A Kind of Idiot

Наступила ночь. Ирука сидел за низким столиком с неизменной чашкой чая и стопкой непроверенных тестовых работ. Он надеялся, что, погрузившись в работу, сможет отвлечься от мыслей о ситуации, в которой оказался. Надежда оказалась бесплодной. Никогда в жизни ему не требовалось столько времени, чтобы выкинуть что-то из головы. Поначалу ему удавалось, но мысли возвращались, заставляя его бесцельно смотреть в пространство, ощущая тоску и полное замешательство. Только что его жизнь стала намного сложнее, и он понятия не имел, что с этим делать. Что ему делать? Как, чёрт возьми, ему теперь вести себя с Какаши? Его снедало волнение. Он не мог вернуться к поведению, которое закрепилось за ним: эти три дня изменили его видение Какаши и, что более важно, изменили то, как он видел самого себя. В то же время он не мог просто продолжать относиться к Какаши, как в эти последние дни — естественная непринуждённость, которую он чувствовал рядом с ним, была затронута его вернувшимися знаниями и воспоминаниями. А ещё его злость. Не считая временную потерю памяти, в последние два раза, когда они с Какаши виделись, Ирука был беспричинно зол на него и наговорил довольно много неприятных вещей. Вещей, которые он даже не имел в виду. Ирука устало потёр глаза. Если бы только Какаши не действовал ему на нервы так сильно. Вспыльчивость была его наименее любимой чертой в самом себе, но быстро проходящие вспышки гнева — это одно, а кипеть от злости и говорить из-за этого ужасные вещи… это совершенно другое. Он чувствовал себя ужасно. Очевидно, ему нужно было извиниться. И основательно. Но стоит ему принести извинения — и что тогда? Станет ли Какаши вообще его слушать? Когда они виделись в последний раз, тот был серьёзным и сдержанным. Ирука боялся, что на этот раз в своём приступе гнева он зашёл слишком далеко, и джоунин больше не захочет иметь с ним ничего общего. Но если он это сделает, если Какаши примет его извинения, Ирука всё равно не знал, как вести себя дальше. Есть ли какой-то способ избавиться от неловкости? Как ни посмотри, он облажался. Ирука поёжился. Чёрт. Внезапно от размышлений его отвлекло знакомое чувство. Желудок скрутило, и он застыл изваянием, уставившись на входную дверь. Какаши. Ирука замер, как олень в свете фар, потому что его мозг вдруг перестал подавать сигналы. Раздался стук в дверь. Сердце Ируки бешено заколотилось в груди. Он отложил маркер, который бесцельно держал в руке, и встал. Нервно проведя рукой по своим распущенным волосам, он быстрыми шагами пересёк комнату и открыл дверь. На пороге его дома стоял Какаши, выглядя несколько неловко. — Привет, — тихо сказал Какаши. — О, привет, — ответил Ирука, не зная, что ещё сказать. — Я оставил здесь кое-какие свои вещи, — Какаши нервно взъерошил волосы на затылке. — Ох, — ответил Ирука, распахивая дверь шире. — Входи. Какаши вошёл в квартиру, а затем замер, наблюдая, как Ирука закрывает дверь. Тот прислонился спиной к закрытой двери, глядя в пол, а после прикусил губу и поднял взгляд. Лицо Какаши ничего не выражало. — Прости меня! — выпалил Ирука, зажмурив глаза и наклонив голову вниз. Он позволил словам спешно вырываться изо рта. — Мне так жаль. То, что я сказал в Штабе — я вовсе не это имел в виду. Я был таким уставшим и измождённым, что позволил себе выместить всё на тебе. Ты этого не заслужил, это было неуместно. И в кабинете госпожи Цунаде я тоже совсем не это имел в виду. Вместе с вернувшимися воспоминаниями вернулся и гнев, который я испытывал, когда меня вырубили. Я хотел бы взять назад каждое сказанное слово. Пожалуйста, прости меня. Ирука открыл глаза, с тревогой посмотрев на Какаши. К его удивлению, тот улыбался под своей маской. — У Вас довольно вспыльчивый характер, сэнсей. Ирука выглядел расстроенным. — Я знаю. Прости. — И это было не… так уж неуместно, — признался Какаши, и его улыбка потухла, когда он