***
— Ты уверен? — скептически интересуется Минхо, оглядывая вход в здание. Хани кивает. Да, он уверен. — Салон красоты? — ещё раз переспрашивает Хо. — Есть у Ликси такая привычка. Каждый раз, как что-то случается, он идёт сюда. Иногда просто на какой-нибудь массаж или типа того, иногда что-то сотворить с внешностью. После одного мозговыносящего подобного случая Феликс стал блондином. И волосы тогда коротко отстриг. — Хани задумчиво почесал свою повязку на глазу. — Тем более он вроде говорил, что записался в начале этого месяца. Минхо кивает, хотя всё ещё сомневаясь. После такого потрясения люди разве могут бежать в салоны красоты — марафет наводить? Минсоны смотрят через большие панорамные стёкла, пытаясь найти «пропажу», попутно собирая недоуменные взгляды людей, находящихся внутри салона. И вот удача! Им даже ждать не приходится долго. «Пропажа» сама появляется в дверях! — Ликси! — кричит облегчённо Хан и кидается на шею к опешившему другу. Тот, не ожидавший внезапной встречи, чуть отпрянул в сторону, но от обнимашек уйти не смог. Блондин смотрит удивлённо на Минхо и на Хана. Что они вообще тут делают? А потом осознает и закатывает глаза. — Вам предатель звонил. — фыркает. Не вопрос. Утверждение. Минсоны неуверенно переглядываются и кивают. Феликс глаза закатывает во второй раз. — Можете позвонить и передать, что я в порядке и видеть его не хочу. И что я номер сменил, ему знать его не обязательно. Мало ли ещё кому он его даст. Звучит чересчур грубо. По отношению к Чану так точно. Но почему-то начинать защищать Криса у Джисона, да и у Минхо, сил не находится. Один чёрт знает, что Феликс пережил за все эти месяцы. И сколько моральной боли испытал. Он всегда грубит и слишком резок, когда обижен и уязвлён. Это реакция такая защитная, Хани знает. И Чан знает. Именно поэтому вчера ночью решил дать возможность остыть. Вот только никак не ожидал, что с утра не сможет до брата дозвониться. И что брат вовсе ночевать не в общежитии будет, а непонятно где. Джисон печатает сообщение Чану, как и обещал, и видит ответное: Чани: Спасибо. Слава богам. Он в порядке?Хани:
Да, всё хорошо.
Чани: 😔 Я оборзел совсем, знаю. Но… Побудьте с ним, пожалуйста?Хани:
Даже не обсуждается.
Чани: Спасибо. От души! Люблю вас! Джисон убирает телефон в карман и семенит следом за Ликсом. Минхо не отстает. Они оба совершенно точно и без просьб Чан-хёна не собраются оставлять блондина, пока точно не убедятся, что у того всё хорошо. Относительно вчерашнего вечера. Ликс проходит пару метров и оборачивается. Хмурится. — Не надо за мной приглядывать. — строго просит он, понимая откуда у «опеки» ноги могут расти. — Кто приглядывает-то? — включил режим дурачка Джисон. Минхо ему поддакивает, кивая головой: «ты о чём вообще?». — А что вы сейчас делаете? — скрещивает руки на груди Феликс. — Просто гуляем с другом? — отвечает за двоих Минхо. И теперь ему поддакивает Джисон. — Кстати! — всполошился вдруг Хан, неловко и палевно меняя тему разговора, — Что это на твоей голове? — парень подбежал поближе. Потрогал ещё так осторожно, как будто это всё, сотворённое на голове его друга, может от случайного или резкого движения отвалится. Джисон сразу, конечно, как только Феликс вышел из салона, обратил внимание на новый имидж, но тему-то сменить необходимо было именно сейчас. Зубы заговорить, так сказать. «Слишком наигранно-радостно. Сейчас спалит!» — чертыхнулся про себя Минхо. Но он расслабился сразу же. Потому что, кажется, Ликс не заметил подмены темы. — А