У слуг нет имён

*Приехали, Пирс.* Передо мной – великий и прекрасный город. Вычурный, белый, изящный. Вдыхать его воздух - исключительная услада. Видеть его обитателей – эстетический экстаз. Ступать по его дорогам - воистину, удел достойных. *Помойка та ещё.* "Ты достоин," - говорят мне статные мужчина и женщина из высших, протягивая руки. Их черты – как у ангелов из древних мифов. Только никто здесь уже не верит в мифы. Наш миф стал реальностью. – "Идём с нами." *Пирс?* В благоговейном трепете, я беру их за руки. Растворяюсь в моментах безудержного счастья. Меня ждут тепло, радушие, безопасность. Я почти дома. *Пирс! Хватит нежничать с консолью, вынь пальцы.* Напарник трясёт меня, и взору предстаёт совершенно иное место. Окутанный туманом, припорошенный плесенью и тленной золой, этот город – цитадель разрухи. Ни единой живой души. Ни тени ангелов. Но их шёпот звучит в моём сердце. *А? Прости. Снова задумался.* Зрение проясняется не сразу. Я вынужден как следует проморгаться, чтобы развеять иллюзорную пелену. *Ты будто призраков видишь в последнее время,* - замечает Спаркс, складывая руки у меня на груди. Кивнув, потираю переносицу. *Сцены прошлого. Зовут меня...* *Я бы поостерёгся слушать голоса в голове, приятель.* *Они могут быть сигналом бедствия, Спаркс. Я чувствую, нужно пойти туда...* *Бесспорно. Может, отыщем хоть одного генетика и рабочее оборудование. Но, Пирс...* - обеспокоенно произносит он. - *Будь осторожен. У меня плохие предчувствия. Если уж сама цитадель заброшена, случилось нечто очень дрянное.* Первый захватчик нашего внимания, смутно откликающийся в памяти – обилие вызывающих статуй, что на перроне, что дальше, на городской площади. Женщины в вульгарных позах, мужчины с гигантскими пенисами, совокупляющиеся пары. Окружённые цветами скульптуры беременных – биомеханика с малиновым оргстеклом на месте живота – выглядят здесь самыми невинными. *Ты только... взгляни на это дерьмо!* - симбионт возмущённо шевелит мембранами на моих глазах, будто желая закрыть их. - *Чем они тут занимались, извращенцы богатенькие?* *Похоже, они восхваляли деторождение. Смотри, сколько образов матерей,* - поразмышляв, догадываюсь я, и указываю на нижнюю аллею. - *Это ода феномену жизни и удовольствию, сакральному смыслу бытия...* *Ну вот какой тут смысл?* - всплёскивает руками мой протеже, наставив когтистый палец на скульптуру с фаллосом. Подражая этому жесту, патронташ вытягивает один отросток. - *Всему живому перепахали ДНК, так что никто уже не смог рождаться нормальным образом, а на память – статуи? Это просто апофеоз цинизма и разврата!* *Это искусство, Спаркс,* - встав на цыпочки, я касаюсь алого живота из оргстекла. Внутри взвиваются крошечные вихри блестящих бактерий, скучавших без внимания. *Я вовсе не против искусства, приятель. Но почему оно должно быть... таким? Почему здесь нет статуй вымерших животных? Почему нет статуй рабочих, строивших цитадель? Или формовщиков, не пойми на кой чёрт перемолотых?* *Ну, разве цитадель, саму по себе, нельзя назвать памятником? Слуги – скромны, и в этом наше достоинство.* Протерев стекло ладонью, вижу отражение – безмолвного гуманоида со светящимися зрачками карих глаз, под шапкой из мембран и головного нароста симбионта. *В этом – наша глупость, Пирс.