***
Как же тяжело мыться с этим чёртовым гипсом! Ничего нормально нельзя сделать: ни спинку потереть, ни лицо умыть, ни голову помассировать. Хван и так в ванной прилично всегда тратил времени (потому что красивая внешность всегда требовала тщательного ухода), а уж с таким балластом в виде собственной, мешающей нормально жить руке, и вовсе это время увеличилось втрое. Надо же было как-то хитро извернуться ещё, чтобы не намочить и не повредить гипс, и при этом вымыть все доступные части тела. И парень, в принципе справляется. С горем пополам правда и через трёхэтажный мат, но справляется. Закончив банные процедуры, Джинни аккуратно вылезает из душевой кабинки и хватает с крючка полотенце. У него никогда не было привычки вытираться до конца, так и сейчас он лишь слегка отжал волосы, вытер по-быстрому тело, натянул боксёры, надел спортивки и, повесив полотенце на шею, осмотрел себя в зеркале. Что ж… Он всё ещё идеален! Не смотря на то, что его тренировки и вообще любая физическая активность в последнее время ограничивались лишь выходом пару раз на улицу с целью выгулять Кками или максимум просто сходить до ближайшего продуктового. Главное, считал парень, за время своего больничного не наесть лишний жирок. Может количество потребляемых калорий уменьшить? Например, прекратив налегать на мучное? Но как это сделать, когда тот кексик был таким вкусным? Ещё немного полюбовавшись своим отражением, и взлохматив влажные алые волосы, парень открывает дверь ванной и чего меньше всего ожидает, так это встретится лицом к лицу со своим самым страшным кошмаром. — Ну, что? Намылся, принц? — интересуется этот кошмар во плоти. Напротив хозяина квартиры стоит очень злой Феликс, сложив руки на груди и впившись в старшего с такой ненавистью во взгляде… Что аж страшно. Но не Джинни. Тот скорее в шоке, так и замирает с открытым ртом, не в состоянии произнести ни слова. Какого?! — Что ты, нахер, тут делаешь?! — вопит парень, который совершенно точно помнит, что ещё не настолько сошёл с ума, чтобы Цыпе оставлять ключ. Ну, или как он забрался к нему в квартиру на шестой этаж? Не с улицы же! Летать-то курицы не могут! — В смысле, что я тут делаю?! — теперь обалдевшим был Ли, — Готовить пришёл, долг отрабатывать, прикинь?! — возмущается громко он и только теперь замечает в каком виде к нему из ванной вышел парень. Да, он блин полуголый! Даже резинка от трусов торчит! Феликсу хочется отвести глаза, но мешают сразу несколько факторов: первый — не хотел перед девчонками позориться, второй — залип. Тело было слишком идеальным на его вкус и, так и приковывало к себе взгляд. Хёнджин же смотрит влево, в сторону кухни и видит двух хихикающих девчонок. Сестру с её лучшей подругой Рюджин. — Что он здесь делает?! — теперь парень спрашивает с Йеджи. Если мелкий тут каким-то образом и оказался, то явно её стараниями и с её подачи! Девушка же только плечами пожимает: — Готовить пришёл? Рю тихо хихикает и смущённо отводит взгляд от голого торса парня. — Мы договаривались на среду, вроде? — не понимает Джинни. — Сегодня и есть среда, прид…. — Ликс вовремя себя осекает. Чуть договор не нарушил по глупости. Джинни хлопает глазами и обращается вновь к сестре, уточняя: — Сегодня среда? Она пару раз кивает в ответ. «Вот чёрт.» — чертыхается про себя Хёнджин, осознавая, что накосячил похоже. Видимо, когда твой день состоит из «встал-поел-погулял с псом-порисовал-лёг спать», немного начинаешь путаться в датах и днях и недели. — Хван! Иди оденься, блин! — шипит сквозь зубы Ликс, всё ещё пуская слюни на голый торс. Благо отговорку придумал: — Тут девушки сидят! Джинни фыркает, хотя понимает, что вроде обвинение вполне себе логичное и обоснованное, но… — Я вообще-то в своём доме! — возмущён до предела старший. Обалдеть! Припёрлись тут, значит, всякие цыплята, которых не ждали (ждали) и они ещё указания будут раздавать? Как ходить и как двигаться