***
Хёнджин открывает глаза и первое, что видит перед собой, когда они привыкают к яркому свету, пустой мольберт. Парень тут же хмурится и боязливо оглядывается вокруг. Палитры, краски, кисти, картины, мольберты и холсты. Он в художественной студии. Место, куда ни за что бы не решился прийти. По коже пробегает неприятный холодок, и парень подлетает с места. Панически ищет глазами выход и понять не может, что он вообще тут делает. Его последнее воспоминание, как он ложился спать у себя в квартире. «Что я тут делаю? Это сон?» — он щипает себя, и это чертовски больно! Но ничего не меняется и парень всё ещё находится тут. — «Господи, если отец узнает…» — проносится паническая мысль в голове, и Джинни спешит убраться из студии как можно поскорее. И только он заносит руку, чтобы схватится за ручку, как дверь распахивается сама, и Хван встречается взглядом с… Самим собой? Парень так и замирает в шоке. Однако же его второе «я», будто его и не замечает вовсе, и спокойно себе проходит сквозь. Сквозь?! Джинни панически трогает себя по всему телу. Он не призрак, себя он прекрасно ощущает. А вот его копия почему-то нет. Кстати, о ней. Вроде это и правда он, но вот только Хёнджин совсем сам себя не узнает. Что сразу бросается в глаза — копия выглядит несколько старше. Она проходит в студию, включает маленькое радио на подоконнике, ставит чайник, который находится всё там же и присаживается на стул перед мольбертом. Хван из чистого любопытства обходит «себя» вокруг, внимательно вглядываясь в каждую ниточку на одежде, в каждую морщинку и родинку на лице, в каждую прядку на голове. Черты свои узнаёт — и правда те же. Немного в ступор ставят волосы — они короткие и синие, но даже не это удивляет сильнее всего. Поражает младшего спокойствие и умиротворение на лице, из-за чего слабо верится, что человек перед ним — это он сам. А ещё старший выглядит выспавшимся, никаких тебе кругов под глазами, в отличие от нынешнего. А на левой руке нет напульсника. Как будто скрывать метку и не надо. Бесформенная белая кофта, свободный джинсовый комбинезон с чуть рваными штанинами и одной спущенной лямкой. В целом, у копии был такой свободный и открытый стиль, который нынешний Джинни бы ни за что себе не позволил. Потому что его отец, Хван Усок, раскритиковал бы всё: и прическу, что была абсолютно не уложенной, как будто максимум что с утра с ней сделали — причесали да и только, и эта удобная, но явно неподобающая тёплая кофта, а про потёртые рваные джинсы и вовсе стоит промолчать, как и про цвет волос. Чайник щёлкнул и старший как будто вышел из транса. Всё это время он смотрел на пустой холст и не двигался, теперь же медленно поднялся и пошёл налить себе кофе. Младший как завороженный наблюдал за всеми этими действиями. Он одновременно словно смотрел за собой и одновременно будто нет. Почему его будущая версия так одевалась? Почему так себя вела? Он станет всё-таки художником? Это он-то? Почему он не скрывает метку? Почему так спокоен? Это точно он? Старшая копия делает глоток напитка и снова садится перед мольбертом. И тут Джинни чувствует, что видимо всё же что-то от него самого настоящего сохранилось и в будущем. Видимо всё ещё нет вдохновения и видимо рисунки всё ещё не получаются, раз уже минут пятнадцать прошло, а парень так и не начал работу. Раздаётся трель телефона, и старший немного вздрагивает из-за чего часть содержимого кружки, что все ещё была в руке, выливается на белый свитер, пачкая одновременно и переднюю часть свитера и чуть-чуть рукава. Парень, панически закричав (отлично, он всё ещё слишком эмоционален) отставляет её в сторону, и