Выбора нет

Ева медленно разлепила глаза, пытаясь ответить в своей голове на несколько вопросов: где она и кто она. Подняв туловище, девчонка огляделась вокруг. Незнакомая комната похожая на её, только, у Горячевой чуть поуютнее. Хотя бы паутины нет. Растерев глаза кулаками, она сфокусировалась на деталях: бежевые обои, какая-то большая тумбочка, стол со стулом и финалом кровать, на которой ей пришлось спать. — Блять! — громко ругнулась брюнетка, замечая рядом с собой Гену. Он сопел под боком, стягивая одеяло на себя. Девчонка начала его толкать, пытаясь разбудить похмельное тело. Вчерашние воспоминания никак не приходили в дурную головушку. Она не помнила ничего кроме начала просмотра фильма, которого боялся парень, находящийся рядом с ней. — Если ты сейчас не проснешься, я тебя убью! — Что-о-о? — вопросительно протянул кареглазый, продолжая раздражать Еву. Если в его организме ещё есть алкоголь, то ему несказанно повезло. Он помогает заглушать радиацию, исходящую в большом количестве от Горячевой. Но, его вероятнее всего не было. Так что, прощайся с жизнью Зуев, иначе эта девчонка испепелит тебя одним лишь взглядом. — Что-о-о мы тут делаем?! — в язвительной манере переспросила девчонка. — И что вчера вообще произошло? Барин Геннадий удосужился наконец-то разомкнуть свои очи, повторяя действия Евы минуту назад. Парень осмотрелся вокруг, загружая в своей голове все места, в которых он находился за все годы жизни. До него дошло: — На ферме у моего отца, — ответил Зуев, пытаясь дотянуться рукой до телефона. Девчонка продолжала излучать радиацию, перехватывая его руку, чтобы он ответил на все вопросы, прежде чем начнет заниматься чепухой. — Короче, вчера мы накурились, напились пивом, а потом перешли на водку. Не знаю откуда она появилась, но выпили её быстро. Дальше не помню, это надо у него уточнять, — Гена указал взглядом в сторону приоткрытой двери, из-за которой торчало лицо Николая Юрьевича. Пожилой мужчина старше Антона Владимировича на лет пятнадцать стоял, наблюдая за малолетними пьяницами, которые приехали к нему ночью. Заявились без приглашения, демонстрируя цесарок, сидящих по клеткам и какую-то интересную коробку с хорошим коньяком. Он, конечно же, принял их, моментально укладывая спать. Даже с девчонкой толком не познакомился, ожидая утра. Представитель женского пола, да ещё и с Геной! — Доброго утречка, — сказал старший Зуев, заходя в комнату. Еве хотелось провалиться под землю. Её внешний вид оставлял желать лучшего: черти что на голове, грязные зубы, заложенный нос и похмельное состояние. Не так, она, конечно представляла себе знакомство с человеком, о котором ходят «приятные» рассказы со стороны сына. Девчонка стыдливо опустила взгляд, припоминая себе разговор с Геной на входе в здание его работы. Говорила же, что не стоит! — Только не начинай, пожалуйста, — моментально попросил младший Зуев, закатывая глаза. Он прекрасно знал своего отца, потому что такой миловидный тон с его стороны всегда означал скорейшее чтение нотаций. — Давай мы сейчас уедем, а потом я к тебе один приеду. Трезвый. — Ой, успокойся, мне насрать на ваши пьянки, — ответил Николай Юрьевич, — за то повеселили старика. Мужчина начал хрипло смеяться, рассказывая Еве про её «внезапное» появление с птицей в руках. Она в буквальном смысле вытащила крылатую из клетки, держа в руках, чтобы лично отдать старшему Зуеву. Цесарка орала во всю глотку, выметаясь из дома сразу же, как только её поставили на пол. На удивление даже сама зашла в загон, где будет обитать остаток своих дней. — Собирайтесь и езжайте по домам, а то я сейчас девушку до инфаркта доведу, — добавил тот же Николай Юрьевич, исчезая за дверью комнаты. Девчонка ударила себя ладонью по лбу, пытаясь стряхнуть всю краску с лица. Её краснота отлично бы подошла на замену какому-нибудь знаку на дороге, оповещая водителей об опасности. Хлопок был настолько четким, что Гена дернулся, ошарашенно смотря на Еву. — Давай бросим пить, умоляю, — прошептала она, скатывая ладонь обратно на одеяло. — Ну уж нет, я на следующую пьянку Мела возьму, чтобы снимал всё на телефон, — ответил Зуев, усмехаясь. Горячева посмотрела в его сторону злым взглядом, толкнув плечом. Парень чуть подвинулся, заливаясь смехом. Девчонка наконец-то соизволила подняться с жесткой кровати, пытаясь устоять на двух ногах. Концентрация была потеряна ещё в тот момент, как они зашли в дом, показывая хозяину своеобразное «Шапито». Куклачев со своими кошками нервно курит в сторонке. — У тебя месячные начались? — спросил Зуев, смотря на кровавое пятно в районе бедра