Chamomile/Ромашка

Сынмин подходит к университету в крайне заспанном состоянии. Его «прекрасный» сосед выгнал Минни из комнаты из-за очередной особы, которую притащил в общагу посреди ночи. И ладно бы они час порезвились, так нет же! Два часа фотографу пришлось сидеть в коридоре общежития под дверьми собственной комнаты. И самое печальное: даже к друзьям было не постучаться. Ведь оба, что Джисон, что Феликс, отсутствовали, проводя ночь в компании своих бойфрендов. Благо, пока тусовался в коридоре, Ким в целом провёл довольно продуктивный вечер — они с Чанбин-хёном обсуждали свои дальнейшие планы по сведению Чанчонов вместе. Ничего путного и беспалевного придумать не смогли, но хотя бы отмели те идеи, что вообще никуда не годились. И только это грело сердечко «бездомного» фотографа. Пройдя за ворота и прошагав почти всю площадку перед учебным кампусом, первокурсник ещё издалека замечает бывшую «бракованную» парочку. Влюблённые, счастливые. Светят ярче утреннего солнца на небе. Феликс с удовольствием лопает огромный рожок мороженого, на который то и дело покушается Хёнджин, пытаясь откусить от него большой кусок. Но свою вкусняшку Ликси-хён защищает слишком яро, так что старший остаётся с носом. Так же эти двое держатся за ручки, беззастенчиво флиртуют и, кажется, их вообще не волнует, что всё это происходит на глазах у множества студентов и преподавателей. Ведь они никак не среагировали даже на препода Феликса, что одобрительно посвистел им, проплыв мимо пары. Если информация была ещё актуальной, и сонный мозг первокурсника его не обманывал, то Ликси-хён вроде как просил сохранять тайну их отношений, поэтому Минни несколько раз промаргивается, решая, что всё это ему мерещится. Но нет. Открывая глаза, вновь и вновь, он видит всю ту же картину. Выходит, что тайным отношениям реально пришёл капут? Хотя стоило догадаться об этом по совместной фотографии, которую вчера на свою страницу выложил Феликс. Первокурсник подходит к парочке и приветственно им машет. Те его в упор не видят, слишком увлечённо о чем-то споря в шуточной манере. Тогда Сынмин пробует подать голос, поскакать немного на месте, но для них он всё ещё остаётся невидимкой. «Сначала люди сами меня не замечают, а потом обвиняют, что я их пугаю!» — проворчал про себя фотограф и стянул с плеч рюкзак, чтобы извлечь оттуда фотоаппарат. Он встаёт к ним на расстоянии вытянутой руки и щёлкает увлечённую друг другом парочку, ни капли, не стесняясь своих действий, не пытаясь спрятаться или даже убрать вспышку. Но эти двое… Даже после такого на Сынмина ноль внимания. Тогда Минни пожимает плечами, отходит на пару шагов назад, рассматривает новую получившуюся фотографию и, полностью удовлетворённый полученным результатом, заходит внутрь учебного кампуса. В холле так же замечает вторую парочку. И тут Сынмину снова требуется время, чтобы убедиться, что глаза его не подводят, и он не спит. В то время как Хёнликсы на улице являли собой ванильность во плоти и полное единение душ, Минсоны выглядели несколько отстранёнными друг с другом. Ким вновь промаргивается в надежде, что ему мерещится это всё от недосыпа, но снова мимо. Минсоны хоть и пытались создать видимость обычного общения, но некое напряжение между ними можно было прощупать физически. Возможно, именно поэтому рядом с Хани-хёном стояли две девушки, как отвлекающий фактор и с которыми парень общался с гораздо более открытой душой, нежели со своим бойфрендом. Минни не был знаком с девочками лично, но много раз видел их около Джисона и Феликса. Это их общие подруги однокурсницы. — Приветики! — здоровается сразу со всеми Минни, когда подходит ближе. Благо эта компания не настолько увлечена общением друг с другом, в отличие от Хёнликсов, так что отвечает ему взаимностью. Брюнетка улыбнулась, блондинка кокетливо помахала, Минхо сдержанно кивнул, Хани радостно похлопал по плечу и произнёс: — Доброго утречка, Сынминни! Как делишки? — У меня хорошо. — ответил Сынмин, про себя отметив, что ему не чудилось. Между Минсонами и правда был некий разлад, или может простое недопонимание. Закрытая поза Минхо, его странные осторожные взгляды в сторону соула, Джисон, что всем своим видом пытается изображать, как у него всё хорошо и слишком бурно реагирует на обычные вещи, вроде прихода того же Сынмина. Однако же обсуждать это тут не стоит, поэтому Ким никак не реагирует, лишь кивает в сторону дверей, за которыми так нагло флиртовала парочка бывших «бракованных». — Эти двое… Их тайным отношениям конец? — А ты фотографию, которую Ликси запостил вчера не видел? — хохотнул Джисон нарочито позитивно, радуясь, что не повисло напряжённое молчание. — Видел, но подумал, может Феликс-хён по ошибке это сделал. — Это не про Ликси. — подала голос брюнетка, и, хихикнув, добавила, — Он ещё долго продержался. Я думала, минимум часика полтора и весь универ будет знать, с