У слуг нет имён

Мы знаем, что гигантский Лабиринт, ведущий к Башне – по сути, электростанция, преобразующая энергию Нексуса, а также комбинат, перерабатывающий биомассу. Его высоченные стены – это здания, живые, как и всё в Империи. Они тлеют, расслаиваются, прозябают без рабочих, но продолжают жить. Мы также знаем, что Лабиринт в своё время стал полем битвы между гомункулами. Полчища карликовых тел и разломанных киборгов до сих пор гниют внутри тупиков. Напоминание. Не повторится. Слава Империи... Вход на станцию предваряет старый биомеханический памятник – коренастый карлик-гомункул в окружении витиеватых механизмов. Глаза чуть сощурены, придавая лицу выражение подозрительности. На фоне общего запустения он удивительно хорошо сохранился. *"Профессору Магнусу за неоценимый вклад в развитие биотехнологий"*, - читаю я замерцавшее на разлинованной коже постамента сообщение. Оно кажется биолюминесцентным, но, проведя рукой по буквам, узнаю голограмму. *Большая шишка, не иначе,* - напарник тоже с любопытством пропускает голубоватый свет сквозь пальцы. Останавливается на букве "М". - *Слушай, приятель, почему у нас нет имён?* Я пожимаю плечами: *Может, нас просто некому назвать?* *Давай сами придумаем?* - вспыхивает в нём хитрый энтузиазм. - *Хочу что-нибудь звучное. Как... Спаркс! Точно, Спаркс!* - протяжное "р" упоенно дребезжит вслух, где-то на уровне шеи. *А если нам нельзя...* - потупившись, начинаю я, тем не менее, внутренне заражаясь его хитрецой. *Да брось!* - воодушевлённо машет костлявая ладонь. - *Кто узнает-то? Прибудем в Полис – полиняем до прежних безымянных служек. Ну же, издай какой-нибудь гордый звук!* Усмехнувшись и покачав головой, я перебираю в голове слова, буквы, оттенки нашей родной речи. Пробую их на вкус, меняю местами, подбираю, будто кусочки головоломки. Сознание клеймится единственным и, по ощущениям, абсолютно верным шифром, чьё эхо не находит места в прошлом, но летит по закоулкам настоящего. *Пирс.* Звукосочетание резонирует с замешательством. Так вот каково это – перестать быть... никем. Когтистая рука шутливо сжимает мне свободную ладонь. *Внесём свой вклад в историю, а, Пирс? Подойди-ка поближе к Мугасу. Или как там его.* Я послушно делаю шаг вперёд, и он старательно карябает когтем постамент, осквернив его неровным и глубоким: "Пирсу и Спарксу – за спасение мира!" *Что ж, надеюсь, старина Мундус нас не сдаст,* - смеюсь я, виновато поглядывая в шероховатые пыльные глаза. А внутри греюсь огоньком запретного, но приятного открытия. Я – Пирс. Выживший из касты рабочих. Я не подведу Империю. Вблизи высоких, закрывающих солнце строений, смердит тошнотворно-гнилостной вонью разложения и красной плесени. Разбавляется она свежим озоновым ветром Нексуса и песчаным амбре вездесущей пыли, но внутри самого Лабиринта наши носы уже ничто не спасает. В памяти есть отпечатки знаний о насекомых, которые могли польститься гнилью, но они полностью вымерли с изобретением генов иммунитета у всей планетарной органики. Плоть стала токсичным пестицидом. Теперь запахи падали и выделений – такая же часть жизни, как сам кислород. Интересно, каково это – чувствовать иное? Я знаю, в Полисе выращивают большие цветы... Но не могу вспомнить их аромат. Всё же, некое подобие санитаров гнили мы встречаем через пару освещённых биолюминесценцией переходов. Странные, оплывшие, словно воск, гуманоидные и животные фигуры ползают по земле, перебирая бесформенными отростками. Присасываются к тлеющим стенам и омерзительно-студенистым трупам гомункулов. Обгладывают павших киборгов до блеска металлических деталей. На нас же не обращают никакого внимания. *Не припомню, чтобы буржуи выводили новую касту,* - озвучивает Спаркс крутящиеся у меня в голове мысли. - *Только взгляни на этих страшилищ. Лучше смерть, чем вот так ползать да слюнявить пропадину.