девчонки. Серая ткань спортивных штанов пропиталась алым цветом, начиная подсыхать. Горячева нервно посмотрела на ногу, совсем забывая про глубокие порезы, которым нужен полный покой. С её ритмом жизни получалось наоборот. Она сказала что-то неразборчивое, убегая в туалет. Сейчас необходимо промыть рану, наложив слой туалетной бумаги, чтобы такого не повторилось во второй раз. А ещё попробовать отстирать штаны. Девчонка нырнула в сторону какой-то одинокой двери, которая скорее всего вела в ванную. Ева открыла её, моментально забегая. Брюнетка закрыла дверь на щеколду, начиная крутить вентили с водой. Механизм был чересчур старым. Он прохрипел пару секунд, выдавая слабую струю холодной воды. — Ева, ты как? — Гена ударил пару раз по двери, волнуясь за девчонку, которая убежала от него со скоростью света. Вроде не мальчик, всё понимает. Глупо стесняться. — Открой, я принес тебе свои шорты старые. Помогу отстирать. — Я сама, спасибо, — сказала Горячева, выдавив из себя положительный тон, пока снимала штаны. Маленькие торчащие нитки с внутренней стороны прилепились к ранам, засыхая прямо в них. Было больно. Ева прошипела сквозь зубы, прижимая ладонь к кровоточащим порезам, которые выдавали новую порцию крови. Прям пиздец как больно. Зуев продолжал стучаться, добиваясь внимания девчонки. Эта дурная не хотела принимать помощь, пытаясь справиться самостоятельно. — Я сейчас дверь выломаю, — спокойно сказал кареглазый, начиная дергать ручку. Брюнетка яростно вдохнула кислорода, пытаясь совладать со своими эмоциями. Её бесило всё происходящие: от жжения порезов до его настырности. Преграда, которая берегла девчонку от большого количества вопросов распахнулась, демонстрируя вопросительное лицо Зуева. Он стоял в проеме, держа в руках спортивные шорты черного цвета. Ева сидела на закрытой крышке унитаза в одних трусах, прикрывая десяток ран ладонью. — А ты знаешь, что такое личное пространство? — спросила Горячева, пытаясь перевести тему с той, которая потихоньку наполняла небольшое помещение. — Знаю, знаю, — ответил Зуев, подходя к ней. Он сел на корточки, пытаясь отодвинуть её руку с ноги. — Только, я не знаю, что это такое, — Гена наконец-то смог убрать руку, показывая взглядом на то, что обычно носит громкое слово «сэлфхарм». Девчонка усмехнулась, пожимая плечами. Ну, а что тут ещё сказать? Её подловили на этом уже второй раз в жизни, поэтому никаких чувств раскрытия, естественно, не было. В первый раз об этом узнал отец, умоляя дочь больше так не делать. За утвердительный ответ, как и всегда, он наградил её приличной суммой, говоря о том, что она может купить себе что-нибудь для поднятия настроения. Ева тогда купила себе пару пачек сигарет и седативных, расслабляясь у себя в комнате. Просьба отца была выполнена, а уж каким способом — не важно. — Поцарапалась, — сказала Горячева. — Киса тоже так делал, — Зуев сел на пол, опираясь спиной о стену. — Агрессию так вымещал. Не мог по-другому. Зато, теперь может. Да ещё и как! Кислов в принципе интересный человек. Он одновременно мог играть две роли: уличный пацан, которого боится каждый и любящий сын. Ваня очень любил свою маму. Но, она его обижала, скрывая информацию про отца. Кудрявый делился своими эмоциями на базе, вымещая всю злость на боксерской груше. Гена посмотрел на Еву, глупо улыбаясь. Девчонка с огромным усердием пыталась надеть штаны, пыхтя как паровоз. Её волосы шоколадного цвета лезли в глаза, пытаясь пробиться в самое яблочко, чтобы лишить Горячеву зрения. Она выглядела как-то слишком… По-домашнему? Хотелось встать с холодного пола, закинув её себе на плечи, а потом унести в комнату, обнимая до потери пульса. Сделать хоть что-то, лишь бы она не причиняла себе вреда. — Ев, — позвал её Зуев, не отводя взгляд. Брюнетка вопросительно посмотрела на него, хмуря брови. — А ты знала, что являешься самой пиздатой девушкой из этого города? — Да. Мне это один пиздатый парень рассказал. Кстати, тоже из этого города. Гена поднял уголки губ, вставая с пола. Он достал из какого-то небольшого шкафа аптечку, вынимая бутылочку с перекисью и запакованный бинт. Упаковка прохрустела в руке, доставляя приятный звук для ушей. Кареглазый распаковал его, подходя к Горячевой. — Давай обработаем, и я тебя домой увезу, — Зуев надавил на бутылку, выжимая жидкость на раны. Она прошипела, доставляя ещё больший дискомфорт. Когда эффект прекратился, то он замотал ногу несколькими слоями бинта, а потом ещё и одеться помог. Ева, конечно, очень стеснялась, стоя перед ним в нижнем белье, но потом как-то привыкла, понимая, что ему все равно.