что? Плохо? Мне не идёт? — испугался вдруг он, начав нервно теребить и поправлять волосы. А ещё в прилавках магазинов по правую сторону от себя искать своё отражение. Минсоны внутренне радуются: «Ура! Тему сменили!» — Очень даже идёт. — кивает довольно Хани. — Вот только… Феликс, всё ещё сомневающийся в своём новом образе, испуганно уставился на друга. Что же скажет сейчас Джисон? А последний продолжил свою мысль: — Ты месяц жаловался, как тебя достали отросшие волосы и мечтал их, цитата: «нахер обкорнать», а сейчас что? Нарастил до самой жопы! — Джисон обошёл вокруг друга, оценив новый образ. Ему и правда безумно шло, но только с логикой почему-то вразрез. Феликс иногда был тем ещё кадром. Расстроенные люди ведь обычно отрезают волосы, как бы прощаясь со своим прошлым? Нет, разве? А тут почему-то всё произошло в точности наоборот. Минхо про себя посмеялся, внешне виду не подавая. Они, эти два придурка, даже в таких решениях были похожи. У Джинни тоже была привычка менять свою внешность, причём кардинально, когда что-то случается, и чем ярче — тем лучше. Красный он выбрал как раз после очередного домашнего скандала. В школе он проколол мочки ушей. А месяца три назад проколол и хрящ в правом ухе. Прям в том же месте, где прокол был у Феликса. Вопил он тогда страшно: «я не пародирую мелкого и не повторяюсь за ним! Что за бред?». Но Хо ему не верил, хотя и согласно кивал. А Феликс, расслабившись, только плечами пожал. — Психанул. — пояснил он своё решение, и друзья прыснули со смеха. На самом деле, выспавшись в ближайшем отеле, неподалеку от того злосчастного караоке-бара, этим утром Ликс направлялся в салон и действительно хотел сделать себе снова короткую стрижку, как раньше, и корни подкрасить ещё, но потом увидел в соседнем кресле девушку с длинными блондинистыми волосами и, незаметно тыкнув в неё, сказал своему мастеру: — Хочу так же. Только цвет можно серебристый? Мастер, зависший в руках с ножницами, сначала глупо хлопал глазами, посмотрел на клиентку своего коллеги, а затем кивнул, понимающе даже как-то, и отложил колюще-режущее до лучших времен. Слово клиента — закон. — То есть, я правильно понимаю, что по утрам я не буду слышать нытьё о том, как сложно расчёсывать патлы? — Джисон закинул руку на плечо с левой стороны. — Нет! — Но ты всегда ныл! — Да ты даже не ночуешь в комнате! — возмутился Ликс. В последнее время их совместные утренние сборы можно было посчитать на пальцах одной руки, потому что Джисони всё время у Минхо ночует. Где он мог слышать «нытьё»? — Вот именно! Потому что я устал тебя слушать! — кивает Хан и Минхо снова смеется. — Ой! Да не гони ты! — всплескивает руками Ликс. — И потом — всё имеет свойство меняться. Я вот теперь такой. И ныть не буду! — Мммммм… — как-то слишком протяжно произносит Хо, который подошёл с правой стороны и тоже уложил свою руку на плечо к Ликсу. Таким образом они оба удерживали блондина в своих объятиях. В глазах у старшего искорки веселья. Ухмыляется. Феликс на него смотрит и хмурится. Что ещё за хитренькое «мммммм»? — Нет! — отрезает Ликс. И Минсоны взрываются смехом. Они ещё даже сказать ничего не успели, как Феликс принялся отрицать «несказанное». — Некоторые вещи остаются и навсегда останутся константой! — твёрдо заявляет Ли-младший. — А как же «всё меняется»? — тянет довольный Хо, хитренько переглядываясь со своим бойфрендом по левую сторону от блондина. — Я ошибся! Не всё! — Спорим? — Хо протягивает свою свободную правую ладонь. Ликс недоверчиво на неё поглядывает. Не