кем он встречается. Минхо, припоминая засосы, которыми светил на своей шее Хёнджин ещё недавно, на это фыркнул: — Да там и без официальных заявлений всё было понятно. Девушки рассмеялись, а Хан задумчиво произнёс: — Но Ликси выглядел таким серьёзным, когда просил сохранять тайну… И что это блин? — указал он на парочку. — Давайте за них порадуемся! — предложила блондинка, слабо похлопав ладошками, — Мило же! — Меня от такой милости скоро диабетом накроет сахарным. — скривился Сынмин и парни с ним охотно согласились, одобрительно покивав. — Разве было лучше, когда они ругались? — удивилась блондинка. — Хотелось бы что-то среднее. — сообщил Хо, — Где та священная золотая середина? — Тогда придётся сменить круг друзей. — пожала плечами брюнетка и другие рассмеялись, хотя и понимая, что она права. Ведь Хёнликсы — это сплошные крайности. Если ненавидеть, так со всей силы, если любить… Время покажет, конечно, но что-то подсказывало всем, что тоже — не щадя себя. Так же думал и Чонин, что подошёл к друзьям, после того, как остался совершенно незамеченным бывшей «бракованной» парочкой. Он, подобно Сынмину минуты две глупо пытался привлечь их внимание, даже голос подавал и рукой между ними махал, но ничего не добившись и повесив от разочарования голову, прошёл внутрь учебного кампуса. Минни только завидев его, сразу потянулся к нему руками, одну закинув на плечо, и обратился максимально елейным голосочком: — Айенни! Ты мой самый лучший и верный друг! В ответ на такое признание любви Ян совсем не обрадовался, лишь нахмурился и выдал: — Нет! — Что нет? — не понял Минни. — Чего бы ты, не начал просить, ответ мой будет — нет. — Вот так друзей и теряют. — пробурчал Минни, громко фыркнув и убрав руку с плеча предателя. — Возможно, я могу помочь? — предложил свою кандидатуру Хани, обрадовавшись очередной ветке диалога и тому, что не придётся неловко взаимодействовать со своим парнем. Правда он не знал, что последует после озвученного им предложения. — Точно! — воскликнул Ким радостно, — Ты ведь часто ночуешь у Минхо-хёна? Заданный вопрос буквально остановил сердечко Хана, но виду он не подал и робко кивнул, хотя и не понимал пока, к чему вёл первокурсник. — А Ликси-хён ночует у Хёнджин-хёна? Хан снова кивнул. — Следовательно, ваша комната — огромная и большая, и часто пустует! — закончил свою мысль фотограф. — Аааааа! Тебя твой сосед доконал! — наконец Джисон понимает к чему вёл первокурсник, — Ты хочешь попроситься ночевать у нас? — Да, доконал! Он уже тут со своими «цыпочками» сидит! — провёл фотограф большим пальцем по своей шее, — Но мне и в своей комнате хорошо ночуется, я думал отдать ему вашу? — улыбнулся он. Джисон, что ещё секунду назад готов был прийти на помощь, теперь нахмурился. — Что? Ты хочешь, чтобы твой сосед делал свои мерзкие дела на наших с Ликси кроватях? — возмутился он и рядом стоящие прыснули со смеху. — Именно это он и сказал. — подтвердил Чонин вместо своего друга. Теперь вопросов к нему, почему он, даже не выслушав предложение Сынмина, сразу ему сказал «нет» — не было. — Нет! Ни за что! — отказал безапелляционно фотографу Хан. Даже представлять боялся, что сделает тот тип в их комнате с очередными пассиями. — Ладно-ладно! Я передумал! Я сам там буду ночевать. — сразу переобувается Минни и не до конца ему веря Хани смотрит на Чонина, который кивает отрицательно головой, показывая, что верить Ким Сынмину — идея не очень. На что последний, заметив такое предательство из-за своей спины, громко возмутился: — Если я когда-нибудь умру под колёсами машины из-за недосыпа и по вине своего сперматоксикозного соседа по комнате (и плевать, что такой болезни не существует), то ответственность за это будешь нести ты! — тыкнул указательным пальцем в грудь своего друга Ким. — То есть косячит твой сосед, а ответственность несу я? Я правильно всё понял? — удивился Чонин. — Именно! У меня был такой шанс его сплавить, а ты всё испортил! — По-моему ты берега попутал, Минни! — Погоди-погоди! — влезает вдруг между ними одна из подруг Джисона и Ликса, та, что брюнетка, — Твой сосед случайно не Ён Вун с третьего курса менеджмента? — Ага, он. — кивает Сынмин, — А что? Девушки переглянулись, а потом брюнетка расплылась в улыбочке, ничего хорошего не предвещающей, и произнесла: — Не будешь ли ты так мил передать ему от нас небольшое сообщение? — Без проблем. — согласился охотно Сынмин, а остальные навострили уши. Потому что было интересно, что могло связывать Лию и Юну с таким парнем? — В общем, скажи ему, что недавно я — Чхве Джису, более известная как Лиа, основала тайное женское сообщество. — на этих словах выражение лица Юны стало немного недоумённым и растерянным. Она явно не понимала, о чём подруга говорит, потому что не была в курсе никаких тайных сообществ, а меж тем брюнетка продолжала: — И наше сообщество желает избавить мир от таких