в собственной квартире? — А с каких пор в своём доме принято гостей в неподобающем виде встречать? — бесится Ликс, буквально заставляя себя смотреть ровно и не выдать никак своего осоловелого взгляда. Джинни бы сказал пару ласковых этому чирикающему созданию, но… И правда, тут девушки сидели и надо бы сохранить своё лицо, поэтому чуть злобно попялившись сверху вниз на мелкого, стиснув зубы, красноволосый идёт в сторону спальни. Феликс же, глаза закатив и, вздохнув про себя от облегчения, хватает в прихожей оставленные пакеты с продуктами и идёт на кухню. Надо покончить с готовкой максимально быстро и свалить с этого дурдома куда подальше. Рю и Йед-дон с интересом наблюдают за парнем. Тот, немного (много) психуя, вываливает все продукты на стол и открывает шкаф. Делает всё рваными и резкими движениями. Внутри шкафа, вроде как, должна лежать посуда для приготовления пищи. Вот только почему-то её там нет. Нахмурившись, он заглядывает в мойку, смотрит в других шкафах, но посуды как будто след простыл. Хотя, в первый его приход сюда, дела обстояли несколько иначе. — Где вся посуда? — не понимает парень. Вопрос риторический и летит больше в воздух, но Йеджи решает, что возможно спрашивают у неё, поэтому незамедлительно даёт ответ: — Оппа, я думаю она может быть в холодильнике. Ликс оборачивается к девчонкам и недоверчиво косится. В холодильнике? Как она там может быть? Он не готовил в прошлый раз настолько много, чтобы там могла остаться хоть какая-то еда. Но дверцу парень всё равно распахивает и действительно видит на одной из полочек целый склад кастрюль. Возможно он что-то не знает и в этом доме готовит не только он? Мало ли, мама приходила или та же младшая кузина, что сидит сейчас на кухне? Блондин, вздохнув, решает найти посудину или какой-нибудь контейнер, чтобы еду переложить туда, тем самым освободив кастрюли для собственной готовки. На случайной полке в шкафу сразу же находит большую, подходящую по всем параметрам чашу и тянется в холодильник, чтобы достать оттуда первую, попавшуюся под руку кастрюльку. Когда она попадает ему в руки парень хмурится, понимая, что какая-то она слишком уж лёгкая. Он ставит её на стол, поднимает крышку и видит… Там пусто. Грязная, но совершенно пустая кастрюля стояла в холодильнике. — Серьёзно?! — пищит парень. Заглядывает в холодильник ещё раз и решает достать оттуда абсолютно все ёмкости, подходящие для готовки и проверить, чтобы окончательно убедится, что они… Блин, и правда все пустые! Девчонки за столом, наблюдая за блондином, хихикают. Йеджи совсем не удивлена. Это вполне себе в духе брата было — еду съесть и посуду оставить. Он не любил её мыть. От слова совсем. А в конец взбесившийся Феликс, шипит себе под нос, что наденет эту кастрюлю на голову одному красноголовому придурку, и схватив посудину, спешит в спальню к этому самому придурку, чтобы высказать всё, что он о нём думает. — М-да... — вздыхает Рюджин, — Весёлая у них семейная жизнь будет. И обе снова смеются.***
Джинни очень долго возится с кофтой. Сначала с горем пополам натягивая её, а потом пытаясь со своей поломанной рукой её застегнуть, когда прямо в этот момент дверь в спальню с ноги распахивается и туда влетает разозлённый Цыплёнок, в руках зачем-то тряся кастрюлей: — Ты, что? Совсем обнаглел что ли? — вопил он, — Я тебе в домработники не устраивался! Какого чёрта у тебя ни одной чистой кастрюли? Хёнджин так и виснет. Ему, в его доме, дадут уединиться сегодня, нет? — Выйди из моей спальни! — приказывает он в край обнаглевшему мелкому. Феликс его претензий будто и не слышит, продолжая свою гневную тираду. — Я где готовить по-твоему должен? — На кухне! — замечает Хёнджин, — А она находится не в моей спальне! Между двумя ругающимися парнями бегает и громко тяфкает Кками. Всё это время он был по ошибке заперт хозяином в комнате, хотя гостей — двух девушек и своего любимого блондина, почуял