Выбора нет

Ева сидела на крыле самолета, смотря в одну точку на горизонте. Экран телефона показывал одиннадцатый час ночи. Кончик сигареты освещал небольшой кусочек пространства, начиная медленно прогорать как фитиль свечки. Курить не хотелось, но надо немного прийти в себя, а потом вернутся к Гене. Он находился в одном и том же положении, отлеживаясь на матрасе. Зуев не говорил ничего. Просто молчал. Иногда шмыгал носом, радуя девчонку хоть каким-то незамысловатым звуком со своей стороны. Горячева поднесла фильтр к губам, втягивая сигаретный дым в себя. Приятная горечь отдавала в горло, заставляя кашлять через раз. Брюнетка продолжала пилить взглядом невидимую точку, браня себя за такое позднее появление спустя два дня. Она честно пыталась пересилить себя. Не смогла. Удалось выйти только в тот момент, когда Антон Владимирович решил зайти в комнату дочери, чтобы вынести мозг насчёт учебы. Хотелось врезать ему между ног. Он скорее всего упал бы на пол, а Ева опустилась к нему, шепча на ухо что-то однотипное, что папа уже слышал. Они с матерью начали спать в разных комнатах, но мужчина перестал ошиваться на работе, начиная следить за своим отпрыском. Не хватало ещё одной проблемы. Дома и так ужас твориться, а если сюда и сотрудники ПДН ходить будут, то тогда всем и правда пиздец. Начиная с ежедневных проверок и заканчивая возможным лишением прав. Вряд ли любимая доченька будет строить из себя прилежного ребенка, говоря о том, что в семейном «гнездышке» не так уж и хорошо. Нет, одного ребенка глава семейства Горячевых уже потерял, а второго и подавно не проебет. Не в его смену. Устала залипать, поэтому отвела взгляд, выкидывая сигарету вниз. Поднялась, шагая обратно в самолет. Перелезла через иллюминатор, остановилась в том же месте, где стояла в момент зарождающейся истерики Гены. Воспоминание, произошедшее несколькими часами ранее больно укололо в позвоночник, напоминая эпидуральную анестезию. Она в целом безопасна, но может вызвать ряд побочных эффектов. Сейчас девчонка чувствовала головную боль в районе висков и легкое головокружение. Зашагала к матрасу, ложась рядышком. Зуев снова шмыгнул носом, поворачиваясь к Горячевой. По его щеке текла одинокая слезинка, падая прямиком на тканевый чехол. Ева провела подушечкой большого пальца по лицу кареглазого, стирая влажность, чтобы она не присохла к коже. Он поднес свою правую руку к её, переплетая пальцы. Брюнетка поцеловала его в лоб, запуская вторую руку в волосы, лишь бы снять напряжение, засевшее у него в голове. Девчонка была уверена: он винит во всем себя. Вспомнился момент с начала их знакомства, когда Гена смог прочитать её как открытую книгу. Именно сейчас, она поняла, что им пришлось поменяться местами из-за определённых обстоятельств. Тогда Ева была также сломлена. Но, в тот момент ей не сказали про смерть близкого человека, а всего лишь поиздевались, сделав тупой видеоролик. — Я пойду на похороны, — резко заговорил, смотря в пустоту. — Или буду мстить. Хотя, признаться честно, она и тогда ощущала себя подобным образом. Молчать или действовать. По-другому никак. Горячева убрала руку с волос, смотря в карие глаза парня, находившегося рядом. Он перевел взгляд на неё, хмурясь. — Тебе нельзя, — ответила, не желая произносить в слух тот факт, что один из «работодателей» ранен в ногу. Лучше скрываться до последнего. Вряд ли они оставят это просто так, прощая девчонку, явившуюся без приглашения. — Давай ты напишешь ему письмо, а я завтра отнесу? Гена сделал невозмутимый взгляд, не понимая Еву от слова совсем. Она была готова рвать и метать за поступок Инны, а сейчас предлагает альтернативные варианты, лишь бы два ублюдка не убили второго Зуева. Он нахмурился ещё сильнее, не осознавая того факта, что Горячеву не преследовали и она захотела мстить сама. Ну, человеку, находившемуся в тяжелом трауре простительно. — Хорошо, — согласился, делая вид, будто будет играть по её правилам. Брюнетка улыбнулась в тридцать два, доставая из своего рюкзака тетрадку и вырвала оттуда один лист. Следом вытянула синюю ручку и отдала все Зуеву, который моментально начал делать вид, будто пишет записку умершему отцу. — Готово, — он защелкнул колпачок на ручке, возвращая всё Еве. Горячева не сможет находиться с ним все время, поэтому кареглазый обязательно найдет момент для вылазки наружу.

