***
Девчонка проснулась от покалывающей боли в области ребер и, задрав толстовку, увидела наколотую надпись «Чёрная весна». Она сделала глубокий вздох, настраивая в своей голове нужную радиоволну, чтобы уточнить все детали вчерашнего вечера. Горячева повернула голову вбок, замечая Гену, который, какого-то хрена, спал сидя, пока девчонка занимала почти весь диван. В руке он держал пузатую бутылку, наполненную коричневой жидкостью. На этикетке большими буквами было написано «Коньяк». Ева громко ударила себя ладонью по лбу, припоминая себе о том, что этот дивный и чудесный напиток пить нельзя. Тем более смешивать с пивом. Большое количество узких бутылочек стояло на столе. Кстати, рядом с ним лежал Кислов на пару с Хенком. Они выглядели как новорожденные котята, которые плотнее прижимаются к маме кошке в попытке согреться. Выглядит мило, но не в духе этих двоих. — Киса, — прошептала девчонка, пиная парня в бок. Ваня сморщил лоб, приоткрывая глаза. Яркий свет, словно капля шампуня, попал на глазное яблоко, сильно щипля. Он поправил кудрявые волосы и хитро улыбнулся, смотря на Еву. — Как татуха поживает? — спросил Кислов, приподнимаясь с пола. — Вот про это и хотела спросить, — недовольно сказала Горячева, приподнимая край толстовки вверх. Черная татуировка переливалась матовым цветом на солнце, выделяя лейкоциты. Прозрачная жидкость неприятно пахла, пытаясь заживить рану в быстром темпе. Парень усмехнулся, протягивая руку к столику, а после ухватился за первую попавшуюся бутылку с пивом и жадно прислонил её ко рту, высасывая последние капли. Ему хотелось испытать терпение девчонки, которая нервно стучала пальцами по своей ноге. — Ну, короче, ты теперь в нашем клубе состоишь, — ответил Иван, улыбнувшись во все тридцать два зуба. — Мы вчера нажрались как свиньи и приняли тебя. Ева напрягла все свои извилины, вспоминая каждую деталь, но не получилось. Она совершенно не помнила, когда они пришли, не помнила, когда они успели напиться, и не помнила, когда согласилась быть участником дуэльного клуба. Бред. — А я вам что-нибудь рассказывала? — спросила брюнетка, пытаясь оторвать заусенец. Ей было страшно услышать положительный ответ, от которого она вряд ли обрадуется. Кислов поднялся с нагретого места и подошел к Зуеву, толкая его в плечо. Гена разлепил свои глаза, продолжая удерживать бутылку коньяка в руке. Он сонно огляделся вокруг, выстраивая в голове четкую картинку происходящего. — Скажи, пожалуйста, я вчера что-нибудь рассказывала? — Ева повторила свой вопрос, смотря на молодого человека. В её взгляде промелькнула небольшая надежда, но… — Про сестру свою что-то говорила, но я плохо помню, — ответил брюнет, отлепляя пальцы от стенок, а после поставил стекляшку на стол. Девчонка сглотнула слюну, пытаясь прийти в себя. Ей хотелось прямо сейчас залезть в шкаф и достать тот самый первый револьвер, заряжая его пулей, а после выстрелить себе в череп. История с сестрой была глубоко заперта в своеобразный сейф, который, скорее всего, полетел вчера вместе с головными полочками. Кислов резко щелкнул пальцами, вспоминая вчерашние разговоры. — Да не ссы, чудо природы, мы никому не расскажем про твою сестренку-самоубийцу, — сказал Киса, пытаясь вырвать бутылку с алкоголем из рук Гены. Ева быстро встала с мягкой подушки дивана, подходя к Ване. Солнечная батарейка поменяла свой курс зарядки с радости на злость, которая кипела в организме девчонки, как кипяток в чайнике. Посудина громко свистела, выдавая большое количество горячего воздуха. — Извинись, — пригрозила Горячева, сдавливая пальцы в районе шеи парня. Он жалобно прошипел, поворачивая голову в сторону брюнетки. Её серо-голубые глаза резко наполнились печалью, выдавая порцию слез, которые покатились по щекам двумя тонкими струйками. Она быстро подняла взгляд вверх, пытаясь сдержать себя от плаксивой напасти. Ева ненавидела показывать эмоции на людях. Но когда речь идёт о близком человеке, то сдерживаться сложно. Девчонка убрала руки от шеи и положила их на свою голову, цепляясь ногтями за волосы. Ева натянула капюшон до уровня лба, а после захватила свои вещи и выбежала из мастерской, вытирая лицо тыльной стороной ладони. Шоколадные локоны запутались, завязываясь в небольшие узлы. Хотелось прямо сейчас прийти домой и завязать себе петлю, вешаясь прямо в комнате. Она не могла остановиться плакать, потому что долго сдерживала эмоции на эту тему. Горячева проклинала себя разными словами, понимая, что зря согласилась пойти с ребятами обратно после дуэли.***
