A Kind of Idiot

К тому времени, когда они добрались до кабинета Хокаге, гнев Ируки достиг предела. — Отпусти меня! — крикнул он Какаши, отталкивая чужие руки. Какаши осторожно отпустил его, отступая на шаг, странно напряжённый для человека, способного двигаться с необычайной скоростью и грацией. — Какаши, что, чёрт побери, здесь происходит? — потребовала ответа Цунаде. Какаши в отчаянии всплеснул руками. — Очевидно, к Ируке вернулись воспоминания, — он сунул руки в карманы. — Я знал, что это плохо кончится, — мрачно добавил он. — А знаешь, что ещё плохо? — рявкнул Ирука. — Ты! Может, ты и способен убить кого-то одним пальцем, будучи гением, но иногда ты такой невежественный. Ты развлекаешься, раздражая других людей, но даже не обращаешь внимания на генинов, пока один из них чуть не убивает другого и сбегает из деревни… так как насчёт того, чтобы перестать читать книжки и попробовать разобраться в людях? Какаши замер. — Ирука, прекрати немедленно! — перебила его Цунаде, громко стукнув кулаком по столу. — Какаши, наверное, тебе лучше уйти, я поговорю с тобой позже, — Какаши коротко кивнул и исчез. — Ирука, успокойся, — попросила Цунаде. — Почему ты так зол? — Как Вы можете вообще спрашивать об этом? Мы спорили в Штабе, а потом Вы выгнали нас вон, — румянец на лице Ируки теперь был лишь частично вызван гневом. Он чувствовал себя униженным из-за того, что позволил себе вести себя подобным образом в таком месте. — Чёрт бы побрал этого Какаши, — пробормотал он. — Подожди, ты имеешь в виду, что сегодня он ничего такого не сделал? Ты злишься из-за произошедшего три дня назад? — Цунаде выглядела озадаченной. — Но для меня это произошло не три дня назад, — запальчиво возразил Ирука. — Воспоминания вернулись ко мне только что! — Хорошо, — сказала Цунаде, потирая виски. — Сделай несколько глубоких вдохов. Мне нужно, чтобы ты успокоился, а то заработаешь себе язву, а мне достанется мигрень. Идём в госпиталь. Ирука подчинился, делая несколько вдохов и медленно выдыхая. Они вместе направились в госпиталь, пока кипящий гнев в нём не уменьшился, а плечи не расслабились, опускаясь. — Так-то лучше, — заметила Цунаде, ведя его мимо стойки регистрации, кивнув медперсоналу. — А теперь объясни мне, что произошло. Когда и при каких обстоятельствах к тебе вернулись воспоминания? — Это случилось как раз перед тем, как Какаши затащил меня в Ваш кабинет. Мы были у Мемориального камня — Какаши отвёл меня туда навестить моих родителей. Я начал читать имена и по мере того, как я читал их, лица просто начали появляться перед моими глазами всё быстрее и быстрее, и все мои воспоминания внезапно нахлынули на меня. — Понятно, — задумчиво произнесла Цунаде, проводя его в кабинет для осмотра. — Итак, как ты себя чувствуешь? — Взбешённым. Цунаде криво усмехнулась. — Это я вижу. Я имела в виду физически: головная боль, головокружение и тому подобное? — О, — на мгновение Ирука задумался, позволяя себе проанализировать собственное состояние. — Нет, на самом деле, я чувствую себя прекрасно; у меня закружилась голова, когда воспоминания вернулись, но сейчас всё хорошо. Цунаде заставила его сесть на больничную койку. Некоторое время она просто молча разглядывала его, а после согласилась с его оценкой. — Физически ты и правда выглядишь хорошо, я не вижу никаких отклонений, но тебе определённо необходимо время, чтобы проветрить голову. Побудь здесь немного, тебя никто не побеспокоит. — Я не настолько глуп, чтобы пытаться напасть на Копирующего ниндзя, — сердито посмотрел на неё Ирука. — Меня беспокоит не это, — пренебрежительно ответила Цунаде. — Просто