горе-альфачей, вроде твоего соседа, не считающихся с женщинами и с их правами. А потому у нас всех договорённость — о сообществе мы не говорим, но имеем один на всех план. И если Ён Вуну однажды не повезет, то в один прекрасный момент, когда он затащит в свою постель очередную девушку, воспользуется ей, словно вещью, то на утро может обнаружить отсутствие у себя своего стручка. — улыбнулась девушка, сделав акцент интонацией на последнем слове. Всех парней резко передёрнуло, а между ног стало фантомно больно. Кроме Сынмина, что с бесстрастным лицом продолжал слушать наставления брюнетки (и кроме Юны ещё, чьё выражение лица становилось всё более недоумевающим). — Наше сообщество настолько тайное, что он никогда не вычислит девушку, что является её официальным членом. Так что во избежание напороться на одну из нас, ему бы лучше свой стручок держать у себя в трусах. – последнюю реплику Лиа прошептала, немного нагнувшись к парню, а потом подмигнула первокурснику и добавила: — Передашь ему?       — Конечно! Без проблем, нуна! — улыбнулся Минни. — Спасибо большое! — обрадовалась второкурсница, и поманила свою подругу, намекая, что им пора бы отчалить, ведь скоро начало пар. Затем она вдруг остановилась, словно что-то вспомнив, и снова обернулась к парню: — Забыла сказать. Уточни что это сообщение от двух девочек-заек! Он поймёт. — и с этими словами она скрылась за поворотом вместе с Юной, у которой была масса вопросов к подруге. — Ты реально собираешься передать эту жесть своему соседу? — удивился Ян, обращаясь к фотографу. — Обязательно. — ответил слишком уж довольный сложившейся ситуацией Сынминни. — Где твоя мужская солидарность? — воскликнул Хан, всё ещё страдая от фантомной боли между своих ног, — Я бы с такими условиями боялся даже подходить к девушкам! — Думаю на то и был расчёт. — кивнул понимающе Минхо, хотя где-то в глубине души испытывая к парню некоторую жалость. Но с другой стороны: рано или поздно этого третьекурсника с менеджмента должна была настигнуть карма. И пусть лучше в виде таких пустых запугиваний оскорблённых девушек, чем какая-нибудь реально сойдёт с ума от ненависти к нему и что-нибудь противозаконное сотворит. — У него же реально может фобия появиться. — сочувствующе произнёс Айенни. — Да и хрен с ним! Главное мой сон будет в порядке. — пожал плечами Сынминни. — Ты монстр! — покачал головой Чонин и тоже пошёл к лестнице. — Ты меня к себе не пустил, значит, его фобия тоже на твоей совести! — бежал за ним следом Минни. — Какого чёрта во всём виноват постоянно я? — донеслись до Минсонов возмущения Айенни. Дальнейшего ответа Сынмина они уже не слышали, так как первокурсники совсем исчезли из поля зрения. — Нам тоже пора на занятия? — обратился Хо к Джисону. В обычной ситуации они бы обнялись, или старший оставил бы поцелуй на щеке, но между ними всё ещё было напряжение вчерашней ночи, и ни один не хотел поднимать разговор тут и сейчас. Пока что для них легче было замалчивать и изображать, что вчера вообще ничего не произошло. — А эти двое? — кивнул в сторону воркующей парочки Бельчонок, — Их так и оставим? Минхо обернулся и поглядел на Хёнликсов, про которых уже успел забыть, если честно. Затем вздохнул, достал телефон из кармана и набрал Джинни. Тот, как бы ни был слишком занят общением со своим парнем, дребезжание трубки всё же услышал и ответил на звонок. — Да? — Доброго утра! Вы на пары то собираетесь? — спрашивает их Хо, — Или вас не отвлекать от свидания? Лицо Джинни становится до смешного растерянным, и он вертится по сторонам в поисках своего названного братца. Вот только ищет он его на улице почему-то. Наверное, искренне верит, что проходящих мимо них с Феликсом друзей смог бы заметить. — Ты где? — не понимает Хван. — Я везде…— угрожающе шепчет Хо и Джисон не сдерживается, издавая смешок. — Я серьёзно! — отвечает ему Хёнджин, — Откуда ты..? — Если бы я не стоял в холле и не разглядывал ваши воркования за стеклянной дверью, то поверь, знал бы о вашем флирте. Вы не особо скрываетесь, знаешь ли. Только после этого ответа Хван находит друга по ту сторону двери и корчит ему в ответ рожу. Ликс тоже оборачивается и лицо его тут же заливается краской от смущения, потом он пихает бойфренда в плечо и идёт внутрь. Ведь в отличии от него, он — прилежный студентик и занятия прогуливать готов только по очень уважительной причине. — Цветочно-букетный период? — усмехается Хани, играя бровями, когда пара оказывается внутри учебного кампуса. Ликси ничего не отвечает, лишь горделиво нос поднимает, да краснеет, словно помидор, а вот Хёнджин… — Мы на пары опаздываем! — кричит он, игнорируя вопрос Бельчонка и проплывая мимо Минсонов. — Серьёзно что ли? Это ты говоришь? — картинно удивляется Хо и усмехнувшись с этой глупой попытки перевести тему, они с Джисоном следуют за парой, где за первым же поворотом разойдутся в разные стороны.