принимается судорожно тереть пятно. Рядом оказываются влажные салфетки, которыми парень себе помогает. Вот только похоже все спасительные манипуляции безуспешны. — Вот чёрт. Он меня убьёт. — произносит обречённо Хёнджин-старший, понимая, что дело плохо и свитер совершенно точно испорчен. Телефон всё ещё надрывается, и Джинни, вздохнув, достаёт смартфон из кармана и отвечает на звонок. Младшую копию чертовски заинтересовал чехол на телефоне. Парень подобрался ближе и повернул голову так, чтобы получше его рассмотреть. Он таких чехлов раньше нигде не видел. Это был какой-то абстрактный рисунок в синих оттенках. По-моему там даже кит проглядывался, но это не точно. Выглядел чехол, как нечто ручной работы. Это он сам рисовал? — Привет, Йед-дон. — здоровается старшая копия. «О, мне сестрёнка звонит. Значит мы всё ещё близки и всё ещё общаемся» — подумал младший, улыбнувшись. — … — Как? — удивился синеволосый, — Уже всё? Забрать? — … — Вот такая ты значит. Попользовалась один раз на своих съёмках и выкидываешь, как ненужную вещь? — … — Хахахах, — смеётся старшая копия, — Ну, да. Свидание прошло отлично. Может, всё-таки передумаешь и ненадолго оставишь себе ребёнка? — … — Ладно-ладно! Уговорила! Я заберу Кками. Где-то в половину шестого заскочу. — … — Отлично. А может… — старший сделал паузу, — Он тебе точно больше не нужен? — … — Ну, не знаю… Для съёмок ещё каких-нибудь…? — … — Ладно! Не ругайся! Вечером увидимся. — … — Пока-пока! — прощается парень и кладёт трубку. Вновь возвращается в реальность, где существовала одна проблема: огромное коричневое пятно на белой кофте. Он снова пытается оттереть его. Младший же, рядом на корточках, улыбается подслушанному разговору. Видимо, Йеджи свою мечту исполнила всё-таки, раз речь шла про какие-то съёмки, и, видимо, Кками брала на какую-то фотосессию или что-то вроде того. Он был так чертовски рад за сестру! Когда старшая копия понимает, что всё же не сможет оттереть этого въевшегося пятна, как бы сильно не старался, тяжко вздыхает: — Он меня точно убьёт. — заключает старший, повесив голову. — Кто он? — хочется спросить младшему, что он в общем-то и делает. Голос вроде бы раздаётся, сам себя парень услышал, но зато старший — нет, потому что продолжает беседу с самим собой. — Позвонить и сказать? — нервно тормошит собственные синие волосы. — Или написать…? Точно! — осеняет его. — Просто фотографию отправлю! Домой приду и он уже успокоится к этому моменту. С этими словами парень открывает фронтальную камеру и делает пару селфи с максимально виноватым выражением лица. Тут же открывает какой-то контакт и отсылает туда эти фото. Младший с интересом заглядывает в экран: кому это он такое отсылает? Контакт никак не помечен, в том смысле, что имени нет. Там только «Солнышко» и три жёлтеньких сердца. Младший хмурится. «Кого это я так мог назвать?» «Солнышко» очень долго набирает сообщение, прямо ну очень. Насколько раз появляется значок печатания, а потом исчезает. Видимо, подбирает цензурные слова? Старший втягивает воздух через зубы. — Мне точно крышка… — шепчет себе под нос, кусая губы. Наконец, сообщение приходит и обе версии Джинни, затаив дыхание, зачитывают приговор. Солнышко 💛💛💛: Мало того, что ты дома оставил срач после себя, так ещё и кофту испачкал? Издеваешься что ли?Джинни:
😥Я торопился.
Йеджи мне угрожала!
Сказала, что если я не привезу
тот бантик для Кками, который
она дарила в прошлом
году, то съёмка будет сорвана и
мне не поздоровится
Солнышко 💛💛💛: 😐 Предположим… А для того, чтобы испортить кофту какие оправдания?Джинни:
…
Их нет
Это случайно вышло.
Я кофе на себя вылил
Из-за Йед-дон!