* Вблизи скульптуры веет плесенью и гнилью тлеющей биомеханики, но с этой вонью соседствует нечто иное... Я наклоняюсь вниз, к подножию, почти уткнувшись носом в большой, пятнистый цветок. Он – живое создание из плоти и крови. Хрящевые лепестки пронизаны алыми капиллярами и поблёскивают радужными волокнами связок. Но исходящий из чаши нектара и корзиночек пыльцы аромат великолепен. Упоителен. Почти как в прошлом. Дорога ведёт нас к балкону на второй этаж высокой ратуши, а за ним – в причудливый, заросший сиреневой органикой зал. Сети тканей, похожих на мозговые, растянулись по потолку и оплели просвет центральной башни. В середине помещения – круглая платформа с диковинной стойкой и неактивным латунным роботом. Часть меня покалывает страх при виде шестирукой, напичканной витиеватыми инструментами, машины. Но другую охватывает притяжение. Необъяснимое чувство долга. Платформа окружена зияющим провалом к первому этажу. Мы замечаем внизу два раскрытых саркофага и безглазые, бесполые фигуры гуманоидов внутри. Животы у них выпуклые, и светятся красным, как у скульптур матерей. Спаркс пронзительно свистит, но существа не реагируют. Я даже не вижу колыханий рёбер – по-видимому, забальзамированы или в летаргии. С боковых балконов зала на нас глядят – ни дать ни взять – трупы высших, потрошёные и распятые. Однако, поднявшись туда и присмотревшись, понимаем, что они живы. К головам приросли сиреневые корни, то ли даруя вечную жизнь, то ли паразитируя на ней. Закрытые веки подрагивают, будто их владельцы видят сны. За балконами, на выходе из зала, виднеются большие ворота и цветастая живая композиция из лиц, тел, образов. А за нашей спиной – тускло-серый, но не менее чудной барельеф. Это триптих: слева – фигура высшего, справа – гуманоида из саркофага. Посредине же, верхом на трёхглазой голове изображено необычное безногое создание со щупальцами и крылышками-мембранами. Чем-то похожее на головной отросток Спаркса. Резьба неживая. Я провожу ладонью по шероховатым, холодным линиям барельефа, в неотступном и сильном ощущении дежа-вю. Мои пальцы уже касались его, вытачивали каждый узор, с любовью, с усердием. Он сделан моими руками. Всё здесь – плоды моих трудов. Как странно... *Нам нужна кровь гомункулов, чтобы пройти дальше,* - бормочу я, гуляя взглядом по столь знакомым формам. *Ты понял это по картинам?* - недоверчиво шутит Спаркс. *Просто... знаю. За дверью – Портал,* - я киваю на цветастые перепончатые ворота. - *Но её могут открыть только существа из саркофагов, что на первом этаже. Их нужно оживить и...* - взгляд падает на платформу в центре. - *Забраться на стойку...* *Ты меня пугаешь, дружище,* - щупальце льнёт ко щеке, проверяя, нет ли у меня горячки. - *Твоя память хочет, чтобы нас искромсали как этих трёхглазиков?* *Они – вроде старейшин или надзирателей здесь. Для слуг уготовано нечто иное. Но воспоминания молчат, когда я пытаюсь понять...* - задумчиво хмурюсь, внутренне перебирая частицы мозаики - образы, мысли, голоса. - *Только знаю, что это – наш единственный выход отсюда, часть Ритуала для воссоединения с братьями. Он как маяк, зовёт за собой... Ты не слышишь?* *Меня никто не зовёт. Видимо, для мутантов работы нет,* - он иронично вздыхает, но чуть дольше, чуть тяжелее, чем я ожидал. *Дело всего лишь в твоих генах, я уверен. Империи нужны все, особенно в трудные времена. А сейчас они, очевидно, трудные.* *Что ж. Как насчёт прочесать город для начала? Вдруг воду найдём?* - за спиной раздаётся царапающее: "Шурх-шурх!", когда он скребёт крюком по зудящим шипам. - *А потом уж завалим вопросами спящих принцесс.* Идея весьма насущная, так что мы, спустившись на первый этаж и полюбовавшись заодно на тела в саркофагах, ищем выходы ко внутренним дворам. Вместо этого находим лишь окно рядом с закрытой дверью в мастерскую. Ключа от последней нам нигде не попадается, да и паз для него выглядит странно – как для банки или цилиндра. Делать нечего, придётся прыгать. Улица внизу завалена обломками, да и высота немалая, поэтому стреляем крюком в соседнее здание. Надёжно уцепившись и пользуясь щупальцем как подстраховкой, забираемся по выбоинам и узорам на небольшой балкон. За