Выбора нет

Ева шла впереди, напевая придуманную мелодию из разных звуков. Ей было необходимо соблюдать эмоциональную дистанцию с парнями, чтобы не начать рассказывать им всякие глупости, приходящие в дурную головушку под эффектом наркотика. Погода была отвратительной. Холодный ветер бил в лицо, заставляя брюнетку глубже прятать нос в пространстве шарфа. Она слышала как волны бьются о камни, разбрызгивая вокруг много капель соленой воды. Это идеально подходило под убийство ученицы одиннадцатого класса Пановой Инны. Ева воображала себе выстрел в замедленной съемке. Пуля летит в воздухе, переворачиваясь большое количество раз, а после попадает в один из важных органов. Кровь словно нефть пробивается из-под кожи, впитываясь в холодный песок. Пульса нет, зрачки не реагируют на свет, а бездыханное тело отправляется плавать в море, набухая как оставленный сухой завтрак в молоке. Девчонка дурно улыбнулась, воодушевляя себя всё именно так. Но что если рыжая выживет? Что если она убежит с пляжа, докладывая все взрослым? Ну уж нет! Ева обязательно что-нибудь придумает, но попозже. — С ней всё нормально вообще? — спросил Хенк, наблюдая за подвижной девчонкой. Пока они делали шаг, ей удавалась сделать три. Возникало чувство, будто Ева идёт с ними в кино, но никак не на дуэль. — Альфа-ПВП творит чудеса, — рассмеявшись ответил Киса, поправляя волосы, развивающиеся на ветру. Мел и Гена молча шли позади всех, замыкая их небольшую компанию из пяти человек. Одна рука Егора держала чемодан, а вторая сигарету. Рюкзак на длинных лямках катался по спине словно на американских горках. Его штормило в разные стороны ровно так же, как и желание Меленина состоять в закрытом дуэльном клубе «Чёрная весна». Молодой человек раз за разом прокручивал в своей голове четкую картинку убитого режиссера, привидевшаяся в катакомбах: очертание силуэта в темном углу, расслабленная поза и… Дыра в боку. Она светилась ярче фонаря охранника, который обнаружил его после закрытия. — Алло, Мел, прием, — Зуев щелкал пальцами перед лицом лучшего друга, пытаясь вывести его из мыслей. Они атаковали Егора, как полицейские при задержании. Только вместо тюрьмы строгого режима, парню досталась тюрьма собственных мыслей. — Что? — оглянувшись вокруг спросил Меленин, роняя уже дотлевшую сигарету на землю. Она сразу же потушилась о влажную траву, издавая шипящий звук. — Проверка связи, — ответил кареглазый, пробивая щелбан о лысую голову.

***

Девчонка сидела на холодном камне, смотря на море. Оно спокойно перекатывало волны друг на друга, создавая белую пену. Пузырьки аккуратно лопались, перерождаясь в новые. Это было чем-то пьянящим, и если бы Еве дали шанс, то она осталась бы тут навсегда в роли наблюдателя с берега. Инна опаздывала уже на семь минут, заставляя Горячеву злиться. Рядом стоял Ваня, начищая дуло пистолета шомполом. Парень проводил вверх-вниз, вытирая каждую стенку внутри. Остальные же находились где-то сбоку от этих двоих, увлеченно разговаривая. Ещё пришёл какой-то мужчина с небольшой сумкой. Видимо он являлся доктором, ежедневно принимая внутривенно. — Как ты вообще уговорил её прийти сюда? — спросила девчонка, поворачивая голову к Кислову. — Ловкость рук, — начал говорить он, убирая первый пистолет в чемодан, а затем взял второй, — и никакого мошенничества. Ева слезла с камня, отряхивая куртку от мелких песчинок, а после подошла ближе к раритетной вещице девятнадцатого века. Брюнетка аккуратно опустила голову, рассматривая гравировку. Если бы Антон Владимирович увидел, как его родная