***
Я наблюдаю за тем, как Веста радостно, совершенно по-детски носится по поляне около Запретного леса. Лишь её лёгкое белое платье мелькает среди массивных стволов деревьев. Адель же идёт на ровне со мной, в очередной раз отказываясь от беготни с подругой. Веста ведёт себя как ребёнок, которого держали в заточении и не выпускали на волю. В какой-то степени так и есть. Её мать, тётя Юсупова, была страшной до власти женщиной. Много ходит рассказов о том, что происходило за закрытыми дверями их поместья. Но правду знают немногие. Лишь те, кому доверяет Веста. И пока она сама не осмелился рассказать об этом, мы будем хранить тайну Юсуповых до последнего. Мои размышления прерывает Веста. Подруга подходит к нам, восторженно показывая какие-то полевые цветы. Мы с Адель усмехаемся, слушая, как Веста продолжает лепетать про эти простые цветы. Пока мы шагаем по тропинке, солнце поднимается все выше. Тёплые весенние лучи светят в лицо, заставляя изредка жмуриться. Сегодня воскресенье. Последний выходной перед трудной рабочей неделей. Ученики Хогвартса стараются провести это время, прогуливаясь по окрестностям замка. Поэтому на территории школы скрыться хотя бы от парочки детских глаз невозможно. Однако около границы Запретного леса мы находим тихое местечко, где редко можно встретить учеников. Наслаждаясь идиллией, мы погружаемся в девичьи разговоры и сплетни.. - Тихо, - вдруг шепчет Адель. Я прислушиваюсь, стараясь понять, что услышала подруга. Вот оно. Хруст веток. - Кто-то идёт сюда, - всё таким же шёпотом говорит Деля. Мы встаём к друг-другу спинами, образовывая небольшой круг, по старой привычке вытянув руки с перстнем. Звуки шагов, точнее, будто мягких лап, приближаются. - Это же не Вильтаки? Скажите, что это не он, - Веста начинает паниковать. - Мы на границе с Запретным лесом. Его здесь быть не может, - я пытаюсь успокоить младшую. - Вы слышите? - спрашивает Адель. - Шаги прекратились. И правда. - Может, оно ушло? - предполагает Веста, после чего неожиданно вскрикивает. Звук шевелящихся листьев заставляет нас насторожится. - Эй! - кричу я, выйдя вперёд. Мне надоедает это. Тут же перед нам появляется силуэт потрепанного жизнью мужчины. Он возникает неожиданно, чем ещё больше пугает Весту. - Блэк? Чёрт побери, что ты делаешь тут? Тебя же увидеть могу. - Всё нормально, Элен. Я здесь ненадолго. - Это Сириус Блэк? Тот самый, который спас тебя тогда? - спрашивает Адель. Я лишь киваю. - А вы, если я правильно понимаю, Адель и Веста? - мужчина переводит взгляд с одной девушки на другую. - Откуда вам это известно? - задаёт встречный вопрос Веста. - Я знаком с вашими родителями. - Странно, - будто в пустоту произносит Адель. - Зачем ты пришёл, Блэк? - я прерываю их диалог. Мужчина заметно грустнеет. Будто он желает оттянуть момент, когда расскажет, зачем пожаловал в Хогвартс. - Я много не скажу. Хочу, чтобы вы сами все услышали. Он протягивает мне странный конверт-кричалку. Насколько я знаю, такой вид заколдованных писем часто используется в Министерстве магии. Папе, бывало, приходили такие по работе. - Скажу лишь то, что в России наступили не самые лучшие времена. Всю совиную почту перекрыли. Поэтому невозможно отправлять письма. - Тогда откуда у тебя это? - Адель кивает на конверт в моих руках. - Агнес удалось передать с помощью фамильяра. Это последнее, что говорит Блэк перед тем, как в облике собаке он растворяется в зарослях.***
Утренняя беззаботица сменяется напрягающей атмосферой. Воздух в комнате будто душит, не даёт достаточно свободы, чтобы дышать. Я чувствую всё это напряжение. Плохое предчувствие преследует меня ещё с того момента, как Сириус передал письмо от мамы. Я не могу избавиться от навязчивых мыслей даже сейчас, когда наблюдаю за спором близнецов с Огнедаром и Даниславом. Фред и Джордж предоставили нам свою комнату в гостиной Гриффиндора. Чтобы мы без лишних ушей студентов и соседей по комнатам смогли узнать тревожные вести из России. - Ох, чёрт, - шиплю я, уставшая от спора парней. - Пусть остаются, если так хотят! - Да, так проще для нас самих. В случае чего не нужно будет объяснять им общую суть дела, - поддерживает меня Саша, садясь рядом на кровать. - Ну и ладно, - бросает Огнедар, проходя внутрь комнаты. - Они всё равно ничего не поймут, ведь письмо будет на русском, - раздражённо добавляет Данислав. Близнецов не сильно смущает этот факт, и они все-таки остаются. Наконец-то все усаживаются. - Я открываю? - спрашиваетОгнедар, забирая конверт со стола. Дождавшись положительного ответа, он вскрывает таинственное письмо. Конверт вылетает из рук парня и, паря в воздухе, начинает вещать голосом моей мамы. - «Времени не так уж и много. Так что не буду медлить. Я знаю, что вы все, ребята, слушаете