хочет он ни с кем спорить. Особенно с Минхо-хёном. — Мы сейчас об одном говорим, да? — уточняет. — Да-да. — кивает ему Минхо, — Я говорю о ваших отношениях с Джинни. Феликс фыркает и отворачивается. Он не решается пожать чужую ладонь, тем самым заключив спор, пока не слышит с левой стороны довольное пищащее над самым ухом: — Он сомневается! Он сомневается! Знает, что проиграет! — Хани рукой ещё прикрывает рот, на котором слишком довольная улыбка расплылась. — Что?! Нет! — возмущается Ликс, — Ни в чём я не сомневаюсь! — А чего тогда боишься заключать пари? — интересуется, разве что не прыгающий от счастья и нетерпения поделиться в «Ромашке» о происходящем тут, Хан. — Да просто уже начало всё меняться, а он признавать не хочет. — отвечает за него Ли-старший, и соулы дают друг другу пять. — Вы живёте в каких-то своих фантазиях! — топает зло ногой Феликс. — Ничего между мной и Хваном и лет через пять не изменится! — Ну, нет… Пять лет не интересно. Слишком долго. Год. Максимум. — произносит уверенно Хо, всё так же с протянутой ладонью, пялясь с ухмылкой на Ликса. — И какой смысл Минхо-хёну урезать свои шансы на победу? — недоверчиво уточняет Феликс. Ладно ещё лет пять, но год? Что за год-то поменяться может? А потом резко осознаёт, что именно он сейчас ляпнул и о чём думает. То есть выходит, что в перспективе, в далеком будущем, он уже частично признал, что их отношения с «любимым» поменяются? Это же понимают и смеющиеся Минсоны, которые в очередной раз дают друг другу победную пятюню. — Ладно. Спорим! — прерывает их веселье Ликс, который всё-таки хватает ладонь старшего и крепко сжимает. — Если хён так сильно хочет проиграть, да ещё за год — да пожалуйста! Не жалко! — Бельчонок! Ты судья! Разрезай! — говорит слишком уж довольно для проигравшего Минхо. — Если Минхо-хён проигрывает, то оплачивает мне поездку куда-нибудь! — ставит своё условие Ликс. Джисон присвистывает, а Минхо просто пожимает плечами и расслабленно кивает. Хорошо, мол, поездка — так поездка. Хани разрезает. Спор заключён. — Так, стоп! А я? — всполошился вдруг Ликс. Минсоны смотрят на него непонимающе. — Что будет в случае моего проигрыша? Хан взрывается от смеха с новой силой. — Смотри-ка! А ведь только что уверен был в своей безоговорочной победе! — сквозь смех слышится от Минхо. — А я всё ещё в ней уверен! Просто интересно, что я мог бы потерять! — отмахивается Ликс. Минхо задумывается, а потом выпаливает: — А я потом озвучу. Вам обоим. — Кому это «обоим»? — хмурится Ликс. — Тебе и бойфренду твоему. Ли-младший зависает с открытым ртом. — Какому ещё бойфренду? — захлёбывается воздухом он. — Мы всё ещё говорим о том самом. О Хван Хёнджине. Ну, знаешь, такой высокий, с красными волосами, на третьем курсе экономического учится? Принцем его ещё называют. Джисон громко ржёт на всю улицу, пока Минхо продолжает в открытую издеваться над младшим. Сатана! Правильно о нём все говорят! Настоящий дьявол во плоти! — Мы! Никогда! Не станем! Никакими бойфрендами! — выделяя каждое слово тычет пальцем прямо в грудь старшему Ликс. Но его конечно не слышат, а если слышат, то что-то своё. — Ну-ну, — кивает Хо. — Поговорим через месяц. Джисон уже просто еле живой и даже дышать не может от смеха. Его поддерживает за руку Ли-старший, который и сам готов упасть. Ликс же так и метает молнии! Если бы взглядом можно было убить… — В смысле «месяц»? Только что был год! — Погорячился. С кем не бывает? — жмёт плечами Минхо. — Думаю, тут месяца с лихвой хватит. Хан окончательно