сразу. Но выбраться-то не мог! И, как следует, поприветствовать тоже. А сейчас хозяин снова ругается с этим замечательным пареньком и это требуется прекратить в срочном порядке. Почему же две особы на кухне не желают помочь? Почему всё в этом доме должно держаться на маленькой пушистой собачке? Вот примерно все эти возмущения пёс и гавкал, пока двое, забыв обо всём, от души так переругивались. — Да, я бы с удовольствием, вот только ни одной чистой посудины нет! А ещё хозяин квартиры мне дверь не открывал! — Я мылся! И, если ты не заметил, у меня мааааленькая такая проблемка есть! Из цемента на руке! — обращает Джинни внимание на свою руку. Ему самому-то сложно было помыться, а уж что о посуде говорить? — Да, что ты говоришь! — наигранно удивляется Ли, — Там стоит посуда явно двухнедельной давности, потому что в ней остатки еды, которую я даже не готовил! Две недели назад что мешало помыть? Девчонки тем временем, заинтересованные происходящим, пришли наблюдать представление воочию. Подруги тихонько высунули свои головы из дверного проёма, стараясь не издавать лишних звуков и оставаться как можно дольше незамеченными. Но старания эти были совсем зря. Проезжай мимо двух «бракованных» танк с фанфарами, они бы и его не заметили, продолжив ругаться. Джинни на претензию мелкого с ответом находится не сразу: — Были значит причины! — Какие? Воспаление лени и хитрости? — Я был морально уничтожен в тот день встречей с тобой, что даже придя домой пребывал в шоке и не мог ничего делать! — звучало, как хрень полная, но Ликс взбесился и попа его пернатая полыхала, так что своим ответом, придуманным буквально на ходу, старший остался доволен. Феликс на это заявление цензурных и нецензурных слов уже не находит. Он закрывает глаза и медленно считает до десяти. Ему нужно успокоится. Младший понимает, что с этим придурком никогда нельзя нормального взрослого диалога построить, поэтому Ли должен быстро приготовить еды, отработав часть долга и свалить отсюда, как можно скорее. Когда открывает глаза, видит, что Хёнджин интерес к их спору уже потерял, и пытается безуспешно застегнуть молнию на кофте. Ликс качает головой и уже было выходит из комнаты (девчонки, чтобы их не заметили, уже смылись тихонечко обратно на кухню), как его нечто останавливает и он снова оборачивается. Пару минут смотрит на жалкие потуги и попытки парня справится с такой, казалось бы простой задачей, как одеться. Ликс тяжко вздыхает, снова вспоминает — почему вообще Хван в такой ситуации оказался, ставит кастрюлю на тумбочку и направляется к нему. Тот, заметив движение сбоку от себя, тут же шугается и пятится назад. — Отойди от меня нафиг! — кричит он Феликсу, предупреждающе тыча в него пальцем здоровой руки. Но тот не останавливается, лишь глаза закатывает и надвигается ближе. А затем и вовсе свои крылышки тянет к Хвану. — Ты что, блин, делаешь? — вопит Джинни, пятясь назад. Он оказался в самой настоящей ловушке, понимает резко он, когда спиной упирается в преграду. Сзади и сбоку стена, а спереди какой-то очень подозрительный и странный мелкий. — Я помочь хочу, придурок! — сообщает Ликс неразумному существу. — Как? На тот свет отправив? Предупреждаю! Я своей зацементированной рукой заберу тебя с собой! — и в воздухе еще потряс ей, чтобы казаться куда опаснее, чем он есть на самом деле. Но разве же этого демона такое остановит? Тот уже почти подошёл вплотную и снова крылышками тянется в сторону полуголого торса Хвана. — Что у тебя за привычка лапать меня в последнее время? — вопит Джинни, что моментально останавливает мелкого и приводит в глубочайший шок. — Чего?! Что ты несëшь? — Я что несу? То за член схватится, то за жопу! — жалуется Хван, пытаясь неловко прикрыть своё тело работающей конечностью, — Сейчас к груди моей тянешься. Отвали от меня! Феликс так и застывает. Зашибись. Он тут значит, помочь захотел, дело доброе в кои-то веки