***

🥚 🐣 🐥:

Видел, что в чате творится?

💙Джинни 💙: Сложно такое не заметить. Однокурсники постоянно пялятся и перешептываются 🙄

🥚 🐣 🐥:

Предлагаю не обращать внимания.

💙Джинни 💙: Или поиграть по их правилам? 😈

🥚 🐣 🐥:

Каким образом?

💙Джинни 💙: Дать контента самостоятельно.

🥚 🐣 🐥:

Не уверен, что понял тебя и твою идею.

💙Джинни 💙: На обеде, если не забуду, расскажу. 😽 Улыбнувшись, Ликси отложил телефон в сторону. Осталось отсидеть пару, и он снова встретится с Хваном. Что может быть прекрасней? И только стоило обратить внимание на мир вокруг, от его внимательного взгляда не укрылось некое напряжение друга, сидящего по правую руку (шепотки однокурсников Ли тоже заметил, но старался не обращать на них внимания, ведь чем меньше даёшь реакции, тем меньше хочется как-то задевать). Так что он нагнулся к лучшему другу и прошептал: — У тебя что-то случилось? — Нет. — соврал Джисон, который не хотел своим нытьём портить другим людям настроение. Но он совсем не обладает актёрскими способностями Хвана, а потому его сразу раскрывают. — Расскажи. — требует у него Ликси. Хани некоторое время мнётся, пытается своё нежелание говорить перекинуть на «пара же идёт!», но Феликс слишком настойчиво требует своего, а потому Джисону приходится сдаться. К тому же, это очень удачный момент хотя бы потому, что Юна с Джису сегодня сели в другом месте, а значит и лишних ушей гораздо меньше. — Мы с Хо поссорились. — выпаливает Джисон и у Ли глаза на лоб лезут. Что-то не заметил он этого в холле университета. Хотя в нынешней ситуации он вообще ничего и никого не видит, кроме Хёнджина, так что неудивительно. — Что? Поссорились? — удивлённо переспрашивает он. — Ну, не прямо поссорились, но что-то около того. — Я тебя не понимаю. — выдал Ли. И это не было прямыми словами с их прямым значением. Конечно, он знал, что в любой паре иногда бывают свои сложности и недопонимания — это абсолютно нормально. Даже для такой, казалось бы, идеальной по всем фронтам, как у Минсонов. Он скорее не понимал формулировок Хана. Что означает, поссорились, но не очень? Это как вообще? — В общем Хо предложил мне съехаться. — признался Джисон. И Ликс мог бы обрадоваться, что друзья решились на такой важный для пары шаг, если бы не крайне напряжённое лицо друга. — И что тебя смущает? Ты не хочешь с ним жить? — Хочу, конечно! — Так ты согласился? — Нет. — Почему? — Потому что я думал, это будет в будущем. В очень далёком будущем. Минимум годик. Феликс похлопал глазами в непонимании: — А что в будущем измениться? — Я стану полноценным членом общества! — А сейчас ты кто? Джисон надувает губы и буркает: — А сейчас я — неуверенное слабое нечто, которое паникует перед любой преградой и не может элементарно сам о себе позаботиться и всё время только и делает, что полагается на парня. И самое тупое, скажи я ему всё это вчера, он снова начал бы меня утешать, и говорить, что всё в порядке и всё не так. Снова взял бы ответственность за нас обоих. А я хотел исправиться! Хотел пройти это прослушивание, чего-то добиться, и только потом смело смотреть вперёд. Я хочу быть на равных, а сейчас у меня иногда такое ощущение, что я совсем не соответствую Хо. — закончил Джисон и Феликс задумался. Вполне себе звучало здраво и страхи, как и чувства лучшего друга, он вполне мог понять, но… — Я не думаю, что после вашего прослушивания что-то изменится. — выпалил Ликс после недолгих размышлений. — Ну, спасибо! — обиженно буркнул Джисон. — Я не про это! Я имел в виду, что ты слишком много поставил на это. Думаешь, пройдя его, ты не столкнёшься с новыми трудностями? Это нереалистично! Ты точно так же будешь бояться вашей первой записи, вашего первого громкого выступления, промоушена и всего, что люди проходят в первый раз. А Минхо-хён, как был очень заботливым парнем, так им и останется. Он будет рядом, и всегда будет оказывать поддержку. И не важно, при всём этом, кем ты в тот момент будешь: крутым айдолом, а может к тому моменту уже забытым всеми музыкантом или вообще человеком, решившим пойти по стопам архитектора. Он не перестанет о тебе заботиться, Хани. — потом Ликс усмехнулся, — Когда я поступил и въехал в общагу, я тоже думал, что стал самостоятельным, и что у Чана нет причин больше меня опекать. Но чуда не случилось. Он как был гипер-опекающим братцем, так и остался. И я всё ещё косячу и вам даже приходится за мной следить. — То есть ты хочешь сказать…? — Что тебе стоит жить здесь и сейчас, а не смотреть в небо, пытаясь там найти журавля и думая, что там, где-то в будущем якобы будет по-другому. Небо там не безоблачней, а воздух не чище. — произнёс уверенно блондин, — И если хочешь жить с Минхо-хёном, то ничего не бойся! — Он прав. Дельные вещи говорит. Тебе следует его послушать. — вдруг слышат парни за спиной чей-то шепот и вздрогнув от неожиданности оборачиваются. Пак Джинён собственной персоной, каким-то образом оказался позади них, хотя ещё минут десять назад вроде бы вещал что-то у доски. Он влез между их голов своей и одобрительно хлопал правой ладонью по плечу Ликса, как бы намекая, кого именно он считал правым. Парни ужасно смутились и обратили внимание на происходящее в кабинете, ведь если мужчина был тут, то кто же тогда вёл лекцию? Или вся аудитория сейчас смотрит на них? Но нет. Оказывается, Джинён включил короткий фильм для студентов, и всё внимание учащихся было сосредоточено на нём. В этот раз Ликса и Джисона пронесло: личная жизнь Минсонов не стала достоянием общественности (лишь в лице одного препода, но не суть). Преподаватель тем временем разогнулся, дал напутствие Джисону всё же поговорить со своим парнем и не разбивать его сердце таким резким отказом, а потом попросил мальчиков всё же заняться учёбой, но если они желают поговорить, то он после пары никуда не торопится и готов с ними пообщаться лично. — У меня нынче репутация сводника чужих сердец! — подмигнул мужчина Ликсу, на что тот ещё больше покрылся красными пятнами смущения, а Хани немного выпал в осадок, не понимая, на что намекал Пак Джинён. — О чём он? — шепчет Джисон, когда преподаватель вернулся к доске и продолжил лекцию. — Давай потом. — просит смущённый Ликс и Хани решает, что друг прав и проблемы им не нужны. Дальнейшую лекцию они проводят как самые ответственные в мире студенты.

