поэтому страдать теперь будем оба. Конечно, ему не ответили, но это и не важно. Отпускать или выдворять ее он уже давно не намерен. И освобождение от привязки ничего не меняет. Главное теперь этого щенка держать на виду и близко не подпускать. Еще бы понять как получилось порвать связь. Вряд ли только словами. Зато поняв механизм, можно будет помочь оборвать этот провод и Николасу. А в следующем году вернуть себе эту возможность. За год они точно разберутся. И пока молчок. Ни к чему ей знать о таком. Если не вспомнит, он не проинформирует. Но как заставить держать свои наблюдения при себе остальных?***
Я шла по незнакомому мне храму и заинтересованно крутила головой, не забывая при этом работать челюстью, жуя, любезно предоставленный мне магами, хот-дог в кляре. Не знаю, чем мотивировался их выбор, но было вкусно. Сыр тянулся тонкими волокнами, а сосиска и тесто были в меру прожаренными и сочными. — У тебя тут красиво, Юн Мин, — призналась я, облизав лоснящуюся впитавшимся мясным соком палочку и поискала взглядом куда бы выкинуть мусор. — Все к твоим услугам, рыбеныш, — мурлыкнул Лис, отчего я удивленно вскинула брови, а шпажка случайно хрупнула в зубах, и я по инерции принялась перемалывать ее заострившимися зубами. Правда не успела осознать собственный афронт. Мужская пятерня схватила меня за затылок, а вторая с зажатой в пальцах салфеткой, надавила на челюсть, заставляя выплюнуть содержимое. При этом Стивен был настолько невозмутим, что мои квадратные глаза стали треугольными. — Специально же без упаковки взял, чтобы избежать подобного. Не жуй посторонние предметы, потом живот болеть будет. Бумажка с деревянными осколками улетела в любезно открытый хозяином этого места портал. У меня от возмущения слова закончились, а эти индивиды просто ушли чуть вперед, напрочь игнорируя мое… да, скажем нужными словами — ОХРЕНЕВАНИЕ! — Вы! — перехватившим горлом просипела я. — Я не собиралась есть палочку, просто от удивления случайно раскусила. Я же не животное какое! Мужчины меня, похоже, даже не услышали. Они неспешно двигались дальше, обсуждая свои важные дела. А я ощутила себя не животным, а скорее трехлеткой на экскурсии в музее, где все взрослые ходят и заинтересованно рассуждают на тему искусства, а я примоталась со своим «попить», «пописать» и «мне скучно». Это же как противно снова быть человеком, а скорее просто никем. Непрошенные слезы, которые, как и я сейчас, все воспринимали близко к сердцу, подползли и крупными каплями скопились в уголках глаз. Гадство! Верните меня в воду, к рыбкам и китам, они не стебутся и не игнорируют! В руке появилась бутылка с апельсиновым соком, и я буркнув «спасибо», поплелась нагонять господ магов. Вот честно, если бы не Гун, фиг бы я пошла с ними. Можно было бы просто утечь… — Рыбка, ты там свялилась уже что ли на воздухе? Мне сгонять за пивом? — Р-р-р-р, — издала я злобный бессильный рык трансформировавшимся горлом. — Иду. Не понимаю, почему мы идем пешком? И плутаем уже минут пятнадцать по комнатам этого востокофила. Можно же порталом! Я обреченно, в очередной раз, потянула давящую резинку штанов в бок и закрутила крышку пустой бутылки. В душе было так же гулко и пусто. После сильного морального потрясения, все эмоции так долго томившиеся в напряжении внутри меня, рванули из этого ящика Пандоры как-только приоткрылась крышка, не оставив даже надежду. Мало того, они мне подло мстили, возвращаясь по очереди в самый неподходящий момент. Как же я от этого отвыкла. Найдя глазами широкую спину Стивена, на мгновение отключилась от реальности, оглушенная приливом нежности, подло подкравшейся из-за угла. Такой он…засранец. Все снова решил за меня, не дав обрести спокойствие в волнах. Вытащил на берег, заставил отрастить ноги и вновь безликой тенью находиться рядом, в немом восхищении захлебываться рядом с ним жаждой обладания и безграничной всепоглощающей любовью. Мерзавец. Насколько же сильно я в тебе нуждаюсь? Каков предел у поводка под названием — любовь? И сколько еще раз мое сердце должно в страхе замереть, чтобы исчерпать эту болезненную привязанность? Задумавшись, уперлась лбом во что-то средней жесткости, не заметив, как мы остановились у деревянной двери, отъезжающей в