сделать, а этот придурок такое выдаёт. — Да ты первый начал! — обвиняет он в ответ старшего. Это как раз-таки Хван чаще всего свои руки распускает и смеет при таком раскладе ещё и вину перекидывать? — Я?! — А не ты ли меня сначала обнимал, а потом засосать решил? — напомнил блондин случай, когда они делали первое селфи в парке. — И от кого я это слышу? От того, кто сделал потом всё тоже самое! Во время своей перепалки они так и продолжали бегать по комнате друг за другом. Ликс ещё первое время давал парню фору, потому что всё ещё за его сломанную руку винил себя, но услышав столько обвинений в свой адрес, настроился всерьёз поймать и удушить кретина нахрен, сделав всему миру огромное такое одолжение, принеся придурка в жертву! Так что блондин, подловив определённую ситуацию, в ту секунду, как увидел, что позади старшего оказалась кровать, с громким воплем тут же делает резкий рывок вперёд и валит красноволосового прямо на неё, сразу же прижимая подушкой. Хвана это не испугало, он не робкого десятка. Сколько раз он уже с мелким дрался? Никто не скажет ему точно, потому что всех чисел мира не хватит, чтобы сосчитать. Так что и к такому финту с резким нападением был готов. Старший упирается как может. Так как рука у него всего одна, а чем-то надо отбиваться, то коронный приём против мелких демонов в виде щекотания, применить парень не может, но зато всё еще может хватать того за длинные пряди. И не смотря на то, что изначально именно мелкий его оседлал, навалившись и прижав к кровати всей тушкой, то от боли тянущихся на затылке волос немного дезориентируется, и оказывается в захвате бедёр старшего и тот, наконец, меняет их положение местами. Своим гипсом прижимает того намертво к кровати, нависнув над ним. Феликс еще какое-то время борется и брыкается, но понимает, что опять удача не на его стороне и он проиграл. Оба так и зависают в таком компроментирующем положении и тяжело дышат, сверля второго гневным взглядом. Тем временем, со стороны прихожей, слышится крик: — Мы мешать не будем! — кричит Йед-дон. — Заходили всего на пару минут и уже уходим. — добавляет Рю. — Пока-пока! — прощаются обе, а затем слышится звук захлопнувшейся двери. И громкий девичий смех. На всю лестничную площадку. Парни так и замирают. Нервно и испуганно переглядываются. — И что, блять, твоя сестра о нас подумала? — хрипит Ликс. Голос был сорван от криков. И говорил он с закрытыми глазами. Потому что разглядывать нависшую морду прямо над собой не хочет. А ещё боялся неких определённых реакций собственного тела. Потому что всё это, вся эта ситуация, чертовски напоминала о многом. О сне в том числе. — Лучше нам не знать, поверь. — отвечает ему такой же хриплый Хёнджин. — Ты с меня, может, слезешь, нет? — интересуется как бы, между прочим, Феликс. — А ты руки распускать ещё будешь? — уточняет Хван. — Я, блять, хотел помочь тебе кофту застегнуть, придурок! — произносит чуть ли не по слогам Ли и Джинни, поняв свою оплошность, тут же сдувается. — С чего такая милость? — не понимает он. — Смотреть на твои жалкие потуги было невыносимо тяжко. — отвечает ему Ли и Хёнджин фыркает. Затем отпускает Цыплёнка из захвата и тот сразу же встаёт, спешно поправляется, хватает оставленную ранее грязную кастрюлю и направляется к выходу из спальни, как слышит сзади жалобное: — А помочь с кофтой? Ли останавливается, оборачивается и смотрит в упор. Ему сейчас послышалось? Или наглость этого типа вообще границ не знает? Блондин старается не заорать всеми матами мира от переполняющих эмоций и возмущения. — Иди на-хер. — шипит по слогам и отворачивается. — Ну, ладно. — совсем не расстроился Джинни, пожав плечами, — Тогда, так и буду ходить… Мелкий, только заслышав это, снова замирает, выдыхает, пару раз бьётся лбом об кастрюлю, что держал в руках. Опять отставляет её в сторону и возвращается, чтобы застегнуть эту несчастную кофту. Потому что терпеть