Выбора нет

Девчонка шла по выученному маршруту. Ноги начинали стираться в кровь, плечи ныли, но она не могла бросить единственное дело, уходя домой, лишь бы не чувствовать дискомфорт. Просьбу, которую дал Зуев — не простая. Его отец является тяжелым человеком. Николая Юрьевича огрел поленом собственный сын, а потом как ни в чем не бывало заявился с пьяной Евой и клетками, наполненными цесарками. Подгон конечно знатный, но обида всё равно таится где-то на затворках мозгового «склада». Горячева в принципе понимала всю суть характера мужчины, с которым ей предстоит разговор. За последние десять минут она прогнала в своей голове миллион вариантов будущего рассказа, где девчонке предстоит: предупредить, успокоить (что вряд ли), и объяснить, в чем заключается основная проблема. Говорить Ева умеет, поэтому проблем с этим явно не будет. На горизонте виднелся зеленый забор, которым ограждалась вся территория фермы. Пернатые переговаривались на своем языке, донося весь диалог до девчонки. Она, естественно их не понимала, но улыбнулась, радуясь скорейшему отдыху от ходьбы. Брюнетка чувствовала, как натираются мозоли, наполненные клеточной жидкостью. Неприятно конечно, зато организм сам себя лечит. Плюсик в карму, так сказать. Только непонятно кому именно. Остановилась, щуря глаза. За пределами участка стояла машина черного цвета. Горячева моментально определила её, вспоминая момент на пляже: — …ладно, толкай Гена и не пропадай, — сказал мужской голос где-то с левой стороны. Ева вышла из своих мыслей, поворачивая голову к источнику звука. В десяти метрах от неё стояли три машины, а также три человека, одним из которых являлся Зуев. Она снова прищурила глаза, замечая интересную сумку в руках кареглазого. Но всё происходящее не вызывало доверия, потому что два взрослых мужика выглядели по-бандитски. Усмехнулась. Почти тоже самое, только вместо сына — отец, держащий в руках охотничье ружье, не подходящее для полной картины. Видимо художник, рисующий сие творение, решил поменять одного героя на другого, употребив тяжелые наркотики. Снова усмехнулась, не понимая происходящего пиздеца. Один из «работодателей» начал протягивать бумажные купюры Николаю Юрьевичу, пытаясь отплатить за неудобства. Девчонка решила пройти сбоку, ныряя в курятник, чтобы проследить за дальнейшими действиями. Не успела, увидев боковым зрением удар по пожилому телу. Мужчина, протягивающий деньги, схватился за ружье, пробивая по животу, чтобы старший Зуев был обезоружен. Второй подхватил тандем своего напарника, хватая обессиленное тело под подмышку, унося в сарай. Оружие осталось лежать на земле. — Блять! — ругнулась шепотом, закрывая рот ладонью. Она — единственный шанс на его спасение. Других на горизонте нет, так что пришлось взять все в свои руки, прокрадываясь к забору. Ева умудрилась остаться незамеченной, поднимая ружье с земли настолько тихо, что даже сама не услышала хотя бы малейший шорох. Горячева уловила умоляющее мычание, доносящиеся с небольшого помещения на углу дома. Сегодня днем в её тело пришла та самая пантера, поэтому вариантов на громкие шаги точно нет. Злость. Очередная порция злости пробралась в худое тело. Девчонка была готова рвать и метать, лишь бы успеть спасти ни в чем невиновного человека, что сейчас принимал очередной удар в живот. — Руки подняли, суки, — прошипела, нацеливаясь на самого ближнего. Два мужика повернулись к ней одновременно, удивляясь представителю женского пола с оружием в руках. — Иначе я тебе в шею пульну. — Ты? — рассмеялся «работодатель», пытаясь понять смысл её нахождения тут. — Девочка, иди отсюда, иначе рядом