ним, на наше счастье, открывается жилое помещение. Очертания матово-белых комнат эстетично округленные, текучие, плавные. На столике в гостиной ярко горит биолюминесцентный светильник, похожий на перевёрнутую каплю. Гниение и время не пощадили мебель, но само место будто готово заключить в объятия нас, таких потрёпанных и долгожданных. Не хозяев, но гостей. Аппарат питания в трапезной функционирует, чем я не брезгую воспользоваться – путь был долгим, и в животах бурчит у обоих. Склизкий жгут сам проникает в грудь, как целеустремлённый червь. Едва не вызывает спазм. Но, готов поспорить, тело быстро привыкает к таким "заправкам". Если бы патронташ мог говорить, он бы наверняка надо мной позлорадствовал. Ванная в квартире – самое живое место. Помещение сплошь устлано мягкой бордовой тканью, похожей на нутро Цехового Сердца, тёплой и пульсирующей под ступнями. А вот вода в опрыскивателе на удивление холодна. Дрожа и сыпля руганью, смываем с себя и снаряжения частички падали, запёкшуюся кровь, пот, грязь, слизь, сажу и чёрт знает что ещё. Амбре затхлости и ржавчины липнет к коже как смола, но мы благодарим судьбу за это. Хуже, чем гнилые гомункулы, не воняло ничто. Спускаемся вниз, попутно осматривая заброшенные жилища. Бывшая роскошь бередит память невыразимой тоской, заглушая неизменно ядовитые комментарии Спаркса. Окрестности постепенно укрывают вечерние сумерки, добавляя Полису безлюдного уныния. Что же заставило высших покинуть свой прекрасный город? Зачем им понадобились Ритуал и паразиты? Что там, за Порталом?.. Выход из дома завален обломками, так что мы выбираемся через окно одной из квартир. И тут же прыгаем в сторону, услышав пистолетные выстрелы и получив в лицо клубы белой пыли от попорченной снарядом стены. Взгляд вылавливает нацелившегося в нас киборга у противоположного здания. Ух, думаю, наконец-то постреляем, отыграемся за Лабиринт! Пистолет я подключаю к рукояти в наплечном щупальце, а сам заряжаю дробовик. Так, с одной пушкой у меня, а другой – в руках у симбионта, готовимся накормить образину всем собранным в Кратере запасом патронов... *Что тут за пальба? Хватит фигнёй страдать!* - вдруг прерывает нас зычный мужской возглас. Осторожно выглянув из укрытия, замечаем, что киборг опустил оружие. На середину улицы меж тем криво ковыляет вторая машина, слегка дымясь и имея на месте торса пузатую латунную камеру. По-видимому, внутри ломаются какие-то крепления, потому что вскоре её коренастый, белокожий и красноглазый водитель выпадает и, звучно бранясь, кубарем катится по земле. *Ядрён патрон, да вашу ж синергию!!* Размерами гомункул едва доходит мне до колен. Крошечные ручки и ножки заострены коготками, а зубы обнажены в безгубом оскале. Когда подходим поближе, мне приходится присесть, чтобы хотя бы разглядеть собеседника. *Не ожидал увидеть здесь инженера,* - признаюсь я, памятуя о войне гомункулов – очень немногие после вернулись ко служению высшим. Коротышка щурится, отряхиваясь от пыли и потирая ушибленные бока. *А, рабочие. Благодарите своё руководство - других инженеров вы и не найдёте, ни здесь, ни где-либо ещё,* - дымящийся робот за его спиной окончательно выходит из строя, опрокидываясь и бряцая грудой чёрного металла. Удостоив того мимолётным взглядом, гомункул издаёт тяжёлый вздох, усталый, как у замученного жизнью старика. *"Где-либо ещё?"* - выражает Спаркс наше общее недоумение. Кроха-инженер снисходительно кивает. *Думаете, на всей планете только один элитарный город? Вам, ребятки, знаком Полис, потому что вы – уроженцы этих мест. Но я побывал и в других. Всё заброшено точно также,* - он задумчиво оглядывается вокруг. - *Разве что дышится легче...* *Ты о тумане?