я думаю, что тебе необходимо время, чтобы переварить произошедшее. Прошло время, и ты снова будешь жить своей жизнью после травмы, но твоё прошлое пока что доминирует над настоящим. Твои эмоции вернулись к тому состоянию, на котором замерли, когда ты ударился головой, — она сделала паузу. — К тому же, было бы безопаснее держать тебя подальше от Какаши некоторое время, это будет полезно для вас обоих. Тебе нужно всё обдумать. А что касается Какаши, временами он может быть неисправимым идиотом, но даже он не лишён чувств. Из того, что я видела и слышала, вы двое ладили лучше, чем все могли ожидать. Было бы осмотрительным дать ему некоторое время привыкнуть к тому, что у тебя остались старые предубеждения и мнение о нём. Вероятно, для вас обоих будет лучше предоставить друг другу больше свободного пространства. На мгновение Ирука задумался, а затем почувствовал, что остывает. — Кажется немного глупым злиться на то, что произошло несколько дней назад, — нахмурился он. — Просто это воспоминание ещё свежо в моей памяти. Логика подсказывает, что я больше не должен злиться, но я просто не могу перестать. И поскольку Какаши не слишком высокого мнения обо мне и делает всё возможное, чтобы довести меня до белого каления каждый раз, стоит только нам увидеться, я не могу понять, чем, чёрт побери, он занимался последние три дня. — Ирука, — ответила Цунаде с некоторым разочарованием в голосе. — Что заставляет тебя думать, что Какаши невысокого мнения о тебе? Ты отлично справляешься со всем, что тееб поручено. Тебя все любят: твои ученики, их семьи и шиноби всей деревни. Почему ты решил, что он думает иначе? Ирука нахмурился, вспоминая. «— О, правда? А потом я решил стать учителем в Академии и подвергнуть других тому, через что проходил я сам? Должно быть, я ненормальный, — сказал он. — Это своего рода героизм, — возразил Какаши. — Меня, например, не затащить в класс будущих генинов, слишком много криков и соплей. Пожалуй, я буду и дальше придерживаться миссий S-ранга.» — Насколько я знаю, у вас несколько расходились мнения в прошлом, — продолжила Цунаде. — Он знает, каким пугающим может быть, и людей, которые не боятся высказывать своё мнение, он уважает. Подумай о тесте, который он устроил для Наруто, Сакуры и Саске, чтобы узнать, стоит ли принимать их в свою команду — в конечном итоге, они прошли только потому, что работали вместе, противостоя ему. Ирука продолжал хмуриться, слушая Цунаде. — Ирука, я думаю, ты упускаешь из виду кое-что важное касательно Какаши. Для меня очевидно, что ты ему нравишься. Во-первых, последние несколько дней он не доставал тебя и был искренне обеспокоен. А во-вторых, если бы ты ему не нравился, он бы просто проигнорировал произошедшее с тобой. Какаши любит дразнить медведей. — Дразнить медведей? — озадаченно спросил Ирука. — Это часть его сомнительного обаяния. Если он знает о чём-то, что раздражает людей, заставляя их злиться, он будет продолжать это делать. Подобное доставляет ему некое извращённое удовольствие. Притворяется, что не слышит поэтичные восклицания Гая, опаздывает на встречи со своей командой, никогда не пользуется дверью в мой кабинет… Ирука не понимал, к чему она клонит. — …сдаёт плохо написанные отчёты о миссиях, — мягко добавила она. На лице Ируки отразилось удивление. — И если задуматься — Какаши поступает так только с теми людьми, которые ему действительно нравятся. Проблема в том, — продолжила она, дав Ируке время переварить сказанное, — что ты очень вспыльчивый. Твой характер делает тебя лёгкой мишенью, Какаши ничего не может с собой поделать, но также это означает, что