SKZombieland

      Лагерь «Солнце» был ровно двадцатым лагерем их семьи, которая теперь, кстати, стала именоваться «Бродячие дети»       Солнце отличался от других лагерей хотя бы тем, что во главе всего стоял священник, на территории лагеря была даже действующая церковь, люди по выходным ходили туда, дети учились там.       Среди Бродячих детей только Минхо оказался атеистом, Чанбин и Чан скорее были агностиками, не уверены в существовании бога, но и не отрицающие, что он может быть, а вот младшие религиозны.       — Когда–то я даже хотел быть священником, — Поведал самый младший из них, когда парней провожали к лидеру, чтобы тот принял их или отказал. Обычно только старшие отправлялись переговорить с верхушкой лагерей, но в этот раз позвали всех, епископ Лукас желал лично переговорить с каждым гостем, прежде чем принять его.       Хёнджин всю дорогу с интересом рассматривал иконы и архитектуру здания, Чонин был в предвкушении встречи с Лукасом, Чан и Феликс обсуждали что–то австралийское, и только Минхо не испытывал какой–то трепета в сердце. Он хотел уже поделиться своими сомнениями с Джисоном, но передумал, когда увидел, что тот, как и остальные, не слишком–то и против оказаться в подобном месте.       — Добро пожаловать, дорогие гости! Простите, что принимаю вас так, в домашней одежде, мне только недавно сообщили о вашем приходе. Меня зовут Лукас Джонс. Заходите ко мне в кабинет, когда будете готовы.       Наверное ничто в этом пожилом старичке не могло указать на то, что он является священником и главой лагеря. Его внешность была простой и незапоминающийся, хотя он и был всего лишь наполовину корейцем и имел некоторые европейские черты.       — Вас будут по одному принимать в кабинете. Пожалуйста, будьте веротерпимы. Вас никто не будет заставлять ничего делать, что вам не будет нравиться, — Поведала монахиня, являющаяся кем–то вроде секретаря епископа. Парням был предложен чай вместе с печеньем, покрытым шоколадом. Нечто такое было редкостью в современных реалиях, поэтому парни с удовольствием приняли угощения.       Первый к епископу направился Чан. Хотел Чонин, но лидер все же должен был узнать, что Лукас за человек, прежде чем отправить к нему свою семью.       — Выглядишь напряженным, — Джисон кончиками пальцев провел по подбородку Минхо, будто бы щекоча его, Ли невольно улыбнулся от этого действия, но потом всё же тяжело вздохнул:       — Мне немного неуютно находиться в этом месте. Конечно, я не против религий, мне обычно при разговоре всё равно на вероисповедание другого человека, но в таких местах мне всё же не слишком комфортно. –––       — Ты боишься религиозного фанатизма, поэтому тебе некомфортно? — Лукас мягко улыбался, пока Минхо пытался сесть поудобнее в кресле. Лино до последнего оттягивал этот разговор, но всё же его очередь настала.       — Да, и я больше верю в научную картину мира, чем в религиозную, — Хо старался тщательно подбирать слова при разговоре. Его все еще напрягало то, в каком месте он сейчас находится, — Раньше я мог бы назваться агностиком, но я всё же понял, что не верю совсем. Религия меня может интересовать лишь в историческом и культурном плане.       — Хм, — Уголки губ у мужчины приподнялись, — Но если убрать веру в бога, ты не думаешь, что религия чем–то схожа с другими науками? В принципе, религия имеет больше научного, чем можно предположить на первый взгляд.       — В каком смысле?       — До средних веков религия действительно интересна в культурном плане. «Философия — мать всех наук» — сказал Марк Туллий Цицерон, а философия, как известно, появилась в результате поиска человеком себя в этом мире. Религиозное видение мира — один из этапов развития философии. Под влиянием религии на свет родились многие произведения искусства. Религия, можно сказать, одна из первых закрепила такие базовые права, как «Право на жизнь», используя религиозные писания как учебник жизни. Религия для многих стала спасением и утешением, общение со священнослужителями можно сравнить с общением с психологом. Когда–то религия и наука шли рядом, — Он отпил чай, — Средние века я бы назвал смутным временем и для науки, и для религии. Но эпоха возрождения вновь объединила их. Религиозность ученых не мешала им изобретать, человек полетел в космос и даже так он не перестал верить.       Лукас говорил много. Минхо, он не хотел признавать это, но всё же соглашался с некоторыми утверждениями мужчины. Общение с ним не показалось Ли каким–то напряженным, Лукас не просил Минхо верить, он имел некоторые познания в науках и говорил очень складно.       — Ну как? Не всё так плохо? — Джисон встретил Минхо, когда тот растерянный вышел из кабинета. Остальные парни что–то обсуждали в сторонке, — Лукас оказался очень прикольным! Он даже в музыке разбирается! Представляешь, он пригласил меня выступать в церковном хоре, — Засмеялся Хан, — Сказал, что я могу исполнять не только всякие церковные песенки, но могу и что–то, что мне нравится… Даже матерное разрешил!       — О, даже так? — Хохотнул Минхо, — Как там говорится… Разве маты — не молитва дьяволу?       — Пф, я на самом деле и не собирался петь что–то такое в этом месте, — Смущённо ответил Хан, слабо ударив Хо в плечо.       — На секту похоже, — Услышал Лино голос Хёнджина рядом. Парень, в отличие от всех остальных не обсуждал свой разговор с Лукасом, а был необычно задумчивым.       — Что? Почему? — Не понял Хан, глянув на своего друга–брата.       — Обычно во главе сект стоят очень харизматичные личности, — Хван какое–то время кусал свою губу, нервничая, — Сначала тебе кажется, что ты абсолютно свободен в своем выборе, что тебя понимают, с твоими мыслями соглашаются, тебе обещают помочь с твоими проблемами. Но это всё иллюзия. Как только ты подумаешь «Этот человек дельные вещи говорит» — всё, на тебе уже есть ошейник, который будет медленно затягиваться. Тебе постепенно будут промывать мозги и полностью менять твоё мировоззрение, мировосприятие.       — Ты…       — Да, я сам столкнулся с этим, — Выдавил Хёнджин, — Точнее не я, а моя мать, я был лишь ребенком. А это ещё хуже, ведь в детстве дети всецело верят во всё, что им говорят взрослые.       — Как так получилось, Джинни? — Парни отошли в сторону, уселись на диван.       — Моя сестра в детстве сильно болела. Врачи лишь разводили руками, всякие шаманы проводили какие–то обряды, но излечить они тоже не могли. Тогда мама и встретила его. Сперва они просто хорошо общались, потом он познакомил её со своими друзьями, и весь ее круг общения стал состоять из членов его секты. Он давил на самое больное для мамы, а она и поверила, что он сможет помочь и сестре, и мне, — Он прикрыл глаза, — В итоге мы в прямом смысле оказались на улице. Если бы не родственники, то мы бы не справились. Мать ещё долго не могла отойти от этого всего, до конца не верила, что он ее обманывал… Моя сестра училась с нами в одной школе, ты помнишь её Джисонни?       Хан задумался и всё же кивнул.       — Она встречалась с кем–то из футбольной команды, этот парень ей дарил ей всякие подарки, но когда они расстались, он потребовал всё обратно. Тогда был просто ужасный скандал.       Хёнджин вздохнул, кивнув.       — Да, они тогда встречались. Моя сестра получала много внимания от него, он дарил ей то, чего у неё никогда не было. Конечно она была счастлива, пока не узнала, что футбольная команда шантажирует меня ею.       — О? — Хан широко раскрыл глаза, — Это ведь поэтому ты вступил к ним? И тогда…       — Да, вот поэтому в тот день я увел тебя на заброшку.       — Ты мог бы разобраться с этим как–то иначе, не обязательно было калечить Ханни, — Когда Хан и Хван посмотрели на Минхо, то увидели, что тот был очень хмурым, он сжимал кулаки и поджимал губы, — Они избивали его. И не только руками. Они могли убить его, Джинни, — Парень сильнее сжал кулаки, но и Джисон, и Хёнджин поднимали, что сейчас он злится не на Хвана, хоть и слишком недоволен им.       — Прости, хён, — Хёнджин опустил голову, — Я думал, что они только припугнут его, как сделали это со мной. Найдут, чем шантажировать, и отпустят. Но Сонни никогда не был покорным, он не стал бы терпеть, как я, поэтому его и избили. Если бы не ты, хен, то я бы и не понял, что надо что–то менять, — Нервно усмехнулся Хван, — Тогда ты спас Хана и побил всех этих парней, и я подумал, что ты очень хороший человек, хоть и выглядишь очень страшно.       — Что? — Хан посмотрел сначала Хёнджина, потом на Минхо.       — Не, ну правда, он же выглядел совсем устрашающим в школе, — Пожал плечами Хван.       — Хван, — Нахмурился Минхо, — Замолчи.       — А что? Всё время ведь казалось, что ты хочешь мне вмазать, когда я тусил с Сонни. Как не посмотрю в вашу с Джихуном сторону, ты всё время пялишь на Джисона. Хён, ты ещё тогда был влюблен в Сонни?       — Пиздец, начали сектами, закончили этим, — Хо прикрыл лицо ладонью, чувствуя, как щёки становятся горячими, — Теперь я точно хочу тебе вмазать, Хван.       — Линоринг, — Позвал Хан, коснувшись его плеча.       — Что такое? — Не понял Хёнджин, быстро увернувшись от замаха Минхо, — Ты чего, хен?       — Салфеток давно не хавал?       — Минхо, — Остановил парня Джисон, — Я тебе понравился ещё в школе? После того, как ты меня спас?       — Нет, раньше, — Нехотя всё же ответил Хо, Джисон заметил, как покраснели его уши, а сам он опустил взгляд, отчего–то смущаясь смотреть на Хана.       — Признаться, ты мне понравился после того случая с Дори, — Улыбнулся Джисон, мягко касаясь щёк Ли.       Тот несколько секунд молчал, стараясь вспомнить, что же тогда произошло, а потом удивленно посмотрел на парня.       — Чем я тогда тебе понравился, эм? И почему стал избегать после? А потом вообще сказал, что с Феликсом… Ты встречался с Феликсом? То признание в столовой…       Хёнджин уже собирался по тихому свалить, но услышал имя младшего и задержался.       — Сейчас вы ведь не вместе. Почему расстались? — Хван тоже теперь прожигал Хана взглядом, а тот лишь растерянно хлопал ресницами.       — Мы никогда не встречались, фу! Это всё равно, что встречаться со своим братом!       — Двое из нас помнят то признание в столовой, — Продолжил Джинни, получив согласный кивок от Минхо.       — Да божечки–кошечки! Вы оба идиоты! — Ханни скрестил руки на груди, но долго серьезное лицо он не смог держать, — Я тогда сказал это, чтобы ты, Хван, не приставал к моему другу. Ты тогда так раздражал меня. Разве я бы позволил тебе подкатывать свои шары к моему солнышку?       — Я не… — Смутился Джинни, он посмотрел в сторону Феликса, который с энтузиазмом что–то рассказывал Чанбину и Чану, параллельно с этим разминая плечи Со. Старшие иногда кивали, иногда смеялись над словами младшего.       — Это очевидно, что он тебе нравится, — Хоть Минхо не особо хотелось говорить про чужие отношения, ему нужно было срочно перевести тему с себя, — И Со он тоже нравится.       — Я не уверен, что не делать. Бин замечательный парень, он заботливый, милый, смешной. Я не уверен, что могу с ним тягаться.       — Если есть ради чего сражаться, сражайся до конца.       — Мне кажется, что сам Чанбин хён частенько засматривается на тебя, Хван, — Вспомнил Хан, широко улыбнувшись.       — П–правда? — Щёки парня внезапно покраснели, он попытался перевести тему на что–то иное, но Хан все же изрек:       — Тебе нравятся они оба.       — Оба? — Минхо повернул голову к своему парню, обычно Минхо не слишком интересовался чужими отношениями, но сейчас вид у Джи был такой, будто он открыл тайну всего человечества. Милый и забавный.       — Ну ты разве не замечал взгляды, которые каждый из них кидал друг на друга? — Джисон повернул голову к Лино. Между их носами оказалось не меньше сантиметра, так что Минхо не удержался и поцеловал Хана, прежде чем ответить:       — Нет, не замечал, — Честно ответил он, — Хотя, хм, Со всё же часто говорит о Хёнджине и Феликсе на наших обсуждениях с Чаном. Кхм–кхм, — Он постарался сделать голос Чанбина, — «Хён, мне кажется, Феликс неважно себя чувствует, с утра такой грустный. Он заболел?! Как это ты не можешь сказать то, только взглянув на него?!» и «Хён, хён, Хёнджин вчера покашлял три раза, а ещё чихнул четыре, а пукнул восемь. Он наверное простыл, ты обязан его осмотреть!»       — Боже, — Покрасневший Хёнджин спрятал лицо, — Так а Феликс ведь не заболел?       — Да ты ж!..– Минхо закатил глаза, потом снова посмотрел на Хана, который едва сдерживал смех. Они вновь встретились взглядами и вновь поцеловались. Однако их внезапно прервал женский: «Ой! Боже, спаси их, Господи!», монахиня, широко раскрыв глаза, смотрела прямо на Минхо и Джисона.       — Что такое? — Чан поднялся со своего места, подходя к женщине, — Что–то случилось?       — Я… Да нет, — Она покачала головой, — Вы сказали, что вы все братья, вот я и удивилась, когда эти… Кхм… Я вас отведу в ваш домик. На одну семью даётся один дом. Вам может требуется больше?       — Нет, нет, нам и так нормально будет, — Чан переглянулся с Минхо, тот лишь пожал плечами.       Парни собрали свои сумки и направились к их новому дому. Дом был простым, его смастерили на скорую руку. Отделки как таковой не было, из мебели только необходимый минимум.       — Неплохо! — Даже такой вариант не был худшим для парней. Они жили в тех ещё помойках, так что этот дом был просто идеален.       — Напоминаю, что в нашем лагере работает балльная система. Если вы будете работать на благо лагеря, вы сможете жить в лучших условиях. Бесплатный завтрак в столовой будет с 7 до 10, не опаздывайте. Если вам будет необходимо медицинское обследование, вы можете отправиться к медиком и получить лучшее лечение из возможных. Кто из вас мистер Ли Минхо?       — Это я, — Парень поднял руку. Девушка странно его оглядела, но всё же кивнула:       — Ваша заявка на вступление в медицинский центр будет рассмотрена в течение недели, перед вступлением вам надо пройти тест на пригодность. А пока можете поработать вместе со своей семьёй. Вот список доступных работ в нашем лагере.       Когда женщина ушла, парни сели вокруг стола, где каждый просмотрел листок.       — Тут нет тех работ, которые есть в других лагерях, — Минхо поднял бровь.       — У них нет совершенно ловцов существ, только охрана, — Вздохнул Бин. Охота на существ была сложной работой, но во всех лагерях за неё достаточно много платили. Какие–то лагеря ловили существ для изучения, кто–то набирал воинов для зачистки территорий. И обычно Чан и Бином выполняли именно эти работы, от них приходил основой заработок в семью.       — Меня пригласили по выходным выступать в церкви, а так, я думаю, что вновь могу пойти работать в столовую.       — Тебе же в прошлый раз на понравилось, Сонни.       — А кем мне быть? Нянькой в детском саду? –––       В этом лагере парни продержались удивительно долго. Обычно они меняли лагерь раз в месяц уж точно, здесь же они находились уже третий месяц.       Старшие хотели уйти, но что–то сдерживало их, и они не могли решиться. Младшие же более менее обжились. Только Чонин в последнее время вёл себя чересчур странно, он всё меньше и меньше проводил время с братьями, а они ведь и так почти и не виделись…       — Нини, почему так поздно вернулся? — Время перевалило за полночь, а Чан всё ещё сидел на кухне и ждал самого младшего. В последнее время тот слишком часто задерживался, и Крис уже думал поговорить с руководством, чтобы не слишком сильно нагружали Яна. Он только недавно ведь был ещё ребенком. Разве такая нагрузка не скажется негативно на его здоровье?       — Хён, нам надо поговорить, — Макнэ сел напротив лидера, опустив голову. Старший тут же нахмурился, касаясь руки Чонина, но тот быстро отнял свою ладонь, — Хён, я нашел высокооплачиваемую работу. Мне предложили работу в церкви, но…       — Но?       — Мне придется покинуть вас.       — В каком смысле? Тебе надо будет переехать?       — Да. И не только, — Он помялся, — Я буду передавать вам деньги. Но я не смогу общаться с вами…       — Что? Почему? — Не понял Чан, — Нини, что–то случилось?       — Нет, хен! — Внезапно разозлился Чонин, вскочив, — Почему ты не можешь отпустить меня одного куда–то? Почему ты всё время пытаешься от меня от всего уберечь, удержать? Ты мне не доверяешь? Меня достал этот вечный контроль!       Такая резкая смена настроения и такие нападки со стороны младшего очень удивили лидера. Он растерянно смотрел на младшего, который обычно чуть ли не в рот ему смотрел.       — Ян Чонин, — Чан поднялся, подходя к младшему, — В последнее время ты сам не свой. Это существо? Оно так на тебя влияет?       — Нет, существо меня давно не тревожит, — Чонин всё же стих, вновь спрятав взгляд, — Хён, мне нравится в церкви. Там люди очень добрые. Несмотря на происходящее снаружи, они не теряют человечность. Лукас очень мудрый, мои голоса в голове благодаря ему совсем стихли.       — Он знает?       — Да, я… Я случайно ему рассказал во время исповеди. И он не испугался. Он сказал, что произошло то, что и должно было произойти. Я всё ещё я. Это главное. Раз мне дана такая сила, её можно использовать. Мне не нужно её бояться, она должна стать моим помощником.       — Чонин…       — Хён, я постепенно выпускаю существо, и оно меня слушается, хён! Голосов больше нет, потому что мы стали друзьями. Существа — не проклятие нашего мира. Возможно, такие люди как я — это новый вид людей, улучшенный, совершенный! Остальные люди скоро умрут, а мы займем их места. Возможно меня выбрал сам бог, чтобы…       Звонкий удар. Чан впервые ударил Чонина за всё время их знакомства. Младший даже замер, смотря на Криса с широко раскрытыми глазами. На щеке горячий след жег не так сильно, как взгляд карих глаз, ледяной, но такой обжигающий. Макнэ давно не видел лидера таким злым.       — Столько людей погибло, Чонин! То, что ты выжил, не делает тебя лучше всех остальных! Болезнь не выбирает кого убить, а кого нет! Хороший человек или нет, младенец или старик, тут не это важно. Существа убивают людей, Чонин! Это ненормально, это какой–то геноцид!       — Ты хочешь сказать, что это всё моя вина? Что моя семья погибла из–за меня, да?       — Что? Я не!..       — Оставь меня в покое, хён!       Чонин убежал, хлопнув дверью, Чан уже собирался пойти за ним, но его остановил внезапно появившийся Чанбин.       — Оставь, он сейчас на нервах.       — С ним что–то странное происходит! Ты не видишь?!       — Вижу. И я не думаю, что это существо.       — Что? А что же это тогда?       — Влияние Лукаса, мне кажется, — Хёнджин вышел за Бином. На кухне появились все бродячие дети, проснувшись от громких криков.       — С Нини ведь всё будет в порядке? — Обеспокоено спросил Ликс, — Сынмин, что ты думаешь? Вы ведь работаете с ним вместе, ты чаще всего его видишь.       — Нас разделили. Его повысили, и мы всё реже видимся, — Покачал головой Ким, но после чего он сказал то, от чего в комнате на несколько минут повисла тишина, — Мне кажется, Лукас собирает непревращённых. Такое впечатление, что он создаёт личную армию. И все они думают, что являются высшей расой.       — Чего? — Первым спросил Чан, — Нам надо спасать Йенни! –––       В дверь получались. Сперва стук был практически незаметным, но постепенно становился всё громче. От чего–то парням казалось, что не следует открывать дверь. Через пару секунд стучали уже так, будто хотят снести её с петель.       Хёны спрятали младших за спины, Бин достал ружья, стучали теперь не только по двери: по стенам, по стеклам, по крыше, даже от пола слышался стук.       Входная дверь всё же открылась, на пороге появилась хрупкая девушка в монашеской одежде.       — Простите, что так поздно, но мне нужно убраться тут.       — Госпожа Анна, не двигайтесь, — Предупредил Со, нацелившись прямо на девушку. Но та сделала шаг, вокруг неё стало появляться тёмное пятно. Тонкие, но длинные, будто волосы, из–под юбки стали появляться черные, скользкие щупальца.       — Это осьминог, берегитесь! — Предупредил Чан, и парни разбежались.       — Анна, если Вы отступите, никто не пострадает.       — Смеете угрожать мне, не имея существ? Да вы бесстрашные. Или просто глупые. Такие, как я, во многом превосходят людей, и я…       Предупредительный выстрел в щупальца. Несколько тентаклей отлетело в сторону, они несколько секунд дергались, но всё же сморщились, иссохли.       — Ошибаешься, тебе только кажется, что ты контролируешь существо. Но на самом деле оно только и ждёт, чтобы захватить твое тело, чтобы ты превратилась в такую же безмозглую тварь, что сейчас бегает за территорией лагеря, — Послышался смешок Минхо. Тот наверное больше остальных был знаком с Анной, ведь она была врачом в больнице, когда как Минхо сделали обычным санитаром.       — Хён, а у госпожи Анны ведь есть схожесть с Самарой Морган, да? — Внезапно пошутил Джисон, привлекая внимание щупалец и к себе       — О, да, — Ли усмехнулся. Минсоны гоняли щупальца по всей комнате, они дразнили Анну, которая сама пыталась победить Чана в рукопашном бою, Бин и Хёнджин был на подстраховке.       Феликс, который до этого незаметно скрылся в комнате, вернулся устройством. Он кинул его в девушку, и её щупальца стали дёргаться, а сама девушка закрыла уши, а когда пришла в себя через пару секунд, то ей прилетело по лицу битой от Сынмина, так, что она ударилась о стену и потеряла сознание. От такого удара её лицо ничуть не пострадало, лишь капельки крови окрасили её губы.       — Идём, надо спасать Йенни, — Поторопил Крис, но Минхо его остановил.       — Постой, она тебе вмазала, надо тебе что–то холодное приложить, — Сперва Чан хотел ответить, что всё в порядке, пока не понял, что у него из носа течет кровь.       — Твою мать, ахах, похоже, я и правда пропустил удар, — Он улыбнулся, зажимая ноздрю. Остальные обеспокоенно посмотрели на лидера, Минхо отвел парня в соседнюю комнату, прихватив не только лед, но и какие–то таблетки.       — Голова не кружится? — Спросил Хо, усадив старшего на кровать. Тот принял таблетки, после чего покачал головой.       — Нет, всё нормально. Может и правда пропустил удар…       — Ты разве забыл, что ты должен защищать свое лицо, свой нос в первую очередь? Ты и умереть можешь так–то, — Ли вздохнул, вытирая кровь с подбородка лидера.       — Опять ты об этом, — Легко улыбнулся Бан, после всё же тяжело вздыхая. Травма носа периодически давала о себе знать. Как оказалось у них с Минхо всё же было много общего. Оба занимались боевыми искусствами, оба пришли в музыку после травмы. Минхо начал танцевать, Кристоферу нравилось создавать музыку. История его травмы была одновременно и позорной, и очень героической. Героической для Ян Чонина по крайней мере. Только двое человек знали эту историю — Минхо, узнавший о травме не так давно, и сам Ян Чонин, кого тогда и защитил Чан. Ну, как сказать защитил. –––       Ян Чонин рос в многодетной религиозной семье. Ян Ныль — старший брат Чонина. С виду он был идеальным ребенком, хорошим сыном, старшим братом. Староста в классе, член студсовета, у него были идеальные оценки, много друзей. Даже перед родителями он играл роль милого мальчика, но только младшие дети знали, насколько жестоким тот бывает.       Дело в том, что Ныль совершенно не рад был жить в многодетной семье. Громкие крики детей, постоянный смех, визг — это всё настолько раздражало старшего, что тот применял силу, чтобы затыкать своих братьев.       Как же радовался Чонин, когда старший брат уехал в лагерь на всё лето. Всё было прекрасно, Нини сам очень любил деток, поэтому с удовольствием следил за самыми младшими, пока родители пропадали на работе, всё было хорошо. Но однажды пришёл он.       — Здравствуйте, госпожа Ян, я друг Ныля. Он сказал, что вашим деткам нужна няня на лето, а я как раз ищу подработку.       — О, он о тебе рассказывал, проходи, дорогуша, — Женщина ласково заулыбалась, смотря на мальчика, который отвечал ей солнечной улыбкой.       «Фальшивая, — Тут же пронеслось у Чонина, когда он увидел этого парня, после чего удрученно заметил, — Качок. Мне такого точно не победить»       — Чонини, — Позвала мать, и мальчику пришлось выйти из своего тайного наблюдательного пункта, — Это мой сын Чонин. Он самый старшенький из деток. Можешь спрашивать у него обо всём. Он немного неуклюжий, часто падает, а так, он будет тебе отличным помощником.       — Привет, Нини, меня зовут Кристофер.       — Кристо…фер?       — Да, это моё австралийское имя. Но моё корейское имя — Чан.       — Так ты иностранец? По тебе и не скажешь, твой корейский очень хорош, — Заметила мама Чонина.       — Моя семья переехала в Австралию еще до моего рождения, но со мной с детства говорили на корейском, так что я хорошо его знаю, — Он улыбнулся, — Если Нини нужна будет помощь с английским или какими–то другими предметами, то я могу заниматься с ним и просто так.       — Я Чонин, а не Нини, — Тихонько фыркнул мальчик. Он всё же не может доверять Чану. Особенно из–за того, что его позвал Ныль. –––       Справа дети очень настороженно вели себя с Крисом. Но первыми растаяли самые младшие. Удивительно, но Бан, будто ему это было по–настоящему интересно, играл с малышами во все их игры, рассказывал им сказки по ночам, катал на спине и мог успокоить любой плач. Следующих по старшинству детей Чан поразил едой, его кулинарные способности были на высоте, особенно детям нравилось мясо, приготовленное Чаном. На прогулках он внимательно следил за каждым, обрабатывал ранки, когда кто–то поранился, выслушивал все капризы, купал детей… В общем, он стал идеальной нянькой.       И самым последним растаял Ян Чонин.       — Нини, у меня для тебя подарок.       — И какой же? — Чонин повернул голову и заметил старшего с огромной коробкой, — Что это, хён? — Спросил он, — Сейчас вроде не новый год, да и не мой день рождения, — Заметил он, — Это ведь не что–то дорогое?       — Дорогое. Для моего сердца, — Засмеялся Бан, и наконец достал из коробки синтезатор, — Та–да!       — Зачем это?       — Госпожа Ян сказала, что ты занимаешься музыкой, ну, и что хочешь научиться играть на каком–нибудь инструменте. Это мой первый синтезатор. Он уже старенький, но очень дорог для меня.       — Научишь? — Глаза Яна тут же загорелись, младшие дети тоже окружили Криса, с интересом рассматривая новую вещь в их квартире.       Когда всё было подключено, Крис наконец начал знакомить Йенни с инструментом.       — Я тебе потом принесу наушники получше, — Сказал он, положив свою ладонь поверх ладошек младшего, когда тот пытался сыграть что–то незамысловатое. Тот сглотнул и кивнул, наблюдая за тем, как пальцы хёна нажимают на клавиши. В наушниках заиграла музыка.       — Красиво?       — Что? — Чонин сдвинул один наушник.       — Я хочу услышать, как ты поешь. Что мне сыграть?       — Мне нравится… Ну… Мне нравится трот.       — О? Вот как? Тогда попробуем нажать сюда, чтобы музыка звучала иначе, — Его пальцы вновь ловко забегали, по клавишам, и скоро Нини узнал песню. Справа не слишком уверенно, но потом всё лучше и лучше он стал исполнять песни, какие были популярны у корейских бабушек и дедушек, но точно не у детишек. Однако Чонину нравилось, и его голос прекрасно подходил этому жанру.       Кристофер обучал игре на синтезаторе всё лето. Он также приносил гитару из дома, и детки по вечерам устраивали небольшие концерты, когда родители возвращались домой.       Но лето кончилось, и Крис перестал быть их нянькой. Ныль вернулся из лагеря, но теперь дети практически не беспокоили его. Все малыши прятались в комнате Яна, где тот учился играть. –––       — Крис хён! — Детки запрыгнули на старшего, как только тот переступил порог их дома. Сзади Ныль недовольно цыкнул, но никто не обратил на него внимания.       — Приветики, малыши.       — Чанни, останешься у нас на ужин? Я попробовала приготовить мясо по твоему австралийскому рецепту. Хочу, чтобы ты оценил.       — Хорошо, госпожа Ян.       — О, Чан, привет, у меня машина что–то барахлит, не сходишь со мной потом в гараж?       — Конечно, господин Ян, — Кивал Чан, улыбаясь каждому.       — Крис, Крис! Я выучил ту мелодию… Ой! П–прости, брат, — Чонин так спешил к Бану, что не заметил старшего брата на своем пути. Ещё несколько недель назад взгляд того пугал, но теперь Чонин сделал лишь лёгкий кивок головы, и побежал дальше к Чану. Теперь он не боялся смотреть в глаза, он осмелел.       — Осторожнее, лисёнок, — Чан придержал Чонина, прижимая его к себе. –––       — Похоже, ты нравишься всей моей семье, — Ныль прикрыл дверь в комнату, когда Криса наконец отпустили.       — Твоя семья очень милая, — Ответил Крис. Он прикрыл глаза и расслабился, почувствовав длинные тонкие пальцы на своих щеках, — Ты что? Твои родители могут войти в любой момент.       — А что? Будет не очень хорошо, если нас застукают голыми на кровати?       — Ныль, — Неловко засмеялся Чан, убирая руки парня со своих щёк, — Тут ещё и дети. Если они зайдут, будет ещё труднее им всё объяснить.       — ПФ, — Лишь издал Ныль, запрыгивая на свою кровать, — Можешь идти, там ведь тебе интереснее, чем со мной.       — Хорошо, я скоро вернусь.       — Чего?       — Что?       — Действительно интереснее?       — Я не это имел ввиду, Ныль, — Чан подошёл к парню, склонился над ним и поцеловал в нижнюю губу, потом в верхнюю и в нос, — Нини сегодня хочет устроить концерт для всей семьи. Обязательно приходи.       — Ну да, конечно, — Закатил глаза парень. Когда Чан ушёл помогать его родителям, Ныль поднялся и пошел в комнату младших братьев.       Чонин сидел в наушниках и нажимал на клавиши, он выглядел очень счастливым, делая какие–то пометки в нотной тетради.       — Крис хён? Давай я тебе покажу… Ох, брат, не ожидал тебя тут увидеть.       — Это мой дом. Почему это мне тут не быть? — Старший прошёлся по комнате, — И почему ты не рад своему брату? Из Чана вышел бы лучший брат, чем я?       — Что? Нет, я… Он… Хён…       — Ну что за мямля, а? Разве тебя не научили открывать рот, когда говоришь? — Подросток подошёл к синтезатору, — Это Чан тебе подарил? Кажется, дорогая вещь…       — Дорогая… Для Криса. А так не очень, он очень ведь старый. И, ну, это подарок, он, ну…       — Старый… Хм, а выглядит совсем новым… Ты не против, если твой брат тебе подарит новый синтезатор?       — Что? — Растерялся Йенни, смотря на старшего с широко раскрытыми глазами, — О чем ты, брат?       — Но от старья надо избавляться.       Чонин не заметил, когда в руках старшего брата появилась бита, которая принадлежала младшему брату, который увлекался бейсболом. Удар пришелся по синтезатору, Чонин услышал в наушниках писк и тут же снял их, убегая от брата на расстояние.       — Что ты делаешь, Ныль хён? Это ведь подарок!       — Это не я, а ты, Чонина, — Ныль передал биту в руки младшего брата, а потом просто плюхнулся на зад. Через несколько коротких секунд в комнату вбежала перепуганная грохотом мать.       — Что случилось? Чонини, ты не пострадал? Ныль, боже, мальчик мой, что с тобой?       — Я… Мама, Чонин почему–то разозлился на меня, когда я попытался поиграть на его синтезаторе. Он ударил…       — Чонин! — Ахнула женщина, схватив мальчика за ухо, — Твой брат серьезно пострадал! Что ты наделал?       — Но мама, — Заплакал младший Ян, — Я ничего не делал! Это он сломал мой синтезатор.       — Что случилось? — В комнате появились мистер Ян и Чан.       — Нини, всё в порядке? Госпожа Ян, не надо так, — Попросил Крис, и как только мать отпустила его ухо, Чонин подбежал к Бану, запрыгивая в его объятия, чтобы получить утешение, — Тише, тише, мой хороший, расскажешь, что произошло?       — Ныль пришёл ко мне в комнату и сломал мой синтезатор.       — Ныль?       — Кому ты поверишь, Чан? Своему… лучшему другу или ребенку, который и придумать всякого может?       — Нини меня ни разу не обманывал, — Покачал головой Чан.       — Ну и пошёл ты, педик! — Тут же разозлился Ныль, звонко ударив Чана по щеке.       Госпожа Ян, ахнула, впервые слыша подобные слова у себя дома. Она тут же закрыла Чонину уши, посмотрев на старшего сына больше удивлённо, чем с упреком.       — Ныль, мальчик мой, пойдем на кухню, давай пока оставим Чонина с Чаном. Тише, ты сильно пострадал.       — Ты мне веришь? — Тихонько спросил Нини, когда остался с Чаном наедине.       — Конечно, — Ответил Бан, перебирая волосы младшего, — Это Ныль сломал синтезатор, но почему?       — Да, — Сперва кивнул Чонин, но потом продолжил, — Он вдруг разозлился на меня, сказав, что купит мне новый синтезатор… Прости, хён.       — За что?       — Я должен был защитить твой подарок.       — Что? Глупый, ты мог и сам пострадать. Ничего страшного, если он сломался. Я могу принести тебе новый. А если твоему брату и такой не будет нравиться, то можешь приходить ко мне в гости и там играть.       — Правда?       — Конечно. –––       — Пф, — Ныль был в крайней степени раздражен, — Так значит какая–то малолетка важнее меня?       Еще месяц назад Чан всеми силами старался успокоить парня, сказать, что он самое важное, что есть у Чана, но сейчас Крис молчал, устало смотря на Яна.       — Зачем устраивать подобное? Чем тебе синтезатор не угодил?       — Мне ты никогда такие подарки не дарил, мне такое не нравится, — Фыркнул парень, пожав плечами, — И Ян Чонин мне тоже не нравится, слишком противный с его этой вечной улыбочкой. На психопата похож. А после встречи с тобой он так вообще оборзел!       — Что? Ныль, Нини очень хороший мальчик. Он добрый, милый и…       — Ну и трахайся теперь с ним, а не со мной!       — Да что с тобой, Ян Ныль? Ты ревнуешь меня к ребенку?       