* - мой взгляд следует за движением светящихся розовых зрачков. *Высшие разносили повсюду версию, мол, этот смог - из-за войны гомункулов. Дискредитация и ложь! Мы никогда не применяли токсичного оружия. Воздух отравляет Портал.* Последнее заявление я нахожу сущей чушью – ну зачем старшим создавать что-то, вредящее планете всей? – поэтому перевожу разговор в иное русло. *Встречались ли тебе другие выжившие?* *Только слуги, как вы,* - коротышка невесело хмыкает. - *Такие же зомбированные.* *Эй!* - возмущённо рычит симбионт. *Рады были бы вернуть жителей этого городка?* Чую, вопрос явно с подвохом, но лично мне скрывать нечего. *Конечно!* - с жаром восклицаю я. - *Мы же совсем одни, как продрогшие звери, не знающие, куда податься. Мышцы зудят без работы, а разум глупеет без лидеров.* *Просто идеально!* - издевательски хлопает он в ладоши, клацая коготками. Но тихий, свистящий смех лоснится нотками сочувствия. - *Работал бы двадцать четыре на семь, ни о чём не думая, да? Ведь думать за тебя должны другие!* *Отвали от него, приятель,* - шипит Спаркс, немало меня удивляя. Даже смущая. - *Мы просто пытаемся выяснить, что происходит.* *Ваше драгоценное руководство свалило с планеты, вот что происходит,* - коготок стучит своему владельцу по широкому лбу. - *Они перенесли разумы в новые формы жизни, использовав нашу кровь и стрессовые гормоны рабочих как катализаторы. А недовольных перебили. Всё живое для них - расходный материал. Формовщиков – на мутаген, рабочих – паразитам, мою касту – прототварям, тьфу!* - гомункул мерзно харкает на пол. Высшая цель. Ритуал. Слуга... *Перенос разума? Новые формы жизни?* - хмурюсь я, потерев виски. *Бессмертные, с кучей возможностей и интеллектом выше крыши, могут принимать любую форму... Не будь формовщики добряками - зуб даю, назвали бы это "богохульством" и устроили бы вторую войну,* - белая кожа бровей утвердительно подрагивает. - *Одно могу сказать точно - высшей расе вы двое нафиг не сдались. Перенос никогда не предназначался для слуг. Как и паразитический мутаген.* Мой протеже заметно напрягается. Ноги-шипы ёрзают на пояснице. *Что ты имеешь в виду?* *Только слепой не заметит, что ты – мутант,* - отмахивается инженер. - *Паразитами становятся высшие. Их головные отростки – и есть новые тела, и во время Ритуала они питаются, формируясь во взрослую тварь. Уже видели барельефы с крылатым уродцем? Который на голове сидит у высшего?* - мы молчим, пытаясь осознать сказанное, а он нещадно продолжает. - *Попив кровушки гомункула, высший переносится в зверюгу, отделяясь от своего старого черепа. А слугу-носителя ждёт лишь вивисекция и коллективный разум в потолочном море соплей. Вот такое вам "спасибо за труды"!* *Звучит как бред безумца,* - заключает напарник, сложив руки у меня на груди. *Наша реальность – и есть безумие. Мы до сих пор служим злу, хотим того или нет.* Он снова щурится, и в памяти всплывают совсем недавние образы. Это лицо мне определённо знакомо... *У тебя есть имя?* - неуверенно спрашиваю я. Он отворачивается к груде металла, чтобы начать ковыряться в механике. И, на мгновение прервавшись, бурчит: *Магнус.* Тут мы совсем теряемся. Кого угодно ожидали встретить, но не учёного, чей памятник украшает Лабиринт. *Профессор Магнус? Генетик?* - уточняет Спаркс, зашевелив всеми рёберными отростками. - *Если ты так много знаешь о паразитах, может, сможешь помочь мне? Стать нормальным...* Гомункул поднимается, чтобы повнимательней приглядеться к нам. Качает головой в полном сочувствия жесте. *Я не имею отношения к работе над мутагеном. Но знаю, что его действие необратимо.* *Что?.. Должно же быть что-то...* - в неверии выдыхает симбионт. Пульс набирает обороты, стуча по моему хребту. *Он был рассчитан для перехода из одной формы в другую, и, в процессе создания, высшие устраняли любые девиации. Как твою. Они вообще много чего изничтожили...