Солнышко 💛💛💛: Класс! Твоя сестра в курсе, что она виновата буквально во всём?Джинни:
Ну, не злись…🙏
Новые купим
Солнышко 💛💛💛: Где мы купим новые? Эти свитеры в Японии покупались! Они в единственном экземпляре! Я тебя просил ведь не надевать его в студию!Джинни:
В нём удобно и мягко!
Он чертовски удобен.
И тобой пахнет.
Ты как будто рядом🤍
Солнышко 💛💛💛: … 🙄 Старший Джинни усмехается. Кажется, оттаял, понимает он. А младший, все это время читавший всю переписку, офигевает. У него есть… парень?! У него в будущем есть ПАРЕНЬ? Вау! О таком Хван даже и мечтать не мог! А родители? Они одобрили? Или они с парнем скрываются?Джинни:
Ну, теперь точно буду носить
его только дома
Солнышко 💛💛💛: Нет! Теперь только его ты и будешь носить в студию! Чтобы ещё чего-нибудь не засрал! 😠Джинни:
😅
Ладно,
сходим на выходных в магазин?
Купим новые? 🤍
Солнышко 💛💛💛: В японский магазин? 😕 Старший выдыхает. Оттаял, да не совсем, видимо.Джинни:
В следующем месяце слетаем в
Японию за новыми.
А сейчас другие купим?
Обычные?
Солнышко 💛💛💛: …Джинни:
Ммм?
Солнышко 💛💛💛: ЛадноДжинни:
Тебе чего-нибудь купить?
Вечером могу зайти
за пироженкой твоей
любимой, например?
Проси, что хочешь!
Солнышко 💛💛💛: … Нового парня можно? Старший громко засмеялся и отложил телефон в сторону. — Вот же вредина… — качает головой он и берёт кисть в руки. Младшая копия тоже посмеялась. У него и правда были отношения. Ему всё ещё с трудом в это верилось, но это было так! И это просто восхитительно! Да ещё и, отношения эти, похоже, довольно крепкие. Кто-то явно очень терпеливый, что все его закидоны стойко выносил. И беспорядок за ним прибирал, и испорченную парную вещь простил. Да, кусался и огрызался. Но по спокойному лицу взрослого себя младший понимал, что это было несерьёзно. Ну, все эти шуточки про «нового парня» и всё такое. Хван-старший тем временем начал водить кисточкой по холсту, и это было ещё одно, что шокировало. Пока что изображение не было ни на что похоже, но позже приобрело очертание цветов. До самого вечера он рисовал и рисовал, отвлекался только на очередные сообщения от «Солнышка», по типу: «почему ты обед с собой не взял?» или списком того, что ему нужно будет купить, чтобы загладить вину. В основном там были названия всяких пирожных. Его бойфренд, видимо, жуткий сладкоежка, понял младший. Ближе к пяти вечера старший закончил картину, встал с места, чтобы посмотреть на неё издалека и улыбнулся. Видимо, результатом был очень доволен. Затем он отключил радио, прибрал за собой в студии: вымыл кисти и палитры, убрал краски. Картину, которую рисовал весь день, так и оставил на мольберте. Лишь сфотографировал и сразу же отправил «Солнышку», на что получил сообщение с кучей восторженных смайликов и приказом, что как только она высохнет, чтобы Джинни даже не думал её продавать, а притащил домой. Старший улыбается сообщению и обещает, что так и сделает. Затем выходит из студии. А младший ещё пару минут очаровано смотрит на получившуюся картину, чувствует громкое сердцебиение и почему-то желание расплакаться. Сам не знает даже почему. Он ещё немного смотрит на мольберт, улыбается и бежит вслед за своей взрослой копией. Ему всё ещё сложно верилось во всё происходящее, но его будущая жизнь походила просто на сказку. Он занимается любимым делом и у него это так классно получается, а ещё у него есть любящий человек рядом. Он как в Нарнию попал! Или в рай! Или что это такое? А картина так и остаётся в тёмной студии высыхать и дожидаться, когда её заберут домой. На ней были изображено много ромашек и две руки, что держали один единственный цветок.***