ляжешь. Еве не надо перечить. Вообще. Горячева не отводила свои серо-голубые глаза, поднимая ружье вверх, а затем выстрелила в воздух, наблюдая за реакцией. Дальний бандит резко начал проверять свои карманы на наличие пистолета, но понял, что забыл его в бардачке машины, стоящей рядом с участком. — Ладно, ладно, уходим, — поднял руки вверх, вставая к стенке. — Мишаня, делай как она говорит, — обратился к товарищу. Этот тупоголов тоже не взял с собой пистолет. — Послушные мальчики, — наигранно похвалила, держа на мушке. — Я сейчас отхожу в сторону, а вы съебывайте отсюда, забывая дорогу. Ясно объяснила? Кивнули, стыдясь собственной беспомощности. Деда на раз два схватили, а эту наглую девчонку не смогли. А ещё называют себя влиятельными людьми, пытаясь восстановить девяностые в двадцать первом веке. Иногда стоит отпустить прошлое, цепляясь за каждый момент настоящего. Жаль, что они этого не поняли, пытаясь разрулить общую проблему убийствами и угрозами. Ева отошла в сторону, как и договаривались, сторожа двух мудаков, которые решили навалиться вдвоем на одного. Николай Юрьевич продолжал лежать на полу, привязанный к стулу. Его одежда пропиталась собственной кровью. Она источала неприятный запах железа, распространяя по всему помещению. — Вперед, — скомандовала, наблюдая за аккуратной ходьбой безымянного мужика и «Мишани». Бандиты ползли вдоль стены, держа руки над собой, чтобы эта конченная не убила кого-нибудь из них. Ещё бы. Как других убивать — милости просим, а как самим чувствовать этот необратимый страх смерти, так сразу боимся. Горячевой было смешно наблюдать за своеобразным представлением, которое она устроила сама. Пантера с виду милая, но если подойдет близко, то пеняй на себя, гадая выживешь или нет. «Работодатели» вышли из сарая, направляясь к выходу с территории. Девчонка заглянула в помещение, понимая, что старший Зуев дышит, а это дает хоть какой-то шанс на его выживание. Злость накопилась до предела. В основном к себе, ибо она могла прийти раньше, оповещая заранее. Ева прицелилась в правую ногу «безымянного», выстреливая прямо в икру. Мужик упал на землю, держась за простреленное место, напоминая Инну. — Авансом, чтобы точно уехали, — громко сказала брюнетка, подмигивая Мише, который побежал за раненным другом. Он схватил его ровно так же, как и Николая Юрьевича, таща к машине черного цвета. Горячева вряд ли забудет этот автомобиль. Они уехали, оставляя за собой след из большого облака пыли. Ева повесила ружье на плечо, болевшее меньше другого. Подбежала к пожилому мужчине, проверяя пульс. Есть, но очень слабый. Телефон лежащий в кармане куртки мгновенно оказался в руке, набирая номер скорой помощи. Затем девчонка набрала парней, но единственный взявший трубку был Хенк. Светловолосый ответил типичное «хорошо», и отключился, понимая, что сегодня его разборка с братом Ильи Кудинова закончится на ещё более хуевой ноте, чем он мог предполагать. — Живите, прошу, — промямлила, опускаясь к лежачему мужчине. — Помощь в пути. Хотелось дотронуться до плеча, пытаясь разбудить. С Геной помогало, но вот с ним — без понятия. Ещё хотелось отмотать пленку назад, успевая прийти быстрее уебков на черном УАЗике. Моментально оказать сопротивление, защищая ни в чем невиновного человека. Зуев Николай Юрьевич не заслужил этого. Девчонка вышла наружу, глотая свежий воздух, потому что внутри находиться было просто невозможно. Запах крови начал медленно впитываться в волосы, которые придется мыть шампунем десять раз, лишь бы перестать его чувствовать. Нужен перерыв, бутылка пива, пару косяков и полноценный сон, чтобы точно не сойти с ума.