дочь стреляет из такого антиквариата, то сразу бы упал в обморок. — Хорошо раньше вещи делали, раз они с 1822 года сохранились, — сказала Горячева, проводя указательным пальцем по рукоятке. — Откуда ты знаешь, что они именно тогда были сделаны? — поинтересовался Кислов, не отрывая взгляд от работы. Девчонка хотела ответить, но не успела, заметив боковым зрением небольшое движение сбоку. Повернув голову, она увидела Инну, которая спокойно спускалась с горы, оглядывая каждого. Но взгляд выдавал все эмоции. — Панова, мы тебя уже заждались, — крикнул Зуев, расправляя руки словно крылья. — Вань, мы вроде договаривались вдвоем посидеть, — сказала рыжая, хмуро поднимая бровь. — А эта вообще тут зачем? Иди отсюда, посмешище. Ева ухмыльнулась, сохраняя внутреннее самообладание. Ей хотелось смотреть свысока, но никак не находиться у ног. Опускаться до уровня этой дурной девицы глупо, поэтому поединок всё решит. — Базар прекращаем, и начинаем дуэль, — начал говорить Киса, подводя девчонку за руку на одну линию с Инной. — Но перед этим я должен вам предложить помириться, то есть ты — Панова, нанесла оскорбления в сторону Евы Горячевой. Если хочешь, проси у неё прощения, а Еве там самой решать принимать или нет. Я ясно изложил? — Что за бред? Какие в жопу извинения! — возмутилась Инна, подходя к Кислову. — Поделитесь куревом, я тоже хочу. Егор сделал тяжелый вздох, понимая, что всё длится слишком долго. Молодой человек подошёл к месту, где ранее стоял Киса и взял открытый чемодан на руки, демонстрируя рыжей прямое доказательство о том, что это никакой то пьяный бред, а серьезные вещи. — Кстати, извинения я не принимаю, поэтому стреляемся, — с улыбкой сказала девчонка, шагая к Мелу, а после встала справа от него. — А если она меня убьет? — наконец-то Инна задала правильный вопрос, прекращая извиваться как змея, показывая всем свой длинный язык. Доктор вылез из-за камня, махая рукой, а после указал на сумку с красным крестом. Выглядел, он, конечно очень херово, но что тут поделаешь. Других молчаливых врачей здесь нет. — Егор, доставайте пистолеты, — скомандовал Иван. — Выбирайте пистолеты и на позиции. Девчонка протянула руку к тому самому первому пистолету, ощущая его каким-то счастливым. Панова забрала второй, держа его трясущимися ладонями. Ева питалась её страхом как солнечная батарейка. Осталось всего лишь парочка процентов и брюнетка будет заряжена на все сто, выкладываясь в полной мере. Киса побежал по песчаному пляжу, отмеряя нужную дистанцию камнями. У берега была пришвартована небольшая лодка с ярким названием «Лапочка». Хотелось также назвать рыжую, хваля её за примерное поведение в этой ситуации. Потому что если бы она отказалась, то девчонка пробила бы её черепушку прямо на месте, закапывая каждую капельку крови в песок. — На позиции, — второй раз скомандовал Кислов. Брюнетка прошла на место поближе к парням, а рыжая в противоположную сторону. — Стреляем одновременно насчёт три. Ева встала боком, закрывая левый глаз, чтобы четче видеть цель, а Инна стояла как статуя не шевелясь. Пановой хотелось выглядеть круто перед Ваней, который ей давно нравился, но не вышло. Страх парализовал тело, отдавая импульсами где-то в районе ног, которые сильно тряслись. — Раз, два, — Киса начал отчёт, делая небольшую паузу. Горячева сильнее напрягла плечи, прижимая палец к курку, чтобы разом выполнить действие. — Три! Два выстрела в один миг вылетели как пробка от шампанского, выпуская алкогольную пену наружу. Она текла по внешней сторону толстого стекла ровно так