* Его голос непривычно мрачен, надломлен. Полагаю, передряги в Цеху оставили свой отпечаток. Засели внутри болезненной иглой. *Или родиться формовщиком?* - делаю я попытку разговорить. *Или стать таким, как я,* - бормочет он после затянувшегося молчания. *Зато тебе не нужно работать, не так ли?* - утешаю я, не очень уверенно, но искренне. - *Не нужно ходить, таскать тяжести, слушать высших...* *Приятель, моё одноглазое лицо – на твоей лопатке,* - ворчливо перебивает моя "половина". - *У меня шипы, отростки, щупальца и когти. Мой хвост - проходной двор для других тварей. Мои кишки прилипли к твоим. Ах да, я же и сам к тебе весь прилип! Спасибо сволочам, придумавшим мутаген, об этом я всегда и мечтал!* *Я не хотел обидеть...* *Всё... в порядке. Прости. Не подумай дурного, Пирс, ты славный малый,* - отступается он от внезапного приступа гнева, похлопав меня по грудным пластинам. - *Но я предпочёл бы ходить рядом, а не висеть на тебе. Я ведь тоже рабочий.* Я чувствую давящую тяжесть в словах напарника, поэтому решаю больше не донимать его расспросами. Зайдя в одно из увешанных трубчатыми мотками строений и проверив технику, мы убеждаемся, что Лабиринт, несмотря на подгнившую наружность - всё ещё вполне рабочая станция. Никаких следов заражения. Экраны биокомпьютеров показывают целостность всех систем, но по трубопроводам почти не поступало мясо на переработку. Инстинкты почему-то умалчивают, чьё это мясо. Радует, что не формовщиков, ведь им-то несчастных и кормили. Нам также удаётся вспомнить, что биомасса шла на строительство. Путь наш лежит в таинственную Башню, посему, вынув пальцы и ключ импланта из панели управления, выходим из здания, чтобы перейти ко следующей ветке Лабиринта. Чем дальше углубляемся в его извилистые ходы, тем больше встречаем уродцев и массивных наростов живой, схожей с ними по безобразности, плоти. Мёртвых гомункулов тоже немало, и вонь от них лишь усиливается. Спаркс просовывает руку мне под мышкой, чтобы прикрыть себе нос. И, только я собираюсь пожаловаться на тошноту, как, свернув в тупик, мы натыкаемся на робота. Чернёное железо, спаянное с гнилыми мышцами, скрипя и жужжа деталями, оборачивается. Настораживающе быстро. Алеющие огоньки глаз и бездушно-боевая поза не сулят ничего хорошего. *Пирс... отступай назад,* - шепчет симбионт. Беспилотный киборг наставляет на нас пистолет. Щёлкает клиновидным устройством на второй руке. - *Нет, беги!!* От громыхнувшего выстрела мы уворачиваемся каким-то неведомым чудом. Но, секунду спустя, получаем всплеск раскалённой боли в спину. По ближайшей стене разлетается красно-белое крошево не то костей, не то шипов заверещавшего и вцепившегося в меня Спаркса. Краем глаза я замечаю длинный металлический хлыст, втягивающийся в руку для следующего удара. Думаю, теперь-то я понял, что чувствовал формовщик. Изо всех сил стараясь не плюхнуться в грязь, уношу ноги в сторону освещённого перекрёстка. Бег даётся труднее, чем хотелось бы – боль кружит голову, снаряжение замедляет, да и симбионт, несмотря на всю его костлявость – не лёгкая пушинка. Проклятая железяка, бряцая, несётся за нами. Не знаю, что звучит громче – его топот или захлёбывающиеся трели наших сердец. Новый выстрел разносит в ошмётки кусок стены, за угол которой мы едва успеваем завернуть. Спустя несколько ветвистых, зловонных переходов и смертоносных игр в "кошки-мышки", понимаю, что дальше так продолжаться не может. Усталость выжигает лёгкие и мышцы, а боль в спине становится невыносимой. Я даже не знаю, есть ли в ней хоть толика моих ощущений. Напарник стоически молчит, выдавая себя лишь мелкой дрожью, но мои ноги расчерчиваются позади кровавыми линиями. *Нужно... как-то... обхитрить... его...