***

— Ты придумал, что делать с Дахён-нуной? — обратился Чонин к Сынмину, когда ему немножко скучно стало сидеть на паре. Дело было не в преподавателе, и не в самом занятии, просто эту тему он на досуге выучил в свой тяжёлый период жизни, когда пытался восстановить своё разбитое сердце и когда находился в ссоре с лучшим другом. — В каком смысле? — Минни не сразу понял, что имел в виду Ян, потому что в отличие от него был занят лекцией. — Я про её желание выяснить всё-всё про «бракованность» Хёнликсов. — Аааа! Да, придумал. — кивнул Минни, — Осталось только решить, куда прятать трупы. — Трупы препарированных Хёнликсов? — сразу раскусил план друга Чонин. Ну, не свою же сестру и её мужа он будет убивать. — Шаришь! — одобрительно щелкнул пальцами Сынмин. — А если серьёзно? — А если серьёзно, то пока нет. Но что-то мне подсказывает, что отдать их на опыты будет легче, чем успокоить мою сестру. — хмыкнул Ким. — Звучит слишком пессимистично. — Зато по фактам. — ответил Минни, снова всё внимание обращая на преподавателя, вещающего у доски. — А я Чан-хёна в гости позвал. — после небольшой паузы выпалил вдруг Ян и Сынмин сразу прекращает писать и уставляется на друга во все глаза. — Воу. Ты был под градусом? — Нет. Вполне себе трезвым. — признаётся Чонин и выражение лица его при этом было таким, будто он только сейчас осознал что натворил и как глубоко теперь сожалел об этом. — Как у тебя смелости хватило? — интересуется пораженный фотограф. Оказывается, если этого парня не трогать, то он и сам действовал в сторону сведения самого себя с соулом. И Ким не знал, он этому больше рад или нет? — Я сам не понимаю. Я просто взял и написал ему. — А потом тут же написал, что передумал? — предположил Ким, потому что это было так в духе вечно паникующего Чонина. Но друг и в этот раз ответом огорошил: — Нет. — Вау. И когда такое событие случится? — Не знаю. Хён тоже от меня требует ответа. — Зови сегодня! — подсказывает фотограф. — Это слишком! — Нормально это! Пока адреналин в крови, действуй! Не съест же он тебя. — Может и нет, но у меня всё равно ощущение, что я вошёл в клетку с тигром. — Правильней будет сказать, впустил его в свою. — поиграл бровями Сынмин, за что получил тычок в предплечье. — Звучало ужасно! — возмутился Ян, а Минни глаза закатил. — Опять ты паришься. — устало тянет он, — Ты просто позвал друга в гости, что в этом такого? Я же к тебе постоянно хожу… Или ты каждый раз панику поднимаешь? — Нет! Ты — это ты. А тут Чан-хён. — Признай уже, что он тебе нравится. — усмехается Ким. — Не он мне, а я вроде как ему нравлюсь. — поправил Чонин друга. — И зная об этом, ты позвал его к себе? — поднял одну бровь Минни. — Я дебил, да? — Или очень хитрожопый гадкий тип, который насмехается над чужими чувствами или тип, желающий убедиться в своих собственных. Первое маловероятно. Поэтому я делаю ставку на второе. Чонин ничего не ответил. Прикусил губу только. Он не будет лукавить и говорить, что ему не интересно каково это — ощущать чужую симпатию, но и соглашаться с тем, что он, выражаясь словами Кима, «хитрожопый засранец, решивший потешить собственное эго» — тоже не будет. Его чувства — это скорее нечто пограничное. Была и толика желания узнать и понять собственные, и испытать на себе чужие. Своим смелым приглашением он скорее хотел развеять любые надежды. Опровергнуть их, доказав уже всем, что соулмейтство — ничто и никак его не изменило. Или наоборот убедиться, что с судьбой спорить бессмысленно. Парень вздыхает и опирается на спинку стула. «Сложно это всё, — думается ему, — но в будущем будет виднее, что было правильным, а что нет...»