***

Ева сидела на пороге входа в дом, наблюдая за красно-синими огнями скорой помощи и полиции. Службы спасения приехали ещё пятнадцать минут назад, исследуя место преступления. Рядом с Горячевой сидел Хенкин. Брюнетка надела капюшон своей толстовки, пытаясь спрятаться от внешнего мира. Он давил на неё буквально всем: ветром, скрипом деревьев и разговорами взрослых. Врачи пытались реанимировать тело в карете, пугая девчонку, как только можно. Страшно услышать конечный приговор. Ещё страшнее рассказывать об этом Гене. Кареглазый до сих пор находился в самолете, не зная обо всем произошедшем. Горячева решила не звонить ему, ограничиваясь молчанием. Не хватало ещё одной потасовки с «работодателями». Один из них ранен в ногу, так что вряд ли высунуться из своего логова на дальнейшую охоту. — Может скажем Гендосу? — спросил Боря, смотря на Еву щенячьим взглядом. — Я себя пиздец хуево чувствую. — Нет, — серьезно ответила, прожигая парня серо-голубыми глазами. Они красивые в обычные будни, но не тогда, когда происходит очередной пиздец. — Дождемся вывода врачей и потом скажем. Нельзя разводить панику на ровном месте. Слово «вывод» звучало ещё страшнее чем «приговор». Вывод — это жирная точка при любом событии. Что-то пугающее, от которого ты испытываешь весь спектр эмоций. А приговор — это конечная точка. От него нельзя отказаться. Только смириться, понимая, что в любом случае тебя выведут на эшафот, с целью казнить при всех. Принять и всё. Без повторного рассмотрения. — Ева, — позвал мужской голос. Ребята одновременно повернулись на него, замечая отца Хенка. Мужчина в полицейской форме шёл к ним с увесистой папкой в руках. — Пошли, я задам тебе пару вопросов. Девчонка кивнула, поднимаясь с нагретого места. Ей было всё равно на очередной допрос, в котором опять кивнут пару раз, чиркая синей ручкой по листам А4. Она была эмоционально опустошена. Настолько, что хотелось забрать ружье у одного из сотрудников полиции, выстреливая себе в голову. — Как ты оказалась на месте возможного убийства? — вопрос, заданный Еве уже в миллионный раз. Горячевой было интересно: всех ли в органах учат задавать однотипность, делая вид, будто это происходит в первый раз. — Гена пропал, — ответила также однотипно, строя из себя самую честную из всех, — я пришла к его отцу, чтобы узнать про его местонахождение, а тут… Запнулась, понимая, что не сможет договорить фразу по понятным причинам. Ей всего семнадцать лет. Обычно в этом возрасте девчонки проводят свою молодость ярко и энергично, но уж точно не так. Они не стреляются на дуэлях, не защищают полудохлого человека от мудаков, возомнивших из себя черти что. — Так, хорошо, давай дальше тогда, — он сделал пометку на бумаге, — когда пропал Гена? Брюнетка начала перебирать в своей голове дату, когда ей позвонил Мел. Календарная цифра крутилась в голове, не желая воспроизводиться вслух. Будто что-то мистическое запрещало сделать это. Хотя, причем тут мистика с фантастикой? Она просто устала и этот фактор виден на её глянцевом лице, которое потихоньку начало гаснуть, потому что рядом нет его. — Константин Анатольевич, — сказала молодая девушка, работающая в скорой. — Там… Пациент умер, — произнесла слишком неуверенно. Отец Хенка прочистил горло, смотря то на Еву, то на девушку. Вот сразу видно — недавно устроилась. Не умеет держать язык за зубами, сохраняя полную конфиденциальность. Ну, понять в принципе можно. Один из первых вызовов, а тут хуяк: еле теплый дедушка, лежащий в собственной крови. — Ты иди тогда, потом продолжим, хорошо? — сделал вид, будто этот разговор продолжиться. Кто-нибудь наивный бы поверил, но не Горячева. Сколько раз сталкивалась с пьяными драками в старом городе, видела полицейские машины, пересказывала разным дядям и тетям сюжет разворачивающихся «боевиков» — не пересчитать. Так что схема стандартная: иди куда-нибудь, а потом забудем всё происходящее как страшный сон. Ещё и лишний раз с бумажками возиться. Девчонка послушно кивнула, возвращаясь к Боре, сидящему на том же месте. Естественно он всё слышал, так что повторный вердикт выносить точно не надо. И вот сидят два соклубника «Черной весны», продолжая наблюдать за мигающими лампочками машин, иногда поглядывая на друг друга, чтобы понять — это не сон. — Пошли я тебя провожу, — Хенк встал, отряхивая штаны от прицепившегося мусора. — Завтра Гене сам скажу. После школы. Ева снова послушно кивнула. Ну, а что ещё говорить то? Только соглашаться со всем, продолжая щипать внутреннюю часть руки. Горячева чувствовала боль, но не могла поверить в реальность. Точно не сон. Скорая уехала с трупом Николая Юрьевича. Они даже толком не познакомились, но он хотя бы увидел её настоящую. Ебучий кошмар в реальной жизни.