бок после (тактичного!) стука со стороны Лиса. Вот уж не замечала в этом чудаке тактичности, зато, зайдя вслед за мужчинами в комнату, поняла причины нашего бесцельного петляния. Женщины выглядели пришибленно, а розоватые носы и чуть красноватые белки глаз намекали на коллективный традиционный дамский слезоточив. — Соня! — первой меня заметил Ми Гун, он маленькой темноволосой торпедой слетел с материнской кровати и с разбега боднул головой в живот. Я охнула, обняв малыша, и почти улетела назад, если бы вовремя не подхвативший меня подмышки Стивен. — Офигеть, Соня, а как ты? А чьи это ноги?! — он был так рад, что ругать его совершенно не хотелось. Выпрямиться мне помогли, и я чмокнула макушку мальчика, улыбаясь детской честности и наивности. — Луна моя, вообще-то это мои ноги, я с ними родилась. Просто как и ты могу менять облик. — А почему тогда я ходил за мороженным! — возмущенно подпрыгнул Гун, сжав кулачки. — Я же так боялся этих человеков на кассе! Почему сама не пошла? Сказать мне было нечего, поэтому я просто покраснела. Ну да, эксплуатация детского труда во всей красе, но в свою защиту скажу, что мороженное то не ела. Я вообще последнее время смутно помню собственные трапезы… но мороженное точно не ела… — Главный, а вы ее чего держите? Отпустите мою Соню. Если у нее есть ноги, то пусть и стоит сама! Хлопнув глазами, поняла что Стрэндж все еще поддерживает меня под локоть. Но попытка смущенно отобрать конечность привела к тому, что на глазах у возмущенного ребенка и весело скалящегося Юн Мина, мужская ладонь скользнула по предплечью, невинной лаской и его пальцы переплелись с моими. Я прикрыла глаза, впитывая подзабытые ощущения и открыла их, только почувствовав, что меня тянут вперед за вторую руку, в которую зеркально вцепился надувшийся Гун. — Идем же, тут мама и тетя уже поплакали и высморкались, можно говорить. Вас ждали! Теплый большой палец незаметно погладил меня по тыльной стороне запястья, снова заставив на секунду выпасть из реальности. Отбирать руку не стала, вот еще! Сам взял, сам пусть и держит, а я своим гормонам не враг. — Ми Гун, милый, оставь Соню Верховному и идите уже все сюда, — нежный высокий голос Юй Мин прервал момент и заставил подозрительно прищурившегося малыша напоследок заискивающе мне улыбнуться, хмуро глянуть на Стивена, и, наконец, перестать пытаться выдрать мне конечность из плечевого сустава. Он отлепился и поскакал к постели, постоянно оборачиваясь. — Извините за переполох, — улыбнулась я, не понимая, почему вообще одна говорю? С чего это все мужчины в комнате проглотили языки? — Мой сын и есть переполох, — улыбнулась бледная лисичка в ворохе подушек и одеяла. — Рыбка, а с хвостиком ты все же красивее. Улыбка немного подвяла на моем лице, зато искрящиеся весельем глаза Юн Мина лучились гордостью. А чего гордиться? Народная мудрость во все века гласит: «От осинки не родятся апельсинки». А эти вообще из одного живота на свет божий выползли…живота… Какая-то мысль не давала покоя, билась на подкорке, пока мой взгляд не зацепился за Ми Гуна, замершего в тихой радости возле мамы. Но… Гун же человек? Не поняла, а как же информация, что лисы рождаются лисами? И облик приобретают после первой сотни! Но почему этот вопрос вылез только сейчас? Дурная же я русалка с водорослями вместо извилин, ничего мне не надо кроме как с тюленями лежать да на дне ковыряться! Видимо, все вопросы так явственно были написаны на моем лбу, что на эти многозначительные манипуляции с мимикой обратили внимания все оборотни в комнате. — Присядьте пожалуйста, мы как раз об этом и хотели с вами поговорить…***