***

Как только звенит звонок, оповещающий о начале обеденного перерыва, Феликс, забыв обо всём, ничего не сообщив ни другу, ни подругам, мчится в курилку, где его уже заждался Джинни. Это местечко, которое так облюбовал старший из-за его нулевой проходимости, теперь могло сыграть парочке на руку. Там можно было спокойно общаться без многозначительных взглядов друзей и без лишних ушей случайных зевак. Быстро натянув куртку и кое-как нахлобучив шапку на голову, блондин выбегает наружу и мчится в сторону курилки. Там, ещё издалека он сразу замечает соула, прикусывает от радостного нетерпения губу и снижает темп шага, переходя практически на цыпочки. Легонько подбирается со спины и смыкает ладони на лице Хёнджина, прикрыв его глаза. Хван сразу понимает, кому принадлежали эти холодные конечности, поэтому расплывается в улыбке и произносит самое бесячее, что мог бы произнести: — Кто это? Анна? Ли сначала замирает, а потом, сменив милость на гнев, строго спрашивает: — Какая ещё Анна? — всю радость как рукой сдуло. Теперь он раздражён из-за ревности. — Не Анна? — картинно удивляется Джинни. — Ещё одно слово и рожком мороженого не откупишься. — предупреждает Феликс, обходя парня и усаживаясь рядом с ним и всем видом показывая, какой он обиженный и злой. Хван усмехается, перекидывает ногу через скамейку и поворачивается всем корпусом к парню. — А двумя? — спрашивает он, приблизившись к его лицу. — Даже десяти не хватит, чтобы откупиться. — показывает ему язык Ликс. — Какой ты жадный Цыплячий король! Нельзя же так со своим народом! Тебя свергнут! — Я себя таковым не провозглашал, так что любую ответственность с себя снимаю. — гордо произносит Цыплёнок. Хван засмеялся. — Сегодня прогуляемся? Или опять ко мне с ночёвкой? — предложил он. Феликс всей душой хочет ответить положительно, но… — Мне надо заниматься сегодня. — с сожалением произносит парень и Джинни обиженно надувает губы. — Нам с Ббокари и Кками будет грустно. — печально произносит он. — С Ббокари? — переспрашивает Феликс удивлённо. — Его же надо перезаписать, так что я его с собой забираю. — Нет! Ты его перезапишешь сегодня, сейчас, и мы будем скучать с ним в моей общаге. — Нет. — не согласился с ним третьекурсник, — Мне нужна тишина и спокойная обстановка, поэтому я забираю его с собой и отдам только тогда, когда ты ко мне придёшь в гости. — Ты меня вздумал шантажировать? — воскликнул Ликс. — Конечно! — лыбится старший. — Оборзел? — Очень! — кивнул Хван, и Феликс кидается прямо на него, начиная шуточно душить. Джинни в ответ заливается хохотом и заваливается назад, утаскивая за собой и парня. Они некоторое время, как обычно «выясняют» отношения на, только им понятном, языке, а потом, чуть успокоившись, Ли приподнимается на локтях и уточняет: — Ты уверен, что не мазохист? — С тех пор как начал отношения с мелкой садюгой — уже не очень. — шутит Хван и Ликс хочет ему что-то язвительное ответить, но вдруг телефон в кармане джинс старшего начинает вибрировать и парень просовывает руку между их телами, пытаясь нащупать аппарат. Когда ему это удаётся, он поднимает его над головой Ли и заглядывает в экран. Феликсу сначала кажется, что ничего серьёзного (опять друзья их потеряли или что-нибудь подобное) и они с соулом продолжат дальше дурачиться, но выражение лица Джинни резко сменяется. Он поспешно убирает с себя тело соула и резко поднимается на ноги, отвечая на звонок. Зачем-то даже отходит в сторону, чтобы блондину не был слышен разговор. Однако же реплики соула всё равно доносятся до младшего. — Мам? Привет. — … — Что у тебя с голосом? Он опять что-то учинил? По двум репликам Ликс сразу догадался о личности звонящего, а ещё о теме их разговора. Отец ведь в больнице и видимо у мамы Джинни не совсем хорошие новости на счёт его состояния. — А что врачи говорят? — … — А он что? — …. — Что?! — резко восклицает Хван и Феликс даже немного вздрагивает. Он поднимается с места и хочет подойти к парню, возможно, утешающее похлопать по спине, выражая поддержку, но вот только его парень с каждой новой фразой всё дальше и дальше от него отходит, всем видом показывая, что не желал, чтобы кто-либо сейчас лез в его личное пространство. Он отдалялся от Феликса. — Ты пробовала с ним говорить? — … — Да какая разница! Это разве стоит того? Шансы такие мизерные! Пусть с ума не сходит! — кричал Джинни, потом видимо