весь вечер голого придурка не намерен. Джинни же, еле сдерживая рвущуюся наружу улыбку, замирает и позволяет застегнуть на себе толстовку. Естественно Ликс это замечает и считает, что просто обязан за все унижения отомстить, так что он берёт верёвочки капюшона и хочет их уже затянуть на чужой шее, перекрыв весь доступ к кислороду, как Джинни выворачивается и предупреждает: — Я тебя сейчас снова повалю! Ли слегка расстроившись, что шалость не удалась, демонстрирует фак и выходит из комнаты гордо подняв клювик вверх. Джинни остаётся в комнате совсем один. Потому что даже собака убежала вслед за блондином, пару раз гавкнув своему хозяину что-то возмущённое. Старший подходит к зеркалу, приводит в порядок, растрепавшиеся в ходе их потасовки, волосы и улыбается собственному отражению. Он уже столько слабых мест Цыплёнка нашёл! Столько рычагов давления! Его жизнь определённо становится проще, что не может не радовать.***
Готовка была в самом разгаре. Курица запекалась в духовке, овощи готовились к будущему тушению, как Ликс замечает, что забыл кое-что очень важное взять с собой. Одну специю, с которой его овощи всегда получались божественными! По словам всех, кого он угощал когда-то. И порывшись на полочках Хвана, парень этой специи, естественно, не находит. И как бы можно было забить к чертям собачьим, всё-таки для придурка старается, но профессиональные навыки начинающего повара не позволят ему сделать невкусно. Даже для Хвана. Младший заглядывает в духовку и понимает, что курица уже вот-вот дойдёт, буквально минут 10-15 осталось. А за это время он может успеть сбегать в ближайший магазин. Осталось только найти кого-то, кто присмотрит за курицей и тут был, к сожалению, только один единственный человек. Собаке же не поручишь такое дело? Хотя она отчего-то вызывала большее доверие. — Хван! За курицей присмотри, я сейчас! — говорит ему Ликс, пробегая мимо, и сразу же быстро одеваясь. Хёнджин, что всё это время сидел на стуле за столом, залипнув в телефон, поздно осознаёт, что ему сказали сделать. А когда доходит, то мелкий уже захлопнул входную дверь. Джинни испуганно смотрит на собаку: — Что он сказал сделать? — спрашивает у Кками Хван. Пёс тяфкнул. Джинни понятней не стало, но он слезает со стула и садится на корточки перед духовкой. Осторожно заглядывает туда через прозрачную дверцу. — А зачем за ней смотреть? — не понимает парень, — Она же не убежит уже? — хихикает он. Кками громко тяфкает в ответ. — Да слежу, я слежу! Видишь? Сижу и смотрю. — отмахнулся он от собаки, надув обиженно губы. Одни умники вокруг собрались. В его же доме, ему приказывают постоянно. Издевательство какое-то!***
Искомый ингредиент находится быстро в самом ближайшем магазине и Ли, быстро заплатив за него, торопится назад в квартиру. Уже как будто вот-вот начнёт смеркаться, что усложнит возврат домой, поэтому надо по-быстрому покончить с готовкой. Он вбегает в подъезд, поднимается на нужный этаж и отворяет дверь, которую, слава богам, Хван не додумался закрыть. А то мало ли ему снова приспичит в ванной застрять? Младший, только сделав шаг в квартиру, тут же замирает и принюхивается. Быстро с себя скидывает обувь и прямо в куртке мчится на кухню. — Да твою же мать! — кричит он. Отгоняет бесполезного красноволосового от духовки и открывает её. Оттуда сразу же в квартиру валит густой черный дым от сгоревшего мяса. Младший скидывает куртку на пол, хватает прихватки, и извлекает противень, сразу бросая его на плиту сверху. Потом бежит к окну, чтобы открыть его и проветрить квартиру. Джинни всё это время, наблюдая за хаотичными действиями Цыплёнка, боязливо жмётся к столу поближе, и чтобы подальше от мелкого. Немного чувствует вину за произошедшее. Да и как поступать в такой опасной ситуации не знает, так что лучше он просто не будет мешаться. Ли, запыхавшийся и откашливающийся от дыма, зло смотрит на кретина. — Ты совсем что