Меня усадили на плетеное кресло вплотную к кровати больной. Ми Гун свернулся калачиком под боком у матери и наотрез отказался уходить. Даже согласился на «глушилку», чтобы не слышать чужих слов, лишь бы не оторвали от любимой родительницы. Он сжал наши с лисичкой ладони и замер, видимо, решив подремать от пережитого накала разнокалиберных эмоций. Стивен отказался от сидения, встав, привалившись плечом к стене. Юй Мин устроилась по вторую сторону от сестры, а Лис уселся у дальнего изголовья, поджав скрещенные в лодыжках ноги. Я посмотрела на него и тоже подтянула собственные коленки поближе, обхватив их свободной рукой. Меня до сих пор познабливало, побаливало и в целом триггерило от обилия навалившихся чувст, эмоций и яркости наземных пейзажей. Кожа сохла и чесалась, вызывая дискомфорт. Ткань одежды елозила по ней и так же не улучшала настроение. А желудок очень остро среагировал на пищу и тянуще-колющее ощущение нет-нет, а давало о себе знать. В общем была я и ощущала себя старой бабкой. И хвост отваливается и на днях линять начал… Гав. — Рыбеныш, лови. Бутылка воды прилетела в лицо, я неловко дернулась поймав ее лбом и тоскливо вздохнула, аккуратно высвободив ладонь из детских пальцев. — Спасибо, — поблагодарила Юй Мина и поспешила утолить жажду, а затем и вовсе намочила руку и протерла лицо. Стало сразу посвежее. — Соня, ты не будешь против? — мелодичный голос Лисы привлек мое внимание. Я чуть наклонилась вперед, попытавшись взглянуть на нее, чтобы понять смысл вопроса. — Ручку вытяни на подлокотник? — Зачем? Ау! — в вену самопроизвольно воткнулась длинная игла, а на появившейся из воздуха стойке повис большой такой пакет с отходящими от него трубками. — Вы что? Стивен тут же подошел и молча отрегулировал колесиком напор поступаемой в меня жидкости, повернул капельницу и, видимо, прочел название, удовлетворенно кивнув: — Спасибо, Мастер. Я зайду к вам позже, подготовите мне несколько таких? — Это моя работа, — пожала плечами магиана. Юр Мин заинтересованно поблескивала глазами, наблюдая новый виток циркового представления. Юн Мин скалился с независимым видом, а, поймав мой взгляд, подмигнул. Почему молчала я, непонятно. Прям дежавю. Снова со мной обращаются как с маникеном. Рядом с иглой налепили фиксирующий пластырь. И теплый плед появившийся в мужских руках, лег на плечи, дезориентировав и лишив даже попытки возмутиться. И будто мало мне такой показной заботы при чужих, он еще и рядом стоять остался, привалившись бедром к спинке моего сидения. — Что ж, детки, думаю мы все морально подготовились и укрепили защитные заклинания, — хмыкнул Лис и поднял искрящиеся весельем глаза на свою вновь обретенную родственницу. — Юр Мин хотела видеть при нашем первом разговоре спасшую их девушку и главного мага в месте, где она будет жить. Не моргай мне тут, реснички просто восторг, даже все мысли сдувает. Будешь речь толкать или просто посидим? Девушка возмущенно фыркнула, блеснув не менее ярко своими изумительными карими глазами. Даже я засмотрелась, как они сменили в глубине цвет на янтарный, показав очень красивый градиент с пульсирующим зрачком. — Вай, а старшие твои так не могут, — восхищенно потянула я. — А у Юн Мина вообще от стресса один глаз лисий становится, а второй остается человеческий и дергается. Юй Мин с другой стороны усмехнулась, поймав кислый взгляд Юна, упершийся в мою сторону. Я обворожительно улыбнулась в ответ и многозначительно подвигала бровями, чем вызвала приступ смеха у Юр Мин. — Извините, — она закрыла рот ладонью, пытаясь сдержаться, но итоге проиграла и звонко рассмеялась, чуть охнув от боли. — Я правда хотела поговорить со всеми сразу, чтобы не было недопониманий и неприятностей от нас с Ми Гуном. Я Юр Мин, двухцветная лиса клана кицуне, живущих в Та Ло. Приветствую вас… — Доктор Стивен Стрэндж, — низкий завораживающий голос снова пустил толпу марашек в районе лопаток. — Я Верховный Маг этого мира и глава Камар-Таджа. Сейчас вы с сыном находитесь в одном из трех главных храмов Земли, Хранителем которого является ваш старший брат Мастер Юн Мин. Для безопасного и законного пребывания на Земле и в обителе, вы должны будете дать клятву о неразглашении и непричинении вреда, стандартную для живущих здесь. В остальном, добро пожаловать. Думаю, ваши родственники обо всем позаботятся и возьмут на себя любые проблемы с вашим содержанием и ассимиляцией в сообществе. — Несомненно, — протянула Юй Мин. — Мы вполне способны обеспечить родных всем необходимым. — Если нужны будут документы, скажете. Мне проще их достать, как я делал уже для Сони. Я молчала и слушала, переводя взгляд поочередно на каждого собеседника. Мне пока не ясна была причина, моего присутствия, но может скажут потом, а пока просто впитываем информации и слегка вздрагиваем от холодного ручейка капельницы, замораживающего