скатывается на землю, а Феликс краснющий то ли от гнева, то ли ещё от чего, убегает вперёд, поставив точку в этом абсурдном, на его взгляд, разговоре. Минсоны, как только чуть успокаиваются, его нагоняют, конечно, всё ещё помня о просьбе Криса, и только убедившись, что с парнем всё хорошо, и что он зашёл в общежитие, обязательно отчитавшись перед хёном, сами направляются в свою кроватку, в которой изначально планировали провести весь воскресный день. Пока звонок Чана их не разбудил. Джисон не нашёл отговорок, чтобы остаться с другом на ночь, да и Феликс на него так глянул, что Хану не осталось ничего, как оставить Ликса одного — переваривать произошедшее накануне.***
В понедельник Минхо почему-то останавливается около входа в университет. Джисон, который держался с ним за руку, не может сдвинуться с места и удивлённо смотрит на своего парня. До начала пар осталось минут двадцать, а Хо всегда приходил заранее. Так чего застыл? — Надо Джинни подождать. — поясняет Ли и притягивает бельчонка к себе поближе, чтобы убрать их от входа и не мешать остальным, мимо проходящим студентам. — А он придёт? — удивляется Джисон. Хван Хёнджин — завидный прогульщик. На первых парах его редко увидишь. Раз в месяц максимум. — Я написал, что у него огромные проблемы будут, если проспит сегодня. Должен явиться. И Минхо на самом деле не врал и не преувеличивал. Преподаватель ещё в пятницу, обещал не допустить прогулявших сегодняшнюю контрольную работу студентов к экзамену. Это же сообщил Хо своему другу в сообщении в ту же пятницу, как узнал сам, напомнил в воскресение днём и в воскресение вечером, а ещё позвонил трижды сегодня утром. И СМС сверху отправил. Штук пять. Разбуженный Хёнджин, очень сильно недовольный, отослал кучу гневных смайликов в ответ, тем самым дав понять своей «мамочке», что «сынуля» проснулся и уже собирается. Осталось его дождаться. — О! Идёт! — Джисон указал пальцем, заметив приближающегося старшего. — Доброе утро! — говорит Хо зевающему и хмурому Хвану. Джинни весь в телефоне, строчит безостановочно кому-то СМС, поднимает свой сонный взгляд и смеряет им Минсонов с головы до ног, буркая в ответ: — Было бы. Если бы не твой звонок. — и зевает смачно. Глаза еле держит открытыми. Так бы и свалился тут. — Ночью спать надо. — упрекает Хо своего «сыночка». Джинни глаза закатывает. Как будто он не в курсе и как будто это от него зависит. Он сегодня договорился после пар встретится с Чанбин-хёном, чтобы тот отдал ему, наконец, парочку таблеток для сна. Надо было ещё в субботу попросить принести с собой. Хотя так бы он спалился, наверное, перед остальными? А этого меньше всего хотелось. Хо, покачав головой, закидывает одну руку на плечо Джинни, второй он всё ещё держит Хана, и ведёт обоих ко входу в университет. Хёнджин сразу же прячет экран смартфона, который продолжает разрывать сообщениями, от глаз Ли-старшего, что не остается незаметным: — Кому ты там строчишь? — интересуется он. — Никому. — отвечает Джинни. Телефон его опять вибрирует, и он, прикрывая экран от любопытного друга, набирает ответ. Хо с Ханом переглядываются. Кому Хван в такое раннее утро может написывать? — Парню своему? — шутит Джисон, имея в виду одного конкретного. В ответ Минсоны ожидают услышать что-то вроде «ха-ха, очень смешно» или хотя бы «отвяньте», но вопреки всем ожиданиям Хёнджин выдаёт совершенно другое. — Хуже. Его матери. — и сказал это до того тихо, что даже стоящий рядом с ним Хо, всё ещё обнимающий друга, не расслышал слов. Хван триста