* Магнус что-то ещё объясняет, но меня захватывают иные звуки и образы. Я вновь стою на площади, наслаждаясь ласковым солнцем и видом большой многоглавой скульптуры. Ярко-красная биомасса истекает из глаз каждого лика, напоминая о превосходстве разума над телесным. Отовсюду доносятся радостные птичьи трели. Я знаю, птицы вымирают из-за разрушений экосистем на планете. Здесь, в Полисе, жизнь торжествует. Это мечта нашей расы, наш уютный рай. Но мы всегда искали чего-то большего. *...Твоё тело теперь, по сути – два существа,* - возвращается ко мне зыбкая реальность вместе с голосом гомункула и мелкой дрожью Спаркса. - *Разделяющих один разум, и неотделимых друг от друга.* Несколько мгновений симбионт ошеломлённо молчит. Руки сжимаются в кулаки, хрустнув костяшками. *Я бы всё отдал, чтобы стать прежним, а они перерождались в каких-то... червей? Да что за... Что за кретины!!* - выпаливает он в ярости. Машет руками и хвостом, молотя дробовиком по экзоскелету тротуара. - *Извраты!! Сволочи!!* *Мне жаль, правда,* - пытается поддержать его учёный, вызывая, напротив, больший взрыв гнева. *Видал я вашу жалость мелкорослую! Зачем вы им помогали, а?!* - рычит он. - *Такое же сволочьё, все вы!!* *И за это поплатились геноцидом. Я сам буду расплачиваться вечность, раз уж гомункулы не стареют. И в одиночестве, раз уж на планете истощился запас вещества для рождения моих братьев. Я знаю, ребятки,* - вздохнув, он возвращается к починке своего транспорта. – *На вашем месте я бы поискал убежища и наслаждался жизнью. Ну, насколько здесь вообще можно ей наслаждаться... Но вы же меня не послушаете, верно?* - косит на нас красная радужка. - *Слугам – служить, даже за хозяйской дверью.* *Да, насчёт этого...* - смутившись, потираю я затылок. Он скользкий, с разгорячённым щупальцем. - *Ворота к Порталу не откроются без крови гомункулов...* Карлик деловито стряхивает пыль с ладошек и откручивает одно из живых орудий киборга. Пыхтя от тяжести пушки, передаёт её нам вместе с небольшой связкой гранат. *Бомбочкам двери – не помеха. Но помните о моих словах: слугам туда вход заказан. Если сможете, уходите из города.* Руки Спаркса сами подключают и заряжают гранатомёт, чуть не выхватывая его у меня. У него длинные корни, и ощущения в хвосте на сей раз противны до безобразия, но мой протеже будто не замечает этого. *И не шепнуть буржуям пару ласковых? Ну уж нет!* Обратный путь проходит в безмолвии. Мне хочется утешить напарника, сказать, что здесь никто не виноват. Чем бы высшие ни занимались на самом деле... У них наверняка были веские причины для таких перемен, что-то, о чём Магнус не знал или умолчал. Может, они вернули деторождение, но уже в другом мире? Может, воздух здесь и впрямь стал ядовит? Хочу сказать о многом, но боюсь разозлить или обидеть его колкую натуру. Я лишь надеюсь уберечь Спаркса от необдуманных действий, когда попадём в лоно новой Империи. Уверен, нас примут такими, какие мы есть – отличной, полезной командой. Не зря же мы так долго шли через все беды и грязь? Всё... просто должно быть хорошо. Мы возвращаемся на площадь, но, прежде чем вновь подняться в зал вивисекции, проходим под аркой влево. Закрытый хитиновым частоколом ограды, проход в эту часть цитадели необъяснимо манит меня. Инстинкт навязчиво напевает о какой-то важной машине внутри, поэтому, потратив одну гранату, с грохотом выбиваем заграждение. За ним открывается зал-перекрёсток, прямой коридор которого ведёт к саркофагам на первом этаже. В правом виден неизвестный мне аппарат с отверстием для руки. В левом же – дверь с замком особого допуска. Для начала выбираем