Всё шло по плану. Хёнджин-старший заходит во все кофейни, что были по дороге, и покупает заказанные его «Солнышком» пирожные. Все в основном шоколадные, затем он забегает к сестре, принимает от той пса и оставляет ей парочку десертов. Йеджи требует ещё и уже даже силой забирает, но парень вопит, что это не для неё. — Опять накосячил? — понимает сразу она, хитренько улыбаясь, потом замечает огромное пятно на свитере. — Хотя, можешь ничего не объяснять, Джинни. Я и так всё вижу. Синеволосый только плечами пожал: «ну такой вот я, что поделать?»! Сестра качает головой и причитает: — Как он тебя терпит только? — Ну… — тянет старший, хитро улыбается и пожимает плечами. Не знает, что на это ответить. Просто то, что известно ему… Сестре лучше не знать. — Ладно, иди уже. — выталкивает его из своего дома девушка. — А то он точно разозлится и бросит тебя. Старший улыбается: — А кто ему тогда будет таскать столько пироженок? — в воздухе он потряс пакетом. — А картины кто ему будет писать? А об кого он будет по ночам свои ледяные конечности греть? Ммм? Никуда он не денется! — Пф… Ты такой самоуверенный! — поражается Йеджи наглости и выставляет брата за дверь, тот, смеясь, наконец, перехватывает поводок собаки, прощается с сестрой и идёт домой. Хёнджин же младший прыгает следом. Он увидел сестренку из будущего и это всё та же Йед-дон. Чуть старше только. А ещё ему не терпится увидеть свою вторую половинку и узнать кто это такой! Они идут по слишком знакомому адресу для младшего, прямиком к нему в его старую квартирку. «Ага, значит он переехал ко мне. Интересно…» Лифт останавливается на привычном шестом этаже, а потом оба Хёнджина останавливаются перед своей дверью. Сердце младшего бьётся в сумасшедшем ритме, мысли же старшего ему были неведомы, потому что этот Джинни был явно другим. Явно имел за душой какой-то другой жизненный опыт, который предстоит ему самому ещё пройти. Синеволосый кивает и уверенно нажимает на звонок. Через некоторое время дверь отворяется. И сердце младшего Джинни останавливается тут же, когда взглядом он встречается со своей главной бедой во всей его жизни. Причём сразу в двух экземплярах. — Нет! — произносит на выдохе младший Ли, судорожно мотая головой в стороны, как будто от его действий то, что он видит перед собой прекратит тут же существовать. — Лучше молчи, нахер. — обречённо выпаливает Хван-младший, прикрывая своё лицо. Старшие же копии, всё ещё не видят их, а, следовательно, крушения маленького мира рядом не замечают. Хёнджин с довольной улыбкой поднимает пакет с десертами вверх и слабо трясёт им в воздухе. Но брюнета они совсем не интересуют. Он пальцем оттягивает лямку джинсового комбинезона человека напротив и недовольно сверлит взглядом их испачканную кофту. Сам, к слову, в точно такой же сейчас стоит. Только в кристально белой и чистой. — Привет? — робко говорит Джинни, слабо улыбаясь. Хмурый взгляд поднимается теперь на его лицо. По фото, присланному чуть ранее, ущерб казался не таким огромным, парень действительно полагал, что кофту можно спасти. Теперь же он сомневался. Огромное кофейное коричневое пятно ручной стиркой точно не исправится, разве что в химчистку попробовать сдать. — Привееет! — снова повторяет Хёнджин нараспев. — Где мой новый парень? — буркает Ликс, и Джинни, потеряв весь свой запал радости, вешает обречённо голову. — Мы же на пироженках сошлись, нет? — смотрит жалобными глазками. — Не было такого! — возмущается Феликс. — Как это? — удивляется Хёнджин. — Ты мне прислал список пирожных. — Да. И их должен был принести новый парень. Аккуратный чистюля, который не будет наши парные вещи надевать в художественную студию, где обязательно их испортит! Хван усмехается: — Да тебе скучно с