* - разум выталкивает слова в ритме моих отчаянных вдохов. Мне удаётся немного оторваться от неутомимой машины. Скрываюсь за большой горой плоти, чтобы Спаркс проколол пузырёк с лекарством. Он успевает ввести регенератор, и, перетерпев ослепительный приступ его заживления, я чувствую новый прилив сил. Бегу в сторону открытой двери здания, надеясь запереться там и, если повезёт, найти другой выход. Идея кажется неплохой... Но тут я, как назло, спотыкаюсь о проползшего под ногами уродца. Распластавшись по земле и едва не сломав нос, слышу над головой свист выпущенного хлыста. Железный скрежет в пробитом участке стены. Наконечник оружия намертво застревает в механике, и мы, улучив момент, бросаемся в сторону. Пистолетный заряд промахивается, слегка оцарапав мне лодыжку. Страх леденит нутро густым потоком. Сможем ли мы вообще убежать от этого, непонятно кем оставленного, реликта войны?.. Как ни странно, следующий выстрел достаётся не нам. За гниющие ноги киборга цепляются монстры, наползая на него, словно слизни, вгрызаясь в лакомую падаль. Чудищ довольно много, но мы понимаем, что надолго они его не задержат. *Бей его по локтю, Пирс, бей, бей!* Послушавшись совета, подбегаю, чтобы вонзить штырь пневмопушки прямиком в локтевой сустав. К счастью, оружие махины работать перестаёт. Сам же он мощным ударом отбрасывает нас в груду полуистлевших трупов. Из мягкой, склизкой, хлюпающей, бордово-каштановой массы мы выбираемся, бранясь всеми известными непотребствами нашего языка. Немыслимая вонь и мучительное отвращение окончательно скручивают желудок. Пока монстры пируют наконец-то павшим киборгом, я самозабвенно извергаю из себя всё, чем накормила мать-Стена. *У меня чьи-то мозги меж шипов...* - кряхтит Спаркс, пытаясь отряхнуть нас обоих и не подставлять руки под льющуюся из моей груди струю. - *Я думаю, это мозги... Или печень...* *Кто, во имя всех каст, мог оставить здесь робота?* - окончив самоизлияния и отдышавшись, возмущаюсь я. *С этими киборгами могли работать только гомункулы, насколько я помню,* - симбионт выколупывает когтями кусочки дохлятины, забившиеся в поры и щели пневмопушки. - *Может, встретим хоть одного?* *А может, они и правда похозяйничали в Цеху,* - напоминаю я о своих ранних подозрениях. Ползуны в это время покрывают собой слабо конвульсирующую машину. Неподалёку я замечаю нетронутый пистолет. Было бы глупо не воспользоваться случаем, особенно при возможной угрозе гомункулов, поэтому, наклонившись, отделяю оружие от полуобглоданной культи. С хвостом оно сливается, как жаждущий – с питьевой трубкой. *Чувствую себя путаной,* - едко комментирует Спаркс. - *Немытой...* Уродцы с аппетитом принюхиваются и тянутся к нам, поэтому, захватив трофей и горсть жёлтых гвоздиков-патронов, спешим убраться подальше. Вонь от нас такая, что у обоих слезятся глаза. Остаётся лишь надеяться, что, кроме выживших, попадётся и рабочий водопровод. Здания станции пустуют, как и Сборочный Цех, только трупов по приближении к Башне - всё меньше. А вот падальщики и биомасса разгулялись вовсю. Гигантское строение тянется к облакам, словно дерево, которому обрубили ветви. И всё оно – от плоской вершины до крюков-оснований - напрочь облеплено плотью. Неясно, проникает ли она в окна и проходы, или же наоборот, сочится из них. Главный вход оказывается наглухо забит, поэтому приходится обойти половину здания, вскарабкаться по мясу на второй этаж и залезть в чёрный, закопчённый провал, по-видимому, печной трубы. Свалившись в кучу угля и костной золы, по глаза измазавшись в саже, признаём, что грязнее нам уже не стать. Симбионт упражняется в мысленной ругани, я же стараюсь привиться смирением. Работягу ведь не должны волновать грязь и душок? Выбравшись из массивной заводской топки, направляемся на поиски комнаты управления. Высота коридоров и помещений вызывает первобытный трепет. Будто козявки у ступней гиганта, мы задираем головы, неосознанно