раз пожалел, что дал той женщине свой номер телефона той злосчастной субботой. Ю Хёджин написала ему сразу же в воскресение, прямо с утра. Интересовалась как дела у него, как дела у Ббоки. Очень сильно беспокоилась, а то они с сыном не очень хорошо попрощались, и она боялась за него. Хван успокоил её, убедив, что «Ббоки» спит у себя в общежитии, и они с ним якобы накануне говорили. Потом сверху наплёл с три короба, что они ещё не встречаются, когда женщина начала интересоваться, почему же Хёнджин не пошёл за ним. Так что да. Пришлось соврать и тут. Якобы Джинни «безуууумно» влюблён и бегает за парнем, а тот всё никак не желает узаконить их отношения. Хотя бы как соулмейтам, прямо как у Минсонов сейчас. Потом её заинтересовало как они познакомились, как нашли друг друга, давно ли…? И ещё много чего. Так что теперь Хёнджин, хотя и мысленно продолжал ругать старшего за такую подставу, но всё-таки понимал Чан-хёна. Почему тот не мог не дать номер Феликса ей, почему вообще сливал всю жизнь своего братишки. Женщина была назойливой. Даже чересчур. Джинни всё ещё не знал, что там в семье случилось толком, но он понимал, что Ю Хёджин была всего лишь матерью. Обычным человеком и матерью, что испытывала страшную вину перед сыном и хотела знать, что в его жизни происходит, с кем он общается и чем дышит. И если сам Ббоки с ней не желал общаться, то она нашла способы: узнавала о нём крохи информации сначала через своего племянника, двоюродного брата Феликса — Криса, а теперь вот «напала» на его соулмейта. И Джинни бы психануть, да сказать правду… Но, чем дальше разрастался этот клубок лжи, тем было сложнее. Ему просто было по-человечески жаль женщину, что не находила себе места и наверняка не очень-то хорошо спала из-за ссоры с сыном. А если он ещё и вывалит на неё информацию, что давно срётся и иногда дерётся с её горячо любимым сынулей… Тогда явно беспокойств в её жизни станет ещё больше. Так что да. Хван Хёнджин опять весь удар принял на себя. Иногда эту свою привычку помогать всем и вся он ненавидел всей душой. Ну, честно. Он напечатал Хёджин ответ, что обязательно скинет фото Ликси из университета, чтобы она окончательно успокоилась и убедилась, что всё в порядке и поднял голову. Так и застыл, залипнув на кое-что неожиданное и не заметил, как перед носом закрылась стеклянная дверь, в которую и врезался. Напуганные Минсоны, которые как раз эту самую дверь и захлопнули, обернулись, увидев Джинни на земле, схватившегося за нос. Минхо сразу же пошёл поднимать друга и не удержался от шутки: — Боже, Джинни. Хватит спать! Проснись уже! А то до конца дня не доживешь такими темпами. Хёнджин смерил его обидчивым взглядом и потёр свой ушибленный лоб, нос и попу, что приняла весь удар на себя, когда парень бухнулся на землю. — Ого! Утро всё-таки бывает добрым! — вышел из универа, довольный чужим конфузом, Феликс. С длинными, мать его, серебристыми волосами. Да, да. Именно на это Джинни, к своему стыду, и залип, не заметив куда идёт. Что ещё сказать? Мелкому шло. Его новый образ. Жаль только рот всё такой же «грязный» и «помойный». Хёнджин поднялся с земли, не без помощи друзей, и оглядел мелкого с головы до ног. — Ну, это хотя бы теперь многое объясняет. — говорит он, отряхиваясь от грязи. Ликс, не поняв реплики, хмурится. — Чего? — Сердце твоё. — поясняет Джинни, приблизившись, чуть наклонившись и уставившись прямо в глаза. — Холодное и злое. Теперь Феликс вообще ничего не понял, а Хёнджин, обойдя мелкого, тихо запел себе под