руку изнутри. Неприятное ощущение. Горячая ладонь легла мне на плечо и незаметно погладила у основания шеи. И все это не отрываясь от разговора. Не Стивен Стрэндж, а Юлий Цезарь. — От своего лица и лица своего ребенка, прошу у вас убежища, защиты и справедливости. Внезапно произнесла лисица и яркое пушистое желтое облако света отделилось от их сцепленных с сыном рук, застыв перед лицом Стивена. — Юр Мин! — непонятно почему возмутился Юн. — Юри! — вторил ему голос близняшки. — Так нужно, — решительно отозвалась девушка, нахмурив тонкие черные брови, будто рисованные самым тонким угольком. — Я не могу просто так подвергнуть опасности посторонних людей, вовлечь их в свои проблемы и не предупредить. Я бросила косой взгляд на Стрэнджа. Тот выслушал лисичку и неожиданно очень светло улыбнулся ей, кивнув: — Юр Мин и Ми Гун, даю вам защиту и убежище на Земле и в Камар-Тадже. Облако сменило цвет на оранжевый и вернулось к владелице, заставив ее радостно вспыхнуть. Меня кольнуло приступом внезапной злобы и душащей ревности, который я испуганно попыталась задавить в зародыше. Вот еще этой дряни не хватало! — Спасибо вам, Верховный. А теперь…я должна рассказать вам очень неприятные вещи. И, пожалуйста, принесите так же клятву о молчании.***
Иерархия кицунэ довольно примитивна и понятна. Чем сильнее и древнее оборотень, тем выше положение он занимает. Все живущие в Та Ло лисы, от мала до велика обладают одним цветом шкуры — белым. Но издревле считается, и не без оснований, что сильнейшими были рыжие. По каким причинам произошло их вымирание или скорее ассимиляция с более слабыми белыми — неизвестно, но остается фактом. Юн Мин был первым цветным оборотнем за многие тысячи лет и вызвал небывалый ажиотаж среди старожилов. Пра устроили буквально паломничество к норе новорожденной двойни. Лисенка вертели, крутили, исследовали и восхищенно замеряли уровень магических и духовных сил. Маленький дух рос, таскал за собой сестру и шкодил без устали, осваивая бой и учения просто с устрашающей скоростью, чем приводил всех просто в восторг. Когда близнецы достигли возраста взросления, то практически без проблем приняли свои преображения в двуногие облики и заселились в человеческое жилье. Всем и каждому в поселении была известна трагедия сильнейшего лиса, на которого возлагалось так много надежд. Убитая горем и слегка помешавшаяся лисица, бывшая пара Юн Мина, не скупилась на подробности. Она выла, рычала и порывалась растерзать хоть кого-то, чтобы избавиться от застарелой боли. Мужчина, много раз искавший причины гибели своих детей, так и не справился с потерей. Отказался давать новое потомство, на которое очень надеялись Пра и в конечном счете отрекся от рода как и его вероломная сестра. Старейшины попытались замять историю, смешав имена изгоев с грязью и подарив им другие — проклятые. Юр Мин родилась буквально через несколько лет после побега старшей сестры. Она не знала своих родственников, но их тень навсегда повисла над ее мохнатой шкуркой, и даже то, что она родилась двухцветной не искупало греха близнецов. Пра учли предыдущие ошибки и жизнь Юри была с самого рождения скована правилами и ограничениями, которых никогда не было у ее сверстников. Никакой свободы волеизъявления, никаких неправомочных действий. Муштра, учеба, вколачивание основ поведения «Правильной» лисицы. Девушку, еще не имеющую второго облика, планомерно лишали воли и готовили только к тому, чтобы удачно создать пару и принести в деревню побольше двухцветного потомства. Родители, которым простили побег старших детей, тем не менее, практически не интересовались жизнью младшей. Они оба вновь разошлись после ее рождения и занимались своими делами. Когда Юри приобрела человеческий облик и прочно встала на две ноги, в деревне началось небывалое возбуждение, заставившее устроить настоящие состязания молодых, и не очень, лисов за лапу и хвост сильной самки, способной одним своим фактом заключения брачного союза поднять по иерархической лестнице любого. Девушка воспринимала все это как должное, ведь другой жизни и не знала. Она смотрела на бои, не выделяя никого конкретно и послушно ждала итогов своеобразных «выборов» жениха. Дружить с двухцветной было так же почетно, но