***

Девчонка находилась в своих мыслях, пропуская важную теоретическую часть урока истории. Не то, чтобы ей хотелось слушать, просто с самого утра настроение уж слишком задумчивое. Когда Зуев вручил ей письмо, то попросил проверить его на ошибки, но не сразу, а после школы. Мол, ему важно, лишь бы эту записку увидела только она. Не удержалась, прочитав сразу же по приходу домой. — …на вопрос ответит, — Пётр Васильевич провел указательным пальцем по классному журналу, останавливаясь в самом начале, — Ева. Брюнетка дернулась, услышав свое имя. Она посмотрела на учителя, молча дожидаясь повтора вопроса. Мужчина средних лет подошел к парте, показывая тем же указательным пальцем на строчку с вопросом. — Охарактеризуйте систему управления в государстве Русь, — прочитала вслух, пожимая плечами. Ответ знала, но сформулировать не могла. — Простите, я сегодня не настроена на урок. Историк понимающе кивнул, спрашивая следующего ученика. Выбор пал на Локона, который не удержался и мерзко пошутил, забавляя весь класс. Горячева подняла руку, отпрашиваясь в туалет, потому что очень хотелось курить, а также избавить свое личное пространство от всяких долбоебов. Зашагала по классу, выходя за дверь. Коридор пах каким-то средством для мытья полов. Девчонка вдохнула сладкий аромат, отправляясь в сторону раздевалки, где сейчас возьмет свою куртку, отправившись на улицу, чтобы скурить десятую сигарету за день. Хотелось ещё раз прочитать письмо Зуева, отговаривая себя от очередной ошибки Забрала верхнюю часть гардероба, рассказывая вахтерше о том, что ей «срочно» надо выйти, ибо мама забыла ключи от квартиры. Не мерзнуть же ей на улице! Добрая тетенька послушно кивнула, отдавая куртку. Брюнетка ухмыльнулась, выбегая на улицу, а затем на курилку, доставая початую пачку из кармана. Следом за сигаретами вылезла скомканная бумажка, которую Горячева мяла уже несколько раз подряд, но всё равно продолжала разворачивать, вчитываясь в каждую букву: «Ев, прости меня. Я дурак, поэтому не могу оставить это просто так. Чувство вины не покидает меня. Решил не отсиживаться как полное мудачье, а выйти отсюда утром. Не пытайся найти и помешать, я должен отомстить. Думаю, ты бы поняла, если бы находилась на моем месте. Тяжело сидеть в небольшом пространстве, обдумывая миллионы планов по наказанию двоих людей, что убили дорогого мне человека.» Девчонка села на корточки, втыкая горящую сигарету в бумагу, чтобы перестать перечитывать её в сотый раз. Она знала, каким человеком является Гена и на что идет. Решила перестать учить его жизни, когда он старше Евы на два года. Горячева была уверена в том, что досидит оставшиеся уроки, а потом сходит до самолета, захватив с собой парней, чтобы подбодрить общего друга.

***

— …домашнее задание на доске, — уставшим голосом сказала математичка, смотря на такой же уставший класс, — фотографируйте. Это важно, особенно для ЕГЭ. Ребята закивали в такт, выжидая звонка, чтобы наконец-то уйти на выходные, а потом потихоньку начать собираться на день рождение Анжелы. Ева тоже была приглашена, только скорее всего не пойдет. Не того сорта подросток. Скорее, похожа на Илью Кудинова, который ходит на каждую вечеринку, но не пьет, отсиживаясь в уголочке на пару с кем-нибудь. Долгожданный звонок. Весь класс моментально берёт рюкзаки, выбегая из кабинета. Кто-то умудряется делать две вещи одновременно: быстро шагать и прощаться с учителем, а кто-то молча уходит, проклиная это место. Вторым типом была Ева. Как же её бесила учеба. Высиживать себе аттестат, чтобы потом также высидеть диплом. Финалом, кстати идет работа, на которой тоже надо сидеть! Только не просто так, а за зарплату. — Братцы кролики свалили? — спросила девчонка, намекая на Кису и Хенка. — Да, — ответил Мел, печатая сообщение на телефоне, — но сказали, что придут попозже. Ева кивнула, забирая свою куртку у недовольной вахтерши, которая поругалась на неё за долгий визит на улице. Наверное, ещё учуяла табачный запах, но Горячевой было наплевать. Хотелось быстрее перемотать время, отправляясь в самолет, чтобы навалять Зуеву. Всё-таки собственное эго победило в этой схватке возрастов намекая о том, что они вообще-то в отношениях и Гена ей ещё живой нужен. Мобильный телефон в руках Егора зазвонил подобно школьному звонку, заставляя немного дернуться. — Че это Гендос звонит? — задал вопрос непонятно кому, а затем поднял трубку, произнося типичное: «Алло?». Десять секунд длились по ощущениям вечность. Ева пилила взглядом соклубника, мечтая вырвать гаджет, чтобы сказать кареглазому пару ласковых. Бесило его спокойствие в данной ситуации. Решил не беспокоить брюнетку, поэтому позвонил лучшему другу, понимая, что она скорее всего находиться рядом, а значит повествование разговора передадут. — Ну? — не выдержав, сказала Горячева. Она агрессивно топала ногой, дожидаясь ответа. Меленин заблокировал телефон, положив его в карман пальто. Долго смотрел на девчонку, подбирая слова. Только… Как сказать то? Теперь место Бори занял Егор. Стоял на месте, формулируя предложение, которое надо вроде бы произнести вслух, но никак не получается. — Сказал, что ему надо уехать, — произнес, наблюдая за реакцией. Ева округлила серо-голубые глаза, прокручивая в своей голове фразу. — Парням сказал объясниться, а насчёт тебя промолчал. Стало невыносимо больно. Не понимала, чем заслужила такое отношение, что он не сказал это лично ей. Не понимала, почему он решил уехать снихуя, бросая её тут совсем одну. Не понимала, что сейчас делать. Не понимала. Не понимала. НЕ ПОНИМАЛА, БЛЯТЬ! Зато, прекрасно понимала, что её бросили. Молча. Без лишних слов, скандалов и прочих вещей. А ещё, понимала, что сделала что-то не так, поэтому больше не заслуживает жить. Выдохлась, устала, натерпелась. В семнадцатилетней голове не укладывалось абсолютно ничего. Хотя, это вполне оправданно. Кивнула Егору, разворачиваясь в другую сторону, а потом убежала к выходу, чтобы поскорее прийти домой, закрываясь в комнате.