же, как кровь сбоку бедра одноклассницы. Инна упала, крича во всё горло. Она обхватила ногу руками, пытаясь остановить алую жидкость. Все, кроме девчонки, подбежали к ней. — Касательное, — сделал вывод доктор, прикладывая к ране несколько слоев бинта. — Жить будет. Ева спокойно опустила пистолет дулом вниз, неторопливо подходя к чемодану и, положив оружие, двинулась в сторону орущего тела. Рыжие волосы распластались по небольшому песчаному участку. Рыхлая смесь прошла сквозь пряди, цепляясь на каждом участке головы. — Заткнись и прекрати орать, слушая меня, — ласковым голосом сказала девчонка, садясь на корточки перед Пановой. Одноклассница закрыла рот, терпя боль сквозь зубы. Челюсть напряглась настолько сильно, что Инне казалось, как её зубы начинают крошиться, напоминая песок в волосах, который придется смывать несколько раз. — Как только ты вылечишь свое «опасное» ранение, придёшь в школу и сразу же отправишься к кабинету директора, — продолжила говорить брюнетка, — а после объявишь в микрофон свои искренние извинения перед Горячевой Евой Антоновной. Кивни, если всё поняла. Рыжая слабо клюнула носом. Инна была напугана настолько сильно, что была готова на все. Пока она держала руками окровавленную ногу, то поняла, что ошибалась в новенькой. Адекватный человек сразу бы забил на видео, но Ева — нет. Девчонка отстояла свою честь, выдвигая на кону жизнь. Бинт насквозь пропитался алым цветом. Вязкий запах впивался в нос словно нашатырный спирт после обморока. Грубо. Резко. Порывисто. Горячева поднялась на ноги, туже завязывая свой шарф. Горло сдавило, прерывая доступ к воздуху на несколько секунд. Голова стала такой тяжелой, что девчонка слегка склонила её в бок, приходя в себя, но… Где-то внутри неё случился маленький бардак. Ей хотелось прямо сейчас забрать свои вещи и уйти домой, прилепляя тело к кровати. Настроение скакало туда сюда как синусоида, изменяя свое местоположение каждый раз. Будто в неё прилетела эмоциональная пуля, доставляя такую же боль, как у Пановой. Только физическую боль можно вытерпеть выпив таблетку или вылечить походом к врачу, а моральную ну никак нельзя. Тут либо терпи, разрывая себя по кускам, либо проси помощи у других людей. Но этого девчонка сделать не могла, потому что рассказывать о своих проблемах является для Евы чем-то за гранью реальности. Девчонка самолично выстроила в своей голове стеклянную квадратную коробку, не пропуская туда никого. Каждая из четырех стен запотевала, покрываясь своеобразным конденсатом, который обозначал любую её саморазрушающую мысль. Она прилепляла свои ладони к стеклу, пытаясь посмотреть что там находиться снаружи. Не получалось. — Пошли отойдем, — шепнул на ухо Мел, подойдя к девчонке. Горячева обернулась к нему, а затем пошла следом. — Ты сейчас домой? — Нет, — ответила девчонка, цепляя свои руки в замок на уровне живота. Она очень хотела домой, но понимала, что там сейчас родители, которые не поймут её присутствия в квартире. — В школу надо. Вы пойдете? — Мы наверное обратно в амбар, если хочешь пошли с нами, — сказал Егор, закрывая чемодан с пистолетами. Замок слабо щелкнул, издавая приятный для ушей звук. Ева кивнула, решая для себя, что в храме знаний ей делать нечего. Сейчас девчонка была потеряна, как никогда раньше. Все полочки в голове содрогнулись, роняя все, что можно. Мысли упали на своеобразный мозговой пол, издавая разный по тональности грохот. Сейчас необходим отдых, а завтра уже и можно на уроки податься. Как раз в расписании любимая история на пару с литературой.