ли?! — разводит он руки в сторону от безысходности, — Я же попросил! Присмотреть за курицей! — Так я смотрел. — пожимает плечами Хван. — Зашибись ты смотрел! Ты спалил её к чертям собачьим! — Это не я, а духовка! — оправдывается Джинни. Смутно понимает, что, наверное, он всё-таки виноват, но всё равно считает, что мелкий мог бы выражаться и поточнее. Откуда старшему было знать, что имел в виду Ликс, когда сказал «смотреть за курицей»? — Господи, Хван! — Ли хватается за голову, — Ты просто невозможный человек! Ты ужин спалил! Собственный! — Да откуда мне было знать, что ты от меня хотел? Сказал мне следить, я и следил! Надо было точнее выражаться! — обиделся Джинни, искренне считавший, что в сложившейся ситуации мелкий был виноват не меньше. — Отлично! Здорово! — причитает Ли, — Теперь только и придётся, что следить за курицей! Потому что жрать её невозможно! — Ликс берёт обгоревший кусок мяса, кладёт его на тарелку и бросает прямо перед Хваном на стол. — Сиди теперь и следи за ней! Как и хотел! Сам же резким движением поднимает куртку с пола, которую ранее туда сам и бросил, относит её в прихожую, чтобы повесить, идёт мыть руки и возвращается на кухню. Необходимо доделать хотя бы гарнир, раз уж от мяса одни угли остались. Парень принимается нарезать овощи, надеясь до темноты успеть. Джинни обидчиво поджимает губы и смотрит на курицу на столе, потом переводит взгляд на Феликса, орудующего ножом. Идея! Просто замечательная и потрясающая идея пришла в голову только что. Как лампочка зажглась. Хотя, конечно, мысль была опасная. Особенно учитывая что мелкий вооружён, но… Кто Хёнджин будет, если сейчас же не воплотит её в жизнь? Он медленно встаёт, подходит и наклоняется над столешницей по правую руку от мелкого. Подбородком устраивается на согнутой в локте руке и взглядом упирается в лицо Ли, при этом стараясь рвущуюся наружу улыбку сдержать. Ликс, хоть и заметил движение по правую сторону от себя, какое-то время молча режет овощи, не обращая внимания, но когда надоедает такое пристальное внимание, смотрит в ответ. Так и пялятся друг на друга какое-то время. — Что ты делаешь? — спрашивает Ли. Он всё ещё немного был зол на спалившийся ужин. Вот оно. То, что Джинни ждал. Он расплывается в улыбке и медленно, и тягуче отвечает: — Слежу за курицей. Ликс так и замирает с ножом в руке. Он что угодно ожидал сейчас, особенно после такого казуса со стороны Хвана, но чтобы так… Хотя эмоций уже не осталось, лишь усталость, так что блондин качает головой и громко выдыхает: — Долго придумывал сей «потрясающий» каламбур? — Да, нет. Он буквально за минуты вылупился. — отвечает ему Джинни новой шуткой, расплываясь в ещё большей улыбке. Ликс снова смеряет его постным взглядом. Понимает, что если этого типа прорвало на куриную тему, то всё. Пиши — пропало. — А ты-то чего вылупился? — прыскает от смеха старший. Феликс снова качает головой и устало произносит: — Что там ещё на куриную тему у тебя припасено? — Ооооо… Много чего. — тянет Джинни, и разгибается, чтобы облокотиться поясницей об столешницу, — Эта тема — поле непаханое. — Ну, давай. Жги. — даёт добро Феликс. Может хоть так, выдав всё накопленное, Хван потом заткнётся хотя бы на несколько дней, а то новые шутки — их же ещё придумать надо. Хотя младший немного и сомневается в своём плане, потому что у этого типа, видимо, куринно-каламбурный генератор в голове. Его как прорывает: — К старости у тебя куриная слепота будет? — хихикает Хван. — А ещё я думаю, что когда ты солнцезащитный крем забываешь на пляж, то получается ФРАЙ ЧИКЕН! — громко кричит он. — У тебя такие ножки тонкие… — замечает старший, оглядев мелкого с головы до пят, — Похож на ланч-бокс с куриными крыльями и картошкой фри. — Слушай… Получается, что тебе нельзя говорить «ни пуха ни пера», а то лысым будешь? — заключает Джинни, и тут же хихикает, — И видимо уже случилось непоправимое, раз ты парик