таким жить будет! — Кто сказал? — вопрошает удивленно Ли, уходя с прохода, чтобы впустить парня и пса в дом. Старший заходит и стягивает с себя обувь. Пакет у него Ликс сразу забирает и убегает с ним на кухню, что вызывает новую усмешку со стороны Джинни. — Рычать тебе будет не на кого! И обижаться тоже! — кричит он парню, стягивая поводок с Кками. — И я буду жить прекрасно! — слышится с кухни. — Сплю и вижу в светлых снах такую великолепную жизнь! — Ну, да, конечно… — бурчит себе под нос Хван, запирая за собой дверь и поднимая Кками на руки, направляется в ванную, чтобы вымыть руки себе и лапки — питомцу. Младшие же копии так и остаются в тёмном коридоре переваривать увиденное и услышанное. — Это какой-то бред. — выдыхает Феликс. Выглядит человеком, что только что испустил свой дух. — Что вообще происходит? — Хёнджин не может сесть и не может успокоится. Нарезает бесконечные круги по прихожей и понимает, что это всё не сон. Пар обуви две, шапок две, курток тоже две. У него есть парень и это, прости господи, мелкий вредный цыплёнок?! Солнышко, блять?! Солнышко?! — Как меня в это дерьмо могло занести? — всё так же шепчет Ликс, скатываясь по стеночке вниз и руками хватаясь за голову. Он хочет проснуться от этого кошмара. Сейчас же! Это всё нереально! Это какой-то бред! — Как нам выбраться? — мечется из стороны в сторону Джинни. Хочет сначала пойти в ванную, потом думает, что увидит там что-то опасное, и передумывает. Потом хочет ринуться в свою спальню, но вспоминает, что она теперь не его, а ИХ, и там может быть что-то ещё более опасное! Потом хочет пойти на кухню, но там ОНИ! И видеть, как он сам же флиртует с мелким… АААААА! — Это страшный сон! — внушает себе Ли, шатаясь из стороны в сторону, потому что пробило осознанием. Господи. Он спит с Хваном! Господи, он с ним спит! Парень точно видел пачку презервативов утром! Как?! Как его занесло в это?! Хёнджин, набегавшись вдоволь, присаживается рядом с Цыплёнком и хватает того за плечи: — Как нам отсюда выбраться?! — трясёт он его, вымещая на него агрессию, как будто мелкий был виноват во всём случившемся. Феликс, почувствовав вторжение в своё личное пространство, только сейчас приходит в сознание и тут же кричит: — Не трогай меня! — и отталкивает от себя старшего, отползая в сторону, как от чего-то самого мерзкого в своей жизни, затем тут же поднимается и судорожно пытается открыть входную дверь, дабы сбежать. Но он всё ещё оставался бесплотным призраком и не мог ничего потрогать и никак повлиять на вещи вокруг. Но почему же он не может тогда сквозь стены ходить? И почему пол под ногами ощущает? Почему?! Так и садится беспомощным комочком в уголочке в прихожей. Тут из-за угла появляется пёсик. Видимо, лапки были вымыты, и он был пущен в свободное плавание. Кками долго стоит и смотрит в прихожую, и Ликсу кажется, будто пёс смотрит на него. Тут же Кками начинает вилять хвостиком и пару раз лает. Хёнджин наблюдает за этой картиной поражённым взглядом. — Он тебя видит. — шепчет он мелкому. Ликс испуганный взгляд водит с собаки на парня и наоборот. — Как? Даже я сам себя не вижу! — имеет он ввиду отражение в зеркале и свою будущую версию. — Не знаю как, но видит. Видишь, какой довольный! — тыкает в пса рукой. — Подвигайся. — просит младшего. — Зачем? — Чтобы убедится, что он тебя точно видит! — закатывает глаза Джинни. Иногда мелкий такой тупой. Или не иногда? Ли слушается и переползает в другой угол прихожей, пёс следит за ним глазками-пуговками, Феликс переползает обратно, и снова пёс мордочку поворачивает в его сторону, при этом глядя прямо в глаза. — Он меня видит… — соглашается младший. Сглатывает и подползает к