отвёл взгляд. — Я знаю, что иногда могу быть раздражающим. — Нет, это не так, я злился не на тебя, — запротестовал Ирука. — Три дня назад всё просто накопилось во мне. Я очень устал. И я… слишком бурно отреагировал. Я наговорил тебе совершенно неуместных и ужасных вещей, — он с мольбой заглянул в лицо Какаши, надеясь, что тот увидит, как сильно он раскаивается. — Я не думаю о тебе так. Я говорю правду! Несколько долгих секунд Какаши молча вглядывался в его лицо, а затем положил ладонь на чужую макушку, слегка взъерошив волосы. — Не волнуйся. Ты всё ещё мне нравишься, — выражение его лица приобрело печальный оттенок. — Я тоже был измотан. И мне не следовало поступать подобным образом. Я вроде как вывел тебя из себя, — он снова потёр затылок. — Я поработаю над тем, чтобы лучше понимать других людей. Некоторые люди в моём окружении немного… сбивают с толку, — он переступил с ноги на ногу, а затем поспешно добавил. — Я ошибся с Саске. — Мы все ошиблись! Пожалуйста, не придавай значения сказанным мной словам. Это не твоя вина. С моей стороны было нечестно намекать на нечто подобное в отношении тебя. Ты пытался помочь ему, но в конечном итоге он оказался сломлен сильнее, чем кто-либо из нас мог предположить. Какаши кивнул, но его мысли, казалось, витали в другом месте. Ирука почувствовал, как скрутило живот. Какаши в самом деле чувствовал себя виноватым. Ему хотелось бы обнять его, как делал Какаши после того, как Ируке приснился плохой сон. День назад он поступил бы так без раздумий, но сейчас… сейчас он слишком хорошо осознавал, с кем разговаривает и, что ещё хуже, он осознавал собственные чувства к этому мужчине. Какаши вынырнул из состояния задумчивости, пожимая плечами. — Итак, — сказал он. — Госпожа Цунаде отпустила тебя. Думаю, пора твоей жизни вернуться в прежнее русло. Вероятно, тебе хочется побыть наедине с самим собой. Я не буду путаться под ногами, — он отвёл взгляд, заметив стопку бумаг, которые Ирука ранее пытался проверить. — Собираешься, наконец, вернуть маленьким сопливым чудовищам их контрольные, да? — Они уже слишком сильно просрочены, — отозвался Ирука. — Кажется, да, — согласился Какаши. Он замолчал, выглядя слегка неуверенно, а спустя секунду улыбнулся Ируке. — Я просто соберу свои вещи и оставлю тебя в тишине и покое, чтобы ты мог заняться ими. Ирука ничего не ответил. Он просто не знал, что сказать. Весь их разговор казался каким-то неправильным. Взаимопонимания, возникшего между ними ранее, больше не было. Ирука был полностью уверен, что это его вина, это он вёл себя странно. У прошлого Ируки не было причин, по которым Какаши вообще мог находиться в его доме. А страдающий амнезией Ирука отпустил бы какой-нибудь легкомысленный комментарий, который непременно заставил бы Какаши улыбнуться и дать дерзкий ответ. Новый же Ирука просто не хотел, чтобы Какаши уходил. Очевидно, Какаши воспринял его молчание как согласие и двинулся в комнату, чтобы собрать те немногочисленные личные вещи, что он здесь оставил. Ирука сделал несколько шагов вслед за ним, а затем остановился, отвернувшись, чтобы спрятать эмоции, отражавшиеся на лице. Он хотел заставить Какаши остаться. Он хотел, чтобы тот снова смеялся рядом с ним. Не имело значения, что пришлось бы скрывать собственные чувства к нему. Новые отношения, которые сложились между ним и Какаши, пока он страдал амнезией, сделали жизнь Ируки ярче. Ему хотелось, чтобы так и оставалось. Он просто должен помешать Какаши уйти. Ирука почувствовал лёгкую панику. А вдруг он уйдёт и больше не вернётся? Какаши подошёл к стоящему в некотором оцепенении Ируке и остановился возле него. — Ну вот и всё, кажется. Можешь заканчивать проверку своих контрольных, — Какаши улыбнулся, делая шаг вперёд. А затем резко остановился, оглянувшись через плечо. Пальцы Ируки вцепились в его жилет, удерживая на месте. — Не уходи, — прошептал Ирука, глядя в пол.