Ныль несколько секунд молчал, а потом всё же ответил, поджимая губы:       — Нет, Крис, я ревную свою семью к тебе.       — Что?       — Весь такой идеальный, правильный… Ты даже детям нравишься!       — Если бы ты не вёл себя с ними как говнюк, они бы тоже тебя любили! — Разозлился Чан из–за беспочвенных обвинений.       — Пошел прочь, — Угрожающе прошипел Ныль, — И если я узнаю, что ты связываешься с моими братьями, я всем расскажу о твоем истинном лице.       В их отношениях Ян Ныль был настоящим энергетическим вампиром. Всегда спокойный и дружелюбный Чан был вечно раздражен, он очень уставал от постоянных истерик, сцен ревности. Их отношения были похожи на эмоциональные качели, где Ныль то милый, добрый и ласковый, то такой, как сегодня.       Но именно сегодня Чан решил разорвать их отношения раз и навсегда. –––       — «Хён, пожалуйста, спаси, пожалуйста, хен, » — Плач, больше похожий на скулеж слышался из мобильного. Сперва Крис не хотел отвечать, увидев на дисплее фамилию Ян, но он всё же быстро понял, что звонит не «Ян Ныль», а «Ян Нини»       — Чонин, ты где?! — Встревоженно крикнул Чан в трубку, но на той стороне была лишь тишина. Однако младший всё же ответил через несколько секунд. Он быстро дышал, кажется, от быстрого бега, но, похоже, его силы были на исходе.       Чан плохо помнил, что произошло дальше, всё это длилось не так долго. Он с кем–то дрался, Ныль тоже там был, он курил и наблюдал за дракой, его взгляд был холоден, когда на Чана навалились и стали его избивать, на лице ни единой эмоции. Чонин вжался в стену, он весь в крови…       А потом тусклый свет в больничной палате, нос адски болит, в него вставлены марлевые тампоны. Рядом, уткнувшись носом в бок Чана, лежит что–то теплое, маленькое, сопящее. –––       — Предлагаю просто выкрасть Чонина, дать ему пиздюлей и покинуть это место раз и навсегда.       — Просто так его не выкрасть, идиот.       — Не называй Ханни идиотом.       — Вокруг Лукаса вероятно много непревращённых.       — Разберёмся. Мы ведь команда.       — Непревращённые бывают умнее и сильнее превращенных. Не думаю, что Анна была главным боссом.       Парни взяли всё своё оружие, переоделись во всё тёмное, чтобы их было не видно в темноте, они даже план разработали.       В дверь вновь постучали, но в этот раз все были готовы. За дверью стоял Ян Чонин. Его не надо было красть, он пришел сам, но, кажется, он пережил страшное. Юноша был покрыт кровью с головы до ног, его взгляд был пустым, но когда братья открыли ему дверь, слёзы сами стали течь из глаз, образуя дорожки на щеках.       — Хён, я снова… Я снова убил человека… Людей. Мне страшно, хён.       — Боже, Нини! — Первым сорвались Феликс и Джисон, остальные парни оперативно работали, подготавливая для Чонина чистую одежду, горячую ванну и мягкую постель. Крис всё это время был рядом с Чонином, он обнимал младшего, поглаживая трясущуюся от рыданий спину.       Ян Чонин никогда раньше не убивал людей, не убивал существ, старшие всегда оказывались рядом, чтобы защитить младшенького от подобного. А когда в прошлом году Чонин впервые убил непревращённого, он около месяца приходил в себя, первую неделю просто лежал на заднем сидении автомобиля и смотрел в потолок, не реагируя ни на что.       Сейчас же Чан опасался, что это повторится вновь. Людей. Он убил людей. Как он страдал из–за одного непревращённого человека, Крис опасался, что сейчас будет лишь хуже.       — Хён, прости. Я не должен был тогда кричать на тебя, я был неправ, говоря эти слова, — После ванны Ян всё же немного пришёл в себя, лежа в объятиях лидера, тот же не отходил и на шаг, боясь отпустить макнэ, — Мне страшно, хён, мне страшно тут находиться.       — Что произошло, Нини? — Всё же решился спросить Бан, Чонин привстал, чтобы только удобнее положить голову на грудь Криса.       — Я увидел страшное… Хён, почему я не чувствую вину за то, что убил Лукаса и его приспешников? — Он помолчал, — Лукас отвёл меня к ней. Там была девушка. На её голове… Из её головы росло существо. Все эти… Они все поклонялись этому существу. А оно ело. Людей. Там было столько костей. Оно сказало, что я являюсь его частью, что я не должен от него бегать, — Он сжал футболку Чана, — Этому существу хотелось подчиняться. Оно контролировало мои мысли. Лукас сказал… Он сказал, что последний этап моего присоединение к церкви — это прощание с мирским. Это прощание с грузом, который меня держит. Это ваше убийство. Всех вас. Хён, прости… Я… Я первые несколько секунд думал, что и правда, — Слезы ручьями лились из его глаз, — Что я могу и хочу вас убить.       — Йенни, — Прервал его рассказ Чан, — Ты не монстр. Ты человек. Ты очень добрый, я знаю, что тебе самому больно причинить боль кому–то. Я знаю, что бы ты никогда не сделал больно кому–то из нас. Все мы доверяем тебе. Я верю в тебя, Ян Чонин.