пёсику поближе. Кками начинает прыгать от счастья и пару раз снова гавкает. Крутится вокруг своей оси. А Хёнджин, что наблюдает за этим, морщится. Какого чёрта с ним его же пёс никогда так себя не ведёт?! С Чонином он такой радостный ещё понятно почему, а вот Феликса видел пару раз в жизни и уже такой счастливый… Хотя, стоп. Они же в нынешнем времени парочка, которая вместе живёт. Они, блин, собаку ребёнком называют, Джинни сам это слышал! Так что да. Теперь ясно. Новый хозяин Кками больше пришёлся по душе, нежели старый. Ничего нового. Ликс же тянет руку к чихуахуа, хочет погладить, но, как и ранее, рука просто проходит сквозь и парень немного расстраивается. — Хэй! Кками! — прямо напротив лица Феликса тут же появляется лицо Хёнджина. Того самого, с синими волосами. — Я зову тебя и зову! Что ты там увидел? — старшая версия поднимает свою голову так, что лица младшего Ли и его собственное оказываются на одном уровне, и Ликс, завопив, тут же отполз, как можно дальше. Хван-младший же, наблюдая за этим, не выдержав, громко заржал. Смотреть, как мелкий кричит от страха, — то ещё садистское удовольствие. А осознавать, что этот страх вызвал у него ты сам, пусть и в будущем — так вообще бомба! А вот старшая копия Джинни, вглядевшись в темноту прихожей, только плечами пожала, так ничего и не увидев, что могло так сильно заинтересовать их с Ликси пёсика. Кстати, бойфренд себя долго ждать не заставил, и его голова тоже вылезла из-за угла: — Что тут происходит? — Не знаю. — отвечает ему Хёнджин, беря собаку на руки и поднимаясь с корточек. — Кками каких-то призраков увидел. Ли-старший тут же меняется в лице: — Что? Каких призраков? — испуганно вопрошает он и начинает вертеть головой в стороны, ища нечисть. Феликс все ещё оставался трусишкой для такого рода вещей. — Не знаю. — жмёт плечами Хван, — У собаки своей спроси. Вон, видишь, смотрит куда-то и хвостиком виляет, довольный такой. И Феликс действительно это видит, вот только вглядываясь в темноту, ничего не наблюдает. Резким движением включает свет в прихожей и разглядывает теперь уже светлое помещение. В это время младшие копии, притихнув (даже Хван ржать прекратил), пялятся в страхе на свои старшие копии. Себя-то за целый день они вдоволь рассмотрели и со всех ракурсов, а вот своего будущего бойфренда… Ликс подумал, что Джинни как был смазливым красавчиком, так им и остался. Цвет волос только теперь ещё более дебильный, но короткая стрижка ему определённо шла. Так же младший не смог не отметить, что он стал чуть более мускулистым, чем его младший аналог, а во взгляде самоуверенности хоть отбавляй. Он и сейчас-то выглядит нарциссом отбитым, а с возрастом так вообще, наверное, не может мимо своего отражения пройти и не вздрочнуть пару раз на себя же. Хотя Феликс его даже понимал. Родись он сам таким, тоже бы глаз не спускал. Хван-младший же в Ли-старшем подмечает, что тот всё такой же мелкий, глазки всё те же большие, губки всё те же бантиком, а ещё ему чертовски идёт тёмный цвет волос. Не хуже чем его нынешние длинные блондинистые волосы. А ещё веснушки — он их больше не прячет под слоями тоналок, и он… Такой милый, что ли? Домашний, в этой своей огромной растянутой белой кофте. И тоже не носит теперь напульсника на правой руке. И так мило и нервно перебирает колечки на указательном пальце, вглядываясь в уже светлую прихожую, что Джинни-младший глаз отвести не может. Ему не по себе от своих же мыслей, но… Ну, что он мог поделать? Внешность этого парня никогда не соответствовала мерзопакостному характеру! Ликс-старший в прихожей ничего не видит. Ничего подозрительного. Никаких тебе сущностей или движений предметов. Он