понижаем громкость голосов на фоне скачущего от покатых стен эха. Местами проходы заросшие, и мы лазаем по пульсирующей биомассе, протискиваемся в узкие щели, пачкая чернотой сажи горячую охру в прожилках сине-красного. Боюсь представить себе морду разъевшегося до такой степени чудища. Встретит ли нас голод в его глазах? Протяжный стон, от которого вибрируют все поверхности... это голодный вой? Иногда попадаются ползуны, но слишком неуклюжие и медлительные, чтобы ухватиться за ноги. Набредя на транспортную сферу, доезжаем до пятнадцатого этажа, пока её не останавливает наросший в тоннеле бугор. А вот комнату управления – вытянутый закрытый мостик в полом центре Башни – мы находим аж на тридцать втором этаже, выдохнув облегчённое: *Наконец-то!* Биокомпьютер показывает, что оборудование для перемола мяса этим же мясом и забито, но, если запустить дронов, они примутся собирать лишнюю массу. Что мы и делаем – нажав кнопку, наблюдаем за полётом и работой тысяч насекомовидных существ. Полость Башни начинает заполняться звуками циркулярных пил, и обагряться кровавыми реками. Стенания неведомого монстра немного усиливаются. Совсем немного. *Да что же там за тварь?* - ёжится напарник. - *Звук идёт сверху.* *Туда нам и нужно,* - киваю я. - *Запустим механику – Башня снова заработает.* *И дронов - тьма тьмущая,* - мембраны на глазах чуть подрагивают, когда мы смотрим в иллюминатор. - *Неужто вся биомасса здесь и производилась? То есть... срезалась с кого-то живого? Десятилетиями?..* *Вот это было бы настоящим садизмом,* - уверенно отзываюсь я, садясь в кресло машиниста и потянув на себя костистые рычаги управления. - *Я не верю, что высшие на такое способны.* *Розовые очки однажды спадут, приятель,* - мрачно предостерегает он. *А твой скептицизм когда-нибудь спадёт?* На что мне звучит уверенная усмешка: *Без шансов.* Из оргстекольных иллюминаторов, залитых кровью, невозможно разглядеть, как много этажей в этом невероятном небоскрёбе, воистину инженерном чуде. Мостик может перемещаться в разных направлениях, посему поездка до вершины превращается для нас в занудное подобие игры, а-ля "живой лабиринт". Спустя, как мне показалось, час не гнушаюсь растормошить Спаркса, от чьего храпа у меня задребезжал весь хребет. Несмотря на число дронов, расчистка идёт медленно. Вершина - сплошь мясной купол на несколько десятков этажей, но нам удаётся найти пазуху, похожую на вход в трахею. С мостика приходится прыгать на живые холмики, благо, не скользкие. Симбионт цепляется за охристую кожу когтями, помогая перебираться с одного на другой. За что я весьма благодарен – невзначай посмотрев вниз, едва не срываюсь от страха, но спутник вытягивает меня обратно. В красном, жилистом тоннеле изнуряюще жарко и душно. Склизкие стенки норовят сжаться, касаясь моей головы и хвоста Спаркса, навевая клаустрофобию. На сей раз я нахожусь внутри живого существа буквально. И оно знает о нас. Оно чувствует. Не думаю, что монстр примет оправдания рабочего и предложение расти где-нибудь в другом месте. Тоннель разветвляется на несколько узких бронхов, и мы, надеясь, что не упрёмся в какой-нибудь орган или зубы, ползём на четвереньках по одному из них. С другого конца доносится свежий воздух, так что, какое-то время спустя, мы с радостью обнаруживаем полуразрушенный коридор Башни, освещённый солнцем из провала в гнилой стене. Чему радуемся ещё больше, так это закрытой, не заросшей двери, которую можно отпереть взятым в Цеху ключом. За ней – проход длинный и диковинный. Пол устлан зелёной биолюминесценцией, круглыми, мерцающими оконцами. С каждым шагом они переливаются бирюзовым. Коридоры самых верхних этажей меняют формы на сглаженные, сферические, извилистые. Стены увиты тонкими медными кабелями вперемешку с красными спайками и синеватыми сосудами монстра. Ощущение, будто ходишь внутри клубка ниток, и голова начинает кружиться от сюрреализма. В то же время, меня не покидает лёгкое чувство привычности. Ветерок дежа-вю, сквозящий в разум. Должно быть, память предтечей - подарок тем, кому повезёт работать здесь. Готов поклясться, я даже слышу отзвуки чужих бесед. *Я никому не скажу. Но продолжишь косячить – пойдёшь под пресс.