— Ева! — Антон Владимирович на протяжении пяти минут пытался попасть в комнату дочери, но выходило безуспешно. С самого прихода девчонки домой, он донимал её с той стороны, долбя кулаком о хлипкую дверь. Ева шмыгнула забитым носом, рассматривая новоиспеченную татуировку перед зеркалом. Лейкоциты продолжали выделяться вперемешку с кровью, создавая неприятное ощущение на теле. Не хватало какой-нибудь защитной пленки, которая сдержит всю грязь под собой. Но, её не было, поэтому единственным выходом оставался крем. Девчонка протянула руку к небольшому флакону, выдавливая густую массу на ладонь. Резко запахло какими-то цветами вперемешку с запахом лекарств. Горячева не понимала, пахнет из тюбика или со стороны кухни, на которой находилась мать. Перед глазами промелькнула картинка коньяка. Горький вкус, словно воображаемый вагончик поезда заехал в рот, погружая свой состав прямиком в желудок. Он громко загудел, разносясь эхом по всему периметру. Девчонка чувствовала, как этиловый спирт всасывается в кровь, опьяняя тело. Она не могла смириться со своим дурацким поступком под действием градуса. Оскорбления своей личности летали в её голове из стороны в сторону, сменяясь, как погода в приморском городе. Это была её самая глобальная ошибка, которая включала в себя ещё несколько пунктов: рассказ про сестру, татуировка и вступление в дуэльный клуб. Горячева не понимала, что ей теперь делать и как жить дальше, понимая, что с эмоциями она явно переборщила. Особенно в сторону Кислова. — Ты где была всю ночь?! — отец не унимался, продолжая долбить по двери. Девчонка вышла из своих мыслей. Квадратный стеклянный купол приоткрыл свои ворота, выпуская Еву наружу. Она спокойно обернулась в сторону звука и направилась прямо к нему. Замок щелкнул ровно так же, как и вчерашняя манипуляция Егора по отношению к чемодану. — Бухала и набила татуировку, — ответила брюнетка, поднимая футболку. — У тебя всё? Или ещё что-то хотел сказать? Антон Владимирович округлил глаза, смотря на последствия своего воспитания. Он встал в ступор на несколько секунд, а после слегка кивнул, уходя обратно в сторону кухни. Горячева усмехнулась, закрывая дверь. Ей вспомнилось лицо Инны, которая сделала также, сидя на песке. Прямо сейчас она ранила отца таким же образом. Только не летящей пулей, а громким поступком. Девчонка подошла к комоду, доставая из своего личного альбома маленькую фотографию, которую никто кроме неё не видел. На ней находилась маленькая девочка лет восьми: зеленые глаза, светлые волосы, тонкие губы и нос с горбинкой, которую она очень сильно стеснялась. — Привет, солнышко, — прошептала Ева, рассматривая тонкую картонку. Варвара Горячева стояла в полный рост, держа в своих маленьких ручках плюшевого кролика. Это был подарок на её день рождение от дедушки по маминой линии. Сестры прозвали его «Ушаком», ссылаясь на длинные уши, которые выделялись больше всего. — Она набила татуировку без нашего разрешения, и ты говоришь мне, что она адекватная?! — громко прокричала Анна Витальевна со стороны кухни. Девчонка заметно дернулась от продолжительных возгласов матери, понимая, что провести время с сестрой ей не удастся. Она положила фотографию на поверхность комода и подошла к стулу, стягивая с него одежду. — Аня, ты пьяна! — в ответ кричал отец. Его громкий голос бился, как вчерашние волны, создавая небольшую вибрацию в стенах. — Иди проспись. Потом пого… Брюнетка быстро вдела беспроводные наушники, заглушая разговор родителей. Хотелось прямо сейчас удалиться из квартиры, оставаясь один на один с близким человеком, который и правда любил её больше своей жизни. Музыка меланхолично раздавалась в ушах, выдавая строчки песни: Я гуляла в грозу с металлическим жезлом Я тонула, я лезла в дворовые драки Я пережила уже три конца света Два тысячелетия пережила тех и этих Пока Ева надевала штаны, то придумала хорошую локацию для прогулки. Море. Тем более, сестренка всегда мечтала там побывать, но так и не успела. Девчонка чувствовала присутствие Вари где-то рядом с собой. Она представляла её улыбающейся. Аккуратно выскользнув в коридор, она обула большие ботинки. Девчонка заметила движение сбоку и, повернув голову, посмотрела на летящую тарелку. Та самая, из которой Ева совсем недавно ела. Фарфор легко приземлился в середине небольшого коридора, разбиваясь на десятки осколков. Голос певицы идеально подходил под обстановку: Я переживу И вас и нас переживу И смех и грех переживу И все и всех переживу Горячева закатила глаза, смотря в злые глаза матери. Отец что-то говорил, но девчонка его не слышала, наблюдая за немым кино, которое остановиться на этом моменте. Второстепенный актёр Антон Горячев примет ситуацию такой, какая она есть, и через минут десять молча уберет все осколки, продолжая игнорировать поступки своей жены.