нос: — Let it go, let it go… — и скрылся за дверьми университета. В этот раз даже без происшествий обошлось. Минсоны, что наблюдали за разворачивающейся сценой рядом и, как всегда, не вовремя подошедшие Сынмин с Чонином, громко заржали. Феликс только недовольно фыркнул. И вот пойми теперь: Хёнджин обосрал так его, сравнив с персонажем из мультика Диснея или наоборот комплимент сделал? Всё-таки Эльза, а намекал Хван явно на неё, шикарный и любимый герой самого Ли-младшего. Он скрестил руки на груди и обернулся, чтобы высказать пару «ласковых» своему соулу, как заметил вспышку. Хван его сфотографировал! Какого хера? Джинни, поняв, что спалился, быстро убирает телефон в карман и бежит без оглядки. Ну, потому что этап пройденный. Мелкий его нагонит в любом случае, так что нужна хоть какая-то фора. — Он меня сфотографировал! Зачем он это сделал? — захлёбывается возмущениями Ликс. Друзья его злости не разделяют, веселятся во всю. Запоминают каждую деталь для «Ромашки», Минни в этот раз кадры упустил, камера в рюкзаке за спиной, так что придётся на словах рассказывать двум хёнам. А меж тем Ликс продолжает возмущаться: — Причёска мне не идёт, да? — спрашивает он у друзей. По его мнению, он выглядел с ней как-то странно. А иначе, зачем Хван решил его запечатлеть? Уж точно не потому, что Феликс в новом образе ему понравился! — У Феликс-хёна классная новая прическа! Тебе она очень идёт! — совершенно искренне хвалит Чонин, всё ещё надеясь подружиться с Ли-младшим. Тем более, самую малость, он испытывал вину за то, что стал невольным свидетелем той ссоры между братьями в субботу. Феликс-хён и так его недолюбливал немного, как казалось Яну, а тут ещё и младший увидел нечто настолько личное. Ликс смеряет его свирепым взглядом, буркает недовольное и саркастичное: — Спасибо, блин! — и убегает ловить красноголового придурка. Чтобы допрос с пристрастием устроить, конечно. Чонин так и остается хлопать глазами. Кажется, методы подружиться пора менять. Своими выходками он хёна только больше злит. Хотя и не понимает почему. Он вздыхает и вешает расстроенно голову, но тут его треплет за волосы Хан: — Не парься! Ликси, когда взбешён, часто грубит! Не принимай близко к сердцу! Ян ему кивает, делая вид, что поверил, а в голове раздумывая над проблемой. Ему нравился старший, он хотел с ним дружить, как и остальные, но что-то пошло не так с первых встреч. Так что необходимо найти корень проблемы, выяснить, чем он так сильно насолил Феликс-хёну. — А правда, зачем Хёнджин-хён сфотографировал Феликс-хёна? — подаёт голос Сынмин. Это он тут является человеком, которому не нужны причины для того, чтобы внезапно начать фотографировать. Никто и никогда вопросов не задаёт по этому поводу, узнав парня чуточку ближе, а выяснив, что Ким ещё и учится на журналиста, так и вовсе не удивляются, даже если парень внезапно вдруг решает сфотографировать асфальт под ногами. А вот за Хёнджин-хёном любви к фотографиям раньше не особо наблюдалось. Он, конечно, на днях интересовался этой темой, но, чтобы выбрать первым объектом своей фотоохоты Феликс-хёна? Вот это новости! Минхо пожал плечами на вопрос младшего, хотя и ухмыляясь. Знал он зачем и почему, но делиться ни с кем своими выводами не хотел. Даже с Хани, но тот и сам всё уже понял. И про себя вместе с бойфрендом уже праздновал победу в споре над Ликси. Со сроками правда Минхо погорячился, конечно. Месяц — оказалось, что это слишком много. Надо было заключить спор на… Буквально один вечер. До сегодняшнего утра.