ты даешь ему повод беспокоить тебя больше, чем всех остальных. Мы же просто стараемся держать себя в руках и не кидать в него тяжёлыми предметами. Ирука сидел на больничной койке, чувствуя себя абсолютно сбитым с толку. Казалось, рядом с этим человеком ему всегда было трудно контролировать свои эмоции. Множество раз он огрызался, смотрел свирепым взглядом или был готов кидаться его принесёнными отчётами, но чем больше он думал об этом, тем лучше понимал, что за исключением ссоры несколько дней назад, Какаши почти всегда радостно улыбался ему. А после он вспомнил его ответ, когда Ирука заставил его переписать свой отчёт в первый раз… «Но, Ирука-сэнсей», и это мало чем отличалось от игривого Какаши, с которым он провёл последние три дня. То, что сказала Цунаде, постепенно обретало смысл. Возможно… возможно, он ошибался, думая о неприязни Какаши к нему. — Однако, мой вопрос к тебе таков, — сказала женщина, подходя к двери и открывая её. — Даже если ты не нравишься Какаши, он всего лишь один из множества джоунинов. Почему это так сильно тебя беспокоит? — она вышла из палаты, закрыв за собой дверь, и оставила Ируку наедине с собственными мыслями.

***

Она права. Почему меня так волнует, что он думает обо мне? Конечно, он — наставник Наруто, но в остальном у меня с ним не больше общего, чем с любым другим шиноби. Он всего лишь один из множества джоунинов. Он не просто один из множества джоунинов. Он — Какаши. Ирука пришлось признаться в этом хотя бы самому себе. Ему нравился Какаши. Он мог выводить его из себя, мог быть эксцентричным, но ещё он был трудолюбивым, когда это правда имело значение, блестящим и завораживающим. Разочарование Ируки в нём было вызвано его собственной верой в то, что он не нравится этому мужчине. Он позволил воспоминаниям о последних трёх днях выйти на первый план. Не имевший предвзятых представлений о джоунине, Ирука поступал иначе. Им было комфортно в присутствии друг друга, они стали друзьями. Сначала Какаши не слишком хотел проводить с ним время — предположительно, потому что ожидал обычной реакции Ируки, но как только они провели некоторое время вместе, Какаши стал… забавным, игривым, внимательным и до странного нежным. Он позволил Ируке увидеть его лицо. Он был достаточно расслаблен, чтобы сидеть на кухне Ируки в одних пижамных штанах, погружённый в собственные мысли. Ему было комфортно спать с ним в одной кровати, даже зная, что Ирука прижмётся к нему, пока они будут спать. — О боже мой… — Ирука побледнел. — Я прижимался к Хатаке Какаши. К Хатаке Какаши. И он не убил меня! Спустя секунду он почувствовал, как вспыхнуло лицо. Он обнимал меня… а я не возражал. И когда мы следили за Гаем… когда он затащил меня за то дерево, ему пришлось прижать меня к себе, чтобы нас не засекли… а я даже не пытался отстраниться. Я просто позволил ему обнять меня, будто я какой-то влюблённый подросток. Глаза Ируки распахнулись шире. Когда я увидел его лицо, и когда он был погружён в свои мысли… смотря на него, я был заворожён. Ирука почувствовал лёгкую панику, ему срочно нужно было выбраться из этой палаты. В госпитале, конечно, должно быть тихо, но это было уже слишком. Ему необходимо было отвлечься от того, куда вели его собственные мысли. Он вышел из госпиталя и бесцельно побрёл по улицам Конохи, пытаясь похоронить свои воспоминания о недавнем общении с Какаши. Но это лишь позволяло всплывать другим старым воспоминаниям, заставляя его переоценить их в свете вновь обретённой ясности. Когда Какаши назначили наставником Наруто и те вернулись со своей миссии по сопровождению из Страны Волн, Ирука