правую сторону. Кроме странного устройства там есть и заправщик регенератора. Патронташ несильно вздрагивает от иглы, но, в общем, переносит всё спокойно. То ли и правда, привычка тела, то ли познанный стоицизм рабочего. Настенный механизм выглядит устрашающе – словно раскрытая пасть, изнутри он усеян крошечными иголочками. Увы, напарник наотрез отказывается позволить мне испытать его. *Во имя Стены, приятель, ты жить не можешь без сованья рук куда ни попадя! Эта дрянь – точь-в-точь инструмент для пыток,* - Спаркс упрямо прижимает мою руку к груди, вынуждая неохотно отступить. Вряд ли в такой машине водятся детали для гаджетов, да и не она тревожит мою память. Что-то сложнее, больше... Пополнив запасы, проходим по перекрёстку влево. Взор застилает очередное воспоминание, столь яркое, что я... растворяюсь в нём. Я – безымянный слуга. Я должен успеть, несмотря на боль, на струйки крови, текущие по ногам. Доктора уже ждут меня. Мои братья ждут меня. После этого мы все будем вместе в новом мире. Только глупец захочет умереть. Только безумец захочет быть один. Изматывающая боль во всём теле и густая, острая смесь эмоций плавно перетекают в комфорт и спокойствие, когда он... нет, я применяю живой ключ. За дверью обнаруживается помещение, похожее на операционную. Знакомая вонь мёртвых гомункулов ударяет в носы. У стен свалены груды гниющих киборгов вместе с их пассажирами, и крошечные тела в латунных камерах кажутся иссохшими, как мертвецы в Поле. Меня влечёт к причудливому аппарату в конце комнаты – над зеленеющим круглой мембраной-визором и приглашающим лечь на живот устройством нависают жутковатого вида клещи, созданные будто для срывания чего-то со спины. Или... кого-то? Крики инстинкта и любопытства глушат вкрадчивый шепоток опасения – всё-таки машину запускает имплант на руке, и ничего лишнего я нажимать не собираюсь. Мы забираемся в кресло и позволяем визору прильнуть к глазам. Спаркс шокированно ахает. При виде себя самого. Признаться, такого не ожидал увидеть и я - слияние в Цеху было быстрым, и я не смог как следует разглядеть его. Приросшее к моей спине тело лишь отдалённо напоминает мужчину из касты рабочих – левой стороной широкого лба, крупным носом с лёгкой горбинкой, частицей скулы и карим, уставившимся в камеру глазом. Всё остальное обезображено до неузнаваемости. Шея отсутствует, но позвонки её выстроены в подобие сплюснутой, мясистой подушки, огибающей затылок. Плечи и руки болезненно тонки, и кожа на них настолько блеклая и прозрачная, что можно разглядеть мышцы. На ряды удлинённых рёбер тесной парусиной натянуты скудные алые ткани. Таз не менее костляв, скелетоподобен, и перерастает обилием ороговелых шипов и наростов во хвост, уступающий в длине ответвлённому от правого плеча щупальцу. Бёдра ножек-шипов будто взяты у тощего гомункула. Генетический кавардак довершает багровый головной отросток, уходящий рядом щупалец во глубь макушки. Теперь в нём ясно различимы черты твари с барельефа, только несформированной, застывшей где-то на обочине эволюции. Словно дитя, не пожелавшее независимости. Или новый орган, облюбовавший чужую плоть. *Это... я?..* - Спаркс дрожит, отводя взгляд единственного покрасневшего глаза. По плечу стекает холодная капля. - *Проклятье... Что за проклятье...* *Спаркс,* - спешу я успокоить товарища. - *Тут нечего стыдиться...* *Я всегда буду чудищем!..* - горестный всхлип переходит во звенящий, животный скулёж, и это расстраивает его ещё больше. Рёбра содрогаются, впиваясь мне в бока. Вынув ключ импланта и разлучившись с душноватым визором, я присаживаюсь на краю кресла. Из окна видно, что город уже накинул на себя беззвёздную, антрацитовую шаль. Пятнышки биолюминесценции высвечивают неровные решётки трещин на стенах комнаты. Впрочем, нам освещение не нужно – симбионт прекрасно видит в темноте. *Послушай, Спаркс... Если бы не ты, я бы никогда не добрался так далеко. Чёрт, я бы даже не выжил. Ты, наверное, и сам знаешь, я обожаю твои способности...