Юр Мин быстро разобралась в причинах такого ажиотажа среди молодежи и ни к кому так и не привязалась, держа дистанцию. Такое благостное и чем-то инфантильное проживание жизни, как ни странно, закончилось благодаря Ан Тами. Бывшая супруга Юн Мина замкнулась в себе и ушла жить в леса, полностью отказавшись от человеческой ипостаси. Она же и выловила молодую лисицу, сбежавшую погулять от неумолимого контроля и постоянного внимания. Тами и рассказала девушке о судьбе ее старших брата и сестры, затерявшихся на просторах многочисленных миров. А так же об учести, которая может ждать ее будущее потомство. Юр Мин была напугана, ошарашена и деморализована. Трясущаяся и потерянная, она спряталась лишь в одном месте, где имела право быть одна — храм богини всех кицунэ. Благочестие было Юр Мин к лицу, поэтому походы в храм поощрялись и, хотя бы там, лисичку не дергали и не понукали ежечасно. В ту ночь откровения, не сдержав прорвавшийся на волю фамильный нрав, Юри пролезла в архив храма и нашла подтверждения всему произошедшему с ее родными. Зачем прятать данные о рождении? Они никому не интересны. К чему охрана склада с бумажками? Ошибка. Большая ошибка. Юр Мин хотела знать все. Она, прилагая титанические усилия, смогла добраться и до старой шаманки, с которой беседовала сестра. Женщина отличалась отменным долголетием и не стала скрывать ничего от решительно настроенной оборотницы. А уж как удивился Мастер Гертмунд, найдя у себя дома ночью большеглазую вздрагивающую от каждого шороха девицу, которая вцепилась ему в горло когтистой лапкой и требовала рассказать все, что ему известно о Юми и Юне. Бракосочетание, не задавшаяся с самого начала семейная жизнь, все прошло стороной. Она по прежнему была образцово показательной лисичкой в глазах других, но научилась врать и скрываться. Без зазрения совести манипулировать старшими и их инстинктами, а уж когда наступила беременность. Все тщательно вбитые догмы рухнули окончательно, погребенные бешеным страхом за жизнь ребенка. Чужие библиотеки, старые хранилища, покрывшиеся пылью и трещинами таблички, злополучный архив, — все пошло в ход. Хоть как-то, хоть где-то найти информацию, чтобы помочь своему ребенку. Все пути вели в храм, потому что единственное, что могло женщине помочь — божественное вмешательство. Память и помощь живущих гарантий не дали брату все три раза, так с чего она решила, что умнее? Как будущая мать, она имела право на ночные бдения в храме. Пойманный кролик стал жертвой, а пущенная из лапы кровь добровольной платой за возможные знания. И это случилось. Инари сжалилась над своим потомком.***
Лис снял маску шута и весь обратился в слух, слушая, казалось, даже кожей. Он не заметил, как прошедшие частичную трансформацию пальцы увязли в разорванной ткани до самого матраса. Юр Мин рассказывала сумбурно. То очень быстро вываливая целую кучу информации, то замирала, уставившись поверх его головы мутным взглядом, по-видимому вновь переживая прошедшие дни страха и отчаяния. Ее узкая ладошка бездумно гладила пригревшегося уснувшего лисенка, будто боясь отпустить и потерять. Девушку никто не торопил. Все застыли в янтаре истории, как и само время. — Мне было видение. Я видела женщину в родах на алтаре Инари, которая вытолкнула из себя хвостатого младенца. Понимаете? — Запрещено, — почти одними губами прошептала помертвевшая Юй Мин, с искренним ужасом бросив взгляд на спящего лисенка. — Запрещено, — подтвердила Юри, легко соглашаясь с чужими чувствами. — Очнувшись утром на земляном полу, я встала и пошла на поиски Ан Тами. Юн Мин, она ведь оба раза рожала в лисьем обличье? Мин кивнул, чувствуя подступившее головокружение и не в силах открыть рот, чтобы заговорить. Челюсть свело от понимания… горького и жуткого. Юми уронила голову на ладони и в повисшей тишине раздался всхлип. — В этом есть проблема? — уточнила тихим голосом Соня, осторожно обратившись к оборотням. Мин выпрямился, старея от горя прямо на глазах, обзаведясь белесой линией седины от самого лба и до затылка. Девчонка испугано округлила глаза и тронула Верховного за лежащую у него на плече руку. Но Стрэндж и сам уже хотел усыпить Лиса. — Даже не вздумай, — правый глаз его полыхнул бордовым, пустив каплю