спросил, как у Наруто дела — и покраснел. Не было ничего такого в том, чтобы спросить о своём бывшем ученике, но он покраснел. И Какаши улыбнулся ему. Он мог видеть его улыбку сквозь маску. И она ему понравилась. Ирука поморщился и, заметив небольшой магазинчик, зашёл туда, чтобы посидеть в уголке с чашкой чая в руках. Чай действовал успокаивающе. Он попытался очистить свой разум и просто побыть в настоящем моменте, но его мысли всё равно возвращались к Какаши. Ирука почувствовал, как по телу разлилось тепло, когда Какаши, положив руку на его плечо, сказал: «Похоже, какое-то время никто из нас не будет отдыхать, сэнсей». Призвав Паккуна на ладонь Ируки, он внезапно исчез, и впоследствии смущение Ируки было вызвано не столько нинкеном в руках, сколько теплом в его теле. Он потряс головой, пытаясь прийти в себя. Странное чувство в животе всякий раз, когда Наруто говорил о Какаши, стоило им вернуться с очередной миссии, возникало не потому, что Какаши доставлял ему дискомфорт, а потому что ему нравилось слушать об этом мужчине. Ирука уставился в свой чай. Когда он услышал, что Какаши пострадал от рук Итачи, он почувствовал дурноту, гораздо большую, чем после того, как он узнавал о ранении любого другого шиноби. Чем больше он вспоминал свои мысли и чувства по отношению к Какаши за последние несколько лет, тем более очевидным всё становилось. Даже когда Наруто был далеко, тренируясь с Джирайей… у него не было необходимости обращать внимание на джоунина, но он обращал. Он знал, когда Какаши уходил на миссии, и беспокоился. Когда он чувствовал его возвращение, то ощущал одновременно облегчение и нервозность, зная, что Какаши придёт к нему, чтобы сдать свой отчёт. Он знал, что Какаши где-то рядом, и находил причину держаться поблизости. Нет больше смысла пытаться отрицать. Ирука закрыл глаза. Всё это время у меня были чувства к Какаши. Вот почему он всегда так сильно действовал мне на нервы. Я срываюсь на многих людей, когда они раздражают меня — засыпают на уроке, изрисовывают памятник Хокаге… но обычно я остываю гораздо быстрее. Я размышлял, о чём думает Какаши, что он думает обо мне. Ирука застонал, прижимая тыльную сторону ладони к глазам. Он вспомнил, как дёрнулась бровь Какаши, когда в состоянии беспамятства Ирука извинился и улыбнулся сразу после того, как прикрикнул на него. Он привык к язвительности, но не к извинениям. Что он теперь думает обо мне? Когда я полностью забыл, кто я такой, кто он такой, когда отношения между нами изменились. Он должен знать, что я влюблён в него… Ирука беспомощно уставился в чашку с чаем, застыв на месте. О боже, я влюблён в него. Я влюбился в Копирующего ниндзя. Он прижал ладонь ко лбу и прикрыл глаза. Ты такой идиот, Ирука. Он вскочил из-за стола и выбежал из магазинчика, проносясь мимо испуганного персонала и посетителей. Он хотел немедленно вернуться домой. Хотел оказаться в безопасности. Ему хотелось свернуться калачиком в собственной постели и заснуть беспробудным сном. Он прыгал по крышам, выбрав самый короткий путь, который только смог. Добравшись до своей квартиры, Ирука зашёл внутрь. Поначалу, оказавшись дома, он почувствовал облегчение, но вскоре квартира начала казаться ему слишком большой и пустой. Всё ещё путаясь в ворохе собственных мыслей, он направился на кухню. Чай. Чай поможет всё исправить… но потом он вспомнил Какаши с его так называемыми навыками кухни-дзен. — …однажды этот навык поможет мне прийти к власти, и люди будут трепетать перед моей способностью находить чайные чашки и формочки для печений. Ирука закрыл лицо руками. Бежать от самого себя было некуда.