снова смотрит на Кками на руках у своего парня и замечает, что тот всё ещё что-то высматривает. Но там определённо ничего не было! — Ну, нахер! — бросает Ли и направляется к вешалкам. Тянется рукой к шапке, которую тут же напяливает кое-как на себя и наклоняется, чтобы достать обувь. — Ты что делаешь? — удивляется Хван-старший, наблюдая за действиями парня. — Я отказываюсь тут жить! — бросает Ликс, натягивая ботинок. Хван цокает, закатывает глаза, опускает собаку на пол, подходит к маленькому паникёру, стягивает с его головы ушастую шапку-кошку, закидывая обратно на верхнюю полку, где она и лежала, и перехватывает чужую ладонь, пытаясь утянуть парня обратно на кухню. — Нет там ничего! — сообщает синеволосый. — Пошли уже кушать! Феликс с ним не согласен: — А чего твой пёс там видит тогда, если там ничего нет? — кричит Ликс, вырывая свою ладонь, чтобы снова достать шапку с верхней полки. Джинни смотрит, как тот опять натянул шапку и уже снимает с вешалки куртку, качает головой, усмехается и решает, что видимо придётся тащить на кухню силой. Снова подходит сзади, сдирает с головы шапку, в этот раз закидывая её совсем далеко, чтобы мелкий точно не дотянулся, и перехватывает руками поперек талии. Так и тащит тело своего парня в сторону кухни. Тот, конечно же, сдаваться не намерен: вырывается и громко кричит про свои права и свободу. А ещё требует Хёнджина обратить внимание на ряд проблем: — Да, ты сам посмотри! Кками там что-то точно видит! Я не хочу жить тут с призраком! И так обе старшие версии скрываются на кухне. Джинни-младший при этом громко продолжает ржать, катаясь по полу, в то время как Ликс- младший всё больше бесится. Он смотрит на этого придурка и думает лишь о том, как… Как его угораздило вляпаться в этого идиота?! Что старшая версия придурошная, что младшая! Если живут вместе, то Хван должен же знать, что Феликс боится всяких призраков и потустороннего! Какого черта он ляпнул про нечисть? Феликс ударяет в предплечье «своего» идиота, и тот от неожиданности захлёбывается, видимо, собственной же слюной, сразу принимает сидячее положение и зло косится. Кками встаёт между ними и рычит. В сторону Хёнджина, конечно. Куда же ещё? — Ха! — злорадно тычет пальцем в сторону Хвана мелкий, почувствовав железобетонную защиту. — Понял? Не подходи ко мне! Джинни же, смерив этих двоих длинношёрстных осуждающим взглядом, только средний палец показывает блондину, язык демонстрирует собаке и поднимается с пола. Отряхивается и направляется в сторону кухни. — Ты куда? — не понял его намерений испуганный младший. — Посмотрю, что за херня и как такое дерьмо вообще вышло. — разводит старший руки в стороны, идя спиной вперёд. Время пребывания в шоке и отрицания прошло. Теперь наступила стадия принятия, а заодно любопытства: «и правда, как так вышло?». — Ты реально туда пойдёшь? — испуганно вопрошает младший. Его всё ещё напрягала перспектива смотреть на себя, да ещё и рядом с ним. — А смысл играть в страусов? — бросает Джинни. — Всё равно надо понять, что мы тут делаем и как отсюда выбраться. И младший вроде бы с ним согласен даже, вот только… У него вестибулярный аппарат слабый и психика нежная. Он не уверен, что его не стошнит в тот самый момент, как увидит, как они, старшие копии, с Хваном обнимаются или, не дай боже, поцелуются. А это в любом случае неизбежно раз уж они парочка в этом безумном сне. Да, они, бляха муха, спят вместе с Хваном! В том самом пошлом смысле! О чём вообще речь может идти? А если эти двое решат продолжить то, что было этой ночью? Ли передёрнуло. «Надо идти за Хваном» — решил он. — «Кто знает, что этому придурку на ум придёт? Подсматривать ещё решит!»