кровавых слез во внутреннем уголке. Змеей метнулась его близняшка и попыталась коснуться пальцами лба брата, но тот небывало жестко перехватил ее за запястье и кровавая бездна хлынула из его зрачков. — Не смейте, я справлюсь! — прошипел стиснувший зубы мужчина. Во сне захныкал Гун, и ужас схлынул, мгновенно очистив помещение и лицо оборотня. Он ссутулился и выпустил руку тут же приникшей к нему Юй Мин. Юр Мин почти физически испытывая боль за брата, повернулась к Соне и горько улыбнулась, пытаясь сгладить ситуацию: — Каждый кицунэ рождается лисом и от лисицы. Это непреложное правило, завет предков, который соблюдается неукоснительно. Нам с детства рассказывают о последствиях, к которым может привести попытка родить в человеческом теле. Множество ужасов, от смерти матери, до лишения будущего потомства полноценного второго лисьего облика. От сгорания в неуправляемой магии, до полного ее исчезновения. Ни одна мать не пойдет на такой риск ради любопытства или других причин. Мы даже беременность стараемся проводить на четырех лапах. — Но зрелости и возможности родить кицунэ достигает только с получением двуногого тела? Юри перевела взгляд на Верховного и желчно хмыкнула: — Вы догадались быстрее, чем я. — Не трудно с учетом предыстории, — вздохнул Стрэндж. — Мне эта мысль тоже пришла в голову после откровения Инари. И так появился на свет Ми Гун. — Как тебе удалось осуществить это? — Лиса сжала губы в тонкую полоску. — Помог случай. Твоя бывшая супруга Юн Мин и подала идею. Мы разыграли представление возле деревни, вечером меня хватились и нашли рыдающей возле Тами. Ее прогнали, но она якобы успела раскрыть мне правду о моем наследии и детях брата. Со страха я демонстративно кинулась в храм и поклялась посвятить себя Инари. Девушка улыбнулась, а сломленный Юн Мин внезапно расхохотался, причем довольно истерично и нездорово, он вырвался из поддерживающей хватки Лисицы и дернулся вперед, упав прямо на младшую сестру, загребая ее и взвизгнувшего племянника. — Дядя! — дальше никто не ожидал услышать местный земной фольклор из уст маленького оборотня. Все пораженно выслушали довольно бессвязное нагромождение неприличных слов. и как по команде уставились на выдавшую себя красными ушами русалку. Соня побагровела еще больше и закрыла ладонями лицо. — Давайте вернемся к теме разговора, — тактично вернул всех к реальности старающийся спрятать ухмылку Верховный. — Юн, тебе нужна помощь? Лохматый и чуть более адекватный Лис выпустил из захвата помятых родственников. — Нет. Мне много лучше. Давайте немного поясню я. Жрицы нашей богини Инари рожают за закрытыми дверьми храма в полном одиночестве. Считается, что все сложности подаренной новой жизни часть жертвы и энергии, отправленной великой Матери. Лисы рожают достаточно беспроблемно, не испытывая и десятой доли боли человеческих женщин. Как твои славные предки, рыбеныш. Сказка о первой измененной русалке Каали могла бы подойти любому из духов стихий. Люди рождаются в муках, духи в кратковременном дискомфорте и небольшой боли. Я прав? — Не знаю, — поморщилась Юр Мин, устраиваясь удобнее в кровати и подгребая недовольного, но заинтересованно крутящего головой ребенка поближе. Тот по-прежнему ничего не слышал, но в разговоры не лез и не мешал, особенно когда получил планшет с мультиками и наушниками от тети Юйи. — Когда я почувствовала начало, то заперлась в храме. Мне никто не нашел и не препятствовал. Да, такое редко, но случается. Стая собралась за дверьми и ждала появление на свет нового лиса. От меня не ожидали подвохов, меня не боялись и не подозревали, наверное, поэтому все получилось. Как только сошлись створки, я поставила барьер тишины и обратилась человеком. Она стиснула зубы и посмотрела на сестру: — Если бы я так не любила жизнь и ребенка, если бы не наблюдала несколько раз в Та Ло за людьми в моменты рождения детей, я бы сама рассталась с жизнью. Агония человеческого тела была ужасна, но спустя пять мучительных часов родился Ми Гун. Стая нервничала, они несколько раз стучали ломились в дверь, но благо так и не вошли. Стоило мне только перерезать пуповину, как мой хвостатый малыш заплакал и обратился лисенком. Последним усилием воли я вернула себе облик лисы