вспомнил, что не один тут, бросил осторожный, беглый взгляд на соула, снизил громкость на минимум и совсем отошёл куда-то в сторону. Ли больше ни слова не услышал. Хёнджин ещё некоторое время говорил с мамой, потом сбросил вызов и задрал голову наверх. Его напряжённая поза говорила сама за себя: парню было плохо. Морально. И Ликсу даже показалось, что он услышал всхлип. Младший несмело поднялся на ноги и пошёл в направлении бойфренда. Подойдя ближе, он слегка тронул его за плечо, на что Хван вздрогнул, быстро вытер лицо (он плакал?) и повернулся к Ли. И то, что увидел второкурсник, повергло парня в шок. На лице Джинни ни капли переживаний. На нём была эта маска вечной беззаботности и лёгкости. Будто вообще ничего не произошло, будто он только что не разговаривал с матерью и не услышал какие-то ужасные новости о своём отце. — Ты в порядке? — спросил Ли, не веря тому что перед собой видел. — В полном! — улыбнулся ему Хван и Ликс только и смог что обессилено покачать головой. Ещё утром его взволновало враньё Хёнджина. Хотя он и приводил такие железобетонные аргументы в свою защиту, что и не подкопаешься, но Ли всё равно был уверен, что ему врали. Но сейчас то… Сейчас какой смысл? Он же всё видел, всё слышал своими ушами и глазами! — Зачем ты… Притворяешься, что всё хорошо, когда это не так? — шепчет второкурсник. — Притворяюсь? Разве? — удивился Хёнджин. И сделал ещё так правдоподобно, что Феликс обомлел. Хвана поймали буквально с поличным, а он продолжает играть роль беззаботного парня. Врать, глядя прямо в глаза. — Да! Ты всё время это делаешь! Я же слышал, что разговор с твоей мамой был явно не простой, так зачем ты сейчас делаешь вид, что всё нормально? — возмутился Феликс, не выдержав. Он вовсе не хотел наезжать, не пытался обвинять или что-то в этом роде. Он лишь хотел понять почему? Разве они не встречаются? Разве он не заслуживает, чтобы ему доверяли? Он ведь ничего от Джинни не скрывал, так почему его парень не хочет быть честным с ним? — Вот и именно, что непростой. — Джинни, наконец, снял со своего лица эту жуткую маску, хотя не сказать, что Феликсу стало от этого проще, — И потому я не хочу об этом говорить. — Я думал, что мы встречаемся… — Так и есть. — Но когда ты, глядя мне в лицо, врёшь, у меня нет такого ощущения. Как будто я чужой и посторонний. — обиженно заметил Ликси, припоминая утренний случай, где Хван утверждал что спал, хотя младший был уверен в обратном. Джинни прикрывает глаза, трёт лицо и устало просит: — Цыплёнок, пожалуйста… Я не хочу ругаться. Оба понимают, что он имел в виду. Он буквально кричал: мне и так сложно, я не хочу ещё и с тобой отношения выяснять, поэтому хватит. — Я не пытаюсь с тобой ругаться. Я хочу всего лишь поговорить. Я хочу понять тебя, поддержать, помочь, чем смогу. Люди в отношениях так делают, Джинни! Они доверяют друг другу! — Я не хочу об этом. Пожалуйста, не сейчас… Не надо. — снова просит старший. Ликс был обижен. Страшно. Но Хёнджина добивать их ссорой, и правда, было лишним. Наверное, они ещё не вошли в ту фазу отношений, когда можно было рассказывать друг другу всё. Да, в официальных отношениях они состоят меньше недели, но у них на самом деле была длинная история с их притиранием друг к другу. Феликс за это время успел рассказать о себе почти что всё, но почему-то сам всё ещё оставался недостойным, чтобы узнать, что лежало на сердце его парня. — Если этого не надо, то что тогда тебе надо? — всхлипнул Ли, — Чтобы я, как дурак всё время улыбался и делал вид, что не вижу, как тебе плохо? Вместо ответа Джинни виновато прикусывает нижнюю губу, распахивает руки, подаётся вперед и заключает младшего в объятия. — Обнимашки. Они вполне подойдут. — буркает он в плечо парня, — Просто будь рядом, обнимай меня и мне будет легче. — И как долго? — спросил Феликс, утерев ненужные слёзы обиды с глаз. Звучало так, будто он спрашивал, как долго ему обнимать, но на деле оба поняли, что спрашивал парень в глобальном смысле. Как долго ему просто быть рядом и никак не участвовать в решении душевных проблем Джинни — вот что спрашивал блондин на самом деле. — Когда-нибудь я расскажу. Просто не сейчас, хорошо? Я обещаю. — шепчет Хван, — А сейчас мне твои объятия очень даже помогают. Феликс вздыхает, запихивает свою обиду куда поглубже в своё сердце и крепче обнимает парня. Ладно. Хорошо. Он подождёт.