меня. Хочу, чтобы вы знали. Магическая часть России переживает не лучшее время. Пожалуй, такое было лишь в период первой магической войны. Многие аристократические семьи перешли на сторону Вольхи. Эта женщина сошла с ума. Она собирает армию, чтобы освободить всех Пожирателей Смерти Англии. Их общий план, как и говорил когда-то Владимир, - это возродить Волан-де-Морта. Боюсь, получается у неё это неплохо. Ведь она со своими последователями убила старейшину! Теперь мы остались без защиты…Дальше в планах Вольхи нападение на Колдовстворец. Но министерство уже в курсе этого. Они обеспечили безопасность школе, но, боюсь, только на время. Пока что Вольха поселилась в нашем поместье. Я знаю, что ты, Элен, скорее всего, в недоумении. Как же папа допустим такое, да? Как же такая опасная женщина свободно разгуливает по нашему дому?» Мне страшно. Я не готова к худшему. - «Когда Вольха ворвалась в поместье, первым, кого она встретила, был Владимир. Он пытался противостоять ей, чтобы не пострадали мы с Анабель. Скажу честно, бой был неравный. Вольха использовала черную магию. Запрещенную…» Молчание. Прошу, не томи. - «Элен, она убила его. Он погиб от рук этой твари! Понимаешь, какая чёртовшина творилась? Бедная Анабель видела медленно умирающего от тёмной магии отца. Я до сих пор не могу её успокоит. Малышка напугана. Ох, Господи, прости, прости, прости меня, солнышко моё. Но ты была обязана быть в известии этого. Теперь надеюсь, что ты, зная о том, какая дрянь убила вашего отца, не будешь жалеть её в будущем…» Глухая пустота и звон в ушах. Я не верю. Нет! Нет! Нет! Не может быть такого, так ведь? В мыслях все крутится фраза матери: - «Она убила его.» Сквозь раздражающий звон в ушах и громкие обеспокоенные разговоры друзей, я могу расслышать лишь то, как Веста в спешке переводит близнецам суть послания мамы. Всё будто в тумане, медленно проносится перед глазами. Я даже не замечаю, как крепкие руки Александра приобнимают меня за плечи. Друг что-то говорит Даниславу. - И, Джордж, помоги ему, - приказывает Саша младшему близнецу. Картина передо мной слишком быстрая, поэтому я опускаю взгляд вниз, прикрывая веки. Чувство пустоты, будто чего-то не хватает. Ощущение, что со словами «Она убила его», умерла частичка меня. Ох, чёрт! Как она посмела дотронуться до него?! Какое она имела право?! Это был мой отец! Мой папа! Внутреннею истерику прерывает ласковый голос Данислава: - Эй, милая, посмотри на меня. Друг садится передо мной. - Ромашка, мы хотим помочь тебе, - добавляет Джордж, стоящий позади Даниса. - Впервые согласен с ним, - мямлит парень, забирая какой-то тёплый на вид предмет из рук младшего близнеца. - Надень это, милая. Он протягивает мне вязаный свитер в нежно-рыжих тонах. На нём, как я замечаю, красуется большая буква «G». Я надеваю его, как мне и сказали. На удивление, от вязаного свитера пахнет приятными травами. Они успокаивают. Дышать становится будто легче. - Считай, это как успокоительное. Я смешал несколько трав и сделал легкое зелье. Чтобы оно лучше действовало, я нанёс его на свитер Джорджа, - объясняет мне Данислав.***
Таких вестей из России не ожидал никто. Даже я, морально подготовившая себя к худшему. До сих пор, несмотря на успокоительное зелье, у меня перехватывает дыхание. Хочется просто разрыдаться. Но я не могу. Папа не хотел бы, чтобы я плакала. Он никогда не прощал себе моих слез. Пока я держусь. Но чувствую пустоту. Так странно. Наверное, со смертью отца погибло и что-то внутри меня. Погибла надежда на светлое будущей. Ведь даже если нам удастся победить, жизнь уже не будет прежней. Не знаю, как я смогу вернуться в свой родной дом. Стены поместья будут напоминать мне о папе. Слишком уж много воспоминаний. Чем больше я думаю, тем глубже погружаюсь в себя. Детские воспоминания слишком больно терзают меня. Я помню, как на заднем дворе дома папа учил меня летать на метле. Как успокаивал, когда маггловские мальчишки вновь задирали меня. А было ещё так, что приносил с работы кучу журналов, и мы с сестрой весь вечер не могли оторваться от чтения. Хоть он мне и не был родным отцом, я считаю его лучшим папой. Ведь Джеймса я и не помню вовсе, а настоящего никогда и не видела. Друзья продолжают сквозь ком в горле обсуждать, что нам делать и есть ли у нас хоть какой-то план. Вполуха слушая друзей, я медленно погружаюсь в дрёму. Лишь чувствую, как Данислав перебирает пальцами мои волосы, пока я засыпаю на его коленках. И также ощущение того, как Джордж, сидящий на полу рядом с кроватью, нежно держит меня за руку и рассматривает многочисленные кольца на пальцах. Парень задаёт глупые вопросы, чтобы отвлечь меня. Признаюсь, если бы не друзья, пытающиеся поддержать меня, я бы уже погрязла в пучине своих же мыслей.