и потеряла сознание. — Зачем вам понадобился побег, если рождение Ми Гуна человеком успешно удалось скрыть? — уточнил Верховный. — Мой сын растет, — будто это все объясняет ответила Юри. — Это как-то связано с тем, что он обладает…необычными способностями? Девушка побледнела и кинула взгляд на брата и сестру. Юн Мин провел рукой по волосам, убирая пряди с лица и досадливо поморщился: — Ми Гун очень много времени проводил с Соней, пока ты восстанавливалась. У нас много обязанностей и дел, поэтому рыбка взяла на себя функции няни и вот недавно мы узнали, что Гун может использовать ее магию. Причем не просто на начальных этапах, а будто сам не огненный, а полноценный водный. Снова всех удивив, Юр Мин коснулась головы сына, привлекая внимание и снимая оглушающее заклятье: — Милый, ты не мог бы показать нам всем свой настоящий облик? — Но мама, ты же сказала никому не показывать, — удивился ребенок, спуская с головы большие наушники. — Ты же ругала меня! — Знаю, милый, но теперь можно. Мы вне опасности. Ты же сам говорил, что тут не так, как дома. — светло улыбнулась лисичка, поправив ребенку сбившуюся челку. — А можно попозже? Тут серия интересная…. Ладно, только пусть все отвернутся. Я же буду голый! Все понимающе отвернулись или закрыли глаза под сопение и шелест с постели. Наконец, Юр Мин позвала и маги опустили взгляд на симпатичного бело-бордового лисенка, размером чуть меньше средней овчарки. Он заискивающе обмахивался хвостами, потом, став центром всеобщего внимания, выпятил беленькую грудку, распушив как можно красивее, и, не выдержав повисшего напряжения, закрутился на месте, как самый обычный счастливый щенок. Юн недоверчиво протянул руку, медленно пропустил мех племянника сквозь пальцы, пытаясь удостовериться в реальности того, что видит. — Как вам удалось скрыть такое от старейшин? — Стивен вскинул вопросительно бровь, внимательно разглядывая буквально пышущую силой ауру необычного оборотня. — Это Ми Гун. В достаточно раннем возрасте он продемонстрировал способность мимикрировать. Сначала внешне, потом магически. И все было прекрасно, никто и не понял, что он какой-то особенный. Его тщательно осмотрели и нашли совершенно обычным белым лисом без отклонений. Они даже расстроились. Женщина зло улыбнулась и слегка оскалилась. — Но это же ребенок. Чем старше он становился, тем больше темных участков демонстрировала его шкурка. Я просила, уговаривала прятать цвет, но в год его отец вернулся из довольно длительной отлучки и радостный Ми Гун случайно обернулся в человека, чем вызвал шок и непонимание. Тут и начались проблемы. Меня подозревали тем дальше, чем старше становился Гун и вот…если бы вы нас не забрали, меня могли судить за нарушение запретов, и скорее всего казнить. Юр Мин замолчала, а потом посмотрела на брата, самозабвенно гладящего переползшего к нему лисенка и продолжила, почти выдавливая слова из себя: — Я поняла это в день рождения Ми Гуна. Невозможно родить в истинном обличье сильного ребенка сильной лисице или от сильного лиса. Человеческое тело не дает формирующейся мощи ребенка разрушить вместилище, структурирует и формирует правильные каналы ауры. Слабому белому лису такое действительно противопоказано, их потомство может даже не родиться. Но потенциально могущественные пары, те в чьих жилах гуляет сила, нуждаются в контроле и помощи. Ты бы тоже родился белым, ведь в вашем случае наличие цвета это действительно случайность и дисбаланс, отобравший часть сил у Юми. А вот дай вам мама жизнь человеком, оба бы стали цветными. Твои же дети, Юн Мин, были обречены уже при рождении. Их ауры были треснуты и нестабильны, поэтому просто растворились в природной магии мира, не способные отделиться от нее в полной мере. Стрэндж отвел взгляд, заметив выступившие на глазах Лиса слезы. Юй Мин застыла с лицом, подобным посмертной маске, белое пламя в ее глазах не давало пролиться слезам и сжигало женщину изнутри. Соня безмолвно плакала, вздрагивая всем телом и закрыв рот рукой, чтобы не привлекать внимание. Стивен даже не мог представить степень боли этих существ, потерявших так много и кощунственным было прерывать их своими вопросами. Пока было не до конца понятна причина такого доверия, что им