***

Феликс открывает дверь в комнату общежития, находясь в лёгком расстройстве. О занятиях, которые планировал делать по приходу домой, уже речи не шло — не то настроение. То, что они с Джинни ещё недели в отношениях не пробыли, а уже успели поругаться — оставляло очень неприятный осадок на душе. Не хотелось, конечно, преувеличивать масштаб проблемы, нагнетать обстановку и накручивать себя, но всё равно тревожные мысли по типу: «а что же будет дальше, если сейчас всё так плохо?» голову всё же посещали. Делали они это ещё тогда, перед началом отношений, и продолжают делать сейчас. Такой же несчастный, как и сам Феликс, Хани лежал в своей кровати и бездумно залипал в ленту соцсетей, но пробежав оценивающим взглядом по другу, поинтересовался: — Тяжёлый день? — Ага. — кивнул Ли, стягивая с плеч рюкзак и кидая его на тумбочку. — Что случилось? — Мы немного поссорились. — ответил Феликс, раздеваясь и проходя вглубь комнаты. — С Джинни-хёном? — удивился Хани. — С ним. С кем же ещё? — тяжко выдыхает Ли, присаживаясь на свою кровать. Сначала думает развалиться на ней, подобно тому, как делал это Хан, но потом резко передумывает. Феликс был очень контактным парнем и охочим на обнимашки. И в тяжёлые периоды жизни особенно остро в них нуждался. Так что он по-быстрому переодевается в свою домашнюю одежду и спрашивает разрешение друга лечь рядом с ним. Джисон ничего не имеет против, и немного двигается, чтобы они вдвоём смогли поместиться в одноместной постели. Когда они поудобней располагаются, то Хан вновь подаёт голос: — А вы из-за чего поругались? — Да не то чтобы поругались… Так. Слегка поссорились. — буркает Феликс, крепко обняв свою «подушку для слёз», — Скажи, я не вызываю доверия? — С чего ты это взял? — удивился Хан. — Потому что Джинни мне ничего не рассказывает. Совсем ничего! Я заметил, что у него явные проблемы со сном. Он всё время сонный и уставший. И даже со мной сегодня ночью он не спал. Я проснулся, а Джинни успел уже и еды заказать, и с собакой погулять. Соврал, что телефон у него на вибро-режиме якобы, поэтому я не услышал его будильника. А днём во время обеденного перерыва ему мама звонила. По поводу его отца, который в больнице лежит. Он поговорил с ней, а после явно был не в себе. Но когда я попытался узнать подробности, то сделал вид, что у него всё хорошо. — пожаловался Ликс. — Ух ты. Как много всего. — прокомментировал ситуацию Хани. Он не замечал за Хваном ничего такого и про отца тоже впервые слышал. — Почему он ничего не хочет мне рассказывать? Я не понимаю. Со мной что-то не так? Или я очень много требую? — недоумевал Феликс. — Не думаю, что дело в тебе, Ликси. Ты вовсе не требуешь слишком многого. Скорее просто пока хён не готов делиться чем-то таким. — задумчиво произнёс Хан, — Может он реально думает, что его проблемы должны оставаться только его проблемами и тебя этим грузить не хочет? Из своих, добрых побуждений? — Но разве в отношениях это не нормально? Разве парочки не делятся всем? Не только ведь хорошим всё время обмениваться! Даже в клятве сказано: и в горе и радости. А я, получается, только для второго гожусь? — Не думаю, что он так считает. Но это и не означает, что он пошёл и сразу душу нараспашку раскрыл. Я думаю, ему просто нужно время. Может он не привык, что ты на его стороне теперь? Или даже не конкретно ты, а вообще: ему непривычно, что кто-то вообще на его стороне может быть. Ты ведь тоже мне не сразу открылся. Помнишь? — слабо усмехнулся Джисон, — Мы уже месяц жили в одной комнате, были лучшими друзьями, а ты всё ещё утверждал, что те синяки и гематомы на теле от того, что ты случайно упал. Феликс задумался. А ведь, правда, так и было. Он сам прошёл через это: из закрытого обиженного на жизнь парня, научился быть тем, кем сейчас являлся. Пусть всё ещё не идеальным, всё ещё в какие-то моменты не доверяющим другим людям парнем, но уже гораздо больше шедшим на контакт. Когда-то подобная метаморфоза должна случиться и с Джинни, но… Сколько ждать тогда придётся? — Не думаю, что стоит давить на него… — начал Хани, но Ли его перебивает: — Но я же беспокоюсь! — Понимаю. — А ещё я думаю, что его сон связан с его отцом! Он сильно беспокоится за него и за его самочувствие. Поэтому и спать не может нормально. И может если бы мы поговорили, ему бы самому стало гораздо легче! — Просто наберись терпения, Ликси. И всё образуется. — Ладно… Ты прав, наверное. Я слишком тороплю события. Мы пара всего ничего, а я уже такое требую. — выдыхает Феликс и какое-то время друзья лежат в объятиях друг друга. Затем Ликс вспоминает, что страдал не он один сегодня, поэтому подаёт голос: — А у вас как дела с Минхо-хёном? Вы поговорили? — Неа. — грустно отвечает Хани, — Ещё нет. Но я обдумал твои слова, посмотрел сейчас со стороны на вашу с Хёнджин-хёном ситуацию и кое-чего понял. — И что же? — Что я, и правда, слишком зациклился на прослушивании. Как будто от того, что меня возьмут в агентство Хо будет меньше беспокоится обо мне и моих проблемах. — улыбнулся Джисон. — Это значит..? — слегка приподнял голову Феликс. — Что мы поговорим завтра же и я, наверное (?)соглашусь на его предложение? — Чёрт! Это круто! — обрадовался Феликс. Пусть у него самого кошки на душе скребли из-за ситуации с Хваном, но то, что у друзей совсем скоро всё наладиться подняло ему настроение, — Я думаю, что у вас точно всё будет хорошо. — И у вас с Джинни-хёном тоже. Так что не парься. — Хочу надеяться на это. — буркает Ли, ложась обратно и прикрывая веки. Они снова лежат в обнимку некоторое время в полной тишине, каждый обдумывая свои проблемы и их решения. И уже немного находясь между сном и реальностью, Джисон тихо спрашивает: — Скучать не будешь, когда съеду? — Неа. Буду пользоваться своим положением на полную и делать, что хочу! — слабо ухмыляется Ликси. — Перед экзаменами не кушать, например, да? Ли слегка посмеялся на это, а Бельчонок пообещал: — Я буду возвращаться периодически, а ещё мы с Чани назначим Сынминни нашим тайным агентом, имей в виду! — Хорошо, мамочка Джисони…— улыбается Ли и это последнее, что услышит эта маленькая комната сегодня. Ведь оба парня морально устали за день, а потому без боя сдались во власть Морфея, проваливаясь в глубокий сон, так и не размыкая объятий…