* Он тихо всхлипывает, стыдливо сдерживая свой настоящий голос. Дрожащие ладони не находят себе места, и я сжимаю их. Ободряюще, тесно. *Но не они делают тебя самим собой,* - говорю я, прижав его руки к своей груди, копируя недавний порыв защиты. - *Разум гораздо больше занимаемой оболочки...* Последние слова принадлежат мне. И, в то же время, их произносит кто-то из прошлого. Эхо мыслей подхватывают сотни возвышенных голосов, распевая до мелодичного крещендо. Каждая нота стекает по сознанию, приятно обволакивая, заставляя глубоко вдохнуть и прикрыть веки. Напарник не замечает, но я чувствую ответное рукопожатие. *Давай просто уйдём отсюда, прошу... Взорвём этот гадский Портал и уйдём. Ну их всех к чёрту, вместе с этим ужасным местом...* Что-то меняется во мне. Песнопения не замолкают, сопровождая на пути к площади. Становятся сильней. Прекрасней. Слаще. Ангелы ведут меня за руку. Их глаза сияют, не уступая душам. Ты достоин. Ты понимаешь. Идём с нами. Мы вновь поднимаемся наверх, чтобы попасть в зал вивисекции. Огибаем барельеф и молчаливых старейшин, не скрывающих более ничего. Я внимаю. Я вижу свет. Идём с нами. Перелезаем через балконные перила. Существа-оболочки мне не нужны. Я – слуга. Идём с нами. Важен лишь мой разум. *Пирс? Что ты задумал?* - звучит словно со дна глубокого озера. Из прошлого? Настоящего? - *Что происходит?* Стойка для вивисекции ждёт меня. Я шёл так долго, и теперь мои братья ждут меня. Когда-то давно. Сейчас. *Пирс, очнись! Пирс!* Слуги не имеют имён. У меня нет имени, но есть миссия. Я нёс протосущество до операционной в Полисе, чтобы помочь ему родиться. Это великая честь для моей касты. Ведь удел старших – возвышение. Награда рабочему – вечный покой. Приблизившись, я поворачиваюсь, чтобы завершить Ритуал. Идём с нами. Но не могу положить руку на держатель. Обруч защёлкивается на запястье опередившего меня симбионта. Глянув вниз, слышу и щелчок ножного браслета, приковавшего продетый в углубление хвост. *Значит, "море соплей"? А вот через мой уродливый труп, сучьи дети!* Свободная рука упирается мне в спину, вместе с коленками ног-шипов и наплечным щупальцем, начиная отталкивать. Голоса ангелов перекрывает отвратительный звук рвущейся плоти и наших болезненных воплей. Я падаю на холодный пол. Непривычно легко, кровь капает на камень. Позади жужжат механизмы проснувшегося робота и на меня ложится его большая шестирукая тень. Жуткая, острая боль от разделения действует отрезвляюще. Часть меня по имени Пирс, ещё самостоятельная, ещё свободная, чувствует, что голоса, наполнявшие всё это время каждый закоулок в голове, чужеродны. Это не безмолвный вопрос. Диссидент. Позволь ему умереть. *Очнись, Пирс, ну же!* Это не инстинкт. Слуга. Ты должен. *Не слушай их, беги!!* Должен. Должен! Это приказ. *Пииирс!!!* *Ааа хватит!.. Не трогайте его!.. Пожалуйста!..* - трясу головой, схватившись за неё руками, в попытках заглушить зов. Позади Спаркс, дёргается, извивается, борется с машиной, приковавшей его руки ко стойке. Бьёт крюком по металлу. Бесполезно. Пол заливает свежей кровью. *Спаркс, нет!! Нет!!!* Собрав остатки воли, не обращая внимания на боль и ползущие по ногам алые капли, бросаюсь к нему. Хватаюсь за крюк с пистолетом. *Отвали от него!!* - выстрел пробивает латунную голову, оставив на ней неровную дыру, но не останавливает машину. Обернувшись, та глубоко погружает циркулярную пилу мне в грудь, прорезав кость, словно масло. Я успеваю сделать ещё три выстрела, пока уши не закладывает от грохота, а мышцы не сводит судорогой от невероятной боли. К счастью, этого достаточно. - *Сволочь!!