***

Девчонка находилась возле чугунной ванны, ожидая пока горячая вода наконец-то заполнится хотя бы на половину. По пути домой, она зашла в магазин, набирая в корзину разные вредные продукты: пачку чипсов, шоколадку, литр воды с лимоном и какую-то булку с ветчиной и сыром. Вместе с небольшим «исцелением» от Гены в организм пришёл аппетит. Ева решила устроить себе разгрузочный день перед школой, намывая лицо разными масками и кремами, чтобы немного привести себя в порядок. Она притащила небольшую пластмассовую корзинку с ярким наполнением для ухода за собой, который ей подарил Антон Владимирович на семнадцатый день рождения. Брюнетка взяла первую попавшуюся упаковку в руку, читая состав. — Что делаешь? — спросила Анна Витальевна, проснувшаяся минуты две назад. Девчонка продолжила читать состав, игнорируя женщину. — Ева, ну не молчи. Горячева спокойно повернулась к ней так же, как и вчера, рассматривая похмельное тело. Мать напоминала ей сегодняшнее утро, когда она выглядела ровно так же. Наверное, это отличный повод задуматься, но нет. — Выйди, — единственное, что сказала брюнетка, поворачиваясь назад. Для неё разговор с Анной Витальевной — моментальный взрыв ядерной бомбы, источающий радиацию в огромном количестве. Не из матери, а из Евы. Если утром она производила её в маленьком объеме, то сейчас самый пик, угрожающий смертельным исходом. Женщина кивнула, выходя из помещения. Девчонка усмехнулась, наблюдая за струей воды, которая аккуратно лилась по краю ванны, источая пар. Горячева отложила маску в сторону, подходя к двери. Замок слабо щелкнул, оповещая всех и вся о том, что Ева находится вне зоны доступа. Она разделась догола, спускаясь в воду. Жидкость моментально впитала её тело в себя. Раны начало обжигать, поэтому девчонка слабо прошипела, терпя боль. Брюнетка дотянулась рукой до телефона, который лежал на кафельном полу, нажимая на кнопку «play». Динамики начали меланхолично разносить песню, заполняя каждую клеточку помещения приятной атмосферой: Я искала тебя годами долгими Искала тебя дворами тёмными В журналах, в кино, среди друзей В день, когда нашла, с ума сошла Девчонка налепила на лицо тканевую маску с ароматом персика, разглаживая каждую складку. Кожа начала пропитываться сывороткой, заполняя каждую пору какими-то веществами, помогающими исцелиться на одну секунду. Вот так хуяк, и нет наркотической зависимости. Табачную оставляем, потому что без неё точно не выжить. Никотин — жизнь. Ты совсем как во сне Совсем как в альбоме Где я рисовала тебя гуашью Ева подпевала каждую строчку песни Земфиры. Годами долгими… Ночами тёмными… Годами долгими… Вот вроде бы обычные строчки, но каждая из них напоминала о самом пиздатом парне в этом долбанном городе. О нем хотелось думать каждую секунду, а потом прятать все чувства под одежду, скрывая от всех. Сегодняшний день дал ей понять одну вещь: она нужна хоть кому-то, пусть, даже если по-дружески. Главное, что нужна. Я искала тебя годами долгими Искала тебя дворами тёмными В журналах, в кино годами долгими Искала тебя ночами