* *Как им объяснишь, почему машинисты танцуют и делают зарядку? Этот зуд просто убивает!* *На сегодня норма перевыполнена. Империя гордится вами.* *Ты чего удумала, дурёха? Глазки в пол, мысли на замок. Запрячь эту ересь поглубже и не отсвечивай.* *Иди ко мне. Нас никто не увидит...* *Видали, как его на станок намотало? Жуть!* Наконец, мы достигаем зала с оборудованием для помола. Размеры его колоссальны – станки, дробилки и заполненные мясом каплевидные чаны могли бы соперничать с Сердцем Цеха, каждый по отдельности. Дроны сюда пока не добрались, потому ступни вязнут в мягкой, покрывающей всё вокруг плоти. Мне кажется, что эта плоть... ползёт. Медные трубы и кабели исходят из гигантской камеры в центре помещения. Оттуда же исходит низкий утробный стон. И он полон страдания. *Что ж, познакомимся с главным падальщиком,* - я хватаюсь за пистолет, хоть и прекрасно понимаю, что твари подобных размеров стрельба - как чих на гору. Но, открыв люк камеры, убеждаюсь, что оружие не понадобится. У громадного существа с хоботом и бесформенными конечностями по-настоящему жалкий вид – приросшее пластами кожи к полу, оплывающее биомассой, оно совершенно недвижимо. И, самое поразительное... Биомасса растёт как на дрожжах. *Я был прав, Пирс...* - голос симбионта трепещет. Руки взволнованно обнимают меня. - *Они срезали мясо с этого бедолаги...* Обвислые веки монстра медленно, замутнённо приоткрываются. Чёрные обсидианы глаз, каждый в разы больше моего роста, топят взгляды в своей глубине, затягивают во мрак чужой печали. Его шифр, его клеймо – не имя. Мольба. "Убей." *Смерть – милосердие для него,* - Спаркс дрожит, прижимая хвост к моему бедру. - *Никто не должен жить вот так...* Я удручённо качаю головой. *Если это создание – основа производства, его нельзя убивать.* *Да как ты можешь оставлять его на вечные муки? Это неправильно, всё неправильно...* Пища. Ресурс. Низший... *Знаю,* - шепчу я, содрогаясь от душераздирающих стенаний животного. - *Но Башню нужно запустить. Без неё Полису и возможным выжившим будет не хватать еды и материалов для строительства. Так мы сможем защитить формовщиков Цеха.* *Разве ты не слышишь его боли?..* - колеблется симбионт. Сердце колотится о мой хребет, словно мечущаяся птица. - *Его агонии?..* *Это лучше, чем использовать разумных,* - мой вздох тонет в жаре густого, сиплого дыхания исполина. - *К тому же, в Полисе есть генетики. Они могут вернуть тебе прежний облик, Спаркс. Если узнают, что ты помог Империи...* Мой спутник издаёт тихий скулёж в беспомощной попытке возразить, сделать хоть что-то. Но понимает - выхода нет. По крайней мере, не сейчас, не у простых работяг. Был ли выбор у высших, чем кормить свою нацию? Быть может, они и забросили тут всё, изобретя более милосердный способ? Предоставили гиганта самому себе. Быть может, формовщиков никто больше и не убивает? Сжав руку Спаркса, вторую ладонь я кладу на оплывший хобот. Кожа грубая, горячая, морщинистая. *Прости... Мы придумаем как тебе помочь. Обещаем.* Найдя панели управления механикой, я запускаю дробилку и лезвия-измельчители в камере. Оборудование приходит в движение, местами разрывая наросшую на него плоть. По сети труб снова пускается жидкая, красная биомасса. Тут же прилетают и дроны, пробившиеся наконец в зал. Выстраиваются в бесконечную очередь, чтобы выгрузить в чаны собранное мясо. Его владелец ревёт в агонии. Когда мы спускаемся на мостике, Башня купается в крови. Как и наши сердца.