на бошку напялил. — А у тебя неприятные ассоциации с ананасом есть? А то его обычно в попу птичьим пихают при готовке… Периодически Феликс не выдерживал этих тупых шуток, и пару раз замахивался ножом, но тем самым, на свою голову, Хёнджину поставлял ещё идей для новых, например: — Воу-воу! Прекрати крыльями махать! Или: — Аааа!!! Курица с гранатой! А в конце, когда к величайшему счастью блондина, наконец, закончились куриные идеи, кретин и вовсе пристал со своим: — Ну, скажи «чирик-чирик»! — Отвали. — отвечал ему Ликс устало. — Ну, скажи! — молил Джинни, — В сообщениях я видел, хочу вживую теперь услышать. — От-ва-ли. — по слогам, сквозь зубы, пока что по-хорошему просит Ликс. — Ну, давай. Что тебе стоит? Как птички говорят? — всё это время Хван крутится рядом. Назойливо подходит то с одной стороны, то с другой, заглядывая то в лицо, то волосы дёргая, то щечку трогая, мешается тем, что постоянно лезет под руку. Так что Ликс не выдерживает, закатывает от усталости глаза, прокашливается, приближается к чужому лицу и своим самым низким басом, на который был только способен, говорит: — ЧИРИК. ЧИРИК. Хван от испуга и неожиданности даже назад отклоняется. Нет, он знал, что у Феликса, не смотря на всю его миловидную, и даже немного детскую внешность, был довольно низковатый голос… Но чтобы настолько! Такого он ещё ни разу не слышал. — Что? — усмехается Феликс, видя эту ошарашенную моську, довольствуясь своей маленькой победой, при этом продолжая говорить басом, — Теперь услышал, как чирикают птички? Хван почувствовал мурашки по всему телу, а сердце где-то в горле. Что за реакции такие вообще? Это моментально отбивает решение дразниться и дальше, и сдувшийся Джинни возвращается на своё место, пока Феликс ухмыльнувшись, продолжает готовку. Хёнджину только и остаётся, что спину его сверлить взглядом, прокручивая в голове это совершенно не милое, но крайне опасное «чирик-чирик». Раздаётся трель телефона, которая заставляет старшего вынырнуть из своих мыслей и он поднимает трубку. Ему звонил Хо. Сообщил о том, что Джинни ждут прямо сейчас в участке. Ему необходимо прийти и дать показания против отца Феликса. Почему-то Джинни, закусив губу от волнения, как-то неуверенно поднимает взгляд на спину младшего, который спокойно себе продолжал готовку и отчего-то его собственное сердце замирает. Так же Хо сообщает, что Чан, вроде как, скоро должен позвонить брату. Но Джинни даже договорить не даёт: — Не надо. — просит он, не сводя глаз с чужой спины. — Что? — не понимает его Минхо. — Звонить не надо. — почти шёпотом отвечает. Хо на том конце трубки даже подвисает немного и некоторое время молчит. — Он у тебя что ли сейчас? — уточняет у названного братца. Джинни угукает в трубку. Ожидает какой-то смех с той стороны или что-нибудь вроде того. Ну, так ведь обычно друзья поступают в последнее время? Но Минхо лишь просит: — Приезжайте. Папа специально время для нас выделил. Чтобы свидетелей и других сотрудников поменьше было. — Да, хорошо. — отвечает Джинни. — И скажи ему, что Чан-хён тоже приедет, чтобы не волновался сильно. И Джисони тоже там будет. Давайте, мы вас ждём. — и Ли-старший первым вешает трубку. Джинни же закусывает губу и кладёт телефон обратно на стол. Не знает как подступится. Напоминать о чём-то таком ужасном — такая себе затея, особенно когда он воочию видел паническую атаку. Видел, что тогда, в тот страшный день, происходило с младшим: его рыдания, боль, страх и истерику. Как он сейчас себя поведёт? — Мелкий. — решившись, тихо зовёт Хван. Феликс, ничего не подозревающий, медленно поворачивается. Ожидает, что сейчас снова посыплются какие-то дурацкие куриные шутки, но встречается с каким-то странно-серьёзным настроем в глазах. — Чего? — спрашивает младший настороженно, немного хмурясь. Какой-то странный холодок чувствует по спине. — Нас в участке ждут. Сейчас. — сообщает Хван и нож летит на пол.