оказали, поэтому он просто молчал, поглаживая меж лопаток девушку, так близко принявшую к сердцу ужасную правду чужой жизни. — Юр Мин, — со всхлипом обратилась русалка. — Скажите, вы рассказали это Ан Тами? Юй Мин вздрогнула и бросила на девушку убийственный взгляд, но, поняв смысл слов, вскинулась в сторону комкающей пальцами одеяло сестры. Та поджала губы, а потом подняла глаза к потолку и часто-часто смаргивая капли соленой влаги, ответила: — Полтора месяца назад кицунэ Ан Тами нашли в родовом логове мертвой. Она загрызла своего отца и покончила жизнь самоубийством. Для Юн Мина это было явным перебором на сегодня, сразу два заклятия сна вырвались из рук Верховного и Мастера Юй Мин, вырубив того мгновенно. Придавленный завалившимся телом, Ми Гун заскулил и вытащил хвосты из-под спины дяди. — Надеюсь, присутствующие не против, чтобы мы продолжили разговор в другой раз? — устало проговорила Лисица и бросила взгляд на Стрэнджа. Стивен спокойно кивнул и обратился к лисичке. — Думаю, в этом нет необходимости, мы услышали достаточно. Если захотите сообщить что-либо еще, найдете меня в обители. Юр Мин, вы с Ми Гуном под защитой магов Земли. Вашему сыну нужно будет пройти всестороннее обследование, обучение как у тети с дядей, так и наших Мастеров, чтобы полностью раскрыть свой потенциал и не причинить вред себе или окружающим. У меня лишь один вопрос, для чего вы позвали Соню на эту встречу? Женщина облегченно расслабилась, получив подтверждение их с ребенком безопасности, но услышав последнее спохватилась и посмотрела на молчащую девушку в кресле. — Извините, совсем забыла. Изначально я хотела поблагодарить ее за спасение наших жизней, но теперь. Соня, в вашем мире есть что-то, что может связать чужого ребенка и взрослого, не имеющего с ним кровного родства. Девушка заправила короткую прядь за ухо и задумчиво прикусила губу. — Ну, у нас существует усыновление, удочерение, побратимство. А что за странный вопрос? — Нет, это не то. Ты ведь видишь ауры? Русалочка заторможенно кивнула и предъявила миру ярко-зеленую радужку, а потом ткнула пальцем в воздухе перед собой и озадачено выдохнула: — Но, я и раньше видела, думала это из-за артефактов, которые я создала для него, что-то вроде остаточного флера. Но… они такие сильные стали и тянуться к нему. Не понимаю. Стивен сильно стиснул зубы, даже челюсть заболела от усилий. Он знал лишь одни нити, и ни к чему хорошему они еще не привели! — Мы заметили их почти сразу после вашего прибытия. Так получилось, что Ми Гун испугался и укусил Соню. Так мне сказал Юн, — вмешалась в разговор Юми. — У нашего рода бывает так, что по какой-то причине один из родителей гибнет или же оба, тогда, чтобы не сойти с ума, ребенок формирует интуитивно новую связь с выбранным взрослым и держит ее до совершеннолетия. Оставшись без отца, увидев обморок матери, Гун вцепился в первого попавшегося взрослого, в котором почувствовал какие-то положительные эмоции по отношению к себе. Что ты ощутила тогда? Соня посмотрела на двигающего ушами малыша, оглушить которого забыли и призналась: — Жалость. Мне было его жалко, ведь я как никто другой могу понять тот удушающий страх от внезапного одиночества в кругу незнакомых тебе людей. Маг сжал руку на плече Сони, а маленький пройдоха спрыгнул с кровати прямо на колени девушке и зарычал на Стивена, лизнув свою подругу и няньку в лицу. — Фу, Гун, ты же слюнявый как питбуль. Отстань, не лижи меня в лицо. Ребенок расшалился и даже не думал останавливаться, пока мать не прикрикнула. — Гун! Извини, Соня. Ты ведь не откажешься от него, когда узнала все? — Нет, конечно, но вы мне подробно потом расскажите, что можно делать, а что нельзя. — Несомненно, — отозвалась, вздохнув, Юми и подняла брата с постели магией в воздух. — Ми Гун, ты не мог бы посидеть с Юном, пока он не проснется. Мне нужно отойти, но за ним должен кто-то присмотреть. Справишься? Серьезно покивав мордой, лисенок лизнул Соню в последний раз, поступив так же и с мамой. Он, зажав в пасти свою одежду, побежал вслед за парящим спящим дядей. Бедный, жалко его. Нужно помочь, раз просят как взрослого! А потом обязательно пойти с мамой к Соне, ведь Главный больше не опутан ее силой, значит его можно прогонять!