* Сыпля деталями, изливаясь дурнопахнущей синей жидкостью, голова робота заваливается набок. Смертоносные манипуляторы прекращают движения, со скрипом остановившись в сантиметре от моего лица. Держась за окровавленную грудь, открываю браслеты и крепления стойки. Обмякший симбионт, булькая кровью и хрипя, падает мне на руки. Внутренности торчат ошмётками, словно рваные красные тряпки. Патронташа нет – видимо, упал с платформы. *Прости меня, Спаркс!.. Прости!..* Ответная телепатия едва слышна. Словно бы он говорил на расстоянии, уходя всё дальше и дальше. *Беги...* А более громкие голоса оглушительно вопят, стыдят, угрожают. Называют ничтожеством. *Только с тобой...* - шепчу я, сдерживая слёзы. Слуги не плачут, нам ведь... нельзя? Нельзя смотреть, как последняя капля благоразумия в этом мире угасает у меня на руках. Взор окутывает вуалью, снова и снова, будто морская волна омывает песок. Ещё не поздно. Заверши Ритуал. Слуга. Подчинись! Подчинись! Подчинись! Морщась, поднимаю гранатомёт. И направляю дуло на потолок, где громадное скопище мозгов потрескивает и волнуется растревоженным студнем. Перед глазами то они, то лица рабочих, много, много, слишком много... Тянут руки, чтобы схватить... Голоса сливаются в единый ошеломляющий вой, когда гранаты попадают в цель. Кажется, я кричу вместе с ними, надрывая связки. Нас с ног до головы заливает мерзкой сиреневой жижей, смешанной с потолочной крошкой. В то же время, краем глаза замечаю как старейшины шевелятся. Некоторые открывают веки, пронзая меня ненавидящими взглядами. Трясущиеся пальцы пару раз жмут на спусковой крючок, и жёсткое, упругое, похожее на вяленное, мясо разлетается по всему залу вместе с латунными деталями стоек. Не выдержав, я заваливаюсь на спину рядом с потерявшим сознание Спарксом, опустевший, заблудившийся в бескрайних коридорах расколотого разума. Часть меня гаснет, рассеивается, умирает. Важная, весомая, возможно больше меня самого. Я слабый, маленький, слабый, слабый... Но, отдышавшись и прислушиваясь, я понимаю, что, впервые за долгое время, мысли – тише склепа. Чище бриллианта. Мои мысли. Я... Я – Пирс. Выживший из касты рабочих. У меня была... мечта. У меня есть цель. Мне удаётся подняться, пусть дрожа и шатаясь. Закашлявшись кровью, беру на руки Спаркса. Ещё живого. К весу костлявого тела я привык, но в горле всё же звенит болезненный стон. Если не дойду до аппарата заправки и не вскрою механизм, Полис пополнится парочкой трупов. Я смогу. Слуга очень крепок и вынослив. Они сами нас такими создали. Плетусь обратно к перекрёстку, вычерчивая позади тропку из кровавых следов. Прекрасные образы истлели. Я вижу перед собой разруху, плесень, похоть, грязь. Белый цвет обратился гнилостно-серым, и объятые им скульптуры будто корчатся в презрении, мечтая затоптать нас и устроить оргию в крови. Каждый шаг, каждый вдох – это боль. Всё, что мы здесь нашли – боль. Каким же я был глупцом. Времени проходит непозволительно много, прежде чем я наконец добираюсь до зала-перекрёстка. Лекарства в аппарате не набралось даже на один пузырёк для патронташа. Подобрав увесистый кусок гнилого хитина, обрушиваю его на стекло мерной камеры. Вместе с осколками брызжет и регенератор, так что я сажусь прямо под устройство, подставляя редким каплям руку напарника. Вспоминаю, как он клацал сломанным ключом и от всей души надеюсь, что катетер на импланте всё же работает. Хрипящее, слабое дыхание порхает по комнате тревожным эхом, сплетаясь в симфонию с